Чёрное на чёрном

Оживлённый шум, гул голосов и блеск драгоценностей давно заполнили Тронный зал. Старинные бронзовые люстры, свисающие с потолка, блистали сотнями свечей. Свет, отражаясь от многочисленных, оправленных в позолоту зеркал, бросал яркие блики на натёртый до блеска паркет и роскошную одежду гостей. Лакеи в чёрно-белых ливреях разносили хрустальные бокалы с напитками. На первый взгляд кажется, что всё как всегда. Но нет. Сегодня мужчины не обсуждают политику, а дамы не разглядывают придирчиво чужие наряды и не демонстрируют свои. Оллария взбудоражена шокирующей новостью: Кэналлийский Ворон обвенчался с дочерью изменника Окделла! Герцог Алва представляет ко двору свою супругу. Такое событие не может пропустить никто и потому во дворце сегодня яблоку негде упасть. Его Высокопреосвященство кардинал Талигский и Марагонский здесь по долгу служения и, собственно, службы. О том, что Рокэ женился, ему доложили рано утром. Новость ошеломила Сильвестра настолько, что пришлось вызывать лекаря. Очередная выходка Рокэ едва не закончилась для кардинала сердечным приступом. Час назад ему с трудом удалось подняться с постели, но не прибыть в этот вечер во дворец он не мог. Благодаря тинктурам сердечная боль слегка отпустила, на смену ей пришла ярость. Дорак готов был метать молнии. Желательно в темноволосую голову Первого маршала. Вот они игры! Те самые, что до добра не доводят. И вновь это премерзкое чувство, что его переиграли вчистую. В то время, когда Сильвестр строил планы о том, как побыстрее выдать Риченду Окделл за Манрика: отделаться от девчонки и перепоручить Надор — Алва уже вёл герцогиню под венец. И старший Савиньяк тоже хорош — капитан королевской охраны тоже не без глаз, если сам не мог воспрепятствовать. Не мог или не хотел? Кто-то должен был вывести герцогиню из дворца незамеченной, а следить за ней поручено его людям. Разговор с Савиньяком ещё предстоит, но сначала Алва. Зачем ему девчонка? Надор? Не позволить Манрикам получить Север — это ясно, но надеть ради этого обручальный браслет? И как ему удалось уговорить девицу, ведь он убил её отца? Для Людей Чести это — кровная вражда. И каким бы дамским любимцем не был Рокэ, герцогиня вряд ли следовала зову сердца. Нет, здесь не амурные дела. Тогда что? Ответ был, но поражал своей невероятностью. В том, что Риченда Окделл смела до безрассудства, кардинал уже убедился. Своему «исповеднику» она рассказывала обо всём, что видела и слышала во дворце, а тот в свою очередь слал донесения в Агарис. Ничего секретного и важного в них не было, Штанцлер не упоминался, и потому Дорак пока позволял шифровкам пересекать границу Талига. Другое дело, что она может узнать в доме Алвы. Кардинал и сам не отказался бы заиметь своего человека в особняке на улице Мимоз, но, увы, Рокэ окружал себя людьми, готовыми умереть за своего соберано. В то, что Риченда сможет перехитрить Ворона, верилось с трудом, но стоит Рокэ хоть на мгновение потерять бдительность, и тогда одна капля яда в бокале вина сможет всё перевернуть не только в Талиге. Оставалось надеяться на то, что девица не вскружила Рокэ голову настолько, чтобы он забыл об осторожности. Ясно сейчас лишь одно: время прикрыть всю эту Агарисскую шайку пришло. Напрасно он тянул так долго. Альдо Ракану нужно исчезнуть, а Ричендой Окделл, если повезёт, займутся другие. Дораку докладывали, что тессорий уже дважды справлялся об аудиенции. Манрик-старший, должно быть, зол, как тысяча ызаргов, и жаждет крови. Алва ему не по зубам, но с герцогиней пусть поступает, как пожелает, мешать не будем. Если осмелится, конечно. Потому что иметь такого врага, как Ворон смертельно опасно. Тессорий не глуп и не может не понимать, что Алве не составит труда найти виновного и тогда головы полетят. Леопольда жаль, если он решит сводить счёты с Алвой, союзник из него толковый, но, выбирая между ним и Вороном… Нужно думать о будущем. Сегодня сердце в очередной раз напомнило о неизбежном. Сильвестр поморщился. Головная боль, не проходящая уже несколько часов, стала ещё сильнее, и кардиналу хотелось закрыть глаза, чтобы хоть на мгновение избавиться от режущего глаза блеска и заткнуть уши, чтобы не слышать этот непрекращающийся гомон. Но в следующее