***
Нора быстро бегала глазами по строчкам. Это было ожидаемо. И она была готова. Нора откинулась на спинку кресла и развернулась к окну. Вечер медленно наползал на город. В некоторых окнах уже горел свет. Автострады выделялись на городской карте огненными линиями — люди понемногу тянулись домой. Нора закрыла глаза. «Интересно, что там дома… Ужасно соскучилась…»***
Джиен пробежался глазами по строчкам. — … G-Dragon и Сандара встречаются… да-да… все, что мы можем сказать… личная жизнь (как будто, это кого-то волнует)… отнестись с понимание (Джиен иронично улыбнулся). Да. Неплохо. Это должно помочь. (неделю назад) Сынхо вошел в комнату. — … да, репортер Пак. Вы все правильно поняли, — Джиен говорил по телефону. — До свидания. — Репортер Пак? Он тебя чем-то донимает? — Сынхо вопросительно посмотрел на Джиена. — Е-е-е, — протянул Джиен. — Нет. — Тогда какие у тебя с ним дела? Ты же понимаешь, что он не тот человек, которому можно доверять? — Успокойся, Сынхо. Все в порядке. (тот же день, вечер) Джиен вошел с Дарой в клуб. Увидел репортера Пака, еле кивнул ему. Обнял свою спутницу и прошептал ей на ухо: — Ты помнишь, о чем мы говорили? — Доверься мне, — улыбнулась Дара. — Это же проще простого. Джиен и Дара были уже на танцполе. Они отлично танцевали. Оба такие уверенные и свободные. В тот миг — клуб только их. В тот миг — мир только их. Улыбались. Глаза Джиена блестели в темноте. Он закрыл их, двигаясь в такт музыке. В следующий миг Дара сделала шаг вперед и поцеловала Джиена. Он даже не сопротивлялся. И ответил на ее поцелуй. И плевать, что вокруг сотни людей, вопящих от восторга. И плевать, что завтра все первые полосы новостных газет будут забиты этими фотками. Им все равно. Это их момент. Это их мир. Джиен поднял их руки, сплетенные пальцами, вверх и под шум музыки и шокированной толпы они начали прыгать под новый бит. Боковым зрением Джиен заметил, как репортер пак поднял большой палец вверх и улыбнулся ему. «Все, теперь только ждать. Надеюсь, это отодвинет внимание прессы от нашего дуэта с Тэен. Ей и так хватает проблем».***
TaeTiSeo (태티서) (TTS) — Merry Christmas
Нора и Сехун виделись мало. Конец года напряженное время. Как для Сехуна, у которого были концерты, рождественские релизы, ежегодные церемонии награждения. Так и для Норы, у которой были годичные отчеты, подготовка к новому сезону, праздничные показы. Время было мало даже для сна. И когда, по какому-то чудесному и нереальному совпадении, у них оказался один и тот же день выходным, Нора и Сехун решили провести его вместе. Вдвоем. Подальше от всех. Они поехали в загородный дом кузена Сехуна. Сам хозяин дома с семьей поехал на Рождество в края потеплее, радостно предоставив дом брату. Выехали рано утром, едва встало солнце. Норе пришлось выпить тройной еспрессо, чтобы не уснуть за рулем. Некоторое время девушка постоянно смотрела в зеркало заднего вида — не едет ли кто за ними. По непонятным причинам с недавнего, Нора тоже начала замечать на себе внимание журналистов. Иногда она всерьез тревожилась по этому поводу — нервозность и паранойя порой сильно портили их с Сехуном редкие свидания. Но за ними никто ни ехал. Вот и прекрасно. Погода была чудесная — безоблачно, солнечно и тихо. Заснеженные обочины. Протоптанные дорожки. Укутанные в теплые шарфы прохожие. Прекрасно. Нора уже и забыла, за что она любит зиму. Уют, тепло, забота — вот, что такое зима. Зима, которая настолько суровая и опасная, насколько красивая и душевная. Нора очень любила зиму. И Рождество. Когда вся семья собирается вместе. Когда много родных голосов дома. Когда съезжаются далекие родственники. Когда весь мир становится одним огромным украшенным подарком. Одной прекрасной открыткой. Разноцветные огни на магазинах, домах, рекламных вывесках, машинах, фонарных столбах, деревьях, городских достопримечательностях. Новогодние елки. Спешащие купить подарки люди. И музыка. Музыка, которая играет в любом торговом центре — прекрасный саунд-трек к праздникам.***
Всю дорогу Сехун наблюдал за Норой. И к уже привычным чувствам, которые он испытывал глядя на нее — счастье, восхищение, радость, обожание — добавились новые и непонятные. Неуверенность, подозрительность и легкое недоверие. Сехун видел статьи о Джиене и Даре, которые вышли совсем недавно. Но они с Норой никак это не обсуждали. А нужно? Что она чувствует? О чем думает? Думает ли об этих статьях вообще? Или просто Сехун — глупый параноик? Нора была спокойна. Не вызывала никаких подозрений или лишних мыслей. Прекрасная, как всегда. И что Сехун хотел увидеть на ее лице? «Сейчас она заметит и начнет задавать вопросы… Ну и дурак ты, Сехун».***
