Первый контакт. Принцесса для дракона.

      Лаврус открыл глаза и попытался проморгаться. Если не считать огромной усталости, вдавившей в койку, иного дискомфорта он не ощущал. Прошла даже тошнота, сопровождавшая недовольство ворчавшего желудка. И только неприятный привкус во рту напоминал о том, что организм довольно плохо справлялся с голодом. Он пожевал воздух, перекатил во рту ватный язык, прокашлялся, проглотив комок скопившейся в горле вязкой слюны, и только тогда поднялся, чтобы сесть. За ним потянулись щупальца-трубки присосавшейся к вене системы. Баллон был пуст, и лейтенант постарался аккуратно отсоединить от себя поводок. Канюля недовольно хлюпнула и с лёгким щелчком заблокировала просвет, чтобы не допустить попадание в вену инфекции и грязи. Он не рискнул вынимать катетер. Лишние уколы редко кому приносили радость.       Лаврус осмотрелся и постарался по внутреннему хронометру определить приблизительное время суток. Постоянное дежурное освещение и длительное заточение в подземелье сбивало с толку биоритмы. Он прислушался — было тихо, если не считать нескончаемой возни подземной живности и шорохов осыпающихся со стен камешков. Лейтенант спустил ноги на пол. Головокружение, уже не такое сильное, как прежде, всё же заставило повременить пару минут, прежде чем он смог встать. Исходя из правил субординации в военное время — в данной ситуации он должен был незамедлительно поступить под командование вышестоящему офицеру. При условии, что этому самому офицеру всё же удастся без посторонней помощи слезть с кровати. А его мозги прояснятся настолько, что начнут выдавать дельные команды, вместо недовольных ругательств на непрестанную головную боль. Их миниатюрный отряд, хромоногий и контуженый, как боевая единица стремился к минусу в плане активных действий. Лаврус поморщился. Он слишком долго пробыл на гражданке. Оброс семьёй, вредными для армии привычками, завяз в быту. Возвращение к боевому строю оказалось слишком трудоёмким процессом. Неделя военной муштры и ещё одна для возвращения боевых навыков оказались недостаточными. Знания, вбитые учителями в кадетском корпусе и непродолжительной службой после его окончания, возвращались неохотно, урывками, к тому же заметно устарели. Двадцать лет для развития военных технологий — слишком большой период. Далеко вперёд шагнула техника, за ней стремительно подтягивались новые типы вооружения, до основания меняя тактические приёмы ведения боя. Но в его случае эти знания не пригодились бы вовсе. У него не было никакой современной турианской техники и напрочь отсутствовало вооружение. Найденные на кухне разделочные ножи оказались настолько тупы, что противник скорее всего умер бы от смеха, продемонстрируй он их в качестве оружия.       Лаврус лелеял надежду, что люди оставили здесь хоть что-то огнестрельное, в надежде вернуться и забрать в своё время. Но его первоочередной задачей всё же было не оружие, а найти способ выбраться отсюда. Какой толк от ящика новых винтовок, если они сдохнут здесь от голода, заживо замурованные в скале.       Лаврус заглянул в палату к собратьям, чтобы справиться об их самочувствии. Нашёл комнату, в которой постелила себе Талина. Все пленники бункера крепко спали. Он единственный бродил неприкаянной тенью по коридорам. Тайного хода наружу он так и не нашёл. Исследование створок ворот привело его к мысли, что этот выход им недоступен тем более. Лезть в пещеры прямо сейчас не было смысла. Следовало для начала тщательно подготовиться. Если ходы изобилуют ответвлениями и тупиками, найти выход будет большой удачей. При условии, что он таки существует. Но первоочередной задачей всё же будет подать сигнал своим, что они живы. Возможно, при наличии более эффективной техники их отсюда вызволят.       