Исцеляющий сердца

      — Она давно тебя ждёт…       Весенний воздух холодом обжёг лёгкие, подарив чувство короткой эйфории. Когда главнокомандующий повел Тоффи через незнакомые ему ранее палаты, Септарсис начал мысленно сомневаться в услышанных словах.       «Не может быть… не может быть… Я так долго надеялся на это, а теперь всё кажется сном…»       Больше всего на свете он переживал, что придёт в убранные зловонные покои и увидит труп.       — Труп…       Сплетение звуков, превращающее в «ффф» и беззвучно переходящее в воздух, едко осело на языке знахаря. Он не заметил, как произнёс переживание вслух. Но генерал по-прежнему шагал впереди, не оборачиваясь на ящерёнка, и, вероятнее всего, не услышал тихого роптания.       Ряды с шатрами стали понемногу идти на убыль; неприметное поле обрывалось вместе с ними. И мысли ящера так же обрывались и терялись, стоило только вообразить долгожданную встречу. Жива ли Нут? Если да, то в каком она состоянии? Сзади его догонял Растикор, который, видимо, тоже загорелся желанием повидать военную и теперь торопливо шагал, склонив голову к земле. Тоффи задумчиво поглядел на брата. Интересно, а о чём размышляет он?       — Значит, ты у нас теперь будущий воитель? — глаза Нут, сверкающие озорным блеском, зажмурились.       — Ещё какой! — ответил за брата Растикор и с гордостью похлопал того по плечу.       Тоффи, облегченно вздохнув, присел на пол. Он зарылся мордочкой в платье военной и втянул его запах. Примесь болезни отдавала чем-то сладковатым. А может быть, это просто лечебные снадобья впитались в рубаху? В то же время ученик не замечал следов усталости на теле кошки, в её выражении, глазах… Хворь незамедлительно отступала под натиском всего организма и желания выжить. Лишь испарина, из-за которой слиплись бурые шерстинки на лбу, говорила о ещё не закончившейся борьбе.       — Я научился правильно уклоняться от врага! — продолжал рассказывать ящерёнок, вспоминая поединок с братом.       — И заставать его врасплох, дёргая за хвост! — буркнул Растикор, но потом рассмеялся вместе со всеми, воспроизводя в памяти смешную картину боя. И победу маленького Септарсиса.       — Знала бы ты, сколько всего со мной случилось! Мне так хочется с тобой всем поделиться! — Тоффи широко распахнул глаза и ухватился за лапку своей подруги.       Его бессвязный лепет доставлял кошке удовольствие: слабая улыбка просияла в её чертах. А знахарь без умолку тараторил, всё больше раскрывая восторженные глазёнки и иногда даже подпрыгивая на месте. Он до сих пор не верил, что всё происходящее было взаправду! Главнокомандующий и солдаты признали его, Нут жива, и он среди своих соплеменников!       — Не стоит впустую трепаться, — перебил его старший ящер и одарил оруженосца грозным взглядом. Их временная идиллия подошла к концу.       По привычке, немного съежившись, Тоффи сбавил напор эмоций и замолчал. Но в эту же секунду его рука оказалась перехвачена сильной и твёрдой лапой Нут. Она пододвинула ящерёнка к себе:       — Откуда у тебя эти синяки?       Тоффи тоже посмотрел на посиневшую кожу вокруг предплечья, которой не успела коснуться регенерация.       — Да это мы с Растикором так тренировались…       — Что? Растикор! — Нут окликнула ящера, торопившегося покинуть шатёр. — Будь добр, вернись обратно.       Пока тот не спеша переставлял одну ногу за другой, кошка вернула своему голосу мелодичность и продолжила:       — Послушай меня, мальчик.       Растикор больно поморщился, и Тоффи почувствовал, что ещё немного, и брат может сорваться на больную кошку. Ведь его гордость сейчас находилась под ударом.       — Я понимаю, ты желаешь своему подопечному только добра. Но, как наставник, ты должен осознавать, что такие ужесточенные тренировки могут сильно навредить ему! — кошка выпустила руку Тоффи и устремила суженные глаза на другого ящера.       — Я всё знаю, Нут. И не нужно меня учить, как и кого мне тренировать.       — Он ещё слишком слаб! И все эти месяцы держался на каких-то бульонных похлёбках. В конце концов, ты слишком забегаешь вперед, пытаясь от него добиться всего сразу! Тебе нужно научиться терпению…       — Именно поэтому ты не приняла меня в свой «дружный» полк? — язвительно оборвав кошку, воитель бросил на неё молниеносный взгляд и быстрой походкой вышел из шатра.       Ящерёнку даже показалось, будто он видит искры, висящие в напряжённом воздухе душной палатки. То, что сейчас сказал Растикор, стало для него ещё одним непонятным вопросом. И кошка, и его брат о чем-то умалчивали. Тоффи на дух не переносил недосказанности и эту — тем более. Выходит, что когда-то ящер пробовал попасть на обучение в лагерь, где работала Нут? Какой-то конфликт, странная недомолвка возникли между ним и военной. Но оба всё это время продолжали бесстыдно делать вид, что знакомы впервые. И Тоффи не мог объяснить, чем это вызвано.       — Я схожу за братом… — кивнув погрустневшей кошке, Тоффи выскочил наружу. Оставшийся снег захрустел под его босыми ногами, и он подбежал к одиноко стоявшему воину. Растикор остановился поодаль от куполовидного шатра, устремляя взор к лесу.       Тоффи не знал, как начать странный разговор, и нерешительно кашлянул.       — Ты на меня очень зол?       Глаза Растикора, точно такие же жёлтые, как и у маленького оруженосца, неуверенно застыли. И вдруг Тоффи стало ужасно жаль брата. Пускай он не мог никому раскрыться и не мог быть предельно откровенным, но знахарь о многом догадывался.       — Нет, что ты! Я, наоборот, очень… — он с трудом подобрал нужные слова, — очень благодарен. Поверь! Я стараюсь изо всех сил! И не хочу тебя разочаровывать. Я потерял свой первый дом и не вынесу, если потеряю и второй.       Растикор на мгновение замялся.       — А ведь эта старая кошка во всём права… Когда я был в твоем возрасте, я сбежал из родительского дома, мечтая о первых сражениях и подвигах. Я бросил свою семью и убежал чёрте куда! А в итоге нигде не пробился… — его очи подёрнулись печалью. — Нут видела меня насквозь! И знала, что я не готов воевать. Поэтому сослала сюда… В какой же лютой обиде я был на неё! А теперь понимаю, что ошибался и действительно поторопился…       Наблюдая за дрожащими губами брата, Тоффи намертво впился в них глазами. Он не считал воина дураком, каким тот себя представлял. Септарсис знал, каково это — добиваться своей мечты и потом её терять. Жизнь отняла у него всё, что было дорого! Но зачем существовать в прошлом, цепляясь за мертвечину? Он перестал сокрушаться и, наконец, понимал, почему Растикор был так суров. Брат не хотел, чтобы ученик повторял его ошибки. Каждый день, каждую тренировку он вышибал из него дурь, заставляя отбрасывать лишние мысли прочь и строго действовать по намеченному пути.       — А потом… — ящер позволил ровному голосу на долю секунды сорваться, — я узнал, что их убили во время первых гонений. Я должен был остаться и защищать их!       — Растикор! — Тоффи не мог позволить, чтобы брат и дальше винил себя в неисправимых вещах. — Один хороший мьюниа… в общем, существо сказало мне: «Думай не о том, что ты не в силах исправить, а о том, что ты можешь сделать сейчас».       Воитель выдавил из себя улыбку и погладил брата по травмированной руке:       — Сейчас я хочу, чтобы ты забыл о своём прошлом. Ты — здесь, и ты обязан обучаться.       — Растикор, тебя зовет наш бригадир!       Недовольно пробурчав, воин махнул рукой тощему солдату и, пообещав Тоффи, что скоро вернется, скрылся из его поля зрения. А Септарсис стремглав бросился обратно в шатёр.       — Нут! Мне нужен твой совет!       