Чёрное на чёрном

Пошёл снег. Сначала он невесомо кружился пушистыми хлопьями, затем усилился и, гонимый резкими порывами ветра, стал остро впиваться в лицо и налипать на одежду. Стремительное ухудшение погоды застало Риченду и её сопровождающих в самом начале подъёма к замку, когда они свернули с тракта на узкую лесную дорогу — почти тропу, тянувшуюся вдоль склона невысокой горной гряды. Могучие сосны и высокие ели зашторили небо, мохнатые ветви цеплялись за плечи всадников, едущих на конях попарно. Кругом стоял сумрак с редкими просветами серого дневного света. Герцогиня покосилась на рэя Гарсиа, возглавляющего отряд. Снег становился всё гуще и быстро засыпал шляпу бравого военного, но тот держался всё также стойко, хотя наверняка предпочёл бы сейчас оказаться в Кэналлоа, где отцветали гранаты, а не в Надоре с его колючим, обжигающим лицо ветром. Тропа резко вильнула вправо, и перед ними открылся вид на скалу, на которой ссутулился массивный старый замок, сложенный из грубо отёсанных каменных блоков — мрачный вид которого вполне гармонировал с суровым окружающим пейзажем. Обитель Повелителей Скал выглядела ещё плачевней, чем прошлой осенью, и сердце Риченды болезненно сжалось от вида почерневших стен, обвалившихся на башнях зубцов, узких и глубоких, как бойницы, окон. Отряд поднимался в гору, всё выше и выше, пока не оказался на открытой для ветров вершине, где стоял замок. Риченда обвела безрадостным взглядом отчий дом. Черновато-серую ограду, широкий ров, полуразрушенные башенки подъёмного моста с зависшей над ними сломанной оборонительной решёткой, массивные каменные глыбы стен с то там, то тут пробивающимися лишаем и мхом. Герцогиня проследила за тонкой витиеватой лентой дыма, поднимающейся над одной из труб, и пустила Сону во двор. Утомительное двухнедельное путешествие наконец подошло к концу. Она не предупреждала о своём приезде, и её никто не встречал. Дана со страхом представляла лицо матери, когда та увидит дочь, заявившуюся в Надор с эскортом кэналлийцев в чёрно-синих мундирах личной гвардии Алвы. Больше Олларов вдова герцога Окделла ненавидела лишь Ворона. Что ж… матушке придётся смириться. С лаем к ним подбежал пёс, Дана улыбнулась, вспомнив кличку — Карас, из привратницкой выскочил старый Джек. Он бросил на отряд и Риченду ошарашенный и недоумённый взгляд — не узнал. Сильный порыв ветра откинул капюшон плаща и сорвал с девушки шляпку, которую не смогла удержать завязанная под подбородком лента. Головной убор теперь болтался за спиной, длинные светлые локоны тут же растрепались. — Здравствуй, Джек, — подала голос Риченда. — Госпожа герцогиня, — наконец признав её, воскликнул привратник и, сняв шляпу, низко поклонился. Хосе спрыгнул с лошади, бросил поводья ехавшему в паре с ним Нандо и помог герцогине спуститься на землю. Рядом с ней тут же возник возглавляющий её охрану рэй Гарсиа. Едва Риченда ступила на крыльцо, как широко распахнулась дверь, и на пороге появился слуга. За его спиной Риченда увидела полутёмный холл, слабо освещённый свечами в высоких медных канделябрах. Долговязый светловолосый парень выпучил глаза: — Госпожа герцогиня! Я доложу хозяйке. — Позже, — остановила его Риченда. — Начальника гарнизона сюда и старшего конюха. Живо! — повысила она голос после того, как парень так и не сдвинулся с места. — Сию минуту, ваша милость, — отчеканил тот и бросился выполнять распоряжение. На крыльце появился дядя Эйвон и следом за ним слуги: домоправитель Энтони, кормилица, старая Нэн, Джон, Нэд, молочная сестра Дейзи. — Дорогая племянница, — раскрыл объятия ещё более постаревший за год Ларак. — Здравствуйте, дядя, — Риченда улыбнулась и поцеловала его в морщинистую щёку. — Мы не ожидали тебя. Иначе бы встретили. — Не