***
Он набирал ванную, пока та до краев не наполнилась обжигающе горячей водой, и уставился на поднимающийся пар. Теряя фокус в глазах, поднес полупустую бутылку из-под шампанского ко рту, допивая остатки. Он слышал, как Кумико вернулась домой. — Койю? — позвала она. Хлопнула дверь, а по полу застучали каблуки. — Я принимаю ванну, — крикнул Койю. Не вздрогнув, он погрузился в ванну, позволив жгучей воде достать до подбородка, и перед тем как закрыть глаза, он снова отпил. Картинки из случившейся ранее сцены вновь настигли его: Аой кричал на него, отталкивал прочь, а голос его звучал сердито, злобно. Но, несмотря на все те ужасные вещи, всплывающие в его мыслях, несмотря на то, что его воображение состояло из людей, пристающих к Аою, последнее, что пришло ему в голову и то, что его разум задержал, — это образ руки Аоя и Урухины скользящие пальцы вдоль широких участков между костяшками. Он не осознавал того, как снова впал в оцепенение. Как медленно тянутся дни, так и он все дальше и дальше отходил от железнодорожной платформы, как будто бы терял что-то грамм за граммом, пока едва ли мог чувствовать. Возможно, стать старше — означает потерять свои мечты, потерять необузданную веру в ценности. Наверное. Но, что это было? Каково было это чувство, настигнувшее его, когда он так осторожно притронулся к нему, едва касаясь? Уруха открыл глаза, удивляясь тому, а любит ли он его до сих пор. Сердце внутри трепетало. Однако Аой казался другим. Уставшим. Потерянным. Потасканным. Разбитым… Он сам назвал себя отвратительным. Так ведь? Аой не смеялся так, как делал это раньше. Уруха видел истоки того, когда они были намного младше, похоронив под улыбками и весельем одиночество и ненависть к себе. Когда-то Аой больше всего на свете хотел кого-нибудь осчастливить — по крайней мере, так это казалось, но сейчас его попросту не заботило это. Ему было все равно, он сдался. Возможно, стать старше — означает и потерять способность мечтать. Подняв руки над горячей водой и подержав их над неподвижной, полупрозрачной гладью, он подумал о потерянной сущности Аоя. Прежде чем он смог обрисовать картину мира, его явным желанием было просто быть счастливым. Но теперь он был разбит, день за днем проживая свою жизнь в монохромном мире без пышных летних деревьев, без летнего солнца, без мальвы и смеха. Уруха понял, насколько пустыми были их жизни. Его и Аоя. Но являлось ли это его сущностью, которую он любил? И если причина была только в этом, мог бы он все равно любить его? Вода подрагивала. Даже, когда ты думаешь, что все по-прежнему, на самом деле это не так. Возможно, это не вода дрожит, а твои собственные руки трясутся. Он открыл глаза и сел, как будто бы вдруг его что-то озарило, посмотрев на воду, которая начала остывать. От нее больше не исходил пар. — Почему ты себя так ненавидишь? — сказал Уруха в пустоту. — Неужели это из-за мужчин? — подумал он. Ты действительно можешь потерять себя, для того чтобы стать другим человеком? Он задавался вопросом: вдруг Аой не единственный, кто потерял что-то? Разве не ты до сих пор любишь его, когда он оттолкнул тебя в первый раз, спустив с той старой лестницы так много лет назад? Разве не ты ждал его у кровати, пальцами пробегаясь по отцветшим бутонам мальвы, все равно любуясь ими? Он был злым и разбитым, и ты не мог понять почему, ты не мог разобраться, что же его так заставило опустить руки. Теперь тебе известно, что это такое. Возможно, любовь к тебе стало тем, что действительно сломило его в итоге. Теперь вода была прохладной. Даже не теплой. Если человек может сломать тебя, тогда неужели он не может вернуть тебя обратно? Ванная в реабилитационном центре. Воспоминания снова навестили его.— Все нормально. Это всего лишь вещи, — сказал Аой.
— Нет, это не так. Это не просто вещи. Не просто. Я сломал их. Мне так плохо. Этого не исправить. Оно сломано, — он захныкал. Он хныкал? Тогда он был таким ребенком.
— Когда ты будешь чувствовать себя лучше, мы что-нибудь придумаем.
