Исцеляющий сердца

      Ночь была беспокойной. Вместо обещанного отдыха воины получили новую порцию бессонниц и тревог. Ожидание росло, сдавливая внутренности в плотный ком, и хотелось завыть, чтобы всё это скорее прекратилось.       Тоффи лежал на спине и смотрел полуприкрытыми глазами на тёмный потолок. Не успеют его коснуться первые лучи солнца, как все до одного — он и его товарищи — вернутся домой, покинув ненавистный вражеский лагерь. Но вернутся ли они? Слова Нут, пролезшие в глубь сознания, отпечатались в нём, оставив жирный, не смываемый другими мыслями след. Стоит добавить, что подобные истязания, наносимые каким-то запрятанным внутри шестым чувством, начал испытывать и сам Растикор. Уставший воин громко похрапывал в ногах у Тоффи и изредка ворочался во сне. Но до этого времени он никак не находил себе места, соизволив даже спуститься на первый этаж, где устраивались на ночлег старые волки. Вернулся он оттуда гораздо позже и уже с зажатыми под мышку бутылями, в которых плескался холодный, резко бьющий по носу самогон. Не удостоив вниманием сконфуженный взгляд брата, он громко и как-то наигранно бросил: «Пришлось конфисковать!», а чуть позже хитро улыбнулся: «Осталось только раздобыть харч, и будет нам сча-а-а-стье!»       Тоффи отвёл от Растикора взор и уставился на Нут с Сараби, которые крепко уснули, стянувшись в упругие шерстяные клубки. Навряд ли их мог разбудить брат.       — Что с тобой? — повернулся к нему Тоффи, вспоминая, что прежде воин всегда брезговал пьянящими напитками.       — На, пригуби маленько, — отозвался Растикор, после чего прокашлял раздражённым горлом и шутя добавил. — Война — дело грязное, приходится не брезговать и спиртным.       Младший воитель окинул брата сумным взглядом, словно говоря в мыслях: «Я тебя понимаю. Каждому из нас присущи страхи, и мы их пытаемся чем-нибудь притупить. Расскажи мне…» Но кузен ничего более не произносил. Вскоре он повалился на пол и блаженно засопел.       «Мне бы теперь тоже уснуть…»       Из-за околдовывающего запаха смеси не на шутку стало воротить, и в желудке поднялась давно забытая горечь. Тоффи приставил наполовину опустевшую бутылку к стене и грустно вздохнул, поняв, что даже традиционный кутёж ему не поможет, как помог Растикору. Оказать добрую услугу могли только здоровый сон и полный самоконтроль. Последнее было тем, к чему Септарсис так долго стремился все эти годы.

***

      — Больно вы долго собираетесь, — пробурчал Растикор, поджидавший двух воительниц.       Тоффи расслышал в поздней темноте шаги, но не обернулся, а уставился взглядом наверх. Да… выдалась же сегодня ночка! Небо напоминало кусок чего-то чёрного и пустого: ни одной звезды не мерцало на нём. Огромный сгусток донельзя страшных туч периодически закрывал месяц и всё больше наплывал над высоким лесом. Септарсис чувствовал в своей голове тяжесть, которая обычно бывает перед затянувшимся дождём. Возможно, тот прольётся к утру.       Подошедшая первой, Сараби не спеша сократила расстояние между собой и ящерами, на ходу оправив жёсткую юбку, и сердито сверкнула во тьме зелёными огоньками:       — А тебе что, невтерпёж поцапаться с мьюнианцами?       Похоже, старая перепалка возобновилась.       — Может быть… — уклончиво ответил Растикор. — Но только я буду не цапаться, а драться, как настоящий воин.       — Можно подумать, ты настоящий воин.       — Можно подумать, ты видела когда-то настоящего воина? Мы оба знаем, кто сегодня первой отбросит лапы в сражении.       — Никто ничего не отбросит! — Нут нагнала дочку и поспешила пресечь все споры на корню. Тоффи за это благодарно ей кивнул.       — Нам будет не до ваших разборок, — он тоже вмешался, поддерживая кошку. Но, заметив движение стоявшей до этого намертво процессии, угрюмо добавил: — Пора разбирать оружие. Мы двигаемся в путь.       Боевой топор, непосильный для многих, достался молодой кошке, а Нут предпочла всему рубящему оружию простой загнутый клинок. Растикор с теплотой обнял старый шест, которым когда-то давно учил маленького Тоффи уклоняться от ударов. А сам Тоффи с радостью обнаружил, что его серп так и остался лежать нетронутым на ступенях мазанки. Маленький сельский домик казался пугающим, мёртвым из-за своего обедневшего и обглоданного потёмками вида. Тоффи сморгнул эту картину и поплёлся вперёд. Их внезапно пополнившийся отряд уже скрылся за воротами деревни.       