Исцеляющий сердца

      Он застал их в весёлом расположении духа. Баттерфляй улыбалась, и бледность на её коже постепенно таяла, уступая место румянцу. Эта живая краска была предвестником выздоровления. И Тоффи спокойно выдохнул. Как давно ему не хватало передышки! Однако зоркий глаз вовремя приметил, с какой лихвой бубны начали возвращать себе прежний цвет.       — Алише, я благодарен тебе за помощь. А теперь подожди меня снаружи.       — Слушаюсь, Тоффи, — отозвался котик. Он вскользь посмотрел на пол, где сидела мьюнианка, и поспешно покинул хибару.       С ним особых проблем не возникнет, решил Септарсис. Вряд ли он захочет устраивать скандал из-за маленького злоключения. Отныне это будет завуалированная тайна, которая ещё сильнее сплотит брата Сараби и ящера.       — Что вы собираетесь делать? — настороженность Мун вернулась вместе с её силами.       Тоффи это пришлось по душе, и он лениво завёл старую шарманку:       — Ничего. Вы находитесь в безопасности. Думаю, ваше желание я исполнил успешно, и теперь вы знаете, что клюсвет на вкус кислый, — он весело подмигнул.       — Что ж, — Мун потихоньку смирилась с мыслью, что прогулка, несмотря на недавнее осложнение, увенчалась успехом.       Септарианский воин видел, как аристократочка ликует и тщетно пытается это скрыть. Всё-таки не успела она растерять детской восторженности и доброты. Такая деталь Тоффи радовала, и он не хотел спугнуть свою удачу. Однако ящер не был уличён во взаимном чувстве. Лицо его оставалось хладнокровным и сдержанным. Пускай принцесса думает, что время, проведённое вместе с ней, нисколько не отразилось на его жизни. Всё идёт своим чередом. Но прояснить некоторые вещи ему-таки пришлось.       — Вы могли меня похитить и использовать в интересах своего народа. Почему вы этого не сделали? Я была беспомощна.       — Может быть, какой-нибудь мьюнианский офицер так бы и поступил, но не мы. Лесные жители ведут войну честно. Солдаты против солдат. Вмешивать даму в столь грязную интрижку было бы ужасно…       О-ооо, Септарсис прекрасно знал, на какую точку сейчас надавил. Благородство. Всегда почиталось и будет почитаться.       — Гм, — Баттерфляй улыбалась. — А кто вы по званию?       — Рядовой солдат, — Тоффи умолчал о своём «генеральстве», позволив Растикору хотя бы в этом лживом рассказике занять его место.       Баттерфляй повисла взглядом на руках ящера. Их золотили настойчивые лучи. И вдруг, как и при первой встрече, она поздно заметила восход солнца. Любопытное совпадение, рассудил Септарсис и мысленно улыбнулся.       Вскочив с места, новоиспечённая подруга Тоффи, жалобно на него посмотрела.       — Пора… Если мне повезёт… Если мне только повезёт, то Эрнест ничего не заметит.       — Эрнест? — повторил Тоффи.       — Да, мой опекун и советник. Он раньше часто бывал в отъездах, и я могла целыми ночами пропадать в саду. Но теперь… Когда он неотлучен от замка… Попадись ему на глаза в ненужное время и в ненужном месте, он замучает своим ворчанием! Иногда я понимаю, почему его называют Хрыщом.       «Что? Хрыщ?!»       — Как его называют?       Мун погрузилась в возню с испачканным подолом платья и не сразу ответила.       — Эрнест, Эрни. А в общем-то, какое это имеет значение… — пробормотала она, не зная, как обыграть ситуацию с платьем. — Главное, не столкнуться с ним сегодня.