Собрать примитивный передатчик было плёвым делом. Запчасти требовались самые простые: пара кусков медной проволоки, транзистор, конденсатор и элемент питания. Несколько кухонных приборов послужили донорами для будущего передатчика. Пришлось повозиться, подбирая детали*. Человеческие обозначения радикально отличались от турианских. Действовать приходилось на уровне интуиции. Наконец прибор в его руке ожил, посвистывая и потрескивая помехами радиоэфира. К его огорчению прибор в этих условиях оказался бесполезен. Его сигнал при всём желании не пробил бы толщу пород. Необходима была антенна с усилителем. Он снова занялся потрошением какого-то устройства в поиске нужных запчастей. За этой работой и застала его сонная девушка. Она почти минуту стояла в проёме двери, ведущей в кухню, мутным взглядом изучая развернувшуюся на кухонном столе радиомастерскую, раскуроченную технику и хмурого турианца, пытающегося без пайки выцарапать нужную деталь из платы почившего тостера. Пересилив себя, она шагнула в помещение и, обойдя Лавруса по дуге, приблизилась к бочкообразному аппарату. После нажатия пары кнопок он зашумел, зафыркал, а из нутра полилась чёрная жижа в подставленную Талиной чашку. По кухне мгновенно разлился странный аромат, источником которого был свежеприготовленный напиток. В сравнении с запахом, царившим на кухне, он не казался тошнотворным, хоть и вызывал непроизвольное трепетание его чувствительных ноздрей. Больше десяти минут они провели в молчании. Он за работой, она — потягивая своё варево. Лаврус был слишком занят, чтобы начать с ней какой-либо разговор. Она тоже не спешила тревожить его своими соображениями. Возможно, просто из-за сложности в общении. Да и о чём с ней можно разговаривать? Они слишком разные. Хотя ещё вчера он хотел её смерти, а сегодня они мирно делят одно помещение, занятый каждый своим делом. Но в напряжённой позе Талины всё же чувствовалась настороженность.        — Вскоре проведу утренний обход, — сообщила она наконец-то, прикончив напиток. — После него снова придётся лечь под капельницу.       Её спокойный голос не допускал возражений. Хотя, Лаврус чувствовал, что стоит ему воспротивится — и она отступит. Но доверие к её профессионализму всё же уступило место гордости. Он в ответ молча кивнул и стал сгребать запчасти со стола. Усилитель всё равно не складывался. Да и в голове уже заметно шумело. Он провозился оставшуюся часть ночи, и организм активно сигнализировал о необходимости подкрепиться и отдохнуть.        Девушка выскользнула из кухни и пропала из виду. Лаврус бросил взгляд в проём двери. Гнетущая тишина действовала удручающе. В компании с девушкой он этого не замечал. Следовало поторопиться с высвобождением. Он не знал, насколько долго хватит его нервов, а за остальных вообще не мог ручаться. Замкнутое пространство и ограниченный круг лиц часто вызывают психическое сопротивление, вынуждая проявлять внутреннюю агрессию. Этот фактор всегда регламентировался при наборе экипажа космического корабля. А если учесть, что в их общество затесалась землянка, одним своим присутствием вызывающая стойкую агрессию у капитана — то исход их новой схватки будет весьма плачевным для врача. Как же он раньше об этом не подумал? Лаврус озабоченно хмыкнул. Придётся за ней присматривать. Не то чтобы его слишком волновала её судьба, но Ветан откровенно не разделял его инициативу обзавестись доктором человеческой расы. Есть такой тип турианцев, которые лучше сдохнут, чем примут чужую помощь. Особенно, если она исходит от врага. ***       Утренний обход не обошёлся без скандала. Капитан не пожелал лежать и, игнорируя советы врача, поднялся с койки и отправился в туалет, пока та пила кофе. Добраться туда он сумел без посторонней помощи и даже оправился, но на обратном пути сполз по стеночке в глубокий обморок. Лаврус выскочил из кухни на резкий окрик Талины о помощи. Уже пришедший в себя Ветан слабо отбивался от приподнимавших его с пола двух пар рук. Ворчал, что не желает, чтобы его трогала мерзкая землянка. Девушка стойко терпела его капризное поведение и довольно чувствительные толчки, лишь временами поджимая губы от досады. Вероятно, это был её не первый такого рода пациент, потому как справилась она с ним довольно быстро. Уложив на кровать, она спеленала его трубками капельницы. С соседней койки за бесплатным представлением наблюдал безногий турианец. Он задорно поблёскивал глазами, лыбился и тоже порывался встать в туалет.         — Рядовой, приказа покидать койку не было! — рыкнул Лаврус, чтобы предупредить побег очередного больного. Тащить на себе и его тоже ему не хотелось. В ответ на его фразу в глазах девушки мелькнула благодарность.        — Но как же так? Мне надо, — настаивал рядовой. Кажется, вчера он представлялся Минкусом. Лейтенант покосился на разведчика. Их единственный переводчик снова накрылся покрывалом с головой, не желая контактировать с окружающими. Как же объяснить девушке, где можно взять горшок или ведро? Может, самому сходить поискать? Не таскать же теперь их на себе по очереди в туалет? Но Талина сама догадалась, что он от неё хочет. Она на пару минут сбегала в соседнее помещение и притащила какую-то… Плоскую банку?       Она протянула её рядовому. Тот взял подозрительную ёмкость с таким лицом, будто девушка предложила ему нечто неприличное в ответ на обычную просьбу.        — И что мне делать с этим? — Минкус озадаченно крутил в руках плоскую банку с впаянной в стенку широкой трубкой. Снял крышку, заглянул внутрь, на всякий случай понюхал странное изобретение. Лаврус о назначении предмета догадался гораздо быстрее и, не сдержавшись, хохотнул. Из-под покрывала вынырнул Ветан, поинтересоваться, что происходит. Ёмкость в руках рядового вызвала недоумение и у него тоже. Хотя и ненадолго.        — Что за мерзкое приспособление? — озвучил он общую с рядовым озадаченность на понятном девушке языке. Переведя взгляд сначала на Талину, а потом на Лавруса, более жёстким тоном поинтересовался: — Это то, о чём я думаю? Духи, такое извращение могли придумать только земляне!       Девушка нисколько не оскорбилась на его высказывание. Минкус наконец-то догадался о назначении вещи и, кажется, смутился.        — Это, конечно, удобно, но… — турианец положил банку на койку, подальше от себя. — …как-то странно, и меня смущает ходить туда при всех. Особенно при ней.       Рядовой выразительно посмотрел на девушку. Она истолковала его слова по-своему. Подошла к койке и взяла в руки сосуд.        — Это называется больничная утка. Сюда ходят в туалет. Мне показывать, как ею пользоваться, или сами разберётесь? — спросила она турианцев. Талина заметно приободрилась со вчерашнего дня и уже не шарахалась от своих пациентов. А при последнем вопросе её губы дрогнули в подобии улыбки. Безногий солдат многозначительно закивал, подтверждая, что инструкции понятны. Капитан в привычной манере выдал многозначительное недовольное фырканье и ещё раз попенял ей за отсутствие нормальных условий содержания пациентов, прежде чем отвернуться. Девушка не стала оправдываться. Просто сделала вид, что не разобрала его корявый перевод.         — Пойдем, — обратилась она к Лаврусу и покинула палату. В соседнем помещении уже было всё готово для подключения системы. Турианец откинулся на подушку с тянущим ощущением одиночества. Снова придётся остаться одному со своими мыслями. Это время можно было бы скоротать за беседой с Ветаном и Минкусом. Поделиться соображениями по поводу вызволения. Но кричать через перегородку как-то глупо, а в палату к сородичам впихнуть свою койку было невозможно. Помещения были крохотные. Медицинскому персоналу едва хватало места маневрировать между мебелью и оборудованием. Потому так коротко и крепко пристёгивались опасные пленники к кроватям. Закончив манипуляцию, Талина на пару мгновений застыла, уставившись на него. Лаврус, почувствовав взгляд, нехотя обернулся в её сторону, перекатившись головой по подушке. Зрачки тёмных глаз девушки казались чёрными точками на фоне белоснежной кожи лица. Они настороженно и изучающе впились в его лицо, но ничем более не выражая эмоций. Он поймал себя на мысли, что хотел бы узнать, что творится в её головке. О чём она размышляет? Не затевает ли чего необдуманного, повлекшего бы смертельные для себя последствия. Ветан всё ещё с крайней степенью подозрения относился ко всем её манипуляциям. Даже, можно сказать, с враждебностью. А ведь девчонка старается. С момента отбытия людей она ни на шаг не отступила от своих обязательств. Хотя он видел, как ей бывало страшно. Да и осознание того, что она помогает врагам, не делало ей чести в глазах её сородичей. Лаврус не знал, насколько осознание этого её мучило, но сомнительно, что ей было всё равно.       Талина, не выдержав его ответного изучающего взгляда, опустила глаза и отвернулась. Она присела за свой крохотный рабочий стол и стала заполнять медицинские карты, отмечая что-то ручкой в обычных бумажных бланках. Лаврус мгновенно потерял к ней интерес, обратив взгляд в потолок. Перед глазами маячила схема усилителя для антенны. Мозг упрямо выискивал ошибку в цепи и искал возможные варианты решения проблемы. Почти стёртые знания, привитые в кадетском корпусе, не спешили возвращаться, а причины обновить их у него за всё время гражданской жизни просто не нашлось. За этими мыслями он не заметил, как задремал, а проснулся от громкого возмущённого голоса Ветана, летевшего из соседней палаты.        — Я не стану надевать эти поношенные тряпки. Это даже не мой размер… Спор, по всей вероятности, продолжался длительное время, но последняя фраза была брошена на повышенных тонах, что и разбудило Лавруса. Ответа на реплику капитана не последовало, но хлопнувшая дверь палаты и решительные, удаляющиеся по коридору шаги человеческой девушки красноречиво свидетельствовали о её раздражении. Лаврус приподнялся на кровати и аккуратно отцепил от руки трубку системы. Голова кружилась, виски сдавливала тупая ноющая боль. Пока он спал, конфронтация существ двух разных видов только нарастала, а он пообещал себе, что защитит девушку. Лейтенант не мог понять, для чего офицер турианской армии скатывается до уровня малолетнего капризного мальчишки. Чтобы поиздеваться над девчонкой? Вывести её из равновесия? Со сна он всё ещё плохо соображал, но смутно беспокойство гнало его вон из палаты. Его предчувствие оправдалось. Он опоздал всего лишь на пару секунд. Девушка застыла на пороге соседней палаты с охапкой вещей.         — Сам выбирай! — крикнула она и резким движением бросила её в сторону злобно прищурившегося капитана. Лаврус не успел предотвратить этот необдуманный порыв и, остановившись за спиной Талины, заглянул в палату. Часть одежды несла следы боя, грязи и крови. И даже сюда доносилась вонь, исходящая от некоторых из вещей. И всё это прилетело в лицо возмущённому капитану. В глазах Ветана отразилась жажда убийства. Губы приподнялись, обнажив зубы. Он медленно опустил ноги на пол. Гипнотизируя девчонку, Ветан попытался встать. Его обнажённое тело испещряли боевые шрамы, не оставляя сомнения о его нелёгком прошлом и полученных навыках боевого ветерана многих военных стычек. Грозная и напряжённая фигура капитана выпрямилась во весь свой немаленький рост. Талина в ужасе отпрянула назад, упершись спиной в грудь Лавруса. Он не видел лица девушки, но ощутил пробежавшую по её телу дрожь от прикосновения к себе. Она охнула, не ожидая преграды, и застыла в оцепенении, опасаясь повернуть голову. В это самое мгновение Ветан атаковал. Плавным, но стремительным движением качнулся вперёд, выставив руку. Чтобы добраться до ненавистного врача, ему следовало сделать всего пару шагов, и за доли секунды с девчонкой было бы покончено. Тело Лавруса, закалённое десятилетиями тренировок, отреагировало само собой. Одна рука перехватывает землянку поперёк талии и прижимает к торсу, став с ней на миг одним целым. Вторая в захвате отводит руку Ветана и переводит импульс удара в кинетическую энергию движения, пропуская пыхтящего от гнева турианца мимо себя. К несчастью, разведчик не вписывается в дверной проём и со всего маху впечатывается в косяк. В момент удара слышится треск, и тело Ветана валится к ногам лейтенанта и землянки, даже не шелохнувшейся в его руках. Пару секунд уходит на осознание всего того, что только что произошло. Не сговариваясь, он и девушка бросаются приводить дебошира в сознание.        — Капитан! С ним всё в порядке? — Минкус порывается слезть с кушетки и тоже подоспеть на помощь.       Ветан пришёл в себя, но его состояние серьёзно ухудшилось. Турианца скрючило на полу и рвало мутной жидкостью. Девушка, давно позабыв о страхе, всеми силами пыталась ему помочь. Разведчику тоже было не до мести и вымещения обиды. Он вцепился ей в руку, будто утопающий, подвывая и срываясь на стон от боли. Лаврус помогал врачу с другого бока, не давая возможности Ветану распластаться на каменном полу. Кожа капитана казалась обжигающе горячей. Он дрожал всем телом.         — Что с ним? Скажите, не тяните. Лейтенант! — беспокоился со своей койки одноногий турианец. Он переминался руками по кровати, не имея возможности оказать посильную помощь.         — У него сотрясение и, кажется, уже попала в кровь инфекция, — ответил Лаврус и, поднажав, общими с врачом усилиями всё же затащили обмякшее тело капитана на койку. Талина мигом оттеснила его в сторону, чтобы заняться больным. Она запорхала от койки к шкафу с инструментами и обратно. Разрезала повязку на голове, проверила состояние раны, провела её обработку и занялась бинтованием.       