беспокойтесь, дядя. Мы добрались благополучно. Дороги ещё не замело. Ларак покосился на кэналлийцев: — Боюсь, мы не сможем разместить в Надоре твой эскорт. Им следовало остановиться в «Надорском гербе» и «Весёлом крестьянине». Здесь нет надобности в такой охране. Тебе ничто не угрожает в доме твоего отца. — Дядя, я не сомневаюсь, что в моём доме мне ничто не угрожает, но мои люди останутся со мной, — резюмировала Риченда и обернулась. К ней спешил капитан Рут и три конюха во главе со старшим Ларсом. Все пятеро поклонились и, не желая и дальше оставаться на пронизывающем ветру, Риченда коротко отдала приказ: — Разместить отряд и обеспечить должный уход лошадям. Все вопросы к рэю Гарсиа, — она кивнула на стоящего рядом с ней кэналлийца. — Выполнять все его распоряжения, — добавила Риченда и, не дожидаясь ответа, пошла в дом. Внутри было темно. Порыв ветра погасил несколько свечей у входа, и Джон бросился их зажигать. Риченду больше не удивляли обшарпанные стены и потемневшие балки на потолке, она ступила на лестницу и вскинула голову. На верхней площадке в неизменно сером вдовьем одеянии стояла герцогиня Мирабелла. В полумраке Дана не могла разглядеть выражения лица матери, но её воображение живо нарисовало гордую посадку головы, бескровные поджатые губы и строгость во взгляде. — Вам следовало предупредить о визите, — недовольство в голосе родительницы слышалось отчётливо. Всегда и всех, включая дочерей, герцогиня отчитывала прилюдно. Вот только Дана больше не являлась ничьей воспитанницей. Она поднялась по лестнице, остановилась на ступеньку ниже и поцеловала протянутую тонкую руку, единственным украшением которой был вдовий браслет. Матушка не изменилась ни на бье: суровый взгляд, плотно сжатые губы, тусклые волосы уложены на затылке в тугой узел и покрыты серым прозрачным крепом. — Мне необходимо разрешение, чтобы приехать домой? — осведомилась Риченда. Герцогиня несколько долгих секунд смотрела на дочь и подозрительно щурилась. — Ваши комнаты сейчас отопрут, — с этими словами она развернулась и направилась к резной дубовой двери, давая понять, что разговор окончен. Риченда расстегнула пряжку плаща, бросила его на руки подоспевшей Дейзи. — Поможешь моей горничной разобрать багаж. — Слушаюсь, госпожа герцогиня. Ужинали в напряжённом молчании: матушка с неизменным скорбным видом восседала во главе стола, Лараки осторожно переглядывались, отец Маттео сосредоточенно поглощал пищу, Айрис смотрела на старшую сестру скорее с досадой, чем со злостью, Дэйдри и Эдит робко косились на взрослых. Риченде же больше всего хотелось немедленно подняться в свои комнаты и отгородиться от этого негостеприимного мира дверью. Что она хотела здесь найти? Сочувствия? Понимания?.. Вот только в их семье и раньше подобного не было. Между родителями она никогда не замечала тёплых чувств, их брак устроили родственники. Матушка держала дочерей в ежовых рукавицах, а ей — Дане — отчего-то доставалось больше других. И со временем, к сожалению, ничего не изменилось. Но другой семьи и другого дома у неё не было. Из покрытой патиной супницы слуги разлили по тарелкам мутную белёсую воду, в которой плавали кусочки каких-то овощей. Риченда чуть не подавилась отвратительным варевом, ложку которого успела положить в рот. Чтобы перебить его вкус, она сделала глоток белого надорского вина, обволакивающий рот кислой горечью, но лучше не стало. Доходов Надор давно не приносил, но на те деньги, что она тайком от матери отсылала дяде Эйвону, можно было купить хотя бы масло, хорошего сыра и цыплят. Хотя Окделлы не были такими нищими и раньше, вкусная и здоровая пища была вполне себе по карману, как теперь понимала с горечью Риченда, но матушка предпочитала трапезы, достойные