Беспомощный

Это самая тихая ночь в истории, насколько я могу судить. Я слышу, как тикают часы на стене в гостиной, и я лежу в кровати Шерлока. Моя неделями заброшена. Я не хочу подниматься наверх один. В конце концов, здесь всё ещё пахнет Шерлоком. Его отсутствие ощутимо, и я ненавижу это. Я оставил его в больнице этим вечером без всего, кроме подержанной книги, пары поношенных тапок, пакетика лимонных леденцов, тюбика витамина Е, мини-шампуня и моего старого телефона. Это вечер накануне его лечения, им нужно было, чтобы он прибыл за ночь до начала. Я был рад, что этот этап стартовал, но как только увидел палату, то почувствовал непроходящий ком в горле. Там так стерильно, пол покрыт бумагой между кроватью и ванной, единственный стул в палате также накрыт. Палата подготовлена для опасного потерпевшего, для кого-то, кто скоро станет угрожающе радиоактивным. Ему нельзя ходить босиком по полу. Нельзя, чтобы происходящее с ним вернулось. Чернобыль в миниатюре. Вот как всё будет. Опасно как никогда. По крайней мере, в его палате есть обогреватель. Я повернул его на 28. Кровать застелена только простынёй, которую легко стирать. Он замёрзнет. Он ещё не привык спать один, чтобы обеспечить своему телу тепло. Никакой одежды, только накидки. Я раздел его, упаковал его одежду, а затем помог с больничной накидкой ещё раз. Один узел сзади, один спереди. Другую накинул ему на плечи для тепла. Положил его в кровать, слегка скорректировав её под его рост. Смазал его шрам витамином Е, напомнил ему, чтобы он делал это дважды в день. Погладил его лоб, запуская пальцы в волосы. Его набрякшие глаза смотрели в мои. Я наклонился и поцеловал его в лоб. Пора было уходить. Только потому, что медперсонал ждал. Мы становимся рабами их ожиданий. Беспомощными перед их лицом. Он положил руку мне на плечо, заглянул в лицо, будто высматривая что-то. Притянул меня ближе и поцеловал. Его губы, язык, ощущение его сухих волос под моей рукой. Он такой слабый, сердце кровью обливается. Он прощается. — Три дня, — сказал я, пытаясь быть радостным, насколько это возможно. — Три дня и потом всё почти закончится. Шерлок кивает. Я плакал, когда уходил, не на его глазах, но в вестибюле, оставив за собой его закрытую дверь. Он был таким потерянным, таким сбитым с толку, таким беспомощным в этой крошечной кровати, один. Четыре ночи, три дня. Не так уж долго. Но кажется вечностью. Я не смогу увидеться с ним, не смогу навестить. Только не тогда, когда он примет таблетки. Никто не может зайти к нему, а он не может выйти. Мой телефон пищит. Сообщение. Майкрофт принёс мне собственный счётчик Гейгера! ШХ Как заботливо! Какой у тебя показатель? Два. Вероятно, это внутри палаты. ШХ Ему разрешили прийти, после того, как сказали мне, что посетителям пора на выход? Пфф Майкрофт живёт в мире без правил ШХ Я тоже хочу там жить Ты бы возненавидел ШХ Здесь так странно без тебя Представляю. Это же моя спальня ШХ Даже не собираюсь спрашивать, как ты узнал, где я Я знаю тебя ШХ Думаю да. Я скучаю по тебе Ты удивил меня ШХ Разве? Не предполагал, что могу удивить тебя Оказывается, можешь. Не думал, что заинтересован в подобных вещах ШХ Каких вещах? А… этих? В этих вещах? Да, в этих вещах. Никогда раньше не был заинтересован ШХ Ну, ты в опасности. Если не захочешь продолжать, когда тебе станет лучше, всё в порядке. Правда? ШХ Ну, конечно. Возможно, я воспользовался ситуацией. Я бы так не сказал ШХ Но ты действительно в опасности Я не тупой. Ну ладно, полагаю, сейчас я немного глуп. Справедливо. ШХ Для меня это тоже был сюрприз, правда Представляю себе ШХ Да. Полагаю, такие вещи побуждают тебя смотреть и действительно видеть. Наблюдать и дедуцировать ШХ Точно Если ты проберёшься и останешься на ночь со мной, не думаю, что кто-то заметит ШХ Что я и делаю. Пробираюсь к нему в больницу, поднимаюсь на пятый этаж, где находится уединённая палата Шерлока, приглядываюсь, что никто на сестринском посту не замечает меня, и прокрадываюсь. Он дышит так медленно, свернувшись на той крошечной кровати, где я оставил его, что я думаю, он уснул. Но это не так. Он приподнимается, оставляя мне место. Берёт моё лицо в руки и целует меня. Расстёгивает мою рубашку и снимает, стягивает мои брюки раньше меня и бросает их на пол. Он не останавливается, пока я не оказываюсь таким же голым, как и он под своей накидкой. Он ласкает меня, исследует, целует мою шею, бёдра, внутреннюю часть бедёр. Мы засыпаем, соединив конечности и телесные жидкости. Один раз я просыпаюсь ночью, его пальцы выводят узоры на моей груди и животе. Я чувствую его дыхание на своей шее. — Джон, — произносит он. Слово ощутимо наполнено смыслом. Я целую его закрытые глаза, и мы снова засыпаем. Он так сильно истощён, я словно чувствую этот груз на себе. Следующим утром я перестилаю кровать, мою Шерлока с ног до головы и меняю его накидку. Выбираюсь обратно. Никто не знает, что я был там. Через минуту после моего исчезновения из холла они подходят к его двери со свинцовым контейнером с двумя таблетками внутри и со стаканом воды. Когда я возвращаюсь на Бейкер стрит, то нахожу счётчик Гейгера на кухонном столе, точно такой же, как Майкрофт подарил Шерлоку. Я сразу понял, что он хотел, чтобы я воспользовался счётчиком. Кое-кто знает, где я был прошлой ночью.