Змей

У Стервятника были свои условия. Он согласился молчать о том, кто же такая Змей на самом деле, только если она будет являться на сходки картёжников. Взбешённая такой наглостью, Змей хотела было отказать, но, подумав о том, что плата за молчание Большой Птицы не так уж и высока, всё же согласилась. В конце концов, карточные игры она и сама любила. Настал день, когда родители могли посетить своих детей. К искреннему удивлению Змея, желающих пообщаться со своими сыновьями в рядах Четвертой не оказалось. — То есть никого из вас не приходят навестить родители? — недоуменно спросила Змей. Расположившиеся на полу Сфинкс и Лорд посмотрели на неё как на совсем безумную. Змей собиралась основательно. Конечно, она не могла, находясь в Доме, выглядеть как девушка, но и запускать себя она тоже не собиралась. Взяв комплект чистого белья, Змей направилась в душ. Она с наслаждением встала под горячие струи, смывая с себя весь негатив. Только в душе можно было позволить себе снять с груди эластичный бинт, туго стягивающий рёбра, уменьшающий объём лёгких. Только в душе можно снова почувствовать себя собой. Лерой, а не Змеем. Приятное наваждение спугнул резкий стук в дверь. Змей дёрнулась от неожиданности, инстинктивно прикрывая грудь рукой. Только через несколько секунд до Змея дошло, что дверь заперта и бояться нечего. Из-за двери послышался приглушённый крик Чёрного: — Да сколько можно там плескаться?! Откройте, мать вашу, дверь! Наспех снова замотавшись в бинт, Змей быстро надела огромную футболку и натянула джинсы. Босыми ногами прошлёпав по лужам на кафельном полу, она открыла задвижку. — Ты нахрена закрылся, умник? — раздражённо спросил Чёрный, протискиваясь мимо застывшей Змея к раковине. — Не знал, что это запрещено. — Змей фыркнула. Какое-то время она молча наблюдала за тем, как Чёрный стоял над раковиной, отмываясь от крови, а затем вышла из ванной. В комнате царил сущий бедлам. Кровати сдвинуты, постельное белье сдёрнуто. Тумбочки в выпотрошенном состоянии разбрелись по всей спальне. — Что я пропустил? — вздернув брови, спросила Змей. Табаки, увидев её, радостно подкатил к ней на своём Мустанге. — Дорогуша, ты только что пропустил поистине грандиозное шоу! Уже видел Чёрного? А ты ещё теперь на Сфинкса погляди! Стараясь абстрагироваться от живописных и красочных рассказов Шакала, восторженно рассекавшего по комнате, Змей обшаривала взглядом помещение, пока наконец не увидела Сфинкса. Он сидел под окном, прислонившись спиной к батарее, в то время как Македонский заклеивал пластырем ему ссадины над правой бровью. Рядом лежал сломанный ручной протез. — Из-за чего вы поцапались? Сфинкс только безумно хихикнул и, скосив глаза на испорченный протез, буркнул что-то неразборчивое. — Старые времена они вспомнили, ностальгия замучила, — раздался сзади вкрадчивый голос. От неожиданности Змей подпрыгнула. Ещё никогда Слепой не оказывался к ней так близко. Сглотнув слюну, Змей обернулась. На Слепом — поношенные вещи, ещё и с чужого плеча. Огромный зелёный свитер больше напоминал рыболовную сеть, обмотанную вокруг тонкого тела. Весь чумазый, с какой-то неестественной безмятежностью на лице, в самый разгар осени пахнущий летом Слепой мог довести до ручки кого угодно из старожилов, а новичкам мириться с его