раннеэсператистских аскетов, и считала, что роскошь могут позволить лишь приспешники Олларов, мерзавцы и подлецы. Герцогиня Окделл тем временем царственным жестом протянула руку к своему массивному серебряному кубку, который, казалось, не чистили с тех пор, как за этим столом сидел отец, и сказала: — Я не потерплю в своём доме прислужников этого отродья Леворукого. Немедленно отошлите их. — Мои люди останутся в замке, — твёрдо ответила Риченда. Все присутствующие за столом перестали жевать и замерли, безмолвно переводя взгляд с матери на дочь и обратно. Герцогиня подалась вперёд и, сузив глаза, пристально посмотрела на старшую дочь. Риченда напряглась, но стойко выдержала суровый взгляд. — Я полагаю, отродьем Леворукого вы называете герцога Алву? Напомню, что лишь благодаря ему Надор всё ещё… — Я запрещаю произносить это имя в своём доме! — резко оборвала её герцогиня. — Теперь это и моё имя, — сказала Риченда и, отломив кусочек пресного хлеба, положила его в рот, возвращаясь к трапезе. — Я не давала вам своего родительского благословения. — Но на мой брак с Манриком вы согласились, — напомнила Риченда. — Они вынудили меня, угрожая забрать девочек, — герцогиня рывком поднялась и, прошелестев юбками по каменному полу, приблизилась к дочери. — И уж лучше «навозники», чем… Ворон! — она выплюнула слово, будто ругательство. — На вашем месте, я бы скорее убила себя, чем стала женой убийцы собственного отца и терпела унижения потомка предателя, — голос матери сочился ядом и презрением. — Рокэ никогда меня не унижал, — Риченда встала и оказалась лицом к лицу с матерью. — И это была честная дуэль на линии. — Не смей святотатствовать! — выкрикнула Мирабелла и замахнулась так быстро, что Риченда не успела понять приближения пощёчины, на мгновенье оглушившей её. Лараки и Айрис ахнули одновременно. — Отец не был святым, — дотронувшись рукой до покрасневшей щеки, ответила Риченда. Герцогиня побледнела и, смерив Дану ледяным взглядом, заключила: — У меня больше нет дочери. Ты опозорила свою семью и имя Окделлов. — К вашей радости, я его больше не ношу. Я — Алва. Несколько долгих секунд воздух между ними дрожал от сгустившегося звенящего напряжения. Дальше, казалось, может быть только неизбежный взрыв, который и последовал. — Ваш союз не был угоден Создателю. И то, что стало с вашим ублюдком — тому подтверждение. Риченда не успела осознать, что делает — рука сама взметнулась вверх. Эхо пощёчины набатом отозвалось в её ушах. Герцогиня Окделл оторопело замерла с открытым ртом. Глаза стали огромными, словно блюдца, лицо полыхает жаром. — Ты… меня ударила? — неверяще, невидяще прошептала она. — Хотя чего ожидать от той, кто, польстившись на золото и сапфиры, продала себя злейшему врагу своей семьи?! Герцогиня повернулась и вышла, не дав дочери возможности сказать хотя бы слово. Вслед за ней, стараясь не смотреть на Риченду, устремились замковый священник и графиня Ларак. Айрис увела младших сестёр. Граф Эйвон — единственный, кто осмелился взглянуть на Риченду. Он осуждающе покачал головой и тоже покинул залу. Риченда осталась одна, даже слуги попрятались. Её била холодная дрожь, воздуха катастрофически не хватало. Перед глазами всё мерцало красноватыми бликами, грудь сдавило, сердце бешено колотилось — верные признаки надвигающегося приступа. Их не случалось с тех пор, когда она уехала в Агарис. Риченда попыталась оттянуть будто бы душивший её ворот платья и медленно глубоко задышала, пытаясь успокоиться. Ей всё же удалось совладать с собой, и через несколько минут она уже могла свободно дышать, лишь мелко подрагивали пальцы. Дана протянула руку к кубку, но тут же отдернула её. Пить эту гадость она больше не станет, как и есть то, что в