But no homo

Алекс вдыхает горьковато-сладкий запах свежесваренного кофе и тортов. Ханна ждёт его за их столиком, и на мгновение кажется, что всё как раньше. Только вот на месте Джессики пустой стул. Её отсутствие накрывает его с головой и он неуверенно замирает. — Эй? — зовёт Ханна и машет рукой. Алекс садится и Ханна, скрестив руки на груди, нерешительно ему улыбается. — Привет, слушай, я… — пытается Алекс. — Прошло много времени, с тех пор, как мы ходили в «Моне». Как твои дела? — Хорошо, — говорит она так, как обычно делают девочки, пытаясь показать тебе, что они не в порядке. — Да? — Я в порядке, — румянец заливает лицо Ханны. — Если хочешь спросить меня о Джессике — она со мной не разговаривает, окей? Так что… — Нет, дело не в Джессике. Это… я хочу сказать… блять, давай лучше что-нибудь закажем, а затем поговорим. — Хорошо, Алекс. — Я всё ещё не попробовал всё, что есть в меню, — пытается пошутить Алекс и ловит напряжённый взгляд её тёмных глаз. — Да? Ну, меня в меню нет, если речь об этом. Она не верит мне, осознание словно сбивает Алекса с ног. Не после списка. — Что? Нет! Нет, я не пытаюсь флиртовать с тобой или что-то подобное. Нет, правда, я просто хочу поговорить, — просит Алекс и вздрагивает от того, как похоже на Брайса звучат его слова. — Дело в Джастине. — В этом мудаке? Правда? — Ханна отодвигает свой стул и будто бы собирается уйти. Алекс хватает её за запястье. — Да, но послушай! Он не такой плохой. — Не такой плохой..? Ты видел те фотки, что он слил? Ханна становится всё громче и выглядит так, словно готова перевернуть стол. В её глазах блестят слёзы. Алекс должен быстро что-то сказать, иначе он потеряет её. Снова. Нет, пожалуйста не уходи. Не оставляй меня. Прошупрошупрошу. Алекс смотрит ей прямо в глаза и говорит: — У меня был секс с Джастином. Вжух. Вот и всё. Ханна замирает, краснеет и изумлённо смотрит на него. Она садится обратно и прикрывает рот рукой. Между ними тяжело ложится тишина. Наконец, Ханна мягко говорит: — Ты имеешь ввиду Джастина…? — Фоли, — подтверждает Алекс и краснеет, признавая это. Он не произносил этого вслух раньше, но сказать кому-то, как бы унизительно это ни было, заставляет его почувствовать себя лучше. Ханна впервые кладёт свою руку на стол ладонью вверх и Алекс берёт её. Он сжимает тёплую руку девушки и она сжимает его руку в ответ. Из-за слухов опасно в открытую держать Ханну за руку в кафе, но на секунду Алексу глубоко наплевать на посторонние взгляды. Он просто рад вернуть своего друга. — Ты единственная, кому я могу доверять, потому что я знаю — ты не пойдёшь и не растреплешь об этом всей школе. Единственная кроме… ну, кроме неё… — Алекс переводит взгляд на пустой стул и смаргивает слёзы. Ханна понимает, потому что мягко улыбается ему. Остатки резкости растаяли после его признания. — Шш, всё хорошо, Алекс. Давай закажем что-нибудь попить? А затем поговорим? Он кивает с комом в горле и не может поверить, что когда-то дал ей уйти. Скай принимает заказ и приносит напитки через минуту. Алекс радостно делает глоток горячего шоколада с розовой пенкой. Ханна берёт в руки свою чашку и смотрит на него, готовая внимательно слушать. Он прочищает горло и пытается ещё раз. — Слушай, по поводу списка. Я просто хотел извиниться… — Я понимаю, это была всего лишь шутка. Просто… фигня. — Нет, не фигня, — твёрдо говорит Алекс. — Я хотел показаться крутым, но, в итоге, просто выбросил твою дружбу, словно мусор. Я сожалею об этом. В блядском списке вещей, о создании которых я сожалею больше всего, Список на самом верху. Ханна принимает его извинения, кивая и неуверенно хихикая: — Но зато ты присоединился к волчьей стае из-за этого. Так ведь? — Да, ну, я бросил стаю и вернулся к будням одинокого волка. С тех пор, как началось это дерьмо, я стал игнорировать групповой чат. Не приходил к домику у бассейна. Даже пропустил игру сегодня вечером, чтобы поговорить с тобой. — Мы можем быть одинокими вместе*, — говорит она, насмешливо улыбаясь. — Не цитируй мне тут Fall Out Boy, задротище. — Ох, да ладно тебе. Я видела твои плейлисты на Спотифай, Мистер My Chemical Romance. — Меня атакует Ханна Бейкер! Они легко смеются, впервые за долгое время, и Алекс уже не помнит, какого это — чувствовать себя так расслабленно. Мир с Ханной кажется безопасным и уютным. Между ними падает комфортная тишина. А может, задумчивая, словно они оба задаются вопросом: как они оказались так далеко друг от друга? Не хватает лишь одного человека… Нет, двух, неожиданно понимает Алекс. — Всё запутанно. Я не знаю, с чего начать. — Может, с начала? — Хорошо. Так, чтобы ты поняла — я не гей. Но я так же не не гей. В этом есть хоть какой-то смысл? Ханна морщит лоб. — Это плохое начало, не так ли? — Глубоко вдохни, Алекс. Я выслушаю, хорошо? Просто расскажи мне. И Алекс рассказывает. Он говорит о первой ночи, о курении, о пробуждении и панике, об играх Брайса, и о том, каким одиноким он был. Ханна великолепный слушатель. Она вздыхает в нужном месте и молчит, когда следует. Она краснеет, когда