Воины жались в кучу, выходя из ровно построенных рядов, когда им в спины задувал холодный ветер. Он цеплял их за шерсть, лохматя её, и неприятно колол огрубевшую кожу. Его мощный поток подгонял ящера, заставляя переставлять ноги быстрее. Тоффи радостно втянул воздух, почувствовав запах расплывающейся вокруг влаги, которой так недоставало в последнее время.       — Сырость перед дождём! — прокричал один из воителей где-то далеко впереди, и его недовольный возглас показался Тоффи простым предупреждением.       Растикор нервно обернулся на скрывшегося солдата и прорычал. Септарсис ничего толком не разобрал из его выражений, он лишь видел мелькающую голову брата над морем других, таких же почерневших от теней деревьев голов. Сараби он тоже окончательно потерял из виду, теперь было непонятно: сзади бежала кошка или перед ним. Зато он без труда вспомнил, что Нут была поставлена во главе войска вместе с генералом и выполняла роль второго по рангу главнокомандующего. В своей деревне она являлась простым подручным и заместителем комитета обороны, а здесь удостоилась высших привилегий. Скажем и о селе, откуда пришла военная и в котором на самые окраины сместилось разорённое войско вместе с обнищавшими жителями. Все они видели в пожилой кошке свою представительницу. Можно сказать, Нут была для них ходячим талисманом. И Тоффи ни разу не усомнился в том, что наверняка она напевала деревенским детишкам волшебные песни, которые пела совсем недавно ему и Растикору. Возможно, и эта причина послужила преданностью со стороны запуганного народа.       — Тоффи, иди к нам!       Растикор, Сараби и ещё какой-то неизвестный воин отделились от общего строя и потрусили сзади него, подзывая ящера. Когда Тоффи замедлил бег и пропустил мимо себя оставшихся воителей, его коснулась лапа кузена, и тот наконец заговорил:       — Хочу тебя кое с кем познакомить, — разжав плечо Тоффи, он подманил рукой стоявшего поодаль соплеменника. Септарсис увидел очертания чего-то знакомого, ящеричного, и заключил, что существо приходится ему дальним родственником по крови. Дракон между тем продолжал задумчиво переминаться с ноги на ногу, ожидая, когда его представят. — Это Драк. Он соучастник и исполнитель нашего плана.       — Может быть, расскажешь и о самом плане?       — Не торопи события. Я как раз к этому и веду, — Растикор ненадолго замялся и подтолкнул Сараби, отчего кошечка грозно зашипела. — Сараби вам всё объяснит.       — Мы планируем поджечь их склад с оружием, — начала она, проигнорировав встревоженный и недоверчивый взгляд Тоффи. — Драк выполнит эту часть плана, применив в ход огонь.       — Я хоть и огнедышащий, но никакого зрелища не обещаю… — смущённо отозвался солдат. Он показался ящеру слишком застенчивым для своего крупного вида и басистого голоса, которым было бы хорошо шугать маленьких мьюнианцев.       — А нам много и не надо! — прервал его Растикор. — Того, что ты сделаешь, будет достаточно.       Тоффи оставалось только удивлённо качать головой, слушая ораторские речи и не веря внезапной изобретательности брата. Как оказалось, Растикор готов был пойти на многое ради своих целей, которые потом помогли бы ему обрести чин генерала.       — Тогда мы сможем биться наравне! А тех немногих, у которых остались винтовки, самостоятельно удалим с нашего пути.       — Кстати, о пути… Нут просит нас подойти к ней.       Растикор выразительно обвёл взглядом Сараби. «А вы часом не рухнули с дуба? Разумеется, с самого высокого», — кричали его изумлённые глаза.       — С чего ты это взяла?       «Неужели… Нут может входить в чужие мысли на расстоянии?» — поразился и Тоффи, но вслух лишь сдержанно кашлянул.       — У нас есть связь. Мы можем слышать друг друга и чувствовать, как бы далеко мы ни находились.       Тоффи почувствовал маленький укол зависти. Он бы тоже не отказался от такой способности. Но каждому своё, как говорится. Вовремя одёрнув задумавшегося Растикора, Саби повела всех вперёд. Они ускорили темп, обгоняя воодушевившихся солдат, и надеялись поскорее увидеть две знакомые фигуры, затерявшиеся в темноте.       