Боюсь потерять тебя

Мэтт слабо напоминает счастливого человека. Человека, главное желание которого сбудется через несколько минут. Человека, который сделает самый серьёзный шаг в жизни. Человека, который сегодня женится. Наматывает, кажется, уже третий круг по залу, а расползающиеся в голове мысли утрясти всё никак не получается. Взгляд потерянно-воспалённый, ладони потные и клокочущее дыхание. Ни грамма уверенности в завтрашнем дне — только слепая надежда. — Мэтт, ты чего там копаешься? — в дверях появляется не на шутку всполошенный Гарри с конвертом в руках. Он боится, что забудет свою клятву. — Или ты решил опоздать на собственную свадьбу? — Ещё чего, — Даддарио выдавливает из себя прозрачно-вялую улыбку, настороженно поглядывая на конверт, и Гарри напрягается ещё больше. — Я просто долго завязывал галстук. — Может, передумал? — Шам внимательно заглядывает Мэтту в глаза, и тот будто плавится под его взглядом. Расправляются рваные полосы страха на щеках, и глаза загораются блеском тепла. Мэтт подходит ближе и по привычке обнимает за спину, нежно поглаживая. Гарри блаженно прикрывает глаза, но нервно стучащее в груди сердце не позволяет забыть о страхе. Кажется, этот липкий, беспредельный страх поглотил их обоих. Ещё в тот день, когда они решились объявить о своих отношениях. Не было громкого выхода из шкафа и пышных клятв — лишь кроткое «Я люблю этого мужчину», брошенное Даддарио прямо в камеру, и скромная улыбка Гарри вперемешку с тихим «Как и я его». За полгода любовь не утратила ни капли своей силы, но где-то на задворках сознания вырос необъяснимый страх. Теперь пришло время перейти на ступень выше, и дороги назад уже не будет. — Ты что такое говоришь? — Мэтт сладко целует в шею, щекоча колючей щетиной, и Шам едва сдерживает смех. — Я же вижу: ты нервничаешь, — улыбку Гарри сменяет ледяная тоска, которая холодит сердце, и Мэтт боязливо отводит глаза. Он сам не знает, от чего хочет спрятаться — от бороздящего душу страха или от самого себя. Никогда не находишь нужных слов в нужный момент. — Да, ты прав, — Даддарио берёт Гарри за руку и ловит в его глазах то же самое чувство — боязнь упасть и разбиться. — Просто там будет столько людей, и все будут смотреть только на нас. — Конечно, это же наш день, — Шам чеканит без промедления, гордо и победно. — День нашей свадьбы. День их свадьбы. День, когда их отношения перестанут вращаться только вокруг съёмок и актёрских проектов. День, когда они станут одной семьёй — маленькой, но от того не менее сплочённой. Две половины одного целого, как пишут в женских романах. Нет, в сотни раз ближе и роднее. Всю жизнь рука об руку, лицом к лицу, сердцем за сердце. Такое будущее больше не пугает Даддарио, а Гарри просто знает, чего хочет. — Твоя жена тоже там будет, — Мэтт приглушённо вздыхает, взъерошивая волосы. Дурацкая привычка. На нервной почве, конечно же. — Во-первых, бывшая жена, — голос у Гарри строгий, трескучий и глаза угрожающе-черные. — Во-вторых, её будет развлекать твоя сестра. — Алекс? — Мэтт удивлённо хмурит брови и снова поднимает глаза. — Разве они с Шелби знакомы? — Как плохо ты знаешь свою сестру, — Шам с лукавой ухмылкой следует к выходу, бросив на Мэтта многозначительный взгляд. Пускай помучается. Алекс его точно по головке не погладит за это, а Шелби обязательно кулаками накормит. Господи, и это его бывшая жена. — Так, Гарри, говори, — Даддарио хватает его за руку и резко поворачивает к себе. — Что я пропустил? — Сейчас не совсем подходящее время, — Гарри недовольно сверкает глазами и тянет Мэтта за собой, как непослушного ребёнка. — Пошли уже поженимся, наконец! Гарри не верит собственным ушам, когда слушает клятву Даддарио. Он не забыл, написал. У Шама почему-то ноги подкашиваются и в груди неимоверно жжёт. Столько незабытых воспоминаниях и пламенеющих чувств в каждом слове — точно в сердце. «Гарри, ты прекрасно знаешь, что в серьёзных речах я не силён. Мне, как актёру, проще говорить заученный текст, но я сделал это. Ради тебя, ради нас. Я очень редко говорю, как сильно я тебя люблю. Не потому, что не хочу. Нет. Просто я хочу сделать тебя настолько счастливым, чтобы ты чувствовал это каждый день. Всегда. Когда я сонный буду ворчать ранним утром и кидаться в тебя тапками. Когда буду дарить тебе цветы, по поводу и без повода. Я знаю, что ты любишь белые розы. Когда буду пьяный вымаливать у тебя прощение под дверью нашей квартиры. Всегда. Мы всегда боялись упасть и разбиться. Но пока мы есть друг у друга, мы будем лететь, всё выше и выше. Я люблю тебя, Гарри». Когда с уст Мэтта слетает заветное «Да», у Шама будто гора сваливается с плеч. Становится по-настоящему тепло и спокойно от лучезарного, бархатного взгляда Даддарио, который крепко держит за руку. Гарри на мгновение прикрывает глаза и слышит, как внутри лопается кокон страха, рассыпаясь клочками грусти и оседая золотом в глазах. Он всегда боялся упасть и разбиться, но с Мэттом этому не бывать. Только пронзительное счастье и долгие годы жизни. Не вечность, конечно, но разве кто-то считает?