Исцеляющий сердца

      Война, словно зверь, набивший голодное брюхо, успокоилась. Довольствовалась она исключительно добытым центром, как довольствуется охотник своим главным трофеем. Мьюнианцы гнали всех первопоселенцев прочь, на самые окраины. Пророчество Растикора сбылось. И отныне военный лексикон пополнился ориентирами: «новая граница» и «старая граница». Военная часть стояла впритык к новой — а за штабом располагались последние спасенные деревни. Отступать было некуда. Да и неразумно, впрочем. Но при всех тех условиях главнокомандующий продолжал чего-то выжидать… Тоффи видел его всё реже и реже, краем глаза. А когда видел, то поневоле замечал, насколько тот стал тучным и походка его отяжелела. Растикор объяснял всё это старостью генерала и поговаривал, что ему давно бы пора выбрать себе помощника. И ящерёнку не надо было лишний раз ломать голову, чтобы не понять, как старший брат мечтает занять это место.       — Он слишком труслив и недогадлив на старости лет, — причитал Растикор, когда они с Тоффи шли через длинные палаты на обещанную трапезу. — Мне бы его власть… я бы всё нужное сразу добыл и солдат бы строже держал. А то ни оружия нового найти не можем, ни пропитания… Храбростью и силой тут нужно брать! А мы даже боимся подойти ближе к этим жалким мьюнианцам! На своей же территории прячемся, как крысы!       — А может быть, силой ничего не изменишь? — подал голос Тоффи, не отрывая взгляда от рук. За последние дни они сильно кровоточили. — Я видел наших врагов и знаю, что преимущество на их стороне. У них есть всё…       Братья неожиданно стихли и теперь продолжали своё шествие через плотные ряды молча. Оруженосец ещё раз пробежался глазами по чешуйчатым ладоням. Да ведь он действительно становится отражением Растикора и своего отца! Септарсис явно ощущал, как он уже целую вечность не проявляет прежних эмоций. Он перестал их испытывать при всех напоказ. Вместо этого был вежливо холоден со старшими, всегда коротко им отвечал и не жаловался на своё самочувствие. Тоффи отощал. Деревни, которые раньше передавали «пропитание с грядок», уничтожил враг. Не было больше хорошей, плодородной земли. Одна сухая пыль да корни гниющих деревьев возле болот. У мьюнианцев же теперь было всё…       — Кстати, — прервал мысли своего ученика воитель, — когда будешь рассказывать о своем приключении, не вздумай наболтать ничего лишнего об этом мьюнианце… как его там?       — Чарли Авар, — отчеканил Тоффи.       — Да, точно. В общем, не вздумай нести ту чушь, что говорил мне. Не хватало ещё, чтобы командир высмеял нас обоих из-за твоих нелепых сказок про «доброго мьюнианца-разведчика». А впрочем… сегодняшняя трапеза немного сгладила бы эту абсурдность.       Как только Растикор завёл речь о пойманной королевской скотине, у Тоффи неприятно засосало в области ребер и живота. Два свинокозлика вышли через хлипкую ограду мьюнианской деревни и проскользнули в лес — прямиком в голодные рты солдат. И сегодняшним утром они послужат роскошной трапезой для главнокомандующего и боевых товарищей.       День обещал был скучающе хмурым и безликим. Серовато-белёсая дымка заволокла собою весь небосвод. Но ливень не спешил собираться. Из-за этого воздух становился до невозможности спёртым. А в шатре было ещё жарче. Прижав руки вдоль туловища, Тоффи протиснулся вслед за Растикором в покои генерала. И даже приоткрытая ткань не спасала их от странной темноты вокруг. В ней блеснули три пары ярких огоньков.       — Доброе утро, сэр… — тихо поприветствовал сидящих Растикор и выдвинул перед собой ящерёнка. — Со мной Тоффи Септарсис.       — Здравия желаю! — бодрым голосом отозвался оруженосец.       В полумраке послышалось торопливое шуршание, и вскоре его прорезал хриплый голос главнокомандующего:       — Присаживайтесь, господа! — весело подчеркнув последнее слово, пробасил он. — Добрая часть свинокозликов уже здесь. Принюхайтесь.       «Жареное мясо!» — Тоффи проглотил слюнки и облизнул губу.       Его посадили между двумя приближёнными старого вояки. Воитель, сидящий справа, больше всего запомнился ящерёнку. В особенности из-за своих массивных рогов, которые были нелепо оттопырены в разные стороны.       «Таким оружием можно запросто поднять сотню врагов на воздух!»       Заметив любопытство и заинтересованный взгляд Тоффи, существо, почему-то напоминающее оруженосцу огромного козла, развернулось в его сторону.       — Моё имя Йейл, — представился воин трубным голосом и испытующе поглядел на маленького соплеменника.       — Приятно познакомиться… Моё имя вы уже слышали. Тоффи Септарсис, — пролепетал в ответ ящерёнок и отвёл взгляд, ища Растикора.       Козлоликий воитель тоже отвернул увесистую голову и обратился к главнокомандующему:       — Генерал, пускай Тоффи Септарсис расскажет нам свою нашумевшую историю.       «Нашумевшую? — Тоффи задумчиво прикусил язычок. — И как давно она успела нашуметь?»       Весь шатер взорвался мольбами о новой байке. Тяжело вздохнув на общие уговоры, волей-неволей бывший знахарь согласился. Однако во время рассказа ему приходилось постоянно врать и менять происходившие события. Теперь всё выходило так, как будто Тоффи сам спасся из огня и потом убежал в лес. Там он столкнулся с вражеским разведчиком, который представился неким «Чарли Аваром» и хитростью заманил ящерёнка в свой пленный лагерь. Тоффи умолчал о душещипательной связи, какая бывает между отцом и сыном и какая была между ними. Он не сказал и того, что Чарли помог ему и Нут сбежать. Пришлось всё сваливать на невнимательность мьюнианского командира, который зазевался на месте и в пылу ссоры с подчиненным упустил сбегающих из виду.       Компания слушателей гневно сверкала глазами в темноте и иногда тихо рычала, как только появлялись подробности о пленении. Но больше всего собравшиеся воины возмущенно шипели, когда дело касалось Хряща. Каждому хотелось заполучить его голову в качестве трофея и повесить на частокол у лагеря, чтобы отпугивать таких же недотёп и мерзавцев.       — Довольно! — заливаясь старческим смехом, кричал на своих воинов генерал. — Тоффи! Клянусь, когда прибудет подмога во главе с Нут, мы освободим ту деревню и за всё отплатим Хрыщу.       — Да ладно Хрыщу!.. — смеясь, вторил другой солдат, развалившийся подле Растикора. — Как этот Чарли Авар посмел назваться нашим посланником?! Я одного только не могу понять! Ничтожное, жалкое существо!       Тоффи неожиданно для себя осознал, что забился в дальнем углу палатки.       — О да! — отгрызая жирные куски мяса и запивая их вином, продолжал старый вояка. — Такиф слетует р-ррубить в первые же минуты! Р-рубить и не щадить!       Стекающий жир и остатки вина смешались, измочив шерсть на подбородке генерала. Тоффи дернулся. Но задвинулся ещё дальше, как только Растикор вскочил с места и выбежал в центр шатра.       — О! — опьяневший братец руками зажал рот, приглушая икоту. — А давайте-ее… ик! ещё раз выпьем за всех изрубленных мьюнианцев!       Этого Тоффи вынести был не в силах. Огромный шатёр стал душить, словно кто-то сжимал его своими лапами. Духота давила намного страшнее, впитав тошнотворные запахи старого недожаренного мяса и вонючего вина. Оно брызгало во все стороны. И Растикор ни с того ни с сего заплясал, как на сцене, под вопли хмельных и взбудораженных товарищей. Ему горланили: «Гони их, тварей! Гони-ии!» А Растикор, рукоплеща в воздухе бокалом от спиртного и, вероятно, целясь в невидимого врага, истошно завывал: «Руби Чарли Авара! Гони мьюнианцев!»       Оттолкнув шатающегося брата, ящерёнок бросился в узкую щель, из которой сочился свет, и плюхнулся на землю, сбив кого-то с ног. Опешивший солдат быстро поднялся и с диким удивлением посмотрел на Тоффи, а затем на палатку, из которой тот вылетел.       — Осторожней! — презрительно буркнул он, уже заходя внутрь.       Выплюнув сухую землю, которая забилась под язык, ящерёнок присел на колени и яростно их отряхнул. «Как он мог?!» — была его первая мысль. Злость закипала где-то в груди и вырывалась наверх, из-за чего горло стянуло невыносимой болью. Ему так хотелось им всем сказать! Правду… Но он не мог. Кто поверит в наивные россказни маленького ящера? Лучше, как считал Растикор, рассказать что-то более правдоподобное и заработать на этом авторитет!.. Тоффи ударил кулаком по тверди земли, но поцарапался о слой наста. Его белые клочья окружали палатку и изредка лежали кое-где в лесу. Ящерёнок потёр ушибленную руку и вернулся к недавним мыслям. Как такое возможно? Изначально он видел чудовищ только в мьюнианцах, но потом прикипел дружбой к Чарли Авару. А теперь ему мерещатся чудовища в собственных соплеменниках! В нём продолжала гореть обида. Непонятная и чересчур дикая.       «Как он мог так себя повести?! Он ведь знает, знает, что всё это неправда! И поддался их кривляньям!.. Как ты мог, Растикор!»       В это мгновение кожаная ткань заскрежетала, и из шатра кто-то вышел. Нерасторопные шаги болезненным шумом отдавались в голове Тоффи, хотя они вовсе и не были звонкими. И вдруг Септарсис решил, что возьмёт и прямо сейчас всё выскажет своему братцу. Да-да! Пусть Растикор наконец поймет, что Тоффи не так прост и не будет молчать!       — Слушай! — надрывисто вскрикнул ящерёнок. — Ты мне больше не наставник! И не брат! Как ты мог?! Я доверился тебе, а ты… ты мало того что рассмеялся над моей историей, так ещё и стал подражать остальным! Да подавись ты своей властью! Но только мне такой брат не нужен!..       — Тоффи Септарсис, остановись, — перебил его чужой, но чем-то знакомый голос.       Обернувшись назад, ящерёнок столкнулся с гневным взглядом Йейла, так и замерев с раскрытым ртом. Взгляд козла стал понемногу теплеть и окончательно растаял. Но скрытые нотки тревожности по-прежнему оставались в них.       — Вернись в шатёр, — твёрдо попросил он, хотя Тоффи прекрасно понимал, что это уже попахивало приказом.       — Нет, — отрезал оруженосец, исподлобья зыркнув на воителя, — я туда не пойду.       — Только что рядовой солдат обнаружил у нашего лагеря в снегу… следы мьюнианских ботинок.

***

      — Никогда не думал, что буду так восхвалять нерастаявший снег… — ещё не до конца отрезвевшим голосом прошептал главнокомандующий.       Тоффи сидел насупившись и устремил взгляд сквозь шатёр. Он мысленно раздвигал его брезент и смотрел на придавленный слой наста, по которому когда-то ходили мьюнианские ноги. Следы от тяжёлых сапог плотно впечатывались в него и потом тоже затвердевали. Но кто бы это мог быть…       — Знаете что… — заговорил молчавший до этого времени Растикор, нервно подёргивая хвостом. Тоффи очень хотелось придавить его, чтобы он не метался, как веник, из стороны в сторону. — А вдруг… я просто уверен в этом! Наверняка это был тот самый Чарли Авар! Он же выбежал следом за ними в тот вечер… Помнишь, Тоффи?       «Будь ты проклят, мой длинный язык!» — ни о чём ещё ящерёнок так горько не сожалел, как об этих словах. И тут же неожиданная мысль посетила его: а вдруг это, и вправду, был Чарли? Получается… Тоффи с трудом спрятал счастливую улыбку. Он видел все его поражения и победы? Был всё время рядом с ним!       — Он не желает нам зла…       — Чего?! — грубо оборвал его роптание генерал. — Чего, чего ты говоришь? Не желает нам зла? Бедный мальчик, твоя голова, вероятно, закружилась от дурмана вин. Разведчик, он на то и разведчик, чтобы доносить сведенья о нас нашим врагам.       — И потом внезапно нападать! — сердито рявкнул ещё один солдат. Ящерёнок узнал его. Кажется, это ему тогда ампутировали ногу…       — Вот что, ребятки, — заключил глава штаба, — кто из вас что думает?       