«Я ведь даже не любил тебя», — осознал Уруха, как только память учтиво подбросила пережитки прошлого. Аой так ворковал с ним, тогда стоя в душе. Просто какие-то грустный парень-наркоман и мальчик-проститутка. Это именно то, что изрек бы Аой. Так он бы охарактеризовал их. Уруха почему-то улыбнулся при мысли о том, что именно все так и было бы.— Придумаем что-нибудь? — он подумал о том, что скорее всего, они были похожи с Аоем.
— Чтобы починить то, что ты сломал, — Аой обращался с ним словно старший брат.
— Но то, что я сломал — пропало.
— Тогда придумаем то, чего еще не было, — это предложение не имело никакого смысла. Однако оно было чудесным.
«Это ты его сломал?» — спросил у себя Уруха. Аой… Ты не можешь отказаться от него. Даже если вы не можете восстановить эти отношения, даже если вы не можете быть снова любовниками, но ты не можешь отказаться от него. Сейчас же вода была полностью холодной. Уруха выпрыгнул из ванны и, схватив полотенце, быстро покинул комнату. В его венах затекла энергия, его сердце освободилось от оков в его груди. Он почувствовал, как дух трепетал под кожей. Если сейчас он не был бы так решительно настроен, то вспомнил бы то чувство, однажды вызванное мягким поцелуем под лавровым деревом махила.***
На следующий день Кай был занят уборкой на рабочей поверхности, когда его навестил Демаркус. Если точнее, то было ранее утро — шесть часов. Несколько постоянных клиентов уже сидели, попивая кофе и завтракая. — Ди! — улыбнулся Кай. — Привет, — помахал он. — Хм… Хирано-сан у себя. Я поставлю его в известность, что ты здесь, — сказал Кай, слегка поклонившись. Он ненадолго оставил Демаркуса. Ожидая, когда тот вернется, парень смотрел крошечный черный телевизор. — Можешь войти, — вернувшись, оповестил Кай. — Спасибо, — поклонившись, Ди вошел. Через некоторое время он уже вернулся. Когда он и Хирано-сан вышли из крохотной комнатки, запрятанной в дальней части допотопного Moon Lady, сложилось впечатление, что эти двое хорошо поладили друг с другом. Хирано-сан, который был невысоким и чудным, поднял короткую руку и, буквально притянув Демаркуса за уши, обнял того за широкие плечи. Кай не стал интересоваться, был ли тот нанят или нет. Учитывая ту химическую реакцию, возникшую между ними, было бы странно такое спрашивать. — Ну, это было занятно! — гаркнул Хирано-сан. У него был смешной, грубый голос, который странно напоминал лай охотничьей собаки, и даже если он не улыбался, его маленькие глаза выглядели на лице, как две тонкие линии. — Мне нужно пойти разобраться с этими проклятыми ублюдками на улице, — сказал он, смеясь. На самом деле он имел ввиду кучку своих друзей. Каждое утро он ехал туда, и четверо мужчин пенсионного возраста играли в маджонг, словно компания пожилых китаянок, сплетничая и жалуясь на жизнь. Ди на это всего лишь кивнул. — Займи его чем-нибудь, — обратился Хирано к Каю. — Ясное дело, — кивнул Кай, слегка улыбнувшись. — Ты умеешь готовить? — спросил он. — Не очень, — он отрицательно мотнул головой. — Эм… ладно, — хихикнул Кай. — Можешь мне помочь перетащить коробки и прочее? — Конечно, — кивнул Ди. — Ладно, пока, парни, — помахав им двоим, отозвался Хирано, вытащив сигарету. Когда он вышел за дверь, то чуть ли не столкнулся со своей дочерью. — Хару! Смотри куда идешь! — беззлобно произнес он. Девушка улыбнулась отцу и отошла в сторону, позволив ему пройти, прежде чем вошла сама. — Привет, Хару, — широко улыбнулся Кай. — Здравствуй, — поприветствовала она. — Ты помнишь Демаркуса? — спросил Кай, указав на высокого молодого человека рядом с ним. — Конечно, — она застенчиво улыбнулась и, хлопнув длинными ресницами, слегка покраснела. — Эм… Он собирается работать здесь, — проинформировал ее Кай. — Действительно? — воскликнула она с таким энтузиазмом, что осознав свое поведение, тут же робко опустила взгляд вниз, залившись краской. Демаркус мысленно улыбнулся, скрестив крепкие руки. Вдруг, Кая