мгновение всё разом стихло, по толпе пронёсся шепот и головы всех присутствующих как по команде повернулись к распахнутым дверям Тронного зала. Так встречают только королевскую чету, но, похоже, что сегодня до Фердинанда и Катарины никому нет дела. Герцог и герцогиня Алва — вот кого хотят все увидеть. Фанфары, как при появлении короля, не звучат и потому Первый маршал с супругой входят в зал в оглушительной тишине. Рокэ в тёмно-синем придворном платье, отороченном пеной алатских кружев, хорош как никогда. Кардинал в очередной раз залюбовался точёными, горделивыми чертами его лица, их подчёркнутой красотой и даже некой неодушевленностью, которую оживляли лишь невозможно яркие синие глаза, в глубине которых таилась неизменная насмешка. Дорак мысленно усмехнулся: рядом с таким красавцем любая будет казаться дурнушкой, тем более Надорская провинциалка. Он перевёл взгляд на герцогиню… Однако! На мгновение кажется, что Риченда Окделл и Риченда Алва — две разные женщины. Те же тонкие черты лица, серые глаза, русые волосы, но отличия невозможно не заметить. Герцогиня Алва ярче и смелее девицы Окделл во всём: в вызывающем декольте чёрного платья, в манере держать себя, в горделиво-пренебрежительной посадке головы. А ещё во взгляде, который словно говорит, что, появившись здесь, она оказала всем величайшее одолжение. В Риченде больше нет ни простоты, ни налёта провинциальности, только изящество, изысканность и холодная сдержанность. Воистину Оллария ещё не видела такой герцогини Алва! Шея, руки, волосы Риченды усыпаны сапфирами. В свете сотен свечей синие камни мерцают каким-то живым блеском, отбрасывая мягкие, завораживающие тени на кожу и волосы молодой женщины. От «Сапфировой герцогини» невозможно отвести взгляд. Это подтверждают и долгие мужские взгляды, и приподнятые брови дам. Если герцогиня Алва, не желая уступать своему супругу, решила стать объектом восхищения для одной половины двора и зависти для другой, то она преуспела. Кардинал снова посмотрел на Ворона. Не нужно быть провидцем, чтобы понять, что возмутитель всеобщего спокойствия очень доволен и собой, и устроенным представлением. В том, что всё это было заранее спланировано герцогом, Дорак не сомневается. Выражение лица Первого маршала сохраняет привычное равнодушие и безразличие ко всему вокруг, но Сильвестр видит, как удовлетворение сапфировыми змейками скользит в синих глазах кэналлийца. — Ваше Высокопреосвященство, — только Алва умеет кланяться, ни на бье не теряя достоинства. — Герцог, — кардинал кивает Ворону и переводит взгляд на склонившуюся в реверансе Агарисскую шпионку. — Герцогиня, — Дорак протягивает руку в привычном жесте благословения. Маленькая притворщица, скромно опустив глаза, касается губами пастырского перстня. Безупречная игра. — Примите мои поздравления. — Благодарю вас, Ваше Высокопреосвященство, — отвечает за двоих Рокэ, сопровождая слова дежурной улыбкой. Сильвестр сверлит маршала взглядом, но Ворона невозможно смутить. Виконт Эммануилсберг — генерал-церемониймейстер трижды ударяет жезлом о пол и торжественно объявляет: — Его Величество Фердинанд Второй Оллар — король Талига. Её Величество королева. Мужчины преклоняют колени, дамы застывают в низких реверансах. Звучит гимн «Создатель, храни Олларов», и золочёные двери распахиваются. Королевская чета появляется в сопровождении коменданта Олларии и, пока ещё — капитана Личной королевской охраны. Король высоко держит голову и ни разу не сбивается с церемониального шага, Катарина в бело-чёрном платье, шествует, словно на эшафот. На лице страдалицы — вселенская скорбь, а тонкая шейка, увитая жемчугом, кажется сейчас сломается под тяжестью высокой причёски. Ещё одна притворщица. Зажав в руках гранатовые чётки, Дорак присоединился к свите. Фердинанд и Катарина заняли места на двойном троне, кардинал опустился в кресло, стоящее чуть сбоку от Его Величества. Савиньяк и Килеан-ур-Ломбах замерли за троном. Король не умел править, но играть свою роль был обучен с младенчества: — Рокэ, герцог Алва, Первый маршал Талига, подойдите к нам и представьте вашу супругу. Ворон ведёт свою герцогиню так, словно это она королева, и кардинал не может побороть желание посмотреть на Катарину. Взгляд