Тоффи замер на сверкающих глазах Растикора. Вот у кого были идеи! Знать бы только, какие…       — Сэр, — как и догадывался ящер, у кузена действительно имелся план, — я предлагаю нам покинуть этот лагерь и перебраться на новое место. Сами посудите: средств для обороны у нас недостаточно, товарищей осталось совсем ничего… Врач один, да и то уже какой-то престарелый, ненадёжный…       — Куда мы пойдём?       Нарезая круги в набитом солдатами шатре, главнокомандующий сжимал сморщенные руки и напрягал шею. Было видно, как вздуваются его упругие вены и как недалеко ему оставалось до удара. Каким-то внутренним чувством Тоффи предвидел скорую кончину генерала. А тот с надеждой продолжал смотреть на Растикора:       — Куда?       — Моё предложение прозвучит немного безумно…       Ящер пристальным взглядом впился в окружающих:       — Мы можем поселиться прямо под носом врага. Отвоевать свои земли у старой границы. Я помню… да и вы как-то говорили, что там есть подходящая деревушка. Атаковать её будет проще. Мьюнианцев в ней немного. Так как это… не центр, — усмехнувшись, добавил Растикор.       — Звучит недурно. Но ты же понимаешь, на какой риск мы идём, — задержавшись глазами на довольной улыбке Растикора, пожилой воитель обратился ко всем. — Назначаю Растикора Дисастервейна ответственным за эту операцию! Если он одержит победу, то я назначу его своим главным помощником, если же нет… он понесет серьёзное наказание.       — Прикажете выступать на закате солнца? — уточнил старший ящер.       — Приказываю, — кивнул ему и остальным воинам генерал и более тихо прошептал себе под нос. — Всё равно здесь оставаться больше нет смысла…       Все разбежались, подгоняемые новой суматохой.       — Вот уж удачное стечение обстоятельств!       Холодная рука легла на плечо Тоффи.       — Чарли не такой… он хороший, — в последний раз, словно в убеждение самому себе, сказал оруженосец, и его глаза стали неподвижны.       — Нет, братик, он совсем другой. Все мьюнианцы плохие… — Растикор потянул ящерёнка в сторону поляны. Но солнце, как и прежде, не желало выходить из-за туч. — Пошли! Нам с тобой ещё нужно подготовиться. Тебе — к первой битве, а мне — к скорому повышению.       Этим вечером Тоффи ощутил всю мощь военной силы, оказавшейся на его худых и отощавших плечах. «Это всего лишь часть твоей подготовки», — повторял ему в течение дня Растикор.       — Да я уж вижу! — вслух пробубнил Тоффи, постоянно придерживая груду оружия, которая вот-вот могла свалиться ему на голову. — Я не умру на поле сражения, как ты и обещал, потому что вообще не доберусь до него!       Споры спорами, а времени на них категорически не было. Главнокомандующий очень верно отметил, что нападение — опрометчивый шаг. Но единственный для них. Весь лагерь был поднят на уши, и Растикор суетливо бегал из одного конца в другой. Теперь подготовка лежала на нём. Пока Тоффи медленно прокладывал себе путь, прижимаемый весом оружейного переносного склада, он вспоминал последние наставления брата перед дорогой.       — Хорошо запомни наш небольшой отряд… Ты будешь сражаться с ними бок о бок!       Септарсис зажмурил глаза, дабы ещё раз отчетливо воспроизвести лица военных. Их боевой строй выглядел негусто. Для остальной части был оглашён приказ оставаться на месте. Если ушедшие воины не пришлют сигнала за сутки… Миссия провалилась. Зато, как уверял главнокомандующий… перебьют не всех. Те, что останутся у штаба, будут живы и отправятся к Нут.       — Но этого мало! — подчеркивал Растикор. — Нам нужен кто-то вроде гонца… тот, кто сможет передавать известия, если вдруг понадобится помощь. Вот это будет справедливо! Или вы хотите отсиживаться в лагере, зная, что ваши соплеменники погибают?       Великан Йейл медленно потряс своей бородой, кивая капитану.       — Йейл атакует первым — расчищает путь. Наша задача: убить их старосту, а затем и оставшихся. Никто, слышите, никто из других захватчиков не должен узнать о нашем приходе! Тоффи… брат мой, ты будешь посыльным.       Йейл, Гектор, Аргус, Икар, Руфус, Клык, Лупус, Безух и пара-тройка других воителей… Все они будут надеяться на помощь ящерёнка в трудный час. Но сможет ли он их спасти, когда придёт время? Тоффи смотрел на землю под ногами, которая из туманной низины круто поднималась в гору. Похоже, они выходят в лес! Неожиданно ему в глаза бросились почерневшие брёвна старой избы, частично ушедшей основанием под землю и скошенной набок. Той самой избы, где они останавливались с Нут на ночлег! Значит, в соседних краях стоит его разрушенный дом… Слегка тёплые лучи солнца ударили оранжевой вспышкой по ящеру и спрятались за подножием. Их прощальное зарево напомнило Тоффи пожар. Давно позабытый пожар и пламя, съевшее руки его матери.       Чтобы отвлечь себя, оруженосец попробовал вспомнить приемы и план атаки. Кажется… ух, главное не забыть!.. сначала Йейл наносит первый удар, позволяя им пройти в глубь деревни. Затем… к нему присоединяются Гектор, Икар и Руфус. Эти волкоподобные применяют в ход оглушающие дубины, которые Тоффи должен будет успеть передать. Увы, такова участь оруженосца! Каждая драгоценная секунда окажется подвешенной за ниточку, за которую будут держаться и их жизни… Клык с Растикором пробьются к старосте и главным мьюнианцам. А Лупус, Безух и Аргус прикроют их тыл вместе с остальными солдатами и посыльным… К сожалению, ящерёнку не хватило времени на повторение изученных приемов.       — Мы пришли… — в затылок ударило горячее дыхание Растикора. Брат смерил взглядом тянувшееся под горой селение и дал группе знак. — Все за мной. Как можно тише…       Аккуратной поступью они приблизились к вратам деревни. И Септарсис уже не мог вспомнить, благодаря какому чуду он перенёс всю свою гремящую ношу без единого звука! Тоффи поклялся, что никогда ещё не испытывал такого облегчения и чувства полёта, стоило только каждому из бойцов забрать принадлежавшее ему оружие. За спиной словно выросли крылья, и он готов был лететь на самый край света, чтобы донести послание генералу.       — Держи, — прильнувший к невысокому забору ящер, не оборачиваясь, протянул секиру. — Тебе она может понадобиться… Береги себя.       Тоффи с некоторой насмешкой поглядел на старшего брата. И с каких это пор Растикор стал о нём беспокоиться?       — Не смотри на меня так! — воин пододвинул Септарсиса ближе к себе. Они не спускали глаз со снующих за изгородью мьюнианцев. Однако ящер ещё не закончил говорить. — И не думай… что ты мне не нужен. Выкинь эти глупости из своей головы и помоги мне сегодня. Только одному тебе я могу доверять!       Удивительно, но Тоффи так и сделал. По старой привычке выкинул лишние чувства, голову старался держать холодной… А сердце его ноюще сжалось после слов Растикора. И какое-то непонятное тепло разлилось по всему телу, коснувшись и окоченевших рук. Не успел оруженосец как следует насладиться этой минутой, как старший брат подал первый сигнал к наступлению. В считанные секунды узкий проём разлетелся в щепки, когда в него ворвался Йейл. Тоффи затаил дыхание, наблюдая, как фигура богатыря, подобно вихрю, сметает мьюнианцев на своём пути. Изогнутые рога острием вонзались в крошечные тела врагов и отбрасывали их в толпу, подтекающую сзади. Крики прерывались глухими ударами о землю, которая моментально вышибала дух из существ.       — Отлично… — стиснув челюсти, прошептал Растикор. Его рука медленно поднималась и дёргалась. Вот-вот последует новый сигнал к атаке.       Тем временем Йейл добрался до самого центра и уже затаился под окнами жилища, выделявшегося среди прочих своим размером и ухоженным садом в округе. Такой ухоженный дом может быть только у старосты, как рассуждал Тоффи.       «Ещё немного…»       — Сейчас! — наконец, свободная рука ящера взметнулась в воздух, и с боевым кличем оставшийся отряд ломанулся в ворота.       Впереди мелькали растрёпанные мохнатые шкуры, Тоффи разглядел среди них зелёную чешую Растикора и нагнал кузена. Ненавистная, тяжёлая секира перевешивала через плечо, заставляя ящерёнка скакать из стороны в сторону. Из всего инвентаря ему не могло достаться ничего более подходящего! Даже копье для Тоффи казалось куда удобнее.       — Спрячься там! — Растикор повернул голову, указывая на маленький сарай, к которому присоединялась конюшня. — Сиди и не смей высовываться без моего приказа!       Тоффи зарылся в сено. Секира была приставлена рядом с ним, а её деревянный конец ящерёнок на всякий случай зажал в руках. Самым сложным оказалось просто сидеть и ждать… Он видел, как Растикор искусно уходит от натисков врага, и слышал, как мьюнианцы гремят своими доспехами. Йейл так же удачно разгонял маленьких по сравнению с ним людей. Всё было более чем успешно. План Растикора выполнялся без каких-либо промедлений. Вот уже и староста выбежал из дома, пытаясь уйти незамеченным… Но тут же попался в лапы карауливших его солдат. Их глаза хитро блеснули в оседающей на землю темноте, и в них заплясали довольные огоньки. Седоволосый мужчина открыл рот, чтобы о чём-то попросить, но в следующее мгновение посмотрел за спины военных и завопил:       — Сюда!!!       — Что?..       Растикор обернулся вместе со всеми назад и замер, выронив боевой топор. Тоффи не верил тому, что сейчас увидел… из поломанной ограды выбегал новый поток мьюнианцев. Не из этой деревни.       — Тоффи! Беги за подмогой! Мы не… — голос ящера утонул в чужих криках. Он сцепился с одним из чудовищ и исчез в гуще сражения.       — Растикор! — ящерёнок быстро подхватил секиру, позабыв о её весе, и кинулся к солдатам.       «Да помогут небеса тебе выжить!»       Не было времени для задержек и слёз, нужно было срочно передать послание, иначе не только Растикор, но и все они здесь полягут. Тоффи ещё раз оглянулся на мелькавшую в полчище шкур и блестящих лат голову брата и побежал в обход. Вторые ворота должны быть где-то рядом…       — Стоять! Куда это ты собрался?       Кто-то рассёк длинным оружием воздух и повалил Тоффи на землю. Шок от удара сумел приглушить боль, которая норовила сковать туловище. Он подтянулся руками вперёд и вскочил обратно, успев за долю секунды развернуться к сопернику лицом. Чертов мьюнианец отнимал у него время! Рука, сжимающая секиру, поднялась вверх, блокируя очередной удар. И очень вовремя. Тоффи не сводил гневного взгляда со вспотевшей морды врага, и впервые его собственное лицо растянулось в оскале. Опьянённый моментом, ящер крепче схватил своё оружие, сжимая его до побеления костяшек. Секира звонко затрещала, когда на неё обрушилась мьюнианская… Септарсис подавился воздухом. Винтовка. Подобное орудие было только у Аваровских солдат!       «Не может быть…»       Пальцы ослабли, и секира выскочила из лап ящерёнка, отлетев в высокую траву. Теребя близлежащие заросли, оруженосец никак не мог её отыскать. Вражеский воин воспользовался растерянностью Тоффи и прицелился ему в голову. Ящерёнок смутно успел сообразить, почему чудище не выстрелило в него раньше.       «Для них это забава… игра, — Септарсис бросился под ноги мьюнианца и проскользнул в другую сторону, где находился сарай. — Тогда и я буду с ними играть!»       