странностями было ещё труднее. Не сводя взгляда с его слепых глаз, Змей сделала полшага назад. Слепой изобразил что-то наподобие улыбки. — И по чему же они так затосковали? Слепой не ответил. Всё с тем же невменяемым выражением лица он доплыл до своей кровати и рухнул на неё лицом к стене, больше не подавая признаков жизни. Змей, подумав, что присутствующим здесь и без неё хорошо, ретировалась в коридор. Там, ещё при выходе, её чуть не сбила стая Логов во главе с Лэри, с безумными звуками уносясь вдаль. Змей провожала их взглядом, пока они не скрылись на лестнице. В коридоре стало значительно тише. Змей шла по этажу, маневрируя между пестреющими самыми неожиданными комбинациями цветов Псами и Крысами. Их наряды были настолько красочными, что при длительном рассмотрении глаза с непривычки начинали слезиться. Подойдя к более-менее пустой лестнице, Змей устало опустилась на холодную каменную ступеньку. Достала из кармана сигареты. Закурила. Змей всегда курила много. Сначала в попытке что-то доказать родителям, потом пришла привычка, постепенно переросшая в самую настоящую зависимость. А здесь, в Доме, можно было курить практически везде. Даже директор, безусловно находящийся в курсе о количестве курильщиков в его заведении, не выказывал слишком ярого сопротивления. В несколько глубоких затяжек докурив сигарету, Змей спустилась на первый. Он уже был здесь, в приёмной. Сидел и ждал, когда она появится. Как только Змей вошла, Глеб подорвался с дивана и, в пару больших шагов преодолев приёмную, стиснул сестру в объятиях. Змей почувствовала, что начала дрожать. Стоявший у стены Ральф, удостоверившись, что встреча желанна обоими, тактично растворился за дверью. Немного отстранившись от Глеба, Змей опасливо оглянулась. — Он ушёл, — поспешил успокоить её Глеб. Его рука перебирала локоны влажных после душа волос Змея. — Ты отдал меня в дурдом! — Змей заскулила. — Ты даже не представляешь, что за хрень тут творится. У них тут даже имён нет! Сплошные клички, причём очень странные. А ещё они все инвалиды и психи! А ещё... Змей не жаловалась никогда, и сейчас её слова были полны злости. От волнения проглатывая начала и окончания слов, она вываливала всё, что у неё наболело за прошедшую неделю. Всё, кроме того факта, что один человек уже раскрыл её секрет и его молчание держалось по большей части на шантаже. Глеб внимательно слушал, что говорила сестра. Он знал: если она не выговорится сейчас ему, она может создать себе лишние проблемы, сделав это с кем-то из посторонних. Наконец окончив свою тираду, полную цветистых ругательств, Змей немного успокоилась. Выдохнув, она убрала рукой лезшие в глаза волосы. — Мне надо идти. — Она грустно посмотрела Глебу в глаза. Такого же холодного зелёного цвета, как и её собственные. — Тут не принято встречаться с родственниками и тем более радоваться их визитам. Будет лучше, если ты будешь приходить пореже. — Я тебя понял. Глеб заглянул сестре за плечо, проверяя, закрыта ли дверь. Удостоверившись, что подсматривать некому, он прижал Змея к себе, требовательно целуя. Поначалу ответившая на поцелуй Змей внезапно отстранилась, почти шипя: — Кусок идиота! А если бы кто-нибудь вошёл? — Но ведь не вошёл же. — Глеб снова притянул девушку к себе. На этот раз она не сопротивлялась.