Лес продолжал гудеть и нагнетать стоном скрипящих деревьев, одно из которых могло рухнуть в любой момент. Но это был только самообман. Корни по-прежнему крепко цеплялись за землю и не спешили вырываться, обрекая дерево на погибель. Ввиду этого маленького утешения сердце переставало бойко стучать в груди и успокаивалось.       Тоффи старался думать о том, как он вместе со всеми незаметно подожжёт склад винтовок и поможет атаковать лагерь, где мьюнианцы попросту окажутся беззащитны. Они возьмут в плен Чарли Авара… Хотелось быстро перескочить на следующий пункт плана, но не получалось. Они захватят его в плен… Как он это сделает? Он не сможет даже посмотреть командиру в глаза! А мало ли… они с ним вообще встретятся тет-а-тет, и Тоффи придётся всё брать в свои руки? Никого не будет рядом, и вязать мьюнианца придётся ему в одиночку… Он не сможет!       Рука, сжимающая серп, вспотела и стала скользить по рукоятке. Наконец они догнали главнокомандующих. Те шли рядом, едва касаясь друг друга, и что-то горячо обсуждали.       — Нут! Я привела Тоффи.       Глаза кошки довольно блеснули, и она кивнула старому Про́кфе, уступая место подле него двум ящерам.       — На самом деле, сынок, переговорить с тобой хотел я, — генерал обнажил небольшие бивни из-под нижней губы и растянул её в улыбке.       — С ним? — переспросил Растикор.       — С ним.       В молчаливом сопровождении Тоффи засеменил следом за главнокомандующим, даже не подозревая, что выпадет на его долю. Он ощущал звонкие удары сердца где-то высоко в глотке и маленькую покалывающую дрожь в ногах. В чём на этот раз провинился ящер? Неужто Растикор выдал его настоящую позицию и разболтал старику, что Септарсис против этого боя? Но в таком случае к нему бы не обратились так ласково и по-отцовски, назвав «сынком». Нет… здесь крылось что-то другое.       Тоффи шёл впереди войска и немного позади Про́кфы, сгорая от неопределённости. Их отряд повернул на более длинную дорогу, избежав расширившихся за несколько лет топей. Шествие продолжалось по окаменевшим склонам, напоминающим уменьшенные горы, да по заросшему, некогда девственному лесу. Воздух в этих местах казался более влажным и сладким. Тоффи с детства запомнил его приятные нотки. Очень похоже пах лес, когда дождь проливался на сухую землю и выбивал из неё новые запахи, хранившиеся до этого в опавшей хвое и зелёных травинках. Чаща источала похожие ароматы перед тем, как на неё обрушится мощный ливень и размоет все пыльные дороги. Ящер высоко задирал голову вверх и разглядывал кустистую крону: когда-то давно он забирался на самую верхушку, склонившуюся аркой, и выслеживал свою первую добычу… Как странно, что старые воспоминания нахлынули именно в эту минуту.       Тем временем черноту дальних ветвей стала прорезать тоненькая полосочка света. Утро опережает их! Нужно поторопиться! Тоффи выжидающе оглядел приземистого старика, вышагивающего рядом с ним в нескольких метрах, и заметил такую же тревогу на его морде.       — Чтобы победить, нам понадобится чудо… Ты сможешь совершить его в третий раз? — прохрипел он, и тишина содрогнулась.       Тоффи застыл на месте. Совершить чудо?       — Что вы имеете в виду? — кое-как выговорил он и посмотрел генералу в глаза. В них просияла непонятная ему надежда.       — Чтобы всё вышло гладко, нам нужно не просто обхитрить и провести отвлекающий манёвр, а застать врасплох. Для этого их необходимо обезоружить. После — атаковать и разгромить. Спасти наших пленных. Взять в заложники мьюнианского командира. Последние пункты плана ты, наверное, знаешь. Этот… Чарльз Авар выманит в лес принцессу. Было бы слишком необдуманно заявляться самим к Баттерфляям. Они прячутся за своей магией.       Ящер уверенно доложил:       — Сэр, всё, что вы сказали, мне известно. Я ознакомлен с планом.       — Ты нападёшь на пленный пункт с тыла — запасного входа в деревню. Тогда они не подумают, что кто-то сможет пройти через главный.       Тоффи был обескуражен приказанием, а когда главнокомандующий снял со своих громоздких плеч мьюнианские черепа, то в конец озадачился. Генерал хочет выдать ящера… за себя?       Закрепляя излюбленные трофеи на плечах Септарсиса, которые немного резали кожу островатыми краями, Про́кфа время от времени вздыхал:       — С каждым днём… силы покидают моё тело. Боюсь признаться самому себе в том, что я уже не так годен для боя. А ты… молод и находчив. Ты сможешь выполнить главную часть плана. Подожгите с Драком и Сараби их склад и дайте мне через Нут сигнал к освобождению пленных на другом конце. Потом атакуйте. Но важнее всего будет твоя задача. Приведи мне того мьюнианца.       «Я должен это сделать», — Тоффи растрогало откровение старого генерала, и он понял, что тот возлагает на него слишком большие надежды. И если Тоффи пересилит себя, то он их воплотит. Принесёт всем победу. В конце концов… он слишком многое потерял, чтобы бояться потерять большее.       — Он тебе отдал свои «наплечники»?! — безуспешно попытался скрыть изумление Растикор, когда Тоффи вернулся в ряды. В этот же момент друзьям пришлось переменить ходьбу рысцой: солнце проснулось и уронило первые лучи.       «Не по плану…»       — Да, — подтвердил его мысли ящер. — Я поведу вас с чёрного хода, и мы сможем незаметно — я надеюсь на это — поджечь их сарай, где находится оружие. Соответственно… потом внезапно обрушимся на них и захватим в плен Чарли Авара.       — Я только не понимаю, почему он поручил это тебе, когда у него есть помощник? — смеясь, дрогнула усами кошка и посмотрела на подавленного Растикора.       Дальше они бежали в молчании, и каждый думал о чём-то своём. Солнце стало горячим, несмотря на то, что недавно выглянуло. Светлая шерсть Сараби озолотилась, и она зажмурила глаза, рассматривая дальние домики. Перед ними, ниже по склону, лежала деревня. Тоффи узнал её чернеющие «скелеты» и красные крыши несожжённых домов, в которых разместились солдаты. И тут Тоффи радостно выдохнул. А с чего он взял, что Чарли его узнает? Столько лет прошло! Он не сможет его узнать…       Септарсис гулко воскликнул, когда увидел маленькие болота внизу, сравнимые с размерами его собственной ладони. Свет заскользил по их мутной глади и превратился в яркие блики, заставляя невольно восхищаться красотой даже таких гиблых мест. Вскоре отряд кубарем скатился к подножию склона, и все, как одно существо, дружно и бодро отряхнулись, поднявшись на ноги. Вот и всё… Они зашли в подлесок и уже подходили ко вторым воротам деревни.       — Я пойду с тобой! — Тоффи услышал голос Сараби.       — Ты останешься здесь. Кто ещё сможет подавать мне сигналы?       — Но если с тобой что-то случится? — неумолимо спорила дочь с матерью. — Кто тебе поможет?       — Я вернусь, — пообещала Нут и вместе с главнокомандующим развернула меньшую часть оставшегося войска, направляясь к другому входу. Высокие копья скрылись вместе с исчезающими спинами солдат за листвой. Остальные воины обратили взоры на Тоффи. Теперь он их командир и должен дать первые указания.       — Растикор, Сараби, Драк, — воители отделились от общей массы и вышли вперёд, — вы идёте со мной. Остальные — стоять на месте, пока мы не вернёмся обратно.       Им несказанно повезло: мьюнианцы ещё отсыпались в своих хатах. Но, несмотря на пустоту деревенских дорог, Тоффи покрывался мурашками, ожидая, что вот-вот из-за поворота кто-то выйдет и повернёт в их сторону. Тогда всё пропало…       — Пора бы поджигать, — почесал подбородок Растикор и опёрся на доски накренившегося забора.       Сараби согласно кивнула.       — Что ж… начинай, Драк, — обратился к тёмно-чешуйчатому воину Тоффи и на всякий случай отошёл подальше к Растикору.       Септарсис догадывался и раньше, что своей скромностью воитель приуменьшал талант, которым обладал. Потому что сейчас, вместо пары обещанных искр, тот изверг хорошую струю пламени. Оно мгновенно перешло на ветхий домик и охватило его. Однако огонь разгорался медленно, словно не торопился так быстро уничтожать огромный склад с вражеским орудием.       Послав Драка к ожидающему команды войску, Тоффи ещё раз осмотрел все дороги, пытаясь вспомнить, какая именно из них вела к пристанищу мьюнианского командира.       — Кажется, ближняя к нам… — заключил он, но всё равно мысленно продолжил сомневаться.       Когда выбор пал на нужную тропу, к ним подоспели солдаты и ровно выстроились лицом к Тоффи. Их глаза были строги и полны решимости. Они как будто бы повелевали: «Веди нас! Мы будем сражаться плечом к плечу и умрём вместе с тобой». Но его миссия заключалась в обратном… Он должен был сохранить всех этих ребят и вернуть их живыми домой, выполнив план. Он должен.       «Я это сделаю…»       — В атаку! — надрывая горло, прокричал ящер.       