***

      — Главное, не столкнуться сегодня с Сараби! — заключил Алише, когда они с Тоффи подходили к генштабу. — Я не хочу посвящать её в подробности сегодняшнего дня… Она и так переживает, когда я пропадаю.       — Но почему? У тебя есть свои обязанности. Она должна бы понимать.       Алише пощупал худую гимнастёрку и неловко протянул:       — Видишь ли, я избрал путь, который не очень понравился моей семье. Нут и Сараби всегда переживали за меня.       Тоффи повёл бровью. К чему он клонит?       — Я вёл бродячий образ жизни, — продолжил рассказчик. — Воровал продовольствие у мьюнианцев и доставлял его в обнищавшие деревеньки. Каждый день мама и сестра молились, чтобы я не потерял свои жизни… А мне не было до этого дела.       Он отрешённо посмотрел вдаль, словно говорил это не Тоффи, а самому себе.       — Дальше это продолжаться не может. Мы с Сараби остались без матери и нужны друг другу!       Когда ящер и юный скиталец достигли ворот, из горла Алише вырвалось обещание:       — Я останусь в вашем военном лагере и никуда больше не уйду.       Взгляды обоих встретились, и Тоффи с толикой гордости заметил, какая решительность кипит в Алише. Ему бы такой оруженосец пригодился…       — Я рад, что ты остаёшься, — мягко сказал ящер. — И раз уж ты здесь, нам придётся сохранить тайну о той мьюнианке. Тебе можно доверять?       — Конечно! — Алише только и ждал этого вопроса. — Ты можешь на меня положиться. Я и сам придерживаюсь мнения, что иногда можно сделать исключение…       Он одарил Тоффи острой улыбкой белоснежных клычков и скрылся в толчее солдат. Воители блаженствовали на воздухе, которого ещё не коснулся тяжёлый зной. Наконец они разглядели своего генерала и уставились на него в ожидании новостей.       Очень много забот появилось вслед за смертью Прокфы. Вдобавок и нового помощника нужно избрать… Тоффи покосился на Растикора, чудесным образом возникшего среди солдат. Его кузен всегда мечтал дойти до самых вершин воинского почёта и власти.       Заметив тёплый взгляд, Растикор засеменил к Септарсису.       — Что с тобой происходило? И что ты узнал о Баттерфляй? В последний раз, ещё на похоронах Нут, ты божился, что принесёшь её голову.       — Разумеется, — ровным голосом ответил Тоффи. — И голова, и всё остальное скоро будут здесь. Я слежу за ней.       Растикор ухмыльнулся.       — Не затягивай, ладно? Теперь ты генерал и за тобой будут пристальнее наблюдать наши сослуживцы. Не разочаруй их. И меня…       Тоффи похлопал брата по плечу.       — Ты слышал что-нибудь о позитивном мышлении? Не нагнетай. У нас и так многие погрязли в отчаянии. И кстати… Сегодня тебя ждёт приятный сюрприз. Будет собрание, и я советую тебе хорошо к нему подготовиться.       Тоффи обернулся к столпившимся вокруг него воякам.       — На закате я назначу своего нового помощника. Будьте на главной поляне.       — До заката осталось совсем немного, — сказал Йейл. Исполинский воитель, самый старший из всех, как обычно, поторапливал сборы. Хотя до заката оставался ещё целый день.       А Тоффи тем временем проскользнул в переулок и затерялся средь белых мазанок. Когда дом Сараби замаячил у самых глаз, Тоффи переключился на тему, которую ранее умалчивал в мыслях.

***

      — Он жив?       — Да.       Взор Сараби застыл, отпечатавшись на генерале.       — Хрыщ остался в живых после разгрома пленного пункта.       — Нет… Такое невозможно. Ты ведь помнишь? Йейл выбежал за ним и прикончил. Он не мог выжить!       — Значит, Йейл нам не всё рассказывал…       Сараби вскочила и направилась к дверям.       — Я могу его вызвать на аудиенцию.       — Нет, — прервал кошку Тоффи. — Если он скрыл от нас спасение Хряща, то он скроет и многое другое.       — Ты думаешь, он играет по своим правилам?       Комната утонула в молчании, пока Тоффи не разорвал его вкрадчивым голосом:       — Я думаю, он играет по правилам мьюнианцев.