Надорском замке называли едой. Пора навести порядок в этом склепе. Она обещала отцу позаботиться о Надоре и сёстрах и сделает это, даже если матушка против. — Эй, кто-нибудь! — громко позвала она. В дверном проёме тут же показалась светловолосая голова Тэдди: — Что прикажите, госпожа герцогиня? — Позови сюда рэя Гарсиа, Энтони, старшую горничную и кухарку. — Сию минуту, ваша милость. Тэдди умчался. Риченда сделала несколько бесцельных шагов по залу и остановилась у окна, за которым давно сгустились зимние сумерки. В наступившей темноте, медленно кружась, неслышно опускались на землю мелкие искрящиеся снежинки. Риченда грустно улыбнулась. Первым появился кэналлиец. — Дора? — Какими средствами я сейчас располагаю? — спросила Риченда, оборачиваясь. — Замок нуждается в ремонте. Гарсиа назвал сумму, и герцогиня удовлетворённо кивнула: — Хорошо, на первое время хватит. — Необходимо составить смету, чтобы определиться с расходами, — подсказал ей Гарсиа. — После этого я отправлю людей за недостающей суммой. Соберано отбыл в Кэналлоа, но у меня приказ выполнять все ваши распоряжения. Двери распахнулись, в комнату друг за другом вошли старшие слуги и выстроились в шеренгу. Риченда медленно обвела их глазами, словно запоминала каждого. Домоправитель Энтони — щуплый невысокий мужчина лет пятидесяти с голубыми мутными глазами и седыми волосами, опустил голову и будто стал ещё ниже. Растерянная кухарка переминалась с ноги на ногу, постоянно вытирая свои руки о давно не белый фартук. Берта — старшая горничная, смотрела настороженно и с недоверием. — Замок в кратчайшие сроки должен был приведён в порядок, — выдержав паузу, сказала Риченда. — Наймите плотников и строителей. Фасадные и кровельные работы отложим до весны, но всё остальное должно быть сделано. Протопить все помещения, и с завтрашнего дня, чтобы огонь горел во всех каминах. Энтони, проследите за закупкой дров. Необходимые средства вам выдаст рэй Гарсиа. Отчитываться ежедневно будете лично передо мной. Это ясно? — домоправитель торопливо закивал, и Риченда переключалась на Берту: — Вымыть полы, убрать всю пыль, вычистить столовое серебро. Из ближайших деревень наймите дополнительно людей, но чтобы к концу месяца не было ни пылинки. Жалованье будет щедрым, но работу проверю лично. Далее кухня, — Риченда повернулась к по-прежнему теребящей фартук кухарке: — К утру составить меню на неделю и список необходимых для закупки продуктов. — Прошу простить, — подал голос домоправитель, — но госпожа герцогиня сама делает распоряжения на счёт… Риченда глянула на него с лёгкой укоризной, и Энтони тут же замолчал. — Энтони, вы знаете, кто сейчас является хозяином Надора? — Герцог Алва, но… — Никаких «но», — осадила его Риченда. — Герцог Алва — единственный хозяин Надора, а все остальные находятся здесь лишь с его позволения. Вам ясно? — Да, ваша милость, — потупил взор домоправитель. — Хорошо. С этим разобрались. Далее, — Риченда вновь обвела строгим взглядом слуг, — с сегодняшнего дня вы все выполняете лишь мои распоряжения, независимо от того, что об этом думает моя матушка. Это понятно? Слуги закивали, и Риченда позволила им уйти. Следующим утром, не успела Риченда пересечь холл и приблизиться к открытой двери столовой, как до неё уже донёсся громкий голос матери: — Это что такое?! Кто позволил?! Девушка глубоко вдохнула, словно перед прыжком в ледяную воду, и переступила порог. — Это я распорядилась, — сказала Риченда, следуя к столу под изумлённые взгляды домашних. Все они замерли у своих мест, не решаясь сесть, пока это не сделает герцогиня Мирабелла. Не обращая ни на кого внимания, Дана остановилась у противоположного конца стола, Тэдди отодвинул для неё массивное деревянное кресло, на которое