осенило: Хару понравилась парню. Он посмотрел на ее лицо, а затем перевел взгляд к Ди. Он мог сказать, что Демаркус знал, да и она полностью осознавала тот факт, что сильно привлекла парня. Кай глубоко вздохнул. Сжав зубы, он с натянутой улыбкой процедил: — Так как насчет коробок, Ди? — М? — Демаркус смотрел на девушку, любуясь ее милым и женственным внешним видом: длинные волосы, длинное платье с цветочным принтом, и кремового цвета свитер, консервативно прикрывающий плечи. — Коробки, — лишенный всякого веселья, строго проговорил Кай. — Прости, — закусив губу, отчеканил Ди. Кай просто уставился на него. Некоторое время, они молча смотрели друг на друга. Если Хару понравился Ди, то у Кая действительно не было большого шанса. Мало того, что он был экзотическим иностранцем, который мог хорошо говорить по-японски, так он еще был образованным, высоким, сильным и красивым, не говоря уже о вежливости и симпатичной внешности. — Да, коробки, — кивнул он, пытаясь сгладить неприятную ситуацию мягкой улыбкой. Однако это не сработало. Ревнивый Кай только повернулся и направился в сторону кладовки.***
Задняя часть Club Radio была битком набита изобилием музыкантов и их персоналом, людьми, которые работали в этом месте, а также девушками самих музыкантов и случайными фанатками, поскольку у групп такого масштаба, конечно же, были поклонницы. Так как пока они не могли собрать достаточное количество членов для своей новой группы, Руки решил помочь Урухе выступив в качестве его техника. Он сел рядом с ним, листая выпуск «Fool’s Mate». — Он такой классный, — пробормотал Руки, взглядом задержавшись на изображении Киёхару из Sads. Уруха взглянул на фотографию и вернулся к репетиции своих партий на гитаре. Он уже был в костюме, а волосы его были завязаны в хвостики. Наконец прибыл Аой, ворча от того, что Кодзи, идя за ним, порол всякую чушь. — Ты вообще меня слушаешь? — спросил Кодзи. Его ярко-синие волосы торчали на голове, а одет он был в белый костюм с разбрызганной по всему телу красной краской, элементы которого напрочь не сочетались друг с другом. — Да, конечно! — неловко улыбнулся Аой, склонив голову на бок. Как и Кодзи, он уже давно готов был выйти на сцену. На его лице пестрила черная губная помада и темная подводка для глаз, а одет он был в черную майку и такие же цветом брюки с белой юбкой, подол которой тоже был измазан краской. Его волосы торчали во все стороны, как это было присуще только музыкантам, играющим в стиле вижуал-кей. — Хорошо, — кивнул Кодзи, наивно доверяя ему. Услышав голос Урухи, Аой резко поднял глаза. — Эй, — позвал Руки. — Как дела? — улыбнулся он, подойдя к ним. Он всячески избегал зрительного контакта с Урухой, поэтому изо всех сил старался найти причину смотреть только на Руки. — Чё ты здесь делаешь? — А я у них техник, — он качнул головой в сторону Урухи. — Ясно. — Можно с тобой поговорить? — включил решительность Уруха. Понимая, что что-то должно было произойти, Руки присел и быстро взглянул то на одного, то на второго. Сделав глубокий вдох, Аой пытался сообразить, как бы лучше уйти от разговора с ним наедине. — О чем? — спросил он, сквозь зубы. — Чуть позже мы хотим сыграть «Kurenai»… и, если тебе это интересно, то могли бы мы обратиться к тебе, как к приглашенному гитаристу? — неожиданно спросил Уруха. Конечно, Аой подумал, что тот хочет поговорить о том случае, что произошел с ними в прошлый раз. Его наполнило чувство облегчения. — «Kurenai»? — Да, — кивнул Уруха. — Хм… Конечно, — согласился он. Услышав положительный ответ, Уруха как всегда по-ребячески улыбнулся. Видя, как его лицо засияло, Аой поспешил отвести взгляд. — Мне нужно встретиться с коллегами по группе. Я поговорю с вами попозже, — бросил он и отвернулся. — Он злится на тебя? — спросил Руки, закрывая журнал и кладя его на стол. Уруха, опустив взгляд на свою гитару, подумал, следует ли ему рассказать обо всем Руки. Если они собираются сформировать