И.С.Т. "Мелочи и детали"

— Черт! — Фрей выругался и отправил в полет до урны испорченный лист бумаги. Вздохнул, успокаиваясь, и взялся за следующий. Стопка бумаги уменьшилась почти на треть с той минуты, как он здесь устроился, а дело едва-едва сдвинулось с мёртвой точки. Пора было признать, что он полный неумеха в составлении оригами, но Фрей был упрям. И подарить Аяну бумажный цветок хотел собственноручно сделанный, а не в исполнении материалиста. Пусть он будет кривой и не особо красивый, зато от души и сердца. — Красавчик, — наблюдавший за ним последнюю минуту Матей наконец решил дать о себе знать. Смотреть на увлеченного корректора было интересно, но скучно. К тому же он так до конца и не понял, что же хотел сделать в итоге Фрей. Начало похоже на схему цветка, но дальше… Да и пара вопросов к любимому ученику Арестова у него была. — Помощь нужна? — Нет, — буркнул Фрей, кинув на него взгляд сквозь челку. — Какого тебя сюда принесло? — Это общая гостиная, пусть о ней и мало кто знает. Так что… — он подошел к дивану и, перемахнув через спинку, устроился на сидении. — Почему здесь? — Чтобы моего позора никто не видел? — Фрей закусил губу, заламывая бумагу по нужной линии. — Не всем быть гениями. — А ты, конечно, гений. — Ну… — Матей сузил глаза, напрягся, подался вперед и верхний лист в стопке бумаги, лежащей рядом с Фреем, словно сам начал складываться, и через несколько мгновений на столе лежал пусть и простой, но идеально сложенный цветок. — Круто, но не то. Ты руками это сделай, — Фрей отодвинул его в сторону и вернулся к своей работе. — Ну? — Что? — Ты сюда явился явно не для того, чтобы оказывать мне помощь, а по делу. Так что выкладывай. — Резкий малый, — Матей усмехнулся, даже не пытаясь скрыть от себя, что ему нравится Фрей. Не как объект для близости или чего-то подобного, но он бы не отказался от такого друга определенно. — Ну ладно… Мне вот интересно, когда ты собирался сообщить своим обожаемым друзьям или хотя бы своему любимому… малышу о том, что ты вовсе не такой бродячий и бездомный кот, которого из себя изображаешь. Фрей замер. Несколько секунд смотрел на нечто невообразимое, получившееся у него в итоге, а потом поднял на Матея спокойный взгляд. — Я никого из себя не изображаю. Думаю, я могу даже не спрашивать откуда ты это взял. — Аристократы… Моя обожаемая маман, наверное, до сих пор спит и видит, как бы попасть на один из приемов, которые твой… дядюшка, как я понимаю, так любит устраивать в Ницце. Думаю, она простила бы мне все мое прошлое и будущее, если бы я сказал ей, что имею возможность просто сидеть и смотреть, как один из семейства Блэкберри пытается сделать оригами для своего парня-японца. Впрочем, последнее она бы точно пропустила мимо ушей, запнувшись о твою фамилию. Это остальным все равно кто ты и какое положение занимает твоя семья. Для них ты просто Ягодка, но со мной другая ситуация. Как тебя вообще сюда отпустили? Фрей хмыкнул и, пожав плечами, взялся за следующий лист, отправив испорченный за его собратьями в мусорную корзину. — Мой прадед всегда считал, что честь фамилии не в том, умеешь ли ты пользоваться вилкой для рыбы и пьешь ли шампанское на десерт или перед обедом. И даже не в том, где ты учишься и что написано в твоем дипломе. А в твоих поступках. Ты можешь искупаться в фонтане в Версале, но позже изволь ответить за все, что натворил, сам. В твоей способности признавать ошибки, извиниться перед нищим, если вдруг задел его ненароком, не делать никому зла и всегда думать о последствиях для других. Мой дед и отец его мнение полностью разделяют. Я свободен в своем выборе. В том, что мне делать, где учиться и кого любить. Я знаю границы, после которых больше не буду иметь право носить свою фамилию и после которой могу не надеяться на поддержку и помощь. В нашей семье не терпят лентяев, предателей и лжецов. Моя мать работала продавцом в цветочном салоне рядом с университетом, в котором учился отец, и никогда не имела высшего образования. Но ее приняли в семью потому, что отец ее полюбил, а она не отступилась от него, когда его парализовало, еще до замужества. Временно парализовало, но тогда она этого еще не знала. Мой старший брат пошел по ее стопам, он флорист, закончил университет и теперь выращивает новые сорта роз и тюльпанов. Дед невероятно им гордится, хотя семейный бизнес никогда ему не доверит: слишком далеко брат от финансового мира. И я не считаю нужным рассказывать кому-либо о собственном счете в банке. Матей поджал губы и отвернулся. Все это было так непохоже на его собственную семью. — Знаешь… я завидую тебе. — Не стоит. Хотя я понимаю и знаю гораздо больше, чем ты можешь себе представить. Но все равно - завидовать не стоит. Ты воспользовался своим шансом, у тебя есть возможность начать все сначала. Правда, родителей тебе это не подарит. — Я смирился. Наверное. — Родителей не выбирают. Главное — понять, что ты сам не виноват в том, как они относятся к тебе. — Легко сказать. Не так просто сделать, — Матей скользнул по нему взглядом, отмечая все те детали и детальки, которые раньше пропускал, но которые на самом деле могли сказать о многом. Фрей не скрывал свое положение, и подсказок желающий и наблюдательный при желании мог бы найти множество. Одевался Фрей стильно и дорого, его украшения были явно сделаны на заказ и не из дешевого металла. Обувь, даже краска для волос, которая смотрелась вполне естественно, несмотря на странный цвет. — Именно, — Фрей поймал его изучающий взгляд и сверкнул белозубой улыбкой. — Оказывается, иногда ты тормозишь не так отчаянно, как кажется со стороны. — И за что ты так меня не любишь? — Матей повел плечами и подался вперед. — Давай покажу, а то мне бумагу жалко. И малыша, который не получит свой цветок. Повторяй за мной, — он взял из стопки новый лист и принялся медленно и тщательно складывать цветок. Фрей, на удивление, ворчать не стал, а, следя внимательно за его действиями, начал повторять. И спустя пару минут держал в руках готовый розовый бутон. Не идеальный, как у Матея, но все же. Впрочем, время до отбоя еще есть, он потренируется. Главное, что он все запомнил. — Спасибо, — полюбовавшись на свое творение, он перевел взгляд на Матея. — Не в моих правилах, но… если будет нужна помощь, помощь не корректора — обращайся. — Я рискнул бы напроситься на один из тех самых приемов в Ницце, но маман, боюсь, удар хватит. Но я обязательно придумаю что-нибудь другое. — Не сомневаюсь, — на этот раз улыбка Фрея была хищной, на секунду за маской почти-фрика, чудака и сумасшедшего типа промелькнуло что-то яростное, тяжелое, почти-острое. Может, тот самый Фрейзер Блэкберри, младший сын, наследник древнего рода, громадного состояния и такой же громадной ответственности. Оригами в его руке смотрелось донельзя странно, но на удивление гармонично. Может потому, что маска почти-фрика на самом деле была не маской, и мысли о том, чтобы порадовать Аяна сейчас занимали его голову гораздо больше, чем счет в банке. Матей улыбнулся по-настоящему, искренне. И расхохотался, когда уже позабывший о нем Фрей отправил в урну бумагу, которую уже успел испортить, завернув уголок оригами в другую сторону.