Чёрное на чёрном

Ищи меня в шуме ветра, Ищи меня в листьях мяты, Ищи меня, верь, что где-то Я есть и вернусь обратно. Канцлер Ги, «Ищи меня»

Риченда пробиралась сквозь густой и влажный туман, окружающий её со всех сторон. Она хотела кричать, позвать на помощь, но не могла вымолвить ни слова. Слёзы текли по лицу, ослепляя и вынуждая идти с вытянутыми руками, чтобы не наткнуться на невидимую преграду. Вокруг был туман, холод и больше ничего. Её самой будто бы не было. Неожиданно нога ступила в пустоту, и началось затяжное падение в чёрную бездну — безмолвное и оттого ещё более ужасающее. Это был не полёт, как иногда бывает во снах, а именно падение, разрывающее сердце и лишающее разума, и оно длилось и длилось, казалось, целую вечность. Что-то гулко ударило в уши, и сгустившаяся темнота взорвалась ослепительно ярким светом, а потом всё разом погасло. Но в это краткое мгновение Риченда успела увидеть, что у бездны есть дно, и она к нему стремительно приближается. Едва успев выставить руки, она упала на неровную каменистую поверхность. Расползающаяся по телу боль была такой сильной, что Дана едва не заплакала, ещё не придя в себя. Охваченное ужасом сознание скручивалось в тугой узел, дышать становилось невозможно. Но вдруг она ощутила на своём болезненно похолодевшем лице чье-то заботливое прикосновение и услышала тихий голос, зовущий её по имени. Собрав все силы, Дана открыла глаза. Темнота и могильный холод окружали её со всех сторон. Девушка медленно повела головой вправо-влево, до рези в глазах всматриваясь в зловещую черноту, окутанную пугающей тишиной. — Рокэ?.. Ответа не последовало. Рокэ рядом не было, она чувствовала это, но ещё явственнее ощущала, что нужна ему. Сейчас. Иначе станет поздно. — Нужно найти его, — сказала себе Дана, силясь подавить накатывающую тревогу. Превозмогая боль, она с тихим стоном приподнялась, вытянула руку вправо и, нащупав каменную поверхность стены, опираясь о неё, встала. Глаза привыкли к царившему вокруг мраку, но куда идти, она не представляла. Когда в зловещей тишине послышался шорох, преодолевая страх, Риченда снова попыталась вглядеться в вековую тьму перед собой. Опять едва уловимое движение и тот же шорох, как будто перья или густая шерсть задевали каменные стены. Там точно что-то было. Мрак еле заметно шевелился, словно к ней кто-то приближался. По полу отчётливо шуршали мягкие, будто бы кошачьи шаги. Когда из темноты послышалось шипение, по телу девушки пробежала дрожь. Риченда вздрогнула и рванула прочь, туда, где не было видно даже своих рук, если вытянуть их впереди себя. Сердце колотилось в груди и отдавало приглушённым звуком прямо в уши. Риченда не понимала, как ей удавалось бежать, не натыкаясь на каменные стены. Словно какая-то неведомая сила вела её по этому нескончаемому лабиринту. Шаги за спиной, казалось, стихли, Риченда остановилась, переводя дыхание. Постояв с минуту, пошла дальше, вслушиваясь, как скрежещут камешки под подошвами её ботинок, — то был единственный звук, различимый в этой неживой, неестественной тишине. А потом раздался ещё один — точно кто-то раздражённо цокнул языком, и в темноте загорелись и уставились на неё два немигающих неестественного синего цвета глаза. Дану обуял никогда не испытываемый ею доселе первобытный страх, она отступила на шаг назад и почувствовала, что упёрлась спиной в стену. Казалось, сама жизнь замерла в ней в тот миг. Не понимая, почему ноги не желают оторваться от земли и пуститься в бег, девушка как заворожённая смотрела, как от густого сумрака отделилась высокая фигура обладательницы тех самых глаз. Дана видела отдельные её черты, но образ пока никак не складывался в цельную картинку, словно незнакомка не хотела, чтобы Дана запомнила её внешность. Женщина не была ни юна, ни