В следующие минуты стала происходить настоящая кутерьма. Мьюнианцы высыпались из своих домов, как дикие муравьи, чей муравейник разворошили палкой. Многие из них были в простых чёрных комбинезонах, не успев облачиться в доспехи. Тем лучше для Тоффи и его отряда. Его отряда… Ящер зажмурился, почувствовав в груди разливающееся тепло. Пускай и мимолётное, но он жил этим моментом.       Тоффи опомнился, поняв, что уже долгое время стоит на месте и держит на весу вытянутую руку с серпом.       — Вперёд! — ещё раз проревел ящер, приободряя теперь себя, и бросился на ближайшего к нему мьюнианца.       Попавшийся монстр оказался с ног до головы укрытым в доспехах.       «Трусы! Вы никогда не сможете биться с нами на равных!»       Зажав обеими руками серп, Тоффи поднял его над своей головой и в этот же момент взметнулся в воздух, порождая глоткой боевой клич, который оглушил мьюнианца. Выпады правой рукой целились точь-в-точь по незащищённой части врага, но тот либо уворачивался, либо серп попадал на металлическую грудь и карябал её, оставляя сверкающие на солнце царапины. Тоффи с ужасом осознал, что уже вымотался атаковать неприступного врага и в последний раз замахнулся выскальзывающим из руки серпом. Мимо.       — Как ты его держишь?       Маленький Тоффи насупился и всхлипнул носом, когда Растикор указал ему на огромный серп.       — М-да… — с огорчением продолжал он. — Я вот теперь удивляюсь, как ты смог повалить двух взрослых мьюнианцев, если даже не можешь его правильно удержать? Ну-ка! Сделай им выпад вперёд.       Ящерёнок послушно повиновался, но потом сжался в комок, заметив ярость наставника.       — И снова — нет! Ты должен напрячь только свою кисть, а плечо двигай свободно!       «А плечо двигай свободно!»       Мышцы руки по привычке расслабились в нужных местах, и ящер снова ударил по мьюнианцу. Он смог вдохнуть воздух только тогда, когда враг повалился на землю. Получилось! Тоффи хотелось нанести решающий удар, лишивший бы мьюнианца головы, но уловил краем зрения Сараби, утонувшую под натиском навалившихся сверху чудовищ. Септарсис обогнул противника и кинулся к ней, ловко маневрируя на поле сражения. Когда он добежал, то, не задумываясь, рубанул одного из чудищ по шее, подняв фонтан алых брызг, и прошёлся лезвием серпа по спинам других. Наконец он освободил тело воительницы и помог подняться ей на ноги. Кошка жадно глотала ртом воздух, но потом рухнула обратно на окровавленную пыль.       — Что с тобой?! — Тоффи упал на землю рядом с ней и поднёс руку, чтобы она смогла прилечь на неё. Ему стало невыносимо страшно за молодую кошку.       — Ничего особенного… — улыбнулась она. От ящера не укрылось, как её глаза покраснели от слёз. — Меня просто ранили.       Сараби убрала руку, которая испачкалась и почернела.       «Боже…»       Тоффи не мог отвести взгляда от пробитого насквозь живота, в крови которого заметно выделялись серые внутренности. Он стремительно оторвал часть своей майки и заткнул ею место идущего кровотока, смешавшегося с земляной грязью.       — Вот так, девочка… — ласково шептал Септарсис, поглаживая кошку по вздрагивающей голове. — Всё будет хорошо… Ты ведь успела передать Нут сигнал в своих мыслях?       — Д-да, — дрогнувшим голосом ответила она и затряслась мелкой дрожью.       — Тише, тише… У тебя ещё много жизней. Тебе нужно сосредоточиться, чтобы обрести другую.       Но кошка никак не могла унять дрожь. Её мягкие зелёные глаза закатились, обнажая белок, и так замерли. Сараби перестала биться всем телом и обмякла, выпустив изо рта последнюю струйку воздуха.       «Давай же…»       Несколько мгновений Тоффи сидел и гипнотизировал её взглядом. Наконец маленькая лапка Сараби ухватила его за плечо, и вскоре сама воительница резко согнулась пополам, вернувшись с того света. Её глаза смотрели куда-то сквозь Тоффи и были выпучены до предела. Когда она издала громкий стон, пробирающий до души, Тоффи понял, что старая жизнь кошки закончилась и сменилась на новую. Но, вопреки его ожиданиям, она не смогла втянуть в себя воздух и снова провалилась во тьму. Септарсис опустил глаза на зажатую рану. Горячая кровь продолжала мочить его пальцы и не останавливалась…       — Сараби?! — он услышал издалека вопль Растикора, который покинул разгоревшуюся битву и уже приближался к ним. — Что с ней? Она ранена?       — Она не может… вернуться… — не в силах подобрать нужные слова, прошептал Тоффи и сильнее прижал руку к её животу.       «Очнись! Очнись! Ты должна очнуться…»       Растикор бросился вниз и склонился над ней. Оторвав липнущий к мясу клочок ткани, он осмотрел чудовищную рану и вернул пропитавшуюся кровью повязку на место. Тоффи захотелось умереть, когда он увидел слёзы на дне глаз обезумевшего брата.       — Сделайте что-нибудь! — зарычал его голос в пустоту и оборвался, когда тело Сараби забилось в новой конвульсии.       Оно вздрагивало и снова обмирало, теряя очередную пришедшую жизнь. Казалось, что все они утекают через слабую оболочку…       — Спаси её! — жалобно провыл Растикор. То, что он произнёс дальше, повергло Тоффи в шок. — Ты же можешь исцелять!       — Что ты говоришь… — у ящера не оставалось сил на громкие возмущения. — Я не могу… я… не знаю как.       Растикор долго рассматривал его печальное лицо, а потом поднялся с земли и пошёл прочь, сотрясаясь на ходу.       — Если бы я мог… я бы отдал своё бессмертие… — последние слова утонули в шуме, в который возвратился умерший духом ящер. До Тоффи донеслись его яростные крики, когда он сцепился с одним из мьюнианцев.       «Я бы тоже… Я бы умер вместо тебя, Саби! Святое воинство… заберите лучше меня!»       Тоффи почувствовал невыносимую боль, когда понял, что все его мысли до последней — правдивы… Он готов был занять её место, лишь бы только дать кошке жизнь. Почему в мире такое невозможно? Ящер уткнулся мордой в побуревшую ткань на разорванном животе и зарылся в неё, пачкая веки слезящихся глаз. Битва вокруг исчезла, и стало тихо. Он дома. Он в своём маленьком уютном доме рядом с мудрой матерью и благородным отцом. Нет крови, нет криков раненых, нет никакой принцессы и Чарли Авара. Ничего нет! Это всё сон. Просто кошмар, приснившийся маленькому ящерёнку среди глубокой ночи. Но кошмар стал реальностью, и Тоффи пришлось разомкнуть глаза. Оказывается, они были сухи, ровно как и повязка, к которой он прислонился. Повязка… Не веря своим ощущениям, Септарсис прошёлся по ней запёкшимися в крови пальцами. Сухая!       — Тоффи…       Глаза кошечки открылись. Только потом ящер заметил, что её бока тихо вздымаются, и она дышит. Сараби была жива! Но каким образом он… Отбросив тревожную мысль в сторону, Тоффи завопил во всё горло:       — Клык! Быстрее сюда! — воитель развернул свою увесистую морду в багровых полосах и рванулся на зов. Септарсис продолжал кричать, пока тот не оказался рядом. Он аккуратно взял Сараби на руки и передал её бойцу. — Клык… вынеси… из деревни подальше. Там наш лекарь.       Воин медленно пробежался глазами по Тоффи, а потом удалился, сильнее сжав кошку в своих руках. Ей помогут… Септарсис очень надеялся на это и напоминал себе каждый раз, что Сараби жива. Он видел, как она дышала, он слышал её слова! Она не может быть опустошённым трупом!       Тоффи поправил соскочившие с плеч черепа и направился по выбранной им с Растикором тропе, которая должна была привести в дом командира. Он не бежал и не шёл. Ящер передвигался странным образом, не чувствуя ног, словно летел в воздухе. Рукоятка оружия намертво прилипла к коже, и пальцы не хотели её выпускать. Тоффи не видел разрушенной конструкции бывших ранее изб, он смотрел в упор на маленькую резиденцию, к которой примыкали деревенские сени, и постепенно приближался к ним. Знакомое крыльцо замаячило совсем близко… Когда-то он здесь стоял! Тогда он был слишком беспомощным… Тоффи тихо рассмеялся, поняв всю иронию судьбы.       Резким толчком он сломал хлипкие двери, которые уже давно обваливались, слабо держась на петлях, и ворвался внутрь. Он успел представить изумлённое лицо бывшего разведчика и его крик. Но никого не было… Узенькая комната оказалась пустой. Септарсис неловко шагнул к выходу. Может, стоит проверить в сарае? Мало ли где находится командир. Тоффи знал, что он должен был быть именно там. Битва звучала далеко, скрытая за стенами удобного жилища. Он не мог узнать о ней…       Тоффи обошёл дом кругом и завалился в сарайчик. Ящер ненадолго растерялся и чуть ли не выронил серп, когда разглядел стоящую к нему спиной фигуру. Её скрывал полумрак, но было заметно, как голова дёрнулась на источник шума. Воитель судорожно стал вспоминать отрепетированные слова. «Сдавайся!» Нет… Как-то чудаковато и резко. «Ну, вот мы и встретились…», — какая-то драма, и только. Что же сказать?       — Давно не виделись, — опередил его мьюнианец, не спеша разворачиваться к ящеру лицом.       — Давно… — сглотнув ком в горле, повторил Тоффи. Ему хотелось быстрее выбежать на свет, но он заставил себя подойти как можно медленнее. Нужно сохранять осторожность. Поимка Чарли Авара — главный и последний пункт. Вынув из-за спины серп и подняв его, Септарсис твёрдо произнёс: — Ты пойдёшь со мной.       — Да неужели? — он замер на месте, когда по его слуху ударил каркающий голос.       Первым, что увидел Тоффи, когда развернулся мьюнианец, была винтовка. «Длинная палка», как называл он её в детстве, была направлена прямо на него. Но самым страшным оказалось другое. Тот, кто её сжимал.       — Что ты здесь делаешь? Тебя выгнали десять лет назад!       Знакомая морда ухмыльнулась, и маленькие глазки довольно сощурились. Блёклые, совершенно пустые, они прожигали в Тоффи дыру и, когда ящер поражённо воскликнул, озарились злобным торжеством. Отощавший старик продолжал целиться в Тоффи, но не для выстрела, как могло показаться, а больше для своей защиты.       Ноги подкосились, и Септарсис рухнул бы в сено, если бы не остаток последних сил. Он не мог поверить своим глазам… Как Хрящ оказался в пленном лагере? Этого мерзавца давно выпроводил Чарли Авар! Тоффи хватило секунды, чтобы вспомнить, как озлобленный старик отстреливал пленных монстров и за это был отчислен. Но что он здесь делал теперь? Где тогда мьюнианский командир?       За спиной послышались чьи-то торопливые шаги, и Тоффи увидел следующее: с дальнего прохода, через который вошёл он сам, навстречу к нему бежали Нут, живая и невредимая, Растикор и Чарли Авар. Они замерли у порога.       «Разворачивайтесь назад! Бегите! Бегите!» — язык предательски не желал повторять внутреннюю мольбу. Тоффи горько завыл, когда все трое оказались вблизи него и нацеленной винтовки.       — Зачем? Вы могли спастись!       — Мы не бросим тебя одного, — Нут потрепала Тоффи по склеившимся волосам и крепко обняла. От неё пахло всё так же… Теплотой и военной одеждой, если не считать чуждого, примешивающегося к ней запаха крови. Кошка уловила боль в глазах друга.       — Но теперь мы все в западне… — скорбно прошептал Тоффи. Однако военная не собиралась сдаваться. Она улыбнулась ящеру и поднялась на ноги, храбро заглядывая в глаза Хрыщу. И тут-то Тоффи всё понял… Как он мог забыть об этом?       Растикор тоже встал рядом с Нут и резко выпалил то, о чём только что вспомнил Септарсис:       — Ты можешь стрелять по нам сколько угодно! Но мы бессмертны. Твои пули нисколько не навредят нам!       «За исключением Нут, — мысленно добавил Тоффи. — Только бы он купился на это!»       Старый мьюнианец разошёлся в смехе:       — Вы мне не нужны.       Все непонимающе застыли.       «О чём он говорит?»       — Если вы уйдёте вместе с ним… — Хрящ заботливо потёр винтовку и указал ей на Чарли Авара, на которого Тоффи до сих пор не обратил своего внимания. Командир словно не дышал, бледнея в лице. Глаза его наполнились незримой болью и тоже потускнели. А старик между тем продолжал: — Мне придётся его убить.       — Ты не сможешь этого сделать! Это же твой соплеменник! — первым вскричал Растикор и презрительно уставился на Хряща.       — Ты так думаешь? Я не собираюсь жертвовать будущим династии Баттерфляй и их наследницы.       — А Чарли? — распрямившись, Нут посмотрела на Хряща с такой злобой, что Тоффи пришлось отвести от неё взгляд. — Он же тебе родная кровь! Как ты можешь?       «Родная кровь?» — теперь Тоффи под конец запутался. Если разведчик приходится кем-то родным этому существу, то почему тот не жалеет его жизни? С малых лет, когда ящерёнок ещё не научился говорить, добрая мать рассказывала ему сказки про то, как мама, папа, их дети, бабушки, дедушки и прочие дядья с тётками — все члены семьи приходили друг другу на помощь. У ящера никак не укладывалось в голове обратное.       — Ты чудовище! — ответила на молчание мьюнианца Нут. Она провыла это так громко и отчётливо, как будто бы думала, что это что-то изменит. Тоффи очень хотелось её успокоить, но он тоже не мог совладать с собой и не знал, как поступить лучше. Ящер уже подготовил нужные слова, и какое-то решение мелькнуло в его голове, но его опередили.       — Я больше не принадлежу королеве, — знакомый хрипловатый голос звучал холодно. — За всё это время я совершил немало ошибок и теперь понимаю, что должен пойти с ними.       Наконец пелена спала, и Тоффи смог его увидеть. Всё тот же Чарли Авар, каким он запомнил его в детстве, стоял перед ними и, улыбаясь — без усмешки, совсем по-доброму, — обращался к Хрящу. Маленький лучик солнца, пробивавшийся через щели сарая, осветил его лицо. За десять лет под глазами появились маленькие, едва заметные морщинки, но видны они были только тогда, когда мьюнианец улыбался и жмурил глаза. Рыжие волосы вспыхнули пламенем, их пряди были неаккуратно растрёпаны. Когда Тоффи задумался о всех этих деталях, он почувствовал голос Нут где-то между своим сердцем и животом: голова его была болезненно сдавлена мыслями, и пробраться в неё стало невозможно.       «Все эти годы он был в плену наравне с нашими товарищами. Как и обещал Хрящ, он действительно вернулся вместе с подкреплением и сместил власть Чарли…»       — Что ж… раз таков твой выбор, — последовавшие слова разорвали мысленный контакт, — мне очень жаль, Чарльз.       У Тоффи похолодело в желудке. Чарли Авар продолжал спокойно стоять и мягко улыбаться старику, простив ему всё и словно забыв о том, что тот собирался его убить.       — Я давно сделал свой выбор, Эрни. Отпусти нас.       На лице Хряща появилась слабая улыбка, и он рассмеялся вместе с разведчиком. Но в следующую минуту лицо седоволосого мьюнианца превратилось в морду, вернув себе искривлённое выражение.       — Видишь ли, Чарли… я не могу этого сделать.       Прижатая к туловищу винтовка поднялась вверх. Глаза Чарли Авара по-прежнему продолжали с надеждой смотреть на старика. Он горько улыбнулся ему и не дёрнулся с места, когда тот, «некий Эрни», про которого Тоффи совсем ничего не знал, выстрелил в разведчика. Ящер сорвался с места, беззвучно крича, но потом ударился оземь. Нут подоспела к Чарли Авару и закрыла его своим телом. Послышался короткий вскрик, и двое существ отлетели к стене.       Словно находясь в какой-то дымке, Тоффи смотрел вдаль, где скрылся убийца. Он не сразу заметил два расплывающихся силуэта, которые, сокращая между собой расстояние, пересеклись на злосчастном пороге. Это была долгожданная встреча двух существ.       — Сараби! Ты живая! — прогремел радостный голос Растикора. Он подбежал к перевязанной кошке и подхватил её на руки, крутя в воздухе. — Я уж думал, что потерял тебя!       — Тише, тише! Как только меня обработали, я пришла к вам по просьбе Нут, — глаза кошечки устремились за спину Растикора. — Мама?       Если б была возможность, Тоффи вырвал бы себе глаза и размозжил голову, чтобы не видеть и не слышать того, что последовало дальше. Нут неуклюже подвернула ноги, распростёршись у стены. Взволнованная кошечка, вдруг сделавшаяся такой маленькой и хрупкой, закружила вокруг матери.       — Нет, нет, нет, нет, нет! Нет… — она отчаянно пыталась найти огонёк жизни через их связь, но всё было тщётно. — Почему я её не чувствую?       «Потому что она умерла!» — хотел закричать Тоффи, тоже поглощённый безумием, но вовремя себя остановил.       — Догони Хряща! — обратился Растикор к старшему воину, который только что подоспел за ним, и огромный рогатый богатырь скрылся под завесой дождя.       Сараби безжизненно повалилась в ноги матери и больше не шевелилась.       — Сараби… — Растикор присел рядом и ласково коснулся её. — Нам нужно идти…       Кошка оторвалась от изувеченного тела и крикнула прямо в морду воину:       — Зачем?! Зачем мне куда-то идти?       — Чтобы жить дальше…       — Я не хочу больше жить! Мне нужна мама! Я не хочу уходить без неё!       Никто ей ничего не возразил и не подумал её осуждать. Сараби поглотило настоящее горе и сейчас полонило её. Оно пройдёт через много месяцев или лет… но навсегда останется в сердце, как бы долго она ни скрывала его от остальных. Тоффи обожгло холодом, когда он понял, что в этих сенях повторилась его судьба. Он всегда считал, что нет ничего больнее собственного несчастья. Но сейчас… глядя на убитую горем кошку, он узнал в ней самого себя. Возможно, уже завтра они возьмут в заложницы Мун Баттерфляй, а потом захватят и главные власти, но Тоффи никогда не забудет цену сегодняшней победы. Сколько ещё крови и трупов должна поглотить их память?