В чужой шкуре

      Не за чем подробно расписывать то, как промучился Дружок в теле Розы, соображая, как работает вещь, что дала ему Лиза. Но, когда он с горем пополам понял принцип и, переодевшись, мрачно позавтракал в одиночестве, то в его не очень хорошее утро пробился лучик света. На гламурный телефончик пришло сообщение, сообщение, от которого Дружок вдруг заулыбался.       «Давай погуляем сегодня? »  — написал ему Тимоха. Не задумываясь, он отправил ему «Давай!» , отложил телефон и раскрыл шкаф с вещами Розки. — Фу, ну и мерзость, — прошептала она тихо, глядя на всё это розовое и подобных цветов безумие. Как это вообще таскать можно?!       Порывшись среди всего этого модного в блестках шмотья, «Роза» таки добыла нормальный синий свитерок, что здорово облегал стройную фигуру и клетчатые шорты, что были немного выше колен. Покрутившись перед зеркалом, Барбоскина хмыкнула, призадумалась, затем щелкнула пальцами изящной лапки и… резинки, которые держали два пышных хвоста, уже валялись в стороне. Вместо них Роза взяла одну резинку, но покрупнее и с трудом, но умудрилась заплести себе высокий хвост. — Ого, да у неё есть уши, — протянула она удивленно, разглядывая в зеркало маленькие аккуратные ушки, что были явно купированы, то есть обрезаны, чтобы не висели. И ради чего было так мучиться? Чтобы прятать их за двумя дурацкими хвостиками, что сами похожи на уши вислоухой псины? Девчонки…       Дружок в теле сестры изумленно глядел на себя и невольно воображал реакцию Тимохи. Понравится ли ему? — Лучше бы не понравилось, — скрипя зубами, пробормотала блондинка, глядя на своё хорошенькое личико в зеркало. — Что ты говолишь? — спросила Лиза. — Не суй нос не в своё дело, — огрызнулась тут же сестра. — Очень надо, — насупилась та и продолжила листать какой-то журнальчик.       Закатившая глаза Роза схватила свой рюкзачок, надела лямку лишь на одно плечо и поспешила в прихожую, где нацепила, не задумываясь, старые кеды, что Роза настоящая уже лет сто не таскала. Не вынесет Дружок каблуков и платформ, и это не удивительно. Глянув на себя уже в зеркало в прихожей, она хмыкнула и выбежала наружу, не закрыв дверь за собой.

***

— Ого, — встретил её удивленный возглас сидевшего на качели Тимохи. — Привет, Тимоха, — похлопала ресничками Роза. Зачем-то Дружок решил позабавиться и покорчить из себя настоящую Розку. А ведь, сбегая по ступенькам, он думал, что бы такого сказать этому лопуху, такое обидное, чтобы тот растроился или бы даже разозлился и они бы поссорились. Но сейчас почему-то все слова вылетели из головы Барбоскина-Барбоскиной…       Тимоха неуклюже, по-смешному слез с качелей, чуть не упав. Вроде, он не такой обычно… Что-то произошло. — Ты сегодня выглядишь очень по-новому, — взяв Розу за лапку, промямлил он. Так вот оно что… Щеки блондинки вспыхнули, а лапка вспотела. По-идее надо бы выдернуть… Но, разве бы эта стерва Барбоскина, герлфренд Тимохи, сделала бы так? Нет, наверное…       Всю дорогу они шли молча, но Роза не чувствовала напряжения в этой тишине, она была спокойной и приятной. В своей настоящей шкуре он бы начал с ним обсуждать всякие игры, спорить на этот счёт или же делиться впечатлениями насчет недавно прошедшего футбольного матча. Но сейчас так нельзя было, ведь Барбоскину это совсем не интересует. Раньше Дружок не понимал, как лучший друг не помирает со скуки с этой фифой, с которой и поговорить-то не о чем, но теперь он с завистью осознавал, что у них есть нечто большее — вот это приятное, ласкающее ухо молчание. — Я купил билеты в кино, ты же не против?  — спросил Тимоха вдруг тихо, почти на ухо Розе. — А?.. А, ну да, не против, — пролепетала та, не сразу сообразив, что он к ней обращается. Тимоха улыбнулся, как-то очень тепло и они пошли в сторону местного кинотеатра.       Роза не запомнила, как они зашли, как Тимоха достал два билета и предъявил их, даже то, как они зашли в тёмное помещение с ярким огромным экраном. Она лишь очнулась тогда, когда они, заняв места на последнем из рядов, начали смотреть. Голова её невольно легла на плечо Тимохи, тот явно был непротив, но даже в этом мраке Барбоскина увидела, как горят его щеки. Её щеки тоже горели…       Где-то на середине фильма он, и так уже сжимая лапку Розы в своей лапе, что потела не меньше Розиной, начал как-то странно наклоняться к ней навстречу. Оторвав голову от широкого плеча, Барбоскина недоуменно посмотрела на Тимоху и не успела и пикнуть, как вдруг случилось то, что вогнало её в просто невероятную краску. Он поцеловал её, неумело, смешно, но поцеловал!.. Ох, чёрт… Роза, в теле которой стабильно находился Дружок, вытаращила глаза так, как не делала этого, когда обнаружила в своих плавках «эти дни». Но, что ещё страннее, Розка не отпихнула от себя целующего её бойфренда, а лишь крепко зажмурилась… отвечая? Да, она отвечала, не менее нелепо, путаясь, но отвечала. И это было… ужасно? Она, то есть он, не мог найти однозначный ответ на этот вопрос.

***

— Спасибо за прекрасный вечер, Роза, — прошептал он, держа миниатюрные лапки в своих лапах. Они уже десять минут как стояли у подъезда блондинки, освещенного фонарями, всё не решаясь расстаться. — Мне тоже понравилось, — пролепетала, снова покраснев, Роза. Тимоха улыбался, он был такой… такой… счастливый? Так вот почему он позабыл почти о друге? Он правда счастлив, выходит? Она немного растерянно смотрела в сияющие глаза и кусала тонкую губку. Он же её аккуратно приобнял, снова неуверенно поцеловал, а затем сделал шаг назад. А вспыхнувшая, как настоящая алая роза блондинка, пискнув, тут же юркнула в подъезд.       Дома должен быть лишь Гена — остальные сидят в гостях, ну, а Малыш уже спит, разумеется. Идеально. — Что такое? — спросил он, когда Роза буквально вломилась в его комнату. — Геночка, преврати меня обратно! — взмолилась она, упав перед ним на колени. — Но почему? — удивился он, — Ты уже отомстил Розе? Так быстро? — Да, да, я всё сделал, преврати! — чуть не плача, воскликнул он. — Тише ты, Малыш же спит, — шикнул на него Генадий, уже разыскивая по полкам. Всё в Дружке пело от радости, ибо он сейчас как никогда хотел вернуться в своё старое-доброе тело, где он никогда не будет больше чувствовать это странное ощущение… Ощущение, которое ненормально для его пола, так нельзя. Разумеется, он непременно придет в себя от этого дурмана, будто проснется, забудет, как кошмарный сон, когда снова станет собой! Разве может быть иначе?