Было время, когда мне казалось, что я достиг предела страданий. Но нет: можно идти еще дальше. (Альбер Камю)
Патрик сидел возле одной из палат, ожидая вестей от доктора. Рядом с ним сидел рыжеватый парень немного похожий на Раф, ее зеленоглазый брат Конрад. Также неподалеку стояли родители девушки, Жизель, женщина с рыжими волосами и нервной походкой, и Саймон, мужчина постоянно звонил по телефону. Вся компания изрядно нервничала. — Как такое могло произойти? — то и дело спрашивала Жизель. — Водитель был пьян, она его не заметила, — в который раз отвечал Конрад. — Как можно было не заметить машину, у нее что, глаза на затылке? — Мама… — устало прошептал парень, потом обратился к Патрику: — А где Лукас? — Не знаю, — настороженно ответил тот. — Он трубку не берет. Саймон молчал, лишь иногда поворачивал голову в сторону говоривших. Тут из палаты вышел их семейный доктор, он всегда был в курсе всего, что происходило в семействе Райан. Увидев его страдальческое лицо, Патрик подумал о самом плохом. — Мне жаль, — осторожно произнес мужчина. — Но мы не смогли спасти ребенка. — Ребенка? — хором воскликнула семья Раф. — Не спасли? — с ужасом спросил Патрик. — Нет, вы… Отец? — Не я. Отец в данный момент не берет трубку. — А какой был срок? — поинтересовалась Жизель. — Примерно три с половиной недели. — Так это и не ребенок, так, плод. Ничего страшного. — Мама! — зашипел Конрад, он терпеть не мог, когда Жизель «включала стерву». — А как сама Раф? — испуганно спросил Патрик, стараясь не обращать внимание на маму подруги. — У нее сильные ушибы, пара переломов, но в целом она в порядке… Физически. А вот душевно… — Что? — крикнула Жизель. — Вы хотите сказать, что моя дочь сумасшедшая? — Мама! — зашипел Конрад. — Ты говоришь о Раф! — Нет, она не сумасшедшая, — продолжил доктор. — Но она призналась мне, что за несколько минут до трагедии, она пыталась спрыгнуть с моста, но остановилась, вспомнив о ребенке. И сейчас, когда она потеряла его, я не уверен, что попытка не повторится, понимаете? Патрик ничего не мог понять. Прыгать с моста? Зачем, черт возьми! — А она не сказала причину? — осторожно спросил он. — Сказала, — мрачно ответил доктор. — Ее парень бросил, это стало настоящим ударом для девушки, а тут еще и потеря ребенка. В общем, она не в себе, мягко говоря. Ей необходимо лечение. — Что? — прошипел Патрик. — Я убью этого мерзавца. — Простите, я вас не понял, — вмешался молчавший все это время Саймон. — Вы предлагаете запихнуть мне родную дочь в психушку? — Нам придется, — обратилась к мужу Жизель. — Вдруг она… Опасна. Может она захочет убить кого-нибудь из нас. — Мама! — снова зашипел Конрад. Патрик наблюдал за ними и думал, что с такими родственниками он давно бы удавился. — Успокойтесь, — тихо сказал доктор. — Она вовсе не опасна для общества. Но если не помочь ей сейчас, все может закончиться плачевно. Он достал из кармана визитку и протянул ее Саймону. — Что это? — спросила Жизель. — Телефон психушки? — Не психушки, как вы выразились. Это что-то вроде центра психологической помощи. Советую вам отправить Рафаэллу именно туда. Подлечить нервы, снять стресс, морально отдохнуть, так сказать. Сам центр находится в Германии, в Мюнхене. Вашей дочери там помогут. — Мы подумаем, — важно ответил Саймон. — Подумаем? — вмешалась Жизель. — Да мы согласны! — Мама! Может, стоит спросить Раф, хочет ли она этого? Жизель закусила губу, если Раф чего-то не хотела, то уговорить ее невероятно сложно. — Уговори ее! Вдруг она убьет нас! — Она не больна! — Конрад терял терпение. — Доктор же все объяснил! — Все равно, уговори ее. — Нет. — Ну, прошу тебя. Ох, а если кто-нибудь узнает? Что обо мне на работе скажут? — Мама, не выводи меня из себя! Жизель