светло-голубых глаз Её Величества остротой может посоперничать с клинком. С каким наслаждением она бы сейчас вонзила нож в сердце соперницы. Именно соперницы. Как бы главная страдалица Талига не убеждала всех в том, что спит с Вороном по принуждению, это такая же ложь, как и то, что дочь Эгмонта Окделла не связана с мятежниками. Они стоят друг друга. — Герцогиня Алва, — представляет тем временем Первый маршал супругу, и новоиспечённая герцогиня грациозно склоняется перед августейшей четой. — Мы были рады узнать о вашем союзе, — Фердинанд буквально сияет. — Герцог, вы не могли сделать лучший выбор. Герцогиня, вы — прекрасны. — Благодарю вас, Ваше Величество, — Риченда лучезарно улыбается и склоняется ещё ниже, но Фердинанд, в отличие от большинства мужчин в зале, открывшийся вид соблазнительного декольте герцогини будто не замечает. Официальная часть на этом закончена, король кивает, и Фридрих Манрик объявляет о начале бала. А вот его батюшки и брата Леонарда нигде не видно. Очевидно, несостоявшийся жених предпочёл избежать позора. — Герцог Алва, вы позволите пригласить вашу супругу? Кардинал удивлён: Его Величество изволит танцевать? Фердинанд тучен и страдает одышкой, потому не участвует в подобных развлечениях уже года два. Да и открывать бал он должен с королевой. — К нашему глубочайшему сожалению, Её Величество сегодня не расположены к танцам, — поясняет Фердинанд, целует Катарине руку и поднимается с кресла. Ворон смотрит на жену, предоставляя ей возможность самой решить. Желает герцогиня танцевать с Олларом или нет, значения не имеет, отказывать монарху она, разумеется, не станет. — Это честь для меня, Ваше Величество, — принимает лестное предложение Риченда. Король выводит вчерашнюю герцогиню Окделл в центр зала, за ведущей парой выстраиваются прочие танцующие. Поклон, два шага вправо, поворот — Квентин Дорак удивлён, что помнит замысловатые па. Танцевать его учили в детстве, но умение так и не пригодились — он рано избрал путь служения. — Господин герцог, уделите мне несколько минут, — обращается он к Первому маршалу. Ворон был редким гостем на балах, в своём доме приёмов никогда не давал: любым развлечениям маршал предпочитал вино и войну. Сильвестр не мог припомнить, когда в последний раз видел Алву танцующим. Но чем Леворукий не шутит, раз уж сегодня вечер сюрпризов?.. — К вашим услугам, Ваше Высокопреосвященство. Кардинал поднялся с кресла и, перебирая пальцами шлифованные гранаты чёток, направился вместе с герцогом к дальнему окну. — Ваша супруга в первой паре с королём — такая честь, — Дорак начинает светскую беседу на случай, если кто-то окажется поблизости. Ворон вежливо кивает, но оставляет замечание без комментариев. — Что вы творите, Рокэ? — едва слышно произносит Сильвестр. Впрочем, они стоят уже достаточно далеко, чтобы быть услышанными. — Судя по всему… — герцог картинно развёл руками, и лицо его озарила ироничная улыбка, — я женился. — Прекратите паясничать, — резко перебил его Дорак, прикладывая неимоверные усилия, чтобы скрыть раздражение и сохранить подобающее выражение лица. Всё же разговор на людях был лишним, но продемонстрировать окружающим, что между союзниками всё по-прежнему — необходимо. Пусть любуются. — Вам не кажется, что вы заигрались? — Мне тридцать пять… — философически начал маршал. Кардинал протестующе махнул рукой. — Рокэ, я говорю не об этом. Женитесь, себе на здоровье, если желаете, но дочь Окделла… Партию вам могла бы составить даже принцесса. Ваш брак должен был принести благо Талигу. — Династические браки? — Рокэ медленно поворачивает голову, приподнимает бровь. — Нет, уж увольте. Я не принц и не король. К счастью. «К сожалению, — подумал Дорак, пристально глядя на маршала. — Но ты им станешь. Потому что эту страну я должен оставить сильному королю, а не тому ничтожеству, который сейчас сидит на троне». В последнее время сердце всё чаще давало о себе знать, заставляя кардинала задуматься о преемнике, которого не было. Сильвестр часами перебирал кандидатуры, но никто из его подчинённых не был готов к тому, чтобы взять власть в свои руки. Ответ на терзавшие кардинала сомнения пришёл внезапно: искать нужно не нового кардинала, а нового короля! Закон о престолонаследии