***

Когда Змей вернулась в комнату, там уже было более-менее прибрано. Македонский тихо шуршал веником, сгребая осколки какой-то разбитой склянки. С удивлением Змей оглядела спальню. Впервые на её памяти она была пуста, если не считать Македонского. — А где все? — Змей села на краешек общей кровати, доставая из кармана сигареты. — Кто где, — последовал расплывчатый ответ. Змей только пожала плечами. Близилось время ужина. После него Змей должна была отправиться выполнять свою часть сделки с Большой Птицей, а пока что у неё было время заняться, чем бы её душа пожелала. А душа жаждала чая. Поставив греться чайник, Змей полезла под кровать. Вытащив в центр комнаты свою спортивную сумку, до сих пор набитую неразобранными вещами, она принялась перебирать свой хлам. Куча старых вещей Глеба, которые теперь принадлежали ей, большим нескладным комком выпали на пол. На дне сумки лежали взятые про запас эластичные бинты, остатки от целого блока сигарет, которые Змей ещё не успела выкурить, большая потрёпанная тетрадь со стихами собственного сочинения, когда-нибудь в далёком будущем собирающиеся преобразиться в песни, и несколько книг. Взяв одну из них, Змей вырвала лист из тетради и обернула второй обложкой, не совсем понимая, зачем это делает. Пинком ноги отправив сумку обратно под кровать, Змей обустроилась с книгой и уже успевшим завариться чаем на подоконнике. Она перечитывала эту книгу бессчётное множество раз, но каждый раз открывала в ней для себя что-нибудь новое. Вот и сейчас она надеялась найти там очередное тщательно запрятанное дно, погрузиться на него и долго не всплывать на поверхность. Так долго, как только позволит ей время. Со стаей Змей встретилась только в столовой. Она уже успела привыкнуть к манерам детей Дома, так что ни громогласные комментарии Табаки, ни раздражение Лорда, ни демонстрация своего превосходства Чёрного её не впечатляли. Напротив, после дневного разговора об этом с Глебом она почувствовала некое успокоение в обществе этих людей. Успокоение гораздо большее, чем когда она осталась наедине с Македонским в спальне. После ужина Змей снова стала безликой тенью Лорда, следовавшей за ним по пятам. Сегодня они снова собирались в палатке Стервятника, только на этот раз на перекрёстке. Она, конечно, знала, что сможет добраться туда и сама, без проводника, но вот так запросто залезть в палатку к человеку, знающему её, Змея, тайну, она не могла. Так что пришлось пользоваться поддержкой Лорда, хотя он и не подозревал о своём предназначении. В этот раз в палатке вместо Валета сидел другой парень, заискивающе заглядывая Стервятнику в глаза. Змей догадалась, что это, должно быть, одна из Птиц, как выяснилось при знакомстве, — Дорогуша. Спертый воздух отдавал чем-то приторно сладким, напоминающим смесь жасмина и ещё чего-то, что Змей идентифицировать не смогла. Ей и Лорду всучили по бумажному стаканчику. — Что будете? — Дорогуша гордо махнул рукой на бутылки у себя за спиной. — «Синее затмение», «Лунную дорогу» или просто коньячку? Змей покосилась на совершенно спокойного Лорда. Он без секундной заминки выбрал коньяк. Дорогуша вопросительно посмотрел на Змея. — Мне тоже. — Змей решила не рисковать с напитками, носящими такие странные названия. По крайней мере, не здесь и не сегодня. Дорогуша наполнил их стаканчики золотистой жидкостью, внешне похожей на обещанный коньяк. Понюхав содержимое своего стаканчика, Змей нахмурилась. Эта байда пахла чем угодно, но только не коньяком. Заметив такое осторожное поведение Змея, Стервятник скривил губы в усмешке. — Это не отрава, не бойся. — Я не боюсь, — с вызовом сказала Змей, хотя рука сама потянулась к клыку. От острых глаз Стервятника этот жест не укрылся. Змей приняла брошенный вызов. Будучи картёжницей, она горела азартом, и брать её на слабо было очень метким ходом, чтобы заставить действовать. Змей в два глотка осушила содержимое стакана. Жидкость обожгла горло, и она зашлась приступом кашля. На глазах выступили слёзы. Змей проморгалась, победоносно сжимая в руке стаканчик. Она горделиво посмотрела в глаза Стервятнику, как бы говоря: «Видишь, какая я крутая?» — Я планирую сегодня отыграться. — Змей не разрывала зрительного контакта со Стервятником, отправляя только ему понятный скрытый посыл. — В прошлый раз ты проиграл, — заметил Стервятник, но всё же начал тасовать карты. Он поддержал игру тайных сообщений, ответив точно в тон Змею. Карты розданы. Змей посмотрела свои и осталась довольна, стараясь ничем не выдавать своей радости. По мере игры открывались карты на столе, и Змей с удовольствием отметила, что у неё стрит-флэш. Она изо всех сил сдерживалась, чтобы не начать улыбаться своей почти гарантированной победе. Когда все начали вскрываться, у Лорда и Дорогуши оказалось по флэшу, а Стервятник с гордым видом показал каре. На лице Змея мелькнула скользкая улыбочка. Змей тоже вскрылась, медово растягивая слова: — Стрит-флэш, Большая Птица. Я выиграл.