Возлюби ближнего своего

      Северус не мог описать то странное ощущение, что он испытал, увидев комнату, полную вещей Гарри Поттера.       Тот, кто не знаком со сложившейся ситуацией, взглянув на эту комнату, предположил бы, что мальчик тут живет. Конечно, оба они — и Гарри, и Северус — знали, насколько это нелепо, но выглядело все именно так.       Честно, он ожидал, что мальчик просто свалит все в кучу где-нибудь в углу — ну, кроме плакатов, он просил разрешения их повесить. Северус предположил, что это ради того, чтобы плакаты не помялись. Однако Гарри аккуратно расставил все так, точно эта комната была его собственной.       И ничего, что Северус устроил все так, чтобы Гарри провел ночь у него. Он предположил, что уж в день-то рождения вполне справедливо избегать «родственничков» как можно дольше. Он не предлагал мальчишке переезжать к нему.       Возможно, нужно было что-то сказать? Или это сделало бы все только хуже? Северус вспомнил, как отчитал Гарри из-за тортов. Он не был резок с ним, но язык тела Гарри говорил: он реагирует точно так же, как в Хогвартсе, когда Снейп ругал его.       И его слова… Северус оказался идиотом. Он должен был это предвидеть.       Была своя логика в том, что Гарри Поттер, на протяжении многих лет лишенный даже предметов первой необходимости, не может воспользоваться всей той роскошью, что на него свалилась. Конечно, именно поэтому Северус намекнул гостям, что им неплохо бы проявить особую щедрость, чтобы скомпенсировать все предыдущие дни рождения Гарри. Но он не подумал, какой будет ответная реакция Гарри.       Вот о чем еще придется поговорить с Уизли, когда чары будут наконец завершены. На самом деле, список Северуса оказался довольно длинным: образ мыслей Гарри в целом ряде вещей следовало осторожно изменить.       И в то же время…       Северус заварил себе чаю и теперь потягивал его, обводя рассеянным взглядом оставшиеся следы вечеринки. Он задавался вопросом: почему, черт побери, Альбус так долго возится с чарами? Без сомнений, за это время работу могли уже десять раз закончить!       Нет, не то чтобы он все еще жаждал вышибить Гарри отсюда. Северусу понравилось его общество — честно говоря, даже слишком. Именно это его и беспокоило. Он искренне переживал: чем дольше Гарри остается здесь, тем труднее будет, когда он уедет.       Северус всегда предпочитал быть один… Это проще, чем иметь дело с людьми. Но это не значит, что он не чувствовал одиночества. И он боялся, что чувство это станет больней стократ, как только Гарри уйдет.       Вот, вероятно, причина того, что он так чудно среагировал, увидев заполненную вещами Гарри комнату. На мгновение он смог себя убедить, что Гарри останется здесь навсегда.

