***
Трава, земля, деревья — всё казалось чёрным, и поляна напоминала беспросветный котёл, в брюхе которого замирала жизнь. Если бы не тонкие пучки света, испещряющие Омелию и Нут, лес приобрёл бы форму чего-то бездыханного. К слову о бездыханности… Тоффи всю дорогу терялся в мыслях, не испустила ли дух принцесса? Мун… Она запомнилась Септарсису одинокой и разбитой. Но была ли она таковой? В душе ящера боролась надежда, что внешняя слабость Баттерфляй лишь оттеняет её внутреннюю силу. Знай он её лучше, он бы рассчитал время, необходимое для борьбы с ядом! — Очень быстро ты прислушался к моему совету, — Нут плыла по воздуху бок о бок с Тоффи. — Успел разглядеть её? Тоффи задумчивым взглядом посмотрел вперёд и опустил глаза в землю: — Что-то да и успел… И оба собеседника замолчали, между тем, прекрасно понимая, что это «что-то», эта маленькая деталь смогла наполовину развеять укоренившиеся стереотипы. Маленькая капелька краски окрасила воду в стакане. Только так могли они рассуждать о произошедшем. Рука Омелии коснулась почерневшей травы и прошла сквозь неё, заливая серебром. — Оборви листья со стеблей, затем преврати их в кашицу и нанеси на рану, потом дай употребить внутрь. Ящер принялся за работу, чувствуя на себе ласковый взгляд матери. Изредка он оборачивался и смотрел на неё, желая оставить в памяти её последний облик. — Тоффи, — голос налился заботой, подобно взгляду. — Твои руки всё позабыли. Руки Тоффи действительно запамятовали. Они рвали листья с таким усердием, что повредили их нежную оболочку. Они рвали их с ожесточением и нетерпеливостью, как туловища мьюнианцев. — Я уже не целитель, мам, — проговорил он, но, заметив потаённую горечь во взоре Омелии, добавил. — У меня жизнь теперь немного другая… Я сам должен быть другим. Однако пальцы его успокоились и аккуратно поглаживали листья. — Каким же это «другим»? — весело улыбнулась знахарка, зная ответ на вопрос. — Собранным, сосредоточенным на битве, не имеющим жалости к врагам… — А как же милосердие? Если не к врагам, то к товарищам по штабу. Им нужна твоя забота. — Ты хочешь, чтобы я стал вторым лекарем? Омелия убеждённо кивнула. — Воителем и одновременно лекарем? Да… Растикор лопнет от бешенства. — Причём здесь Растикор? — воскликнула сзади Нут. — Он как на это влияет? — Да никак… — Тоффи задумчиво прищурил глаза. — Но было бы интересно посмотреть на его лицо при таком известии. Тем временем в голове Септарсиса появлялись одна идея за другой. Почему бы ему действительно не стать целителем? Раньше он противился этой идее. Но сейчас она показалась ему такой доступной… — Научи меня, — попросил он у матери. — Ты уже учишься. Тебе лишь нужно знать травы и уметь отличать их. Понимать, какая трава от какого недуга выручает… Книги будут тебе опорой, но этого мало! Это нужно чувствовать. Чувствовать так же, как состояние врага во время схватки. Ты берёшь на себя чужую жизнь, и она в твоих руках должна быть видимой. Чаще всего именно раны душевные приводят нас к гибели. Увидишь их, — поймёшь, как действовать дальше. — То есть, если у Мун сейчас тяжесть на душе, то она погибнет быстрее? — К сожалению, да, — подключилась к разговору кошка. — Не имея сил и желания жить, она ослабеет, потеряет настрой и тогда умрёт. Тоффи собрал последние листья и поднялся. — Я поспешу к ней. Пора. Две пары рук образовали кольцо на шее ящера. Через минуту и руки, и две призрачные гостьи растаяли.***
Когда Тоффи вошёл в хижину, в его мыслях была коловерть. Настоящий водоворот коснулся ящера и утягивал его ко дну. Нужно спасти Мун Баттерфляй. Придётся на день стать целителем. Он должен будет опять соврать Растикору. Нет. Он должен будет соврать всем. Предстоит серьёзный разговор с Сараби. Она выглядела странной после церемонии… Стоит ли ей рассказывать о встрече с Нут? Она наверняка ждёт вестей от покойной матери. Нет, конечно, не стоит! Это и звучит абсурдно. Что за вопрос! Все мысли слились в одну. Мун предстала перед ящером такой же, какой и была во время их «прощания», — лежащей на полу, без движения, с глазами, устремлёнными в потолок. Когда человек переживает сильную боль, его взгляд продолжает искать спасения и цепляется за всё, что может его несколько отвлечь от мучений. Нелегко описать, какие муки