стара, неестественно светлая кожа мерцала в темноте, как и белоснежное одеяние, клубившееся вокруг неё живым туманом. Нечёткие подрагивающие очертания наконец замерли, и Риченда смогла рассмотреть длинные, тёмные волосы, струившиеся по плечам, плотно сомкнутые губы. Лицо с точёными чертами как будто вообще не выражало никаких эмоций, и лишь небесного цвета глаза полыхали холодным пламенем, распространяя немую и такую сокрушительную силу, что Риченду бросило в дрожь. Незнакомка напротив смотрела безэмоционально и пристально, и этот взор проникал глубоко под кожу. Риченду парализовал страх под этим леденящим взглядом внимательных глаз, но паники не было, она не пыталась звать на помощь или бежать. С неуместной холодностью разума она понимала, что это всё равно бесполезно, будто где-то в глубине души смирилась и приняла всё то, что бы сейчас ни случилось. Риченда не тешила себя иллюзиями насчёт того, кто это мог быть, и умом понимала, что шансов сбежать у неё нет. Перед ней стояла Синеглазая Сестра Смерти. Та самая, что по легендам стерегла покой Изначальных Тварей — злобных, полуразумных первых обитателей этого мира, запертых в Лабиринте — бесконечных подземельях, начинающихся под Гальтарой и уходящих в глубь земли. Лабиринт! Вот куда она попала. Рокэ уехал искать вход в подземную Цитадель и, вероятно, нашел, раз и её забросила сюда какая-то неведомая сила. Дана не пыталась анализировать произошедшее, она знала лишь одно — нужно найти Рокэ, вот только встреча с Сестрой Смерти не сулила ничего хорошего. — Зачем ты явилась сюда? — сурово поинтересовалась хозяйка Лабиринта, сделав шаг навстречу незваной гостье. Дана вздрогнула, но осталась стоять на месте, всё внутри неё сжалось в комок. Казалось, она ощущала её холодное дыхание — дыхание самой смерти. — Твоё время пройти Лабиринт не пришло. В Эсператии говорилось, что после смерти душа попадает либо в Рассвет, либо в Закат, но древние верили, что умершему предстоит пройти Лабиринт — путь в посмертие. Проходя его, человек попадал в одно из четырёх царств: Зиму, Лето, Весну или Осень. Прожившие свою жизнь недостойно до Четырех царств не добирались, становясь добычей обитавших в Лабиринте тварей. — Его тоже, — Дана наконец справилась с парализующим страхом. Дрожь и волнение унялись, и на их месте возникла ледяная неприязнь. Она не отдаст ей Рокэ! — Он сам сюда пришёл и здесь останется. Я предупреждала: королевой тебе не быть. Риченда вспомнила ночь после венчания и синеглазую незнакомку в зеркале. Тогда она решила, что всё это ей привиделось, и зловещие предсказания забыла. — Я никогда не желала короны, — сказала Риченда. — И Рокэ тоже. Он ищет способ снять проклятие. Это возможно? — Пройдя лабиринт. Но выходы ведут лишь в Четыре царства, в твой мир он не вернётся. — Но ведь тем, кто был привязан к земной жизни, порой удавалось вернуться, чтобы завершить незавершённое, — вспомнила Дана то, что когда-то прочла в трактатах кабитэлских еретиков. — А ты поумнела, — недобро усмехнувшись, заметила хозяйка Лабиринта. — Он последний Ракан и не может покинуть Кэртиану, не оставив наследника. Даже ты не в силах помешать закону Мироздания. — Он останется здесь, — твёрдо повторила Сестра Смерти. — Я этого не допущу! — Риченда с вызовом посмотрела в сверкающие гневом глаза. — Что ты хочешь взамен его жизни? — Со мной не торгуются. — Я готова остаться здесь вместо него. — Какое самопожертвование, — вновь усмехнулась Сестра Смерти. — Во имя чего? — Любви, — не задумываясь, ответила Риченда. — Любви… — тихим эхом повторила Сестра Смерти с едва уловимой тенью сожаления в голосе. — Тебе не понять. — Ошибаешься, я помню. Любовь — это больно. Так больно, что кажется, будто теряешь возможность дышать, словно внутри что-то разбивается, осколки вонзаются в сердце, и