гласил, что в случае смерти короля, регентом при малолетнем дофине становится герцог Алва, а если династия Олларов пресечётся, королём должен стать всё тот же Алва. Его Величество Рокэ Первый — каково звучит! Убрать Фердинанда чужими руками, останется принц Карл, но дети часто болеют и не выживают. План складывался в голове быстро, успеть бы воплотить задуманное в жизнь. Самым сложным представлялось — заставить Рокэ принять корону. Придётся побороться, потому что только ему и можно доверить государство. Кэналлиец удержит в узде и Штанцлера с Людьми Чести, и «новую» аристократию с не в меру зарвавшимися Колиньярами и Манриками. Монарх из Ворона получится лучший за всю историю Золотых земель. Вот только будущую королеву он выбрал опрометчиво. Только послушайте: дочь Эгмонта Окделла — королева Талига. Нет! Больше никаких потворствующих Людям Чести королев в этой стране не будет! — Рокэ, но почему она? Не вы ли недавно заверяли меня, что не претендуете на Надор? — Обстоятельства изменились, Ваше Высокопреосвященство. Кардинал проследил за взглядом герцога. Танцующие пары уже сформировали колонну, что свидетельствовало о начале второго тура. Спустя несколько фигур, партнёры разошлись в противоположные стороны. Кавалеры теперь вышагивали отдельно от своих дам. Герцогиня Алва выделялась среди них. Расправленные плечи, идеальная осанка, движения неспешны и грациозны. Когда и у кого научилась? — Кого вы пытаетесь обмануть, Рокэ? Она конечно хороша, но не настолько, чтобы по-настоящему увлечь вас. — Ваше Высокопреосвященство, — Алва говорит тихо, но тон его голоса не может обмануть: — Вы говорите о моей герцогине. — Прошу прощения. Но, Рокэ, мы оба знаем, зачем вы сделали это, — Дорак пристально смотрит на герцога, пытаясь уловить хоть намёк на истину, но тот владеет лицом не хуже. — Я хочу вас предупредить: дочь Окделла — Агарисская шпионка. А возможно — и подосланная к вам убийца. Сторонники реставрации Раканов не отказались от своей цели. — Ваше Высокопреосвященство, я ценю ваше беспокойство, но это смешно. — Вы пожалеете об этом опрометчивом шаге. — Как вы говорите: на всё воля Создателя? — сыронизировал герцог. — В ваших устах это звучит, как богохульство. И раз уж зашёл вопрос о вере, напомню, что ваша… так называемая супруга — эсператистка. Для венчания олларианца и эсператистки необходимо разрешение церкви. Я вам его не дам. Алва внимательно смотрит на собеседника. Тёмная бровь приподнимается и, кажется, выражает скорее вежливое недоумение, чем удивление. — Ваше Высокопреосвященство, окажите мне услугу… — Алва делает многозначительную паузу и Сильвестр клянёт себя за поспешно данное обещание. Что ж… придётся действовать по-другому. Сильвестр не хотел так рано лишиться козыря в игре против Штанцлера и прочих заговорщиков, но ставка была слишком высока. Против кансилльера рано или поздно найдутся другие улики, а вот потерять Первого маршала Дорак не мог. Что делать… порой приходится пожертвовать пешкой, чтобы сохранить короля. — Я подпишу разрешение на ваш брак. — Благодарю вас, Ваше Высокопреосвященство. — Скажите, вы по-прежнему посещаете королеву? — меняет тему кардинал. — Надеюсь, герцогиня не ревнива? — Ваше Высокопреосвященство, — улыбается Ворон, — что я слышу? Вы толкаете меня на путь супружеской измены? — Рокэ, не смешите, вы и верность… — в тон ему отвечает Сильвестр, но зарождающаяся надежда, что маршал откажется от Катарины, начинает теплиться внутри. Ведь сейчас королеву защищает лишь то, что она любовница Ворона. Но Алва обращает все мечты в прах: — Вы правы, верность — это так скучно. И потому… чуть меньше огласки и все стороны останутся довольны. А теперь, прошу простить, Ваше Высокопреосвященство, танец закончился, и я должен вернуться к супруге. Она ещё не освоилась в своей новой роли. — Вам не о чем беспокоиться, Рокэ. Герцогиня блистательна, и к ней бы выстроилась очередь из воздыхателей, но в Талиге не найдётся ни одного глупца, который посмел бы засмотреться на жену Кэналлийского Ворона. Едва уловимая усмешка на красивом лице, вежливый поклон, но прежде чем Алва ушёл навстречу своей «Сапфировой герцогине», Дорак предупредил его: — Жду вас завтра с утра, герцог. Разговор не закончен.