упала перед сыном на колени. — Я прошу тебя, пожалуйста, уговори ее. Так ведь будет лучше для всех. Конрад устал от нее, она никогда не думала о других, только о себе. — Хорошо, — выдохнул парень. — Я поговорю с ней. Патрик, ты со мной? Она тебе всегда доверяла. — Да уж, от вашей семьи я бы и сам сбежал в клинику, — неслышно пробурчал парень. Парни зашли в палату Раф, Конрад увидев ее, виновато опустил глаза, Патрик сел рядом и взял ее за руку, такую тонкую и безжизненную. Раф одернула ее. — Как ты? — спросил он шепотом. Раф была, казалось, безучастна ко всему. Глаза были красными, заплаканными, лицо мертвенно-бледное и несчастное. Посмотрев сначала на Патрика, а затем на брата, она сказала сухими и дрожащими губами: — Я согласна, так и передайте ей… Вы очень громко разговаривали… Патрик прижал ее ладонь к своим губам, скупая слеза покатилась по его щеке. — Я убью его. — Нет, обещай, что ничего не сделаешь ему, смерть это слишком легко. — Что ты хочешь этим сказать? — Патрик с удивлением и даже испугом посмотрел на нее. — Он будет меня ненавидеть, клянусь, самой себе клянусь… Но всему свое время, пусть радуется жизни, пока может…***
Когда ты чего-то ждешь, то время тянется предательски медленно. Так и для Раф, год в психологическом центре, казался вечностью. За этот год Лукас ни разу не позвонил ей, не написал. Он знал, что ее сбила машина, что она сейчас в какой-то клинике, но предпочитал не лезть в ее жизнь. В отличие от Патрика, который звонил, писал SMS, предлагал приехать, но девушка не разрешала ему. Вскоре она и вовсе сменила номер телефона, чтобы прошлое не мешало ей настоящей. Патрик понял это, и успокоился, даже не стал спрашивать ее новый номер у семьи, но в глубине души ему было обидно такое отношение. Каждую неделю в палату Раф присылали букет белых роз. От кого были эти цветы, она не знала, но была уверена, что это не от друзей и близких. Ведь все они знали, что ее любимые цветы орхидеи. С каждым днем злость Раф к Лукасу росла. Он продолжал быть смыслом ее жизни, но если раньше этот смысл был наполнен любовью, то сейчас ненавистью. Свой день она начинала с того, что составляла план мести: как она будет вести себя с ним, как сломает его жизнь, лишит всего. Но все-таки ее пугало это чувство, ей казалось, что она теряет саму себя, растворяется в ненависти. Когда курс лечения закончился, девушка решила остаться в Европе. Мать с радостью посылала ей деньги, лишь бы «душевнобольная» не возвращалась. Раф хотела убежать от своих эмоций, от самой себя. Сначала она убегала в прямом смысле: постоянно меняла место жительства. Промучившись, таким образом, почти год, она поняла, что это не поможет. Остановив свой выбор на Голландии, девушка решила, что нужно не убегать, а просто забыться. Алкоголь, наркотики… Она испробовала все, ничего не помогало, даже наоборот усиливало остроту ее боли. Она боялась саму себя, никогда она не была такой, в ней засели ранее неведомые чувства: злость, жестокость, холодность… Ей нужен был Лукас, страдающий, лишенный всего и всех. Мучимая своей ненавистью, девушка решила вернуться.***
Рано утром Патрика разбудил громкий и настойчивый стук в дверь. Парень решил, что это один из его соседей в очередной раз собирает подписи против чего-нибудь. — Что тебе нужно, придурок? — спросил он, почти не открывая глаза. — Мне? Я вообще-то соскучилась. Патрик потер глаза, спросонья он все еще плохо видел, этот голос был таким родным, но силуэт… Силуэт, был чужим и… Холодным. Перед ним стояла высокая длинноволосая девушка и мило улыбалась, но почему-то от нее веяло какой-то тревогой. Поняв его замешательство, незнакомка сняла солнцезащитные очки. Патрик вздрогнул, эти глаза… Неужели это? — Раф! — Ну наконец-то!