Кошка приподнялась, откинув разноцветные шкуры на подстилке. Тоффи показалось, что она тоже видит его насквозь и уже заранее знает, о чем он спросит. И не прогадал.       — Чтобы тебе стало легче принять решение, я могу тебе кое-что рассказать.       На полу, застланном жёсткой тканью и звериными шкурами, появились свечки. Для ящерёнка они сливались в одно белое мерцание и становились похожими на клюсвет. Дрожащие огоньки дарили ему море воспоминаний и иллюзий.       — Отец твой словно родился для того, чтобы стать военным. И судьбу свою он связал со службой… Был приставлен ко мне. Я — один из его командиров.       Сделав паузу, Нут посмотрела на вытаращенные глаза ящера и возобновила свой рассказ:       — Зная его историю, я продолжаю удивляться, как такие разные существа смогли полюбить друг друга.       — Почему разные? — Тоффи снова воссоздал образ покойной матери.       — Омелия была совсем другой. Целительство для неё было превыше всего на свете, и она надеялась, что жених поддержит её деятельность. Но он, даже став Септарсисом, не разделял всех тех интересов. Одним словом, не смог твой батюшка изменить себя ради семьи. И я не хочу сейчас его осуждать, а хочу, чтобы ты взял с него пример. Будь, как твой отец! Сражайся так же доблестно и уничтожай врага.       — А как же тогда Чарли Авар? — этим вопросом оруженосец поставил кошку в тупик.       Её мордочка передёрнулась. Заметив это, Тоффи перестал колебаться, как раньше: ему так и виделось, что подруга знает гораздо больше.       — Не надейся, что каждый второй мьюнианец будет таким же.

***

      Весь лагерь погрузился в хлопоты, но при этом не сдвинулся с мёртвой точки. Генералы молчали. Растикор сетовал на их молчание. А Тоффи приходилось согласно кивать и забивать голову новыми заданиями, касающимися его военной подготовки. Воитель старался научить брата самым простым азам боя. На сей раз он придумал способ погуманней, который Тоффи пришёлся по душе. Выходя рано утром на пустующую поляну, оруженосец повторял за Растикором все его движения. Холодная роса неприятно колола его по стопам, и поэтому стоять на одном месте ему долго не приходилось.       — Ты должен стать моим отражением… Прямо как в зеркале! — пояснял свою затею ящер. — Повторяй, что делаю я, и тогда, возможно, ты ещё пару минут протянешь в сражении.       Как говорила выздоровевшая Нут, Тоффи неплохо наматывал всё на ус и быстро запоминал атаки. За несколько недель он смог развить своё тело и сделать его более гибким. Вдобавок Растикор научил своего оруженосца использовать преимущество врага против него же самого. Ловкость Септарсиса замещала недостаток в маленьком росте, и он плавно, словно становясь водой, обтекал противника с разных сторон. Лишь одно вызывало у Тоффи чувство потери и укол совести. Это был уход Нут. Поправив своё самочувствие, военная соизволила покинуть лагерь и отправилась на поиски своего давно затерявшегося штаба. Прежде чем отлучиться, она договорилась с главнокомандующим, что потом, если всё удачно сложится, пришлёт свои войска присоединиться к полку. Все жаждали объединения общих сил. Тоффи был в их числе и молил кошку скорее вернуться.       — Я чувствую, что отпускаю тебя на смерть… Сколько жизней у тебя осталось?       — Последняя.       «И я позволил ей уйти!» — вспоминая прощание, случившееся, казалось, недавно, Тоффи угнетал себя подобными мыслями.       Каждую минуту Растикор отгонял от него все эти угрызения каким-нибудь приёмом. Он выбивал из его души даже знания о травах. Но они по-прежнему там сидели, запрятавшись в дальнем уголке. Там же захоронились и мысли о несчастной Омелии, которая была одинока в своих мечтах, и о Чарли Аваре. И вот как-то раз все они смогли пробудиться и всплыть на поверхность после одного интересного происшествия в лагере…