она величаво опустилась. Риченда проинспектировала взглядом накрытый накрахмаленной белоснежной скатертью стол, блестящее столовое серебро, поданную на завтрак еду и, удовлетворённо кивнув, подхватила салфетку. — Прошу всех за стол, — сказала она, разворачивая и опуская на колени салфетку. — Можно подавать, — кивнула она старшему лакею и в столовую внесли дымящиеся и аппетитно пахнущие блюда. Лараки и младшие сёстры как заворожённые следили за подносами, герцогиня, застывшая за своим креслом, смотрела только на Дану. — Ты заняла место главы Дома Скал, — сквозь зубы процедила Мирабелла. — Это место хозяина дома — Эгмонта Окделла. — Отец давно мёртв, — напомнила Риченда. — Но вы правы, матушка, это место хозяина дома. Риченда видела, что мать понимает, куда она клонит, но та продолжала молчать, и тогда девушка продолжила: — Провинция, как и замок, и всё остальное в Надоре — принадлежит герцогу Алва. В отсутствие мужа хозяйка — я. — Хотите, чтобы я уступила вам своё место? — Нет, — покачала головой Риченда. — Меня устраивает это. Уверена, герцог Алва не будет против. — Убирайся, откуда приехала, — прошипела Мирабелла. — Вы не можете выгнать меня из моего дома. — Тогда уйду я, — она стрельнула в дочь злобным взглядом и направилась к двери. — Девочки, за мной! — Мои сёстры останутся, — громко сказала Риченда. Герцогиня медленно обернулась и сузила глаза: — Ты можешь распоряжаться в этом доме, но не моими детьми. — Дана, напомню, что опекуном твоих сестёр являюсь я, — пришёл на помощь кузине Эйвон Ларак, и его супруга, стоящая рядом, тут же согласно закивала. — И я считаю, что ваша матушка обеспечивает девочкам должное воспитание. — Но не должный уход, — парировала Риченда. — Стоит только взглянуть на их болезненный измождённый вид, как сразу становится ясно, что вы, дядя, не справляетесь со своими обязанностями опекуна. — Что? — Ларак ошеломленно захлопал глазами: похоже, такого он никак не ожидал. — Да как же это… — он растеряно взглянул на кузину, но та, поджав тонкие губы, застыла в ожидании следующего шага дочери. — Я делал для своих горячо любимых племянниц всё, что было в моих силах. — Я так не думаю, — ответила Риченда. — Матушка возвращала все деньги, что я ей отправляла, но вы — нет. Лицо графа пошло красными пятнами, и он, едва не задыхаясь от возмущения, путаясь в словах и выражениях, пошёл в атаку: — Как ты смеешь обвинять меня, самонадеянная, зарвавшаяся девчонка?! Мы… я ни талла не оставлял себя, всё пошло на… нужды замка. Крыша требовала починки и все деньги уходили на ремонт. — Так что же она до сих пор протекает? — холодно осведомилась Риченда. — Утром я проинспектировала замок, в том числе, поднималась на чердак. — Ты… вы… — начал было Эйвон, всё никак не находя нужных слов, чтобы достойно ответить. В итоге он повернулся к супруге и коротко сказал: — Аурелия, нам здесь не рады. Мы возвращаемся в Ларак. Когда за ними закрылась дверь, Риченда вновь обратилась к матери: — Завтрак стынет. — Я не стану это есть, — отрезала герцогиня. — И мои дочери тоже. — Матушка, — примирительно обратилась к ней Риченда. — Я не имею ничего против ваших аскетичных привычек, но мои сёстры больше не будут голодать. — Нет, — категорично отрезала герцогиня. — Не заставляйте меня прибегать к крайним мерам. Поверьте, я этого не хочу. Но если вы не позволите мне заботиться о сёстрах, я добьюсь того, чтобы опекунство над ними передали герцогу Алва. Для Первого маршала Талига не составит труда получить его от короля, и тогда девочек заберут из Надора. — Ты не посмеешь, — не поверила Мирабелла. — Вы не оставляете мне выбора. Герцогиня какое-то время раздумывала, очевидно, прикидывая, выполнит ли дочь свои угрозы, и в итоге сдалась: — Айрис, Дейдри, Эдит, делайте то, что скажет ваша сестра, — сказала она дочерям и, бросив хмурый взгляд на Риченду, удалилась из столовой. Следом за ней молча ушёл отец Маттео. — Девочки, садитесь за стол, — мягко улыбнулась младшим сёстрам Дана, но Дейдри и Эдит лишь робко посмотрели на Айрис. — Я не буду выполнять твои приказы! — огрызнулась старшая из герцогинь Окделл. — Айрис, девочки меня почти не знают, пожалуйста, помоги мне, — попросила сестру Риченда. — Всё это для их блага. Ты же видишь, на какую жизнь обрекает их матушка. Так не должно дальше продолжаться, иначе мы их потеряем. Пожалуйста, Айри, — Риченда поднялась, глаза её блестели от скопившихся слёз. — Я готова встать перед тобой на колени, только помоги мне. Айрис подозрительно покосилась на старшую сестру, потом взглянула на младших. Те испуганно жались друг к другу, как две маленькие серые мышки. — Хорошо, — поверила сестра, и Дана с облегчением выдохнула. — Девочки, садитесь. — Спасибо, — сквозь слёзы улыбнулась ей Риченда. Когда завтрак подошёл к концу, никто не спешил покинуть хорошо протопленную комнату. Слуги проворно убрали со стола. Риченда посмотрела в сторону ближайшего окна. Ночью ударил мороз, стёкла покрылись причудливыми ледяными узорами, сквозь которые столовую заливало солнце. Яркие лучи скользили по лицам, ласкаясь к щекам и слепя глаза. — Давайте пойдём кататься на санках? — предложила Дана, и младшие встрепенулись. — Айри, помнишь, как раньше в детстве? — Не знаю… — засомневалась Айрис. — Девочкам нужно больше времени проводить на свежем воздухе. — Ладно, — приняв доводы сестры, согласилась Айрис. — Кататься на санках! — захлопала в ладоши Эдит, и Риченда подхватила её на руки. — Идёмте, я помогу вам одеться. Ярко-синее небо, искрящийся на солнце снег, на который было больно смотреть, зелёные вековые ели — всё это заставляло её улыбаться. Дана вдохнула полной грудью морозный кристально-чистый воздух и посмотрела на пятерых замерших внизу склона кэналлийцев. Риченда подумала о том, видели ли они когда-нибудь снег. В одном она уверена была точно: подобного развлечения им не приходилось еще наблюдать. — Поехали? — спросила Риченда, прижимая к себе сестрёнку. Эдит с готовностью закивала, и герцогиня крикнула Нандо: — Толкай, что есть силы! Санки легко заскользили по пологому склону, полозья рассекали снег, на разгорячённые щёки, обжигая, летели снежные брызги, от скорости захватывало дух. Склон был неровным и в какой-то момент, налетев на небольшое препятствие, санки опрокинулись, и они с Эдит, улетев в сугроб, расхохотались. Рядом пронеслись Айрис с Дейдри. Переворот и заливистый смех из соседнего сугроба. — Госпожа герцогиня, — протянул ей руку Нандо, но Риченда, подмигнув Эдит, вместо того, чтобы подняться, дёрнула кэналлийца вниз. Тот от неожиданности упал лицом в сугроб, и они с Эдит начали закидывать его снегом. Нандо отфыркивается от летящих в лицо мокрых хлопьев и попытался подняться, но когда к ним присоединились Айрис с Дейдри и силы стали совсем не равны, Нандо сдался, позволяя хохочущей Эдит засунуть ему за шиворот горсть снега. Потом они все вместе вновь взбирались на гору, и Эдит, совсем осмелев, предложила самому молодому из кэналлийцев поехать с ней. Нандо, скептически скривившись, помотал головой, но младшая Окделл не сдавалась: — Ты что, такой большой и боишься? — подначивала она его. Снизу раздались ободряющие выкрики на кэналли, и Нандо решительно уселся на санки. Эдит навалилась ему на спину и, зацепившись за крепкие плечи, оттолкнулась. Санки, набирая скорость, полетели с горы вниз и где-то на полпути опрокинулись, и вновь все долго смеялись до выступивших на глазах слёз. Риченда с Айрис молча шли по узкой дорожке, ведущей к замку. С