выпали на долю принцессы. Пагубнее всего для неё было, как и предсказывал Тоффи, одиночество. Септарсис коснулся рукой бледного лба, покрытого испариной. В это же мгновение он перестал чувствовать своё тело. Перед глазами возникла белеющая паутина, из-за которой не было видно действительности. Следом за ней на голову Тоффи обрушилась тяжесть. От шеи сосущая боль медленно перешла к плечам и лопаткам. Тошнота. Остальное туловище горело, как восковая свеча. Ещё немного и оно вспыхнет, его разорвёт на части. А между тем сердце отбивало лишь одно слово: «Пропал…» Тоффи вынырнул из сознания Мун, как из толщи воды, и жадно втянул воздух. «Вот оно что!» Приготовленные травы были наскоро обработаны и превращены в мягкую, липкую кашицу. Она легла толстым слоем на подсохшую рану, скрывая её болезненную красноту по краям. Однако от этого была лишь скромная доля пользы, поэтому воин, торопясь, запихал оставшуюся часть лекарства в рот Баттерфляй. У бедняжки не оставалось даже сил, чтобы просто поморщиться от горечи растения. Она словно не существовала в настоящем времени. Это больше всего и пугало Тоффи. — Ты не одна! — воспрянул он, вспоминая совет матери. — Я здесь! Я помогаю тебе… Ему до ужаса стало жаль юную девушку. Подумать только, какая у неё была жизнь в неведении! Её любопытную, добрую душу, которую краем сердца разглядел Тоффи, расточали и обманывали родные люди! Наверняка несчастная не подозревала, против «кого» воюет. Понятие врага очень относительно. В любой момент приближённый человек может стать врагом, а старый враг — другом сердца. Вот почему Нут так билась о том, чтобы ящер сохранил жизнь Баттерфляй! Он может и должен изменить её взгляд на происходящее! — Не убивайте… — из груди Мун вырвался вздох, голос её дрожал. — Я доверяла тебе… Один её голос, это неожиданное пробуждение подняли Тоффи на ноги. — Продолжай доверять, — бодрым тенором ответил он. — Продолжай мне доверять, и всё будет хорошо. Ящер заметил, как Мун медленно слизнула с губ остатки зелёного сока. — Что это? — её маленький носик сморщился, и глазки недовольно загорелись. Последнее действие полностью обнадёжило воина. — Да я и сам не знаю, что это… Трава, — рассмеялся ящер. — Обычная трава! Видишь, у меня даже пара листьев осталась. Ему было до слёз смешно и хорошо на душе. — Значит, твои слова о том, что ты из действующей части монстров… Это неправда? — Нет, это правда, — Тоффи не хотел врать в эту минуту. Пускай девушка увидит его истинного. Искренность порождает доверие и привязанность. — И в то же время целитель? Значит… Да, это правда. Ты настоящий Септарсис! Я очень давно искала тебя… «Зачем? Что тебе было нужно?» — немой вопрос застыл в пылающих глазах Тоффи. Баттерфляй собралась с силами, чтобы ответить. — Тоффи! Дверь в хижину распахнулась, и на Тоффи, галопом вперёд, выбежал Алише. Сердце ухнуло, падая в пятки. — Тоффи! Хорошо, что ты здесь! И как хорошо, что мне… верно подсказали… где тебя искать! — котёнок задыхался и глотал слова. — Тоффи! Там… Его голос и вовсе оборвался, когда взгляд ненароком упал на Мун. Принцесса сжалась: её напугало изумление в глазах новоприбывшего гостя. Гость, в свою очередь, тоже застыл. А Тоффи поник головой, когда понял, что ниточка его тёмной истории попала в руки брата Сараби. Никакие слова теперь не помогут ему! Всё было видно невооружённым глазом: он помогал Баттерфляй, против которой воевали его сородичи и юный Алише. — Вы… — Алише с трудом вышел из задумчивости. — Вы… — Я — Лунница. Дочь мьюнианского фермера. Наше имение находится вблизи границы, — Мун плавно указала рукой в дырявое окошко. Глаза «Лунницы» победно засияли, заметив ещё большее изумление Тоффи. — Тоффи… Как же нам теперь быть? А как же?.. — Послушай меня, Алише, — Тоффи запрятал эмоции в глубину души и казался бескровным. — Это та самая история, которая не требует оглашения. Да, я помог мьюнианке и приютил её здесь. — А как же твоя слежка за Мун Баттерфляй? — Я это выдумал, чтобы отвести подозрение. Так что же случилось, Алише? Почему ты сюда пришёл и кто тебе сообщил, что я буду именно в хижине? — Когда все узнали, что ты добился своей цели и выследил принцессу, то посчитали Чарли Авара бесполезным в лагере. Его хотят убить. Он и послал меня за тобой.