больше не чувствуешь ничего, кроме этой разрывающей сердце боли, — женщина говорила тихо, а потом, прикусив губу, покачала головой — с усталостью и горечью в глазах, подняла на Дану влажный взгляд, и её боль острым концом вонзилась в неё, влилась в грудь через глаза. Риченде вспомнилось предание о самой трагичной истории любви со времён сотворения мира: четыре Бога-Абвения создали Кэртиану, но перед тем, как покинуть её, они должны были оставить наследников, что правили бы ею. Сыновья богов и стали первыми Повелителями. Один из Абвениев, звали его Унд, полюбил свою избранницу всем сердцем, но она не смогла подарить ему сына. Для того чтобы завершить дело защиты Кэртианы, Унд был вынужден взять себе другую женщину, ставшую родоначальницей Дома Волн. Возлюбленная Унда хотела умереть, но он умолил её остаться жить, поклявшись исполнить любую её просьбу. Что это была за просьба, осталось тайной, известно лишь, что Унд её исполнил. Судьба несчастной женщины была неведома, но даже сейчас, спустя тысячелетия, ходили легенды о том, что Оставленная до сих пор бродит по подземным переходам и галереям, дожидаясь его возвращения. — Оставленная?.. — тихо вымолвила потрясённая Риченда. — Теперь меня называют по-другому. — Синеглазая Сестра Смерти. Это было твоё желание? Ты скрылась в этой тьме, чтобы забыть? Оставленная молчала. Любовь бога подарила ей не только вечную жизнь, но и вечную боль. — Мне очень жаль, — тихо сказала Риченда. Кем бы сейчас не стала возлюбленная Унда, в душе она по-прежнему оставалась глубоко несчастной женщиной, страдающей от разлуки с тем, кого не переставала любить. — Тебе жаль? — переспросила Сестра Смерти, и тон её переменился. — Ты права, дочь Скал: последний Ракан не покинет Кэртиану, не оставив наследника, но что ты станешь делать, если не сможешь дать ему сына? — То же, что и ты. Я отпущу его. Синие глаза вновь окинули Дану внимательным взглядом. Оставленная помолчала, а потом сказала: — Ты здесь не случайно. В Лабиринте каждый обретает спутника и провожатого, которого заслужил. — Я — проводник для Рокэ? — опешила Риченда. — Да. Если кто и сможет спасти его, то только ты. Иди, но торопись. Они уже рядом. — Они?.. — Изначальные Твари, — ответила Оставленная и, отвернувшись, ступила обратно во тьму, из которой явилась. Шагов её не было слышно, точно она растворилась прямо в воздухе. Преодолев по ощущениям ещё не меньше половины хорны и сбив ноги в кровь, Риченда вновь услышала едва различимый шорох, такой тихий на фоне чёткого хруста её шагов, что и сама сначала не поняла, почудилось ей, или уши действительно уловили что-то выбивающееся из привычного ритма. Риченда остановилась и прислушалась. Тишина. «Показалось», — подумала она и, не обращая внимания на боль в ногах, вновь зашагала вперёд. Но не успела сделать и пяти шагов, как раздался другой звук, заставивший Риченду мгновенно застыть на месте. То был вздох, тоже тихий, но мучительный, похожий на стон. Где-то далеко впереди замерцало едва различимое пятно света — блёклое, мутно-белое, и Риченда побежала на этот свет. Светлым пятном оказалась рубашка Рокэ. Сам он без движения лежал на земле, а над ним склонилась… Катарина. Риченда пришла в ярость: эта гадина и после смерти не успокоилась в своём желании заполучить Рокэ. — Отойди от него! — грозно приказала Риченда. Катари мертва, а с призраком королевы она как-нибудь справится. Немой крик застрял у Риченды в горле, когда Катарина подняла и повернула голову. Из-за упавших на лицо посеревших прядей сверкнули ярко-лиловые глаза, в которых полыхало Закатное пламя. Но особенно жутко на бледном безжизненном лице выделялись зло сжатые губы, испачканные алым. Риченда едва сдержала себя, чтобы не отпрянуть назад. Жуткая тварь (называть её Катариной не получалось), продолжая