Героин

Март, 2009. Над моей головой раздается шипение, синий свет разливается по площади, сливаясь в единое месиво с людьми вокруг. Они синие и без этого света. Следом за синем взрывается красный снаряд: его звонкий взрыв заседает в моих ушах и на реверсе повторяется. Яша притащил меня на День города, сказав, что достанет для нас белую принцессу. Поэтому я глупо стоял среди пьяных людей и не понимал, что такого интересного может быть в салюте? Громкий страшный звук, идиотские яркие цвета, охи-ахи людей повсюду, плач детей, которых на какой-то хер притащили в толпу взрослых алкашей. В моей голове мысли гонялись друг за другом, уже несколько дней я не брал в руки иглу. Это сильно меня тревожило, но не больше, чем этот пидрила Яша, что ушел полчаса назад и так и не вернулся. Я продолжал стоять и всматриваться в лица людей. Все они были словно перекошены: представь, что тебе размозжило лицо битой просто в кровавое гнойное месиво, а потом неумелый врач-мудак его криво собрал, пытаясь вернуть этой каше вид твоего лица. От этих мыслей рвотный ком подкатил к горлу. От всего вокруг хотелось тошнить: мерзкий запах сладкой ваты и спирта раскурочивал мои ноздри, яркий свет заставлял жмурить красные глаза, громкая противная музыка разрывала мои уши изнутри, а лица людей тревожили недавно съеденный кусочек черного хлеба с растительным маслом, что любезно приготовил мне Слава, т. к. час назад мы были у него дома. Меньшее, что я хотел увидеть в его квартире- это всякие шмотки Яши, его дурацкие диски с музыкой, его зеленый свитер где-нибудь на полу, его зубную щетку в ванной. Последнюю неделю Яша меня бесил, может от того, что я давно не "ел" героин, а может от того, что Яша стал еще большей бабой, чем был. Все эти его тонкие запястья, длинные пальцы, улыбки, гнусавый голос, узкие серые джинсы, бритоголовая башка- все это сводило меня с ума. Вот на горизонте замаячил Андрей, умело несущий в одной руке три стеклянных бутылки холодного пива. Он подошел ко мне и победно улыбнулся: - Я их с руками оторвал! Продавщица со скрипом на сердце продала мне их за двадцатку, вместо пятидесяти!- он был возбужден собственной победой: его глаза блестели, руки слегка подрагивали, по шее текла капелька пота. Он широко улыбался. Я взял из его рук бутылку пива и открыл ее. Я не собирался пить сегодня, я хотел снюхать предложенный мне кокаин и пойти к Наташе, что бы та меня накормила своими слезами и я лег спать. - Где этот мудак?- Андрей медленно оторвался от горлышка бутылки и также медленно облизнул губы. Все эти действия были слишком порнографичны, я отвел взгляд. В последнее время я все меньше хотел видеться с друзьями, отдавая предпочтения Наташе. Я был влюблен в нее с восьмого класса, но никак не мог ей об этом сказать. Почему-то мне казалось, что она меня пошлет. - Ходит где-то. Я уже устал тут стоять!- Я злился. Все меня бесило и раздражало в ту минуту, когда Андрей смотрел мне прямо в глаза и будто успокаивал. Но вот моей злости пришел конец: со спины подошел Яша. На нем было его зеленое, точно женское пальто и снова эти джинсы. Бьюсь об заклад, что под пальто у него дурацкая огромная футболка с футбольным клубом ЦСКА. - Ну и где ты был?- Андрей беззлобно ткнул ему в грудь бутылкой пива. - Пришлось долго выпрашивать у этого жирдяя кокаин. Вы представляете, он просил мне ему отсосать!- Яша хлопнул в ладони и посмотрел каждому из нас в глаза по очереди. - Ну ты же это отлично умеешь!- Я не выдержал. Все сейчас казалось мне смешным, даже эта глупая ситуация со старым жирным извращенцем. - О, иди нахуй!- Яша смущенно улыбнулся и отвел глаза. Я ударил по его больно точке. Он дико бесился стоило мне сказать что-нибудь про Славу или хоть как-то освязанное с ним. Я уже был у Наташи дома, полностью трезвый. Ната не выходила из дома уже пару недель. Я заходил к ней каждый день, приносил что-нибудь и рассказывал новости. В этот раз она была в ванной. Я сидел в спальне и разглядывал стены. На трезвую голову вся моя жизнь вызывала у меня дикое отвращение. Я начал представлять лица своих корешей в голове и сравнивать, как я их видел, когда сидел на игле и как сейчас, будучи вечно встратым экстази или абсолютно трезвым. По зеленой лавочке Андрей казался мне диким и невероятно хитрым засранцем. Эти его приступы ярости ассоциировались у меня с красным цветом, именно такого цвета у Андрея любимая олимпийка, которую он купил в Адидасе несколько лет назад. Его слова-угрозы лихо крутились у меня в голове и бились об стенки черепа, от этих ударов череп трескался и мозг вытекал наружу, пачкая чистые простыни. На трезвянку же Андрей казался мне острым, как шипы розы снаружи и мягким, как пресловутая сладкая вата внутри. Его угрозы уже не пугали, а смешили: " Я тебе брюхо распорю, Черема!", " Ты у меня допрыгаешься, мудак!", " Ты без меня под лавкой подохнешь!". Яша для меня-наркомана всегда был нечто средним между Ангельским личиком из Бойцовского клуба и педиковатым Лу Ридом. Он не раздражал, как сейчас, а лишь слегка действовал на нервы, вновь начиная свою старую песню о главном: из-за нас страна купается в луже говна. Они оба являлись отвратительно-четкой иллюстрацией моих ночных комшаров: один жестокий и взрывной, другой- тихий и ведомый. По отдельности они были безобидны, но вместе образовали извращенный, жестокий сон в моей голове.