он вдаётся в подробности о рте Джастина. Её глаза наполняются слезами, когда он описывает пустой взгляд, что он заметил у Джастина. Она прерывает лишь однажды — чтобы спросить, почему он никому больше не рассказал. — Я испугался, что люди начнут меня осуждать и повесят на меня ярлык «гей», притом, что я даже в этом не уверен, потому что мне всё ещё нравятся девушки. Ну в смысле… мне кажется, что нравятся? И мой отец… я не уверен, что он сказал бы. Мой брат — мудак. Конец истории. Никто из остальных парней меня слушать не будет, кроме, разве что, Зака, но я не знаю… я так боялся. Я всё ещё боюсь. Боюсь, что меня неправильно поймут и будут осуждать. Улыбка Ханны словно говорила Я знаю, что ты чувствуешь. — Я рада, что ты рассказал мне. Я тоже не знаю, что делать, но… может, нам стоит поговорить с Джастином? Он… я имею ввиду, несмотря на все его недостатки, в какой-то момент он мне правда нравился, — говорит Ханна и краснеет. — Он был моим первым поцелуем. — И моим первым минетом, — не думая отвечает Алекс, и им обоим приходится прикрыть рот, чтобы не начать смеяться слишком громко. Рядом с Ханной Алекс не чувствует себя так безнадёжно. Хотел бы он поговорить с ней раньше. — У него и правда талантливый рот. Который он тратит на курение. Кажется, я видела его возле трибун пару дней назад в перемену. Может, попытать счастья там? Алекс прикусывает губу: — Да, я поговорю с ним. Я должен. Я единственный, кто знает, и это, блять, сводит меня с ума. Видеть, что кому-то больно и ничего не сделать? Это почти хуже, чем быть источником этой боли. Ханна соглашается и они задумчиво пьют свои напитки. Этим вечером они говорят обо всём и ни о чём. Она собирается идти на танцы, так что Алекс приглашает её пойти вместе, как друзья. Ей нравится Клэй, и он пытается заставить её поговорить о её чувствах. Он оставляет её с объятьем и обещанием попытаться помочь Джастину. Этой ночью он не видит кошмаров. Он просыпается, чувствуя себя бодро, и Алекс так привык быть зомби, что эта перемена вызывает диссонанс. За обедом Алекс рано убирает гитару и направляется к футбольному полю. Морща нос он различает знакомый запах травки. Агрх, правда? Во время школы? — Стэндалл. — Фоли, — Алекс кашляет, наклоняясь, чтобы пройти под трибунами, и криво ему улыбается. — Хочешь, чтобы тебя исключили? — Мм, да, об этом и мечтаю. Тебя Брайс послал? — говорит Джастин, словно ему скучно, и выдыхает дым. — Нет, я самовольно. Я пришёл… потому что беспокоился о тебе, — пытается Алекс. — Ну, так перестань. Не твоё блядское дело. Хорошо? Алекс сжимает губы: — Я… нет, слушай, это не хорошо. Это стало моим делом, когда ты расстегнул мой ремень, окей? В ту секунду, когда Брайс увёл тебя в ванную и… Я не знаю, что произошло, но теперь я привязан к этому цирку. На каком бы поводке тебя не держал Брайс, я хочу помочь тебе вырваться. — Заткнись, — шипит Джастин и хватает его за воротник рубашки. — Ты ничего не знаешь обо мне. О Брайсе. Обо всём этом дерьме. — Тогда, блять, поговори со мной! Алекс хотел быть добрым, но подавленная злоба и отчаяние выплёскиваются сами. Не говоря уже о том, что Джастин выглядит так, что его ужасно хочется поцеловать из-за этих растрёпанных волос и вишнёвых губ. — Он защищает меня, ладно? Он даёт мне пожить у себя, он выслушивает меня, он заботится обо мне и он любит меня… — Джастин прерывается и краснеет, ошеломлённый собственным признанием. Любовь? Ох, это не может быть правдой, думает Алекс, но Джастин дрожит, от того, что сказал правду. Дым не может скрыть того, насколько яркие и блестящие глаза Джастина от слёз, и, когда Джастин отпускает его и отворачивается, он замечает, как эти слёзы скатываются по щекам. Алекс глубоко вдыхает и обнимает его за талию, готовый к тому, что его вот-вот оттолкнут, но Джастин никак не реагирует. Он чувствует, как тело парня трясётся от слёз, и Алекс зарывается лицом в его шею. Он хочет обнимать Джастина до тех пор, пока боль не уйдёт, но обеденная перемена недостаточно длинная для этого. — Я хочу помочь тебе, — шепчет Алекс. — Ты мне позволишь? — Я не гей, — отрезает Джастин, прижимаясь ближе к Алексу. Ответ на вопрос, который я никогда не задавал. — Как и я, — говорит он, неуверенный, правда ли это.- Но я хочу помочь тебе, хорошо? Если ты не можешь пойти домой, я хочу, чтобы ты остался у меня, окей? Вместо домика у бассейна. — Но почему? — Потому что так поступают друзья. — Джастин поворачивается к нему лицом и Алекс ждёт отказа, но его не поступает. Вместо этого, Джастин вытаскивает изо рта косяк и зарывается лицом в шею Алекса. Это движение заставляет живот парня скрутиться. Словно он держит в своих руках что-то маленькое и хрупкое, и Алекс, пусть и сам хрупкий, хочет защитить парня, чего бы это не стоило. — Хорошо, — вздыхает Джастин. — Но мы не будем обниматься в кровати, как парочка. — Нет, это будет очень гетеросексуальное деление кровати друг с другом, — обещает Алекс и останавливает себя от закатывания глаз. Маленькие шаги. * — строчка из песни Fall Out Boy «Alone together»