злобно сверкать глазами, хищно осклабилась, обнажая окровавленные клыки. «Она сейчас кинется», — промелькнуло в голове Риченды, сердце в груди колотилось, как сумасшедшее, мысли лихорадочно метались, ища ответ на один-единственный вопрос: что делать? Взгляд остановился на лежащем рядом с Рокэ мече Раканов. Не сводя глаз с Катарины, Риченда начала потихоньку смещаться вправо, стараясь ступать медленно и не споткнуться. Разгадав её манёвр, тварь в человеческом облике двинулась к Риченде, не переставая рычать и ещё больше обнажив клыки. Риченда, не останавливаясь, стремилась к мечу, Катарина не отступала, она надвигалась на неё с устрашающим и пугающим взглядом, её нечеловечески лиловые глаза горели и приближались. Смотреть прямо перед собой Риченде было сложно, боковым зрением она не выпускала из виду меч. Когда до него осталась пара бье, Катарина, сжав когтистые пальцы, неожиданно быстрым движением с шумом и кошачьим визгом бросилась вперёд. Риченда едва успела отскочить. Упав на колени, она подхватила с земли меч и, удерживая двумя руками, выставила перед собой. Издав громкое устрашающее шипение под стать змеиному, Катарина замерла, не сводя глаз с блестящего лезвия. — Не подходи! — предупредила Риченда, поднимаясь на ноги. Тварь испустила жуткий, леденящий кровь рык и в следующее мгновение клацнула зубами практически перед лицом Риченды. Не видя, куда бьёт, та со всей силы рубанула мечом. К ногам рухнуло безжизненное тело, из которого вытекала густая тёмная слизь, вероятно, заменяющая кровь. Поверженное существо вспыхнуло чёрным огнём и исчезло, не оставив следа. Риченда бросила меч и опустилась на колени перед неподвижно лежащим мужем. Прильнула к его груди, прислушиваясь: мёртв или без сознания? По телу прошла волна облегчения, когда Дана услышала едва уловимый стук сердца и прерывистое тихое дыхание. — Жив! — воскликнула она и, схватив руку Рокэ, прижала к губам. Трепеща, поцеловала прохладную кожу, роняя на неё горячие слёзы и тихо повторяя: — Пожалуйста, очнись. В полумраке Рокэ выглядел измождённым и уязвимым. Худоба остро очертила скулы, на контрасте с тёмными кругами вокруг глаз кожа казалось ещё бледнее, повсюду виднелись чудовищные кровоподтёки, но самым ужасным были многочисленные раны — укусы и следы когтей. Спустя пару минут, показавшихся ей вечностью, веки мужа дрогнули, как у пробуждающегося ото сна человека, глаза приоткрылись. — Рокэ! — воскликнула Риченда, слёзы текли против воли, но на губах мелькнула слабая тень улыбки. Он медленно приподнялся на локте, несколько секунд молча смотрел перед собой затуманенным взглядом человека, охваченного горячкой или какими-то своими видениями. Риченду он как будто не видел. Но стоило ей снова назвать его по имени и протянуть руку, как синие глаза распахнулись, словно он вспомнил, где находится, и молниеносно выбросил руку в сторону. Не успела Риченда моргнуть, как смертоносное лезвие оказалось у её горла. — Рокэ, это я! Он не ответил, но Риченде и так было ясно, что он ей не верит и принимает за одну из принявших человеческий облик тварей. — Подожди! Рокэ, это правда я. Вот посмотри, — не делая резких движений, Риченда медленно подняла руку и, проведя пальцем по острому лезвию, показала закровившую ранку. — Алая. Рокэ ещё с мгновение смотрел на неё неверящим взглядом, потом шумно выдохнул, бросил меч и заключил Дану в объятия. — Querida, — тихо повторял он, обнимая так крепко, словно боялся, что она может исчезнуть. Дана почувствовала, что он дрожит, может быть, даже сильнее, чем она сама. Обхватив его за шею, она прижалась своей щекой к его, не обращая внимания на царапающую кожу щетину. Рокэ чуть отстранился, обхватил её лицо ладонями, большими пальцами касаясь щёк и стирая с них слёзы. Наклонился, коротко целуя сухими