Оруженосец старался обнадёжить себя мыслью, что только один из пришедших мьюнианцев обладал столь мощным оружием, и облегченно вздохнул, увидев со стороны конюшни прежнее сражение. Он бежал сломя голову в недавнее укрытие — обросший зеленью сарай. Тоффи надеялся обхитрить преследователя и загнать того в ловушку, а самому выпрыгнуть через какую-нибудь дыру в прогнившей стенке. Но его мысли не увенчались успехом, стоило оказаться внутри. Тупик. И ни одной лазейки! Разъярённый солдат догнал его сзади и подсёк короткие ноги ящера винтовкой. Тоффи перекувырнулся и стукнулся теменем о стену сарая. Над ним нависло чудовищное оружие, которое, возможно, станет последним, что он увидит в своей жизни. Раздался двойной щелчок.       — Прочь от моего брата!       В широком отверстии показался Растикор, его обнаженный торс полностью запёкся в крови, которая была перемешана с пыльной землёй. Но самым невероятным являлось то, что он зажимал горло старосты.       — Назад! — ящер, с трудом удерживаясь на ногах, звучно рыкнул на мьюнианца. — Мы победили вас… Прочь! Тоффи, иди сюда!       Растикор засмеялся, глядя на винтовку, повернувшуюся в его сторону, и сильнее сдавил пойманного главаря. У Тоффи было странное предчувствие. Брат ещё раз одарил ухмылкой вооружённого мьюнианца и двинулся к ящерёнку. Но произошло нечто странное. Тоффи ничего не услышал из-за пульсирующей крови в висках, и вскрикнул, когда брат без всякой причины подвернулся на здоровых ногах и упал. По ним текли чёрные струйки. Улучив момент, старик вырвался из хватки раненого ящера и подбежал к серпу, который лежал на куче сена. Ящерёнок раскрыл пасть, беззвучно крича. Растикору рубили конечности! Его брат так же, как и он сейчас, выпучил янтарные глаза, хватаясь руками за воздух и ничего не видя, словно ослеп… Окровавленный серп бросили прямо под ноги Тоффи. Полный старик и такой же увалень-мьюнианец, покрытый доспехами, направились к выходу, даже не обернувшись к ящерёнку.       — Я не могу регенерировать ноги так быстро! — сквозь полотно слёз оруженосец посмотрел на расплывчатое и вмиг укороченное тело брата. — Догони их… и убей этим.       Воитель пошевелил единственной рукой, пытаясь достать до серпа. Тоффи коснулся его блестящей поверхности. На ней была кровь его брата! Он с безумием оглядел запачканное оружие. Если он не убьёт тех мьюнианцев, то они сообщат об их присутствии всем другим!.. И отбиться так просто уже не получится!       — Я не могу… — Тоффи схватился за волосы и прижал чёрную голову к коленям.       — Всё ещё думаешь об этом разведчике? Опомнись! Он тебя использовал, чтобы нас выследить и убить!       «Использовал…»       Рука подхватила небольшой серп. Всё это время он жил в обмане! А сейчас… сон закончился. И кровь его брата омоется новой кровью. Кровью его убийц! Он это сделает… Он не станет таким же предателем для своих друзей! Тоффи разбросал высушенную траву и оттолкнулся от снопа, подлетев на короткое мгновение вверх. Сердце бешено стучало где-то уже совсем далеко… Он его не чувствовал. Глаза вонзились в убегающих врагов. Похоже, обрадованные свободой чудовища хотели незаметно улизнуть через другие ворота. Но от Тоффи им никуда не деться. Ящерёнок пронзительно завопил, когда его серп — его боевой товарищ, распорол живот мьюнианца и обдал своего хозяина брызгами теплой жидкости.       «Что же я делаю?»       Серп, превратившийся в голодного зверя, терзал своих врагов и беспощадно рвал их спины. Оруженосец забыл, что уже полосует трупы, и только потом опомнился, обессилено свалившись в грязную пыль. Он закусил свои руки, которые сдерживали вой. Страх… перед будущей расплатой. Он нарушил свою клятву! Он убил самого себя!       «— Клянёшься ли ты быть Исцеляющим сердца и оберегать свой народ?       — Клянусь… с начала и до конца моих дней следовать Судьбе Септарсиса. Я буду оберегать от всего дурного свой народ, свою семью, своих друзей и товарищей. Отныне моя миссия: не убить, а защитить, не отомстить, а дать отпор врагу и потом простить все его грехи. Ежели мои слова окажутся ложью, я готов покорно принять наказание, ибо истинный Септарсис — Исцеляющий сердца.»       Но чем же… обернётся эта расплата?