Лаврус присел на край кровати Минкуса, наблюдая за ловкими действиями врача.       — Почему капитан хочет её смерти? — тихо спросил рядовой, придвинувшись к нему. — Она же не сделала ничего плохого. Он специально её провоцирует…       Лейтенант пожимает плечами. Что ему ответить? Что Ветан просто бесится, потому как не может найти достойного для турианского офицера повода избавиться от девушки? Пытается выдавить из неё хоть что-то из того списка мнимых, как оказалось, преступлений, за которые их научили ненавидеть землян?        — Она наш враг, — неуверенно бросает он избитую фразу и понимает, что этим достигает обратного эффекта. Он уже не верит даже собственным словам.        — Возможно, я не всё понимаю, да и приказы командования обсуждать не намерен, но вам не кажется, что нам многого недоговаривают? Местные жители далеко не дикари…        — На твоём месте, рядовой, я бы поостерёгся высказывать такие вещи вслух. Особенно при капитане, — оборвал его Лаврус, чувствуя, что слова молодого турианца цепляют те же самые вопросы, которые мучили его последние дни. Значит ли это, что его мнение не ошибочно и похожую точку зрения разделяет ещё кто-то? И если это правда, то как следует поступать в дальнейшем, чтобы не пойти в разрез с целями генералов и остаться жить в мире с собственной совестью?       Минкус в ответ только фыркнул. Он почти минуту обдумывал какую-то мысль, а потом сказал:        — Я уважаю капитана, но на месте землянки не стал бы с ним возиться. Если бы не вы, он бы убил её. Вы же сами это видели.        — Видел, — сквозь зубы выплюнул лейтенант. Их беседа привлекла внимание девушки, начавшей бросать на них косые взгляды. — И напал на вышестоящего по званию офицера, защищая жизнь потенциального врага.        — Но это не так… Это случайность…        — Я знаю. Но по законам военного времени разбираться никто не будет.        — Ясно, — резко бросил рядовой в пространство. — Всё верно болтают… Не тех существ назвали дикарями.       Лаврус хотел уточнить, что именно он имеет в виду и откуда он набрался таких скоропалительных выводов, но девушка закончила с головой Ветана и поманила его в соседнюю палату для перевязки. Там лейтенант при помощи жестов попытался выведать у неё о состоянии разведчика. В ответ на его вопросительный взгляд она поджала губы и спрятала глаза.         — Не в моих силах облегчить его состояние. Он за редкими исключениями запрещает к себе прикасаться и делать перевязки. А с его диагнозом необходима консультация нейрохирурга, — посетовала Талина, складывая инструменты в кювету. — Теперь всё зависит только от него самого. Пришло время заняться твоими ранами. Я и так слишком затянула с осмотром.       Лаврус послушно кивнул и приготовился к манипуляциям. Головная боль усилилась, настроение серьёзно испортилось. Ветан не казался приветливым и компанейским парнем, но его ухудшившееся состояние угрожало жизни. Терять так глупо собратьев было невероятно обидно. Следовало спешить. Не жалеть себя, ведь он почти здоров, а разведчик уже протянул одну руку духам. После перевязки он должен снова браться за работу.       Талина быстро справилась со своей работой и отпустила его, наказав через пару часов вернуться в койку для очередной порции питательного раствора. Пока он одевался, она снова переместилась в соседнюю палату. Прежде чем вернуться в импровизированную мастерскую, организованную на кухонном столе, Лаврус решил заглянуть к соседям, чтобы справиться о состоянии разведчика. Тот всё ещё не пришёл в себя. Талина у соседней койки делала перевязку покалеченной конечности рядового. Присев на корточки, она внимательно осматривала подживающий лоскут кожи, прикрывающий операционную рану. Минкус с интересом следил за её действиями. Лаврус хотел было двинуться дальше, но задержался. Реакция рядового на девушку была отличной от реакции Ветана. Тому было крайне любопытно рассматривать землянку. Он не испытывал к ней злости или отвращения. Совсем наоборот. Парень поднял руку и осторожно коснулся волос на макушке девушки. Она вскинула голову и… улыбнулась ему. Затем вернулась к своему