обветренными губами в лоб, веки, щёки. Губы Риченды устремились к нему, сливаясь в поцелуе, который нельзя было назвать ни медленным, ни бережным. Он был полон необъяснимого отчаяния, поисков спасения, исцеления. Вокруг — кишащий тварями Лабиринт, но обоим не хватало здравого смысла остановиться. И всё же Рокэ первым оторвался от её губ и, освободившись из цепкого плена её рук, заглянув Риченде в глаза, спросил: — Как ты здесь оказалась? — Не знаю. Мне будто снится кошмар, но он такой реальный… — Возвращайся, — в решительной настойчивости сказал он. — Тебе нельзя здесь находиться. — Нет, — качнула головой Риченда. — Я никуда без тебя не уйду. Я твой проводник. — О, боги… — полувздох-полустон сорвался с губ Рокэ. — В пресловутой Гальтаре считали, что после смерти всем полагается спутник, а вот какой, зависит от заслуг покойного. — Значит, ты меня заслужил, — робко улыбнулась Риченда. — Вместе мы найдём выход. — Его нет. Я блуждаю здесь уже… — Рокэ замолчал, пытаясь вспомнить, сколько времени уже провёл в Лабиринте. — Почти четыре месяца, — озвучила страшную цифру Риченду. Рокэ выглядел изумлённым. — Будто четыре дня. Время здесь течёт и ощущается по-другому. — Мы должны идти, — сказала Риченда. — Можешь встать? Обопрись на моё плечо. Она помогла ему подняться, Рокэ качнулся, но на ногах устоял. — Нужно найти воду, — сказал он. — Она приведёт нас на поверхность. — Ты прав, — Риченда коснулась ладонями каменных стен, стараясь сосредоточиться на ощущениях. — По Лабиринту меня вели камни. Здесь я чувствую их как никогда раньше. Они помогут. — Что ж… — кажется, Рокэ уже ничего не удивляло. Он знакомо усмехнулся и сказал: — Веди нас, Повелительница Скал. Шаг за шагом, бье за бье, хорну за хорной вдоль окаменевшей тьмы, которой, казалось, не было конца. Риченда практически выбилась из сил, но, стиснув зубы, двигалась вперёд, слушая камни и показывая дорогу. Рокэ — за ней, отставая на полшага. Он всё чаще держался за стены, хромал и периодически покачивался. Риченда слышала его рваное дыхание. Учитывая, сколько времени он уже провёл в Лабиринте, то, что он всё ещё стоял на ногах, было чудом. — Давай немного отдохнём, — предложила Риченда, привалившись спиной к стене и без сил сползая по ней вниз. Рокэ опустился рядом, правой рукой обнял за плечи и привлёк к себе: — Замёрзла? — Немного, — ответила Дана, теснее прижимаясь к мужу. — Так странно… — сказала она после недолгой паузы. — Здесь не испытываешь ни жажды, ни голода, но усталость такая, что хочется лечь и больше не двигаться. Как ты выдержал столько времени? — Я обещал тебе вернуться, — просто ответил он. Риченда уткнулась носом в его шею, скользнула ладонью по груди, нежно касаясь пальцами, которые, наткнувшись на грубое месиво кровоточащей плоти, словно споткнувшись, замерли. Глаза взволнованно распахнулись: — Что это? — Ничего страшного. Риченда не поверила ему, отвела ворот рубашки в сторону и застыла: на плече Рокэ чётко различались следы от клыков, из рваной раны сочилась кровь, оставляя на пальцах липкие следы. Проследив за её взглядом, Рокэ посмотрел на разодранное плечо ничего не выражающим взглядом. — Всё нормально, — отмахнулся он, но от неё не укрылось то, как он сжал побелевшие губы. — Нужно перевязать. — Дана, крови совсем немного, остановится и так. — Перестань геройствовать! — в сердцах вырвалось у неё. — Хочешь истечь кровью? — Приподняв подол платья, она изо всех сил рванула тонкий кружевной батист нижней юбки. Оторвав по кругу широкий лоскут белой мягкой ткани и взяв концы образовавшейся ленты в обе руки, не терпящим возражения тоном сказала: — Подайся вперёд. Его спина медленно оторвалась от прохладной поверхности камня, и Риченда осторожно протиснула ленту позади Рокэ, а затем достаточно плотно дважды обернула