группу, то развивать такие отношения весьма плохая идея. Приняв решение, он отрицательно покачал головой. — Ничего особенного, — отмахнулся он, продолжив отрабатывать партии на гитаре, на этот раз, просматривая куплеты в «Kurenai». Один из парней, работающий в этом месте, вызвал «La+Rougedeath» — группу, в которой состоял Уруха. Тот поднял глаза. — Проверка звука, — оповестил он, как будто это было самым муторным занятием в мире. Обернувшись, парень вышел. — Я могу сходить, — предложил Руки. Ему было скучно, поэтому он хотел себя чем-нибудь занять. Уруха кивнул. — Пойду подправлю макияж, — сказал он, передавая гитару Руки. Оказывается, на сцене происходила какая-то суета. Некоторые люди жаловались и выли. Один парень даже раздраженно громко крикнул: — Кому это нахер впало? Перестаньте тратить время людей впустую! На что другой человек ответил: — Отвали, придурок! Выйдя на возгласы, Руки осмотрелся. Несколько человек что-то искали на полу. — Что тут происходит? — спросил он у рядом стоящего человека. Тот был с выбеленным лицом и красными волосами, одетым, как музыкант, в сочетающийся друг с другом клетчатый комплект. — Мой согруппник потерял цепочку, поэтому мы пытаемся ее найти. «Выглядит милым», — сразу подметил Руки. Полагая, что ничего не сдвинется с места, пока этот недостающий кусочек ювелирного изделия не будет найден, он поставил гитару Урухи на колонку, начав искать потерянный предмет. Возможно, что новичкам везет, так как через несколько секунд его взгляд зацепился за нечто сверкающее в углу. Подойдя туда, он обнаружил возле задней колонки цепочку. Подняв бижутерию с пола и, прежде чем он смог взглянуть на нее, он услышал, как кто-то назвал его по имени. — Руки? — голос был изумленным. Парень поднял глаза, чтобы увидеть, кто стоял там. Тот был одет в белый костюм с хаотично написанными на нем кандзи, а его волосы были окрашены в блонд, но что действительно казалось в нем странным — так это повязка вокруг лица, скрывавшая нос. Руки и раньше видел всякие странности, но это выходило за рамки его понимания. Он наклонил голову и посмотрел на него, удивляясь, как тот узнал его имя. — Руки, это ты? — спросил он снова. Голос Рейты. Это был Рейта. Руки не мог поверить в это. — Рей…та? — медленно произнес он. — Э-эй! — улыбнулся он, довольный тем, что перед ним действительно стоял Руки. — Ты нашел мою цепочку, — указал блондин, потирая затылок. Руки с большим трудом перевел взгляд от причудливо одетого Рейты на подвеску, зажатую в руке. Перед ним стоял тот самый парень, с которым он был в реабилитационном центре много лет назад. — Слава Богу! Кто-то нашел ее! — выкрикнул кто-то, услышав слова Рейты. Люди хлопали, помещение было окутано их вздохами. В течение нескольких секунд толпа, которая собралась перед сценой рассеялась. — Ничего себе, — подошел к нему Рейта. — Эм… — он хотел попросить Руки, чтоб тот вернул ему цепочку, но с тех пор как тот ее держал, Рейта почувствовал небольшой экзистенциальный кризис. — Рейта? — Руки посмотрел на него широко раскрытыми глазами. Судя по сему, он прибывал в шоке. — Руки, — улыбнувшись, блондин протянул к нему руки, намекнув на объятия. Руки уставился на него, постепенно осознавая, что все это — реальность. Одно дело было найти троих других, но он не ожидал увидеть Рейту и не думал, что ему посчастливиться встретиться с ним снова. — Раз, два, проверка, — произнес кто-то монотонным голосом в микрофон. — Не обнимемся? — рассмеялся Рейта. Внезапно, слово ураган, Руки бросился к нему, крепко заключив в свои объятия. — Рейта, Рейта, Рейта, — неоднократно протараторил он, словно пытался убедить себя в его существовании. — Ах! — Рейта игриво сжав его, поднял с пола, крепко-крепко обнимая. — Как же я по тебе соскучился! — произнес он дрожащим голосом. Рейта любыми способами пытался встретиться с ним. Он звонил каждый день, пока, наконец, родители Руки не заблокировали его номер. Накопив