занятию. Осмелев, турианец одной рукой собрал на её макушке пучок чёрных волосинок, а пальцем второй провёл по султанчику, рассматривая, как выравнивается упругая прядь. Талина отстранилась с тихим смешком, высвобождая голову, и вернула проказливую руку на колени хозяину. Быстрым движением поправила причёску и занялась бинтованием. Чуть позже, склонившись над детальками на кухонном столе, вместо того, чтобы сосредоточиться на схеме, Лаврус мысленно возвращался в палату с ранеными. Мешало работе то беспокойство за капитана, так и не пришедшего в себя, то странное поведение рядового и их короткий разговор. Минкус вёл себя так, будто девушка не вызывала в нём ни капли подозрений. Будто она не была врагом, вынужденным из-за сложившихся обстоятельств лечить его, а интересная, забавная зверушка, которую хочется погладить, чтобы получить в ответ заботливое внимание. Лейтенант оперся ладонями о столешницу, невидящим взглядом рассматривая собранную на планшетке схему. Он всё никак не мог принять тот факт, что она освободила их по собственной воле и продолжает помогать по велению гуманизма, а не в страхе за собственную жизнь. На коротких планёрках и в патриотических роликах им рассказывали совершенно другое о землянах. До сегодняшнего дня он полностью разделял мнение разведчика. Определённо, плен сказался на нём не самым лучшим образом. И не только на физическое здоровье. Всё встало с ног на голову. Нет чётких приказов, никто не составляет общественное мнение, которому необходимо следовать. А собственное мнение никоим образом не хочет соответствовать прежним представлениям. Землянка оказалась дружелюбной, а не злобной тварью, единственной мыслью которой было всеми силами поработить жителей галактики. А угрожавший ему и практически отправивший к духам полковник был больше похож на загнанного в угол зверя, ощерившегося в бессильной злобе.       Лаврус сжал кулаки и резко отшатнулся от стола. Головная боль мешала здраво мыслить. Не помешало бы проветрить мозги. Да где их тут проветришь? Подземелье с каждым часом всё сильнее походило на склеп, в котором их по ошибке похоронили заживо. Он натужно вздохнул, пытаясь набрать как можно больше воздуха в лёгкие, борясь с подступающим ужасом накрывшей его клаустрофобии. Голова закружилась, а перед глазами заплясали чёрные мухи. Он присел в попытке сохранить равновесие. Казалось, сердце выскочит из груди, в ушах шумело и звенело. Он не заметил шаркающих шагов, а от прикосновения к своей руке вздрогнул.         — Давно пора было вернуться в палату. — Укоризненный взгляд Талины немного привёл его в чувства. Тёплая ладонь скользнула по руке вниз и, перехватив за запястье, потянула кверху, помогая подняться. — От голода в любой момент можешь упасть в обморок. Что мне тогда делать? Кроме тебя больше некому помочь.       Лаврус выпрямился. Осознание того, что девчонка права и гораздо благоразумнее, снова сыграло не в его пользу. Землян определённо нельзя было назвать примитивными и бездушными. Талина фактически сама тянет на себе двух лежачих и одного ходячего идиота, который вместо дела занимается ерундой и никому не нужной рефлексией. Девушка застыла в проёме двери, ожидая его. Худая и хрупкая, но с железным сводом принципов и аргументов. Она заставила его усомниться в рациональности решения командиров. И порывистые высказывания Минкуса серьёзно пошатнули его доверие к истинным мотивам захвата Шаньси. Какие цели преследовали генералы, и почему до сих пор в конфликте не разбираются вездесущие азари, дипломатические способности которых признаны всеми расами? Почему не шныряют вокруг планеты разведчики саларианцев? Единоличное разрешение конфликта таким кровавым способом не в практике Совета Цитадели. А известно ли Советникам вообще что-то об этом инциденте? Лаврус фыркнул, отгоняя назойливые мысли, и направился вслед за врачом. Он подумает об этом позднее. Но пришло время отбросить все свои подозрения и навязанные стереотипы. Они заперты в одном помещении и здесь свои правила. И одно на всех желание — выжить. И кроме Талины этим здесь никто не занимается. Пора взять себя в руки и помочь ей справиться со всем этими проблемами. *Я сильно сомневаюсь, что без мультиметра можно на глаз определить ёмкость, мощность или фараты, потому будем считать его гуру-электронщиком.