лоскут вокруг его плеча, прижав кровоточащую рану. Рокэ застыл, молча наблюдая за её действиями, и, пока она занималась перевязкой, не издал ни звука. Лицо его сделалось ещё белее, и Риченда испугалась, что он сейчас потеряет сознание. — Тебе нужно поспать. — Здесь нельзя спать, — пережидая вспышку боли, ответил Рокэ. — Изначальные Твари? — поняла Риченда. — Не помню, скольких я уже убил. Иногда они приходят в облике тех, кого я знал. Братья, мать… но сначала был Джастин. Как живой и… это было жутко. — Я видела одну в облике Катарины и убила её твоим мечом. Рокэ, отдохни, я подежурю. Пожалуйста, не упорствуй. Если ты не восстановишь силы, мы не сможем двигаться дальше. — Хорошо, — нехотя уступил он. — Разбуди меня при малейшем шорохе. — Конечно. Рокэ лёг на землю, положил голову ей на колени и закрыл глаза. Одной рукой Риченда осторожно поглаживала его волосы, другая лежала на рукояти меча, чтобы при малейшей опасности быть наготове. Она не знала, сколько времени сидела вот так, вслушиваясь в тишину, стараясь уловить любые настораживающие движения или звуки. Время и правда ощущалась здесь по-иному, и Риченда не понимала, сколько его прошло: несколько минут или часов. Потом они снова долго шли по подземельям, несколько раз из тьмы появлялись Изначальные твари, и, вжавшись в стену, Дана с замирающим от страха сердцем смотрела на то, как Рокэ расправлялся с ними. Он одерживал победу в каждой схватке, но противостояния с чудовищами отнимало у него всё больше сил. Риченда молила камни о помощи, и когда она почти потеряла надежду, они услышали её. Девушка остановилась. Откуда-то издалека еле слышно доносилось слабое журчание. — Слышишь? Рокэ кивнул, и, воспрянув духом, они двинулись дальше. С каждым шагом уверенности прибавлялось — шум воды нарастал, а не становился насмешкой отчаянья над обострившимся слухом. Через несколько минут шум воды сделался и вовсе отчётливым, но они никак не могли выйти к его источнику. — Не понимаю, — сказала Риченда, остановившись. — Нет никаких сомнений — он совсем рядом. Почему мы не видим его? — Потому что он точно под нами, — догадался Рокэ. — Подземная река. — Но как… мы туда спустимся? — растерялась Риченда. — Должен быть проход на нижний уровень. Они обнаружили его за следующим поворотом. Углубление в земле, напоминающее колодец. Рокэ опустился на колени и прислушался: — Там быстро текущая вода. — Глубоко? — спросила Риченда. Рокэ поднял камень размером с кулак и бросил вниз. — Не меньше пятнадцати бье, — ответил он, после того как раздался приглушённый всплеск. — Но не ясна глубина, на которую придётся нырнуть, чтобы проплыть вместе с потоками воды. Рокэ был отменным пловцом, и Риченда видела, что он размышлял над возможностью погрузиться в чрево колодца. Сама она, глядя на долгожданный путь на свободу, сомневалась. — А если там, где водный поток выплёскивается в реку или озеро на поверхности, будет недостаточно широко для того, чтобы через него можно было протиснуться? Рокэ встал и положил руки Дане на плечи: — Я знаю, тебе страшно, но это наш единственный шанс. Риченда молчала, оттягивая момент принятия решения о прыжке в тёмные воды колодца. — Всё будет хорошо, — пообещал Рокэ. — Я пойду первым, ты сразу за мной. Я поймаю тебя внизу, но, если течение окажется слишком сильным, плыви по нему и оно вынесет тебя на поверхность. Риченда кивнула, ладошки вспотели, по спине пробежал липкий страх. — Ничего не бойся. Я люблю тебя. Рокэ коротко поцеловал её и, не оставляя ей выбора, шагнул в зияющую черноту колодца. Риченда, глубоко вдохнув, прыгнула следом. Падение оказалось коротким, тело с шумом врезалось в водную гладь, ледяной холод окутал до последней косточки. Широко раскрыв глаза в чистой прозрачной воде, Дана отдалась на волю сильного течения. Когда