***

      — А, Поттер. Этим утром, я надеюсь, вам стало лучше?       — Да, спасибо, профессор, — сказал Гарри, усаживаясь за кухонный стол. — Намного.       — Хорошо. Я… — он осекся, так как во входную дверь разъяренно забарабанили. — Что, черт подери.?       — Впустите меня! — из-за двери послышался приглушенный, но полный бешенства голос Петуньи. — СЕЙЧАС ЖЕ!       — В лабораторию, — скомандовал Снейп. — Быстро!       Гарри метнулся в комнату и закрыл за собой дверь — но потом приоткрыл ее на щелочку, посмотреть, что происходит. Снейп исчез из его поля зрения, и Гарри услышал, как открылась входная дверь.       — Где он? — завопила Петунья, вломившись в дом. — Где мальчишка?       — Работает, — спокойно ответил Снейп. — Могу ли я вам помочь, миссис Дурсль?       — Да, можете! Вы и мальчишка пойдете к нам, и прямо сейчас, и он сделает все, как было!       — Прошу прощения?       — МАЛЬЧИШКА! — крикнула Петунья.       — Момент, один момент, — шаги Снейпа звучали все ближе, и Гарри отскочил подальше в комнату и попытался сделать вид, что работал, когда дверь отворилась.       — Полагаю, вы все слышали, — Гарри кивнул. — Тогда вперед, Поттер.       Он молча последовал за Снейпом и клокочущей от злобы Петуньей через дорогу. Оказавшись внутри дома номер девять, она крепко ухватила Гарри за руку и потащила наверх.       — Полюбуйтесь! — взвизгнула она, втолкнув его в комнату Дадли. Гарри разинул рот. Вернон стоял на коленях рядом с Дадли, который мычал, давясь длинной сизой штукой, торчащей у него изо рта… Собственным языком. На подушке лежал пустой фантик от конфеты.       — Какого черта! — Снейп остановился, онемев.       В другое время Гарри счел бы это забавным, но сейчас у него было скверное предчувствие о том, к чему это приведет.       — Делай уже что-нибудь! — рявкнул на Гарри Вернон. — Расколдуй его!       — Я?! — сказал Гарри. — Я не делал этого!       Но он подумал, что, кажется, знает, кто сделал.       Снейп вынул палочку:       — Я могу исправить это, мистер Дурсль. Пожалуйста, отойдите в сторону. Петунья выглядела так, будто не могла решить, стоит ли ей казаться возмущенной или испуганной. Снейп проигнорировал ее и направил палочку на язык, который начал уменьшаться. Дадли поперхнулся, когда язык вернулся в рот и снова стал розовым, а потом, не поблагодарив, удрал из комнаты, прикрывая руками зад.       Снейп выгнул бровь, но ничего не сказал.       — Итак, — произнес Вернон, глядя на Гарри, как акула — на добычу. — Я сделал тебе последнее предупреждение, помнишь, мальчишка? Я попотчую тебя тростью. Ты у меня месяц сидеть не сможешь.       Гарри сглотнул и, попятившись, натолкнулся на Снейпа, который схватил его за плечо.       — Не может ли это подождать? — небрежно спросил Снейп. — Я верну его позже. У меня на сегодня запланировано много работы для него, и мне не будет от него пользы, если он будет не в состоянии сесть.       — Ну, валяйте, — проворчал Вернон. — Мне в любом случае понадобится время, чтобы найти трость.       Его глаза сверкнули:       — До скорого, мальчишка.       — Тогда мы пойдем, — Снейп отконвоировал Гарри из комнаты и вниз по лестнице.       — Не волнуйтесь, — прошептал он, когда они вышли из дома. — Прежде им придется справиться со мной.       Гарри был не вполне уверен, что понял, что Снейп имел в виду. Снейп собирался совсем не дать им использовать трость? Но как?       — Снейп, подождите!       Они остановились, и он обернулся. Петунья последовала за ними, она, по-видимому, все еще была в гневе.       — Может быть, вы объясните мне, как паршивцу удалось навредить моему Дадлику, когда вы должны были держать его от нас подальше!       — О, я…       — Да неужели? — воскликнула она. — Не лгите! Я знаю, что происходит! Вы такой же, как все остальные! Лебезите перед ним, будто он какой…       Гарри почувствовал, что их перепалка привлекает внимание соседей. Он не мог заставить себя оглядеться.       — Я ни перед кем не стану лебезить, — холодно сказал Снейп. — И мне не нравится, когда со мной говорят в подобном тоне.       — Ну и как вы тогда это называете? Думаете, вы тут самый умный? А я за вами следила. Вы не держали его под контролем, нет; вы таскали его на эти маленькие прогулки на пляж, и кормили его, чего бы ему ни приспичило, а вчера вообще устроили ему день рождения!       — Как вы… — Снейп казался смущенным.       Петунья взмахнула рукой с зажатой в ней картонкой. Там значилось: «Торт ко дню рождения».       — Не так-то умно! Вас будто подменили, а?       — Вы… Вы сумасшедшая, — недоверчиво протянул Снейп. — Вы рылись в моей мусорке?       — Я видела сегодня утром, как вы выбрасывали мусор, и там был плакат «С днем рождения»! Так что мне пришлось разобраться. Неплохая вечеринка, как я погляжу!       — О, — поморщился Снейп. — Досадно.       Петунья угрожающе ткнула в него пальцем:       — Мне приходилось иметь дело с этим вашим народом; они думают, будто они лучше нас, и творят, что им в голову взбредет; думают, будто мы будем пресмыкаться перед ними; ожидают, что мы явимся по первому мановению руки, когда им захочется, и когда им захочется, они выбросят нас, точно мусор. И они ждут, что мы будем потакать их прихотям! Ждут, что мы будем нянчиться с ним, когда им удобно! И вы, вы, лживый подонок, думаете, что можете манипулировать нами, как вам вздумается?!       Снейп схватил ее палец и сжал, да так сильно, что она вскрикнула.       — Это говорит женщина, которая заставила весь район поверить, что ее племянник — жулик?! Что возмущает меня больше всего, так это то, что я сам помог вам в этом.       Он сжал еще, и Петунья вскрикнула, пытаясь вытащить свой палец из его руки.       — Эй! Отпусти мою жену! — в дверях показался Вернон, красный, точно свекла. — Что, черт побери, происходит?       Снейп отпустил Петунью — казалось, с большой неохотой. Вернон подбежал к ним и обнял ее.       — Если вы сделали ей больно, я…       — Нет, — отрезал Снейп. — Но если бы и так, это не больше, чем она заслуживает.       — Вы не можете так с нами разговаривать!       — Я могу говорить с вами так, как мне, черт дери, захочется. Вам бы лучше умолять Альбуса Дамблдора, чтобы он пребывал во всепрощающем настроении, когда я его вызову. Попробуйте выразить немного раскаяния. Или это выше ваших сил?       — Какого раскаяния?! — рыкнул Вернон. — Мы ничего плохого не делали!       — Мы делали все, о чем он просил, — добавила Петунья прежде, чем Снейп мог ответить. — Мы заботились о маль…       — ЗАБОТИЛИСЬ?! — взорвался Снейп. — Вам знакомо значение этого слова, Петунья Дурсль? Я был в вашем доме, помните? Я видел вашу так называемую заботу! Я давно хотел это сказать. Вы мерзкая, презренная женщина, а муж ваш — скотина.       Вернон поперхнулся, но Снейп не обратил на него внимания:       — Если бы я не вмешался, я не сомневаюсь, Гарри бы уже умер от голода! Вы всю жизнь относились к нему как к отбросам. Я ни одному бы из вас и цветок не доверил, не то что заботу о ребенке!       — Отлично! — выплюнул Вернон. — Можете забирать его! Идем, дорогая. Он увел Петунью в дом номер девять и захлопнул за собой дверь.