ветвей могучих елей с тихим шелестом осыпались тяжёлые снежные шапки. Среди хвойных исполинов звучали трели немногочисленных зимних птиц. Дана оглянулась. Там стоял сплошной визг — Нандо тянул по заснеженной дорожке санки, на которых сидели Дейдри с Эдит. Он то и дело резко дёргал за верёвку, санки переворачивались и юные герцогини, визжа, скатывались с них. — Я никогда не видела девочек такими весёлыми и счастливыми, — первой нарушила затянувшееся молчание Айрис. — Спасибо тебе. — Я очень их люблю и сделаю всё возможное, чтобы Дейдри и Эдит были счастливы. — Они всегда тебя сопровождают? — кивнув на кэналлийцев, спросила Айрис. — В тебя, правда, стреляли? — Да, — коротко ответила Дана и резко тряхнула головой, отгоняя страшные воспоминания. Занятая делами Надора, она старалась не думать о произошедшем, но понимала, что эта трагедия всегда будет с ней и никогда не отпустит. — И теперь герцог желает, чтобы меня всюду сопровождала охрана. — Того, кто это сделал, поймали? — Это сложно, — вздохнула Дана. — К тому же, он всего лишь наёмник. — Значит, нужно искать того, кто его нанял. Кто желал тебя зла? «Дорак. Я помешала его планам», — едва не сказала вслух Дана, но сдержалась. Сестре не стоит об этом знать. Как и о том, что кардинал уже однажды угрожал ей, но тогда это было лишь предупреждение. На этот раз он решил идти до конца, но Диего не позволил ей умереть. «Всё бессмысленно», — вновь тряхнула головой Дана. Ей никто не поверит, а улик против Дорака никогда не найдут. И что с этим делать, Риченда пока не знала. — Айрис, я бы не хотела об этом говорить. — Хорошо, — согласилась сестра. — Дана… я искренне сожалею о твоём ребёнке. — Спасибо. Они снова какое-то время шли молча, а потом Айрис, набравшись храбрости, спросила: — Герцог Алва мог бы получить для меня патент фрейлины? Я хочу уехать отсюда. С утра до вечера вышивка, молитвы и наставления матушки и священника. Я умру от тоски. — Айри, я понимаю как тебе трудно. Я поговорю с герцогом и думаю, он позволит мне забрать тебя. Но лишь через год, когда тебе исполнится восемнадцать. Но фрейлина… Айрис, поверь, это не то, что тебе нужно. Двор пропитан злобой, завистью и интригами. — Я хочу служить Её Величеству, — упрямо повторила Айрис. — Она самая красивая эрэа в Талиге, да? — Да, — Риченда давно разочаровалась в Катари, но не признать очевидное не могла. — Однажды я стану её фрейлиной. И мне всё равно, что вы с матушкой против. — Айрис, королева совсем не та, какой кажется. Под маской добродетели скрывается злая и… — Ты лжёшь! — Айрис резко остановилась, капюшон, отороченный лисьим мехом, слетел с её головы. — Просто ты завидуешь красоте Её Величества и ревнуешь. Думаешь, я не знаю, что твой муж любит королеву, а она — его? У них дети, а на тебе он женился только для того, чтобы Надор не достался рыжим «навозникам». Ты вся увешана сапфирами, но он тебя не любит! — Замолчи немедленно! — повысила Риченда голос. — А иначе — что? — зло сощурила глаза Айрис — точь-в-точь, как матушка. — Меня ты тоже ударишь? Айрис крутанулась на каблуках и, придерживая юбки, побежала к замку, уже показавшемуся из-за деревьев. Провожая взглядом сестру, Риченда удручённо покачала головой. — Почему убежала Айри? — обеспокоено спросила подошедшая Дейдри. — Она замёрзла, — беспечно ответила Риченда. — А вы, проказницы, не замёрзли? — Нет! Нет! — наперебой закричали младшие Окделл. — Дана, а завтра пойдём опять кататься? — Конечно, — заверила сестёр Риченда. — Если погода позволит. — А Нандо с нами пойдёт? — Можете спросить у него сами, — улыбнулась Риченда. Черноглазый южанин обернулся и, подмигнув девочкам, ответил: — Я всегда к вашим услугам, юные дориты. Девочки переглянулись и радостно захлопали в ладоши.