лёгкие начало распирать, а шею будто сдавил стальной кулак, впереди показался слабый свет. Сквозь силуэты водной глади виднелась пелена голубого неба в окружении скальных пород. Сила течения буквально вонзила Риченду между ними. Вода вовсю заливалась в рот, клочья разорванной одежды со струйками крови обволакивали изрезанное острыми камнями тело. В каком-то полуобморочном состоянии Риченда взмахнула руками, выталкивая себя вверх. Дуновение ветра прикоснулось к волосам, наполнило лёгкие живительным кислородом, а спасительный берег оказался всего лишь в нескольких бье впереди. Путаясь в подоле тяжёлого платья, Риченда выкарабкалась на берег и упала на спину. Боль, казалось, пульсировала во всём теле, но думать Риченда могла лишь о том, где Рокэ. Она с трудом поднялась на ноги, вглядываясь в беснующийся поток у истока реки. Справа шумел водопад, течение там практически ослабевало, но у его подножия всё было тихо, тишину нарушал лишь монотонный шум падающей воды. — Рокэ! — громко позвала Риченда. — Дана! Она обернулась. Преодолев разделявшее их расстояние, Рокэ буквально врезался в неё, обвивая талию руками и отрывая девушку от земли. Дана обхватила его за шею, прижимая к себе крепче, чем кого-либо за всю жизнь. С такой силой, как будто ждала этого целую вечность — их воссоединения. Не разжимая рук, Рокэ поставил её наземь, сплетая их пальцы, чтобы объятия не распались, и поцеловал. Жар его рта и та нежность, с которой он касался губами её губ, сводили с ума. Дана отвечала на поцелуи не в состоянии насытиться, но, задев его плечо и вспомнив о страшной ране, преодолевая сопротивление Рокэ, не желающего её отпускать, отстранилась. — Подожди. Нужно посмотреть твоё плечо. Дана помогла ему снять разодранную рубашку и ахнула. Ни единой царапины. Более того — с его тела исчезли все шрамы. Риченда заставила Рокэ повернуться. На некогда исполосованной спине кожа была гладкой и ровной. — Это невозможно, — Риченда не верила своим глазам. — Шрамы… их больше нет. Рокэ привычным движением коснулся кончиками пальцев век: — И голова не болит. Такое чувство, что родился заново. — Она сказала, что Лабиринт — это перерождение. — Она? — не понял Рокэ. — Не важно, — улыбнулась Риченда, с необыкновенной ясностью ощущая, что всё, в том числе и время, сделалось новым и каким-то иным. Это ощущение было волнующим, но не вселяло опасений. Наоборот, все страхи и волнения вмиг испарились. Долгие, лишённые солнечного света дни пути по каменным подземельям забывались. Забывалась тьма Лабиринта с безумием нескончаемых тоннелей, воспоминания о ненасытных и злобных Тварях, преследовавших их. Время растворилось в безмятежности, подобно тому, как после налетевшей яростной бури над вновь посветлевшим миром снова засияло солнце. Риченда проснулась от жалящего изнутри чувства счастья и ощущения, что Рокэ рядом. Ей даже показалось, что она чувствует его запах: морисские благовония, мускус, терпкость амбры. Его запах — такой любимый, такой родной. Девушка открыла глаза. Комнату заполняла темнота, и Риченда едва не застонала от разочарования. На глаза навернулись слёзы, но запах морисских благовоний стал ощутимее. Наверное, она сошла с ума. Риченда повернула голову и замерла. В дверном проёме стоял Рокэ, небрежно прислонившись к косяку. В расслабленной позе, с насмешливой улыбкой, смеющимися синими глазами. — Это сон?.. — потрясённо прошептала Риченда. Рокэ оттолкнулся плечом от косяка немного ленивым движением и шагнул ей навстречу. Теперь он находился так близко, что Дана слышала его дыхание, оно щекотало ей щеку. Можно было лишь протянуть руку и прикоснуться к его смоляным волосам, но она всё ещё не верила в реальность происходящего. Рокэ мягко улыбнулся, окутав её безбрежной синевой своих глаз: — Если это сон — просыпайся.