достаточно денег он поехал к нему домой, только чтоб узнать, что он с семьей переехал. Он сделал все возможное. Наконец он смирился с судьбой, что, скорее всего, больше никогда его не увидит. Странно. Стоит тебе только прекратить искать что-то, как ты находишь это. Вернее, оно находит тебя. Он улыбнулся. Но было уже слишком поздно, не так ли? Рейта понял, что отказаться означало сдаться и отпустить. Парень отпустил свою любовь к Руки, отказался от прошлого и с улыбкой оглянулся. Он не сожалел. Как он вообще мог? Он делал все, что было в его силах. На тот момент он был счастлив с ним, и за это благодарен. Но для Руки это выглядело совсем по-другому. В отличие от всего остального, время постепенно не двигалось вперед с каждым днем, отталкивая их от дружбы, от их любви. Его жизнь была подобно вихрю, быстро кружащей бури, когда он убегал от себя и своей семьи настолько, что не мог следить за течением времени. В отличие от других, он чувствовал, что то минувшее лето было как будто только вчера. Видимо, он был более неотступным, более требовательным, более настойчивым, более эгоистичным. Он не собирался сдаваться. Даже сейчас, найдя эту цепочку, он только доказал себе, что она принадлежала блондину. Наконец отстранившись от Рейты и, обняв его за шею, он глядел на его лицо, улыбаясь из-за странной полоски ткани. Переполненный нежностью и осознанием того, что Рейта все еще не получил свой аксессуар, он, стоя на цыпочках, чувственно поцеловал его. Изумившись, Рейта позволил Руки поцеловать себя. Его пухлые губы накрыли его собственные, и он почувствовал, как тот пытался языком проникнуть ему в рот. Однако не в состоянии сделать этого, он отстранил Руки от себя. Другие люди, находящиеся на сцене откровенно глазели на парочку. Руки выглядел так, словно собирался заплакать. Его еще никогда в жизни прежде не отталкивали, и он в последнюю очередь ожидал того, что такой человек как Рейта сделает это. — Руки, извини, — нежно проговорил Рейта. — Это… Я встречаюсь кое с кем, поэтому не могу… — Встречаешься кое с кем? — Да… уже как два года… — кивнул он. Почему он чувствовал себя виноватым? У него не было причин чувствовать себя так. Руки опустил взгляд вниз. Прошло шесть лет. Конечно, тот не стоял на месте. Конечно. Почему бы, собственно, и нет? — Понятно, — пробормотал Руки. — Эм… извини, я, наверное, не должен был так… Просто увлекся, немного… Они так и стояли в неловкой тишине, а их радость постепенно сходила на нет. — Эй, да не парься ты так из-за этого! — вынужденно усмехнулся Рейта. Руки заметил, что все еще держит его цепочку.«Когда мы встретимся снова, я верну ее тебе, потому что я тоже тебя люблю», — сказал тогда Рейта.
И что же это означало сейчас, когда прошло столько времени? — Держи, — прошелестел губами Руки, вручив ему украшение. — А? Оу… — Рейта взглянул на подвеску. — Это?.. — Это твое, — буркнул Руки. — Но… — Я знаю, ты должен был вернуть ее мне, если бы мы снова встретились… — И… — Потому что ты любил меня, но… знаешь, — он пожал плечами, смутившись за обоих. Рейта не знал, что и делать. У него не было мыслей о том, любил ли он еще Руки. Он считал, что сделал все, что от него зависело. Он смирился с самим собой и с тем, что было. У него не было к нему тех прежних чувств, однако в то же время он все еще испытывал к нему нежность. — Пожалуйста, — Руки всучил ему цепочку. Накрыв украшение ладонью, Рейта всего лишь на миг прикоснулся к руке парня, прежде чем Руки отдернул ее. — Свали нахрен со сцены, — обратился к Рейте незаинтересованный в происходящем парень, по-видимому тот, который вызывал на саунд-чек. Он понятия не имел, о чем те двое говорили, но через пару часов шоу должно было начаться. — Уруха и Аой совсем неподалеку, — сказал Руки. — Я должен все быстро настроить, а потом вернуться туда, — добавил он, избегая зрительного контакта с Рейтой. Потрясенный блондин всего лишь кивнул. — Резче! — снова прокричал парень.