— И тут направо, — Сехун командовал. — Да, здесь. Нора заглушила мотор и вышла на улицу. Солнце отбивалось от белоснежного снега и слепило глаза. Нора закрыла глаза и улыбнулась. «Просто невероятная красота». Бросив машину во дворе дома, Нора и Сехун пошли гулять окрестностями. Бескрайние снежные поля и невероятной красоты снежные леса. В лесу страшно даже дышать — кажется, что весь снег с деревьев просто рухнет на голову. — Нора, — услышала девушка, как ее позвали, но обернувшись пожалела об этом. Огромный снежок прилетел ей в плечо, чудом не зацепив лицо. — Ой, прости, — виновато добавил Сехун, но новый снежок в его руке говорил о том, что останавливаться он не собирается. — Прости? — еле сдерживая смех, переспросила Нора и сгребла руками снег, формируя из него свой снаряд. — Прости? Ты хочешь, чтобы я завтра появилась на работе с огромным синяком под глазом? Сехун улыбался и наблюдал за руками Норы — нельзя было пропустить момент броска. Нора тоже улыбалась и подходила ближе. — Ну Нора, ты что, обиделась? — Да, — сказала Нора и, смеясь, бросила снежок в Сехуна. Конечно, промахнулась. Но она быстро слепила еще один и подбежав в плотную к Сехуну, бросила ему в спину. — Черт, больно, — Сехун с серьезным видом смотрел на Нору. — Нора, у меня ведь концерт скоро, а у меня спина в синяках. Что скажут фанаты? — Ой, прости. Я не подумала, — Нора подошла ближе к Сехуну, чтобы не кричать. Но он только этого и ждал. Парень со смехом подбежал к Норе и завалил ее в снег. — Нора, на мне два свитера, — он так смеялся, что ему трудно было говорить. — Неужели ты думаешь, что такая сильная? Нора поняла, что попалась, как ребенок, и тоже не могла перестать смеяться. — Но видела бы ты свое лицо, — не успокаивался Сехун. — Уже думала везти меня в больницу? — Ха-ха, — с выражение ответила Нора. — Очень смешно. — Но правда ведь смешно. Они лежали на снегу и смотрели на островки неба, которые виднелись между деревьями. Нора закрыла глаза. — Так тихо и спокойно. Никакой суеты и спешки. Просто лежи себе, любуйся природой и радуйся, что можешь видеть такую красоту. Сехун смотрел на Нору. Он не был настолько спокойным. «А вдруг, она думает сейчас о нем? И о том, что лучше бы на моем месте был он?» Нора открыла глаза и увидела пристальный взгляд Сехуна. — Что? — спросила она. — Думаю о том, какая ты красивая, — солгал Сехун. — Ага, конечно. Что? — Перестань, я правда рад, что мы поехали. Нора совсем не хотела говорить на серьезные темы и поэтому поверила ему. Сехун пододвинулся ближе и обнял ее.***
Вернувшись домой — уставшие, замерзшие и голодные — Сехун и Нора сначала растопили камин и направились к холодильнику. — Прекрасно, — угрюмо подытожил Сехун. — Мог хоть сказать, что ничего нет. Нора просматривала кухонные полки. — Есть хлопья, — радостно вскрикнула она. — И какао. — И молоко, — уже не так печально отозвался Сехун. Потом открутил крышечку и понюхал: — Вроде не испорченное. — Прекрасно.***
Они лежали на полу у камина, смотрели фильм и ели хлопья. На столе дымились две огромные кружки с какао. Время летело быстро. На улице давно было темно. Нора вымыла посуду и осматривала дом. В зеркале она опять увидела, что Сехун молча на нее смотрит. — Сехун, почему ты так на меня весь день смотришь? — Просто давно тебя не видел. Соскучился. — Не ври. — Я не знаю… Просто… Теперь все так сложно. — Теперь — это когда? — Теперь, когда я знаю… — Знаешь, что у меня были чувства к Джиену? «Джиену…» — Ну теперь все как-то… — Как? Я даю повод тебе во мне сомневаться? Или что? — Нет. Просто… — Просто ты теперь все время будешь мне о нем напоминать. Любая новость, статья, интервью. Любая реклама с ним по дороге. Любая его песня по радио. И каждый раз ты будешь так траурно смотреть на меня и чего-то ждать?.. Сехун ничего не ответил. Он отвернулся к стене и сделал вид, что поправляет гирлянду. Нора тоже молчала и внимательно смотрела на Сехуна. Минута. Две. Три минуты. Сехун молчал. Это злило. Выводило из себя. — Нам пора ехать, — сухо сказала Нора и пошла на улицу. «Черт, я только все испортил… Ну и дурак…»***
В Сеул возвращались молча. Нора злилась на Сехуна и думала о том, как бы не пропустить опасный поворот. Сехун злился на себя и думал как бы исправить все. Но так и не придумал. Нора остановилась возле его дома и сухо попрощалась. Сехун бросил на прощание: «Я позвоню», но не был уверен, слышала ли его Нора.***
Нора танцевала в средине зала. Это была вечеринка по случаю Нового года в YG Entertainment. Норе было весело. Она хотела напиться, забыться и отдохнуть. Ни о чем не думать. Ни о чем не переживать. Эта вечеринка была как раз к стати. Но Нора пыталась отгонять от себя мысли, что она делает это на зло Сехуну. «Почему он так себя ведет? Я теперь всегда буду под подозрением, когда будут выходить статьи о Джиене? Ну зачем он все портит?»***
Началась медленная песня. Хух. Два часа непрерывных танцев утомили. Приятная усталость разливалась по телу. Нора начала пробираться ближе к бару, но тут кто-то бесцеремонно обхватил ее сзади и шепнул прямо в ухо: «Потанцуем?». Нора, конечно же, узнала этот бесподобный хриплый голос. — Что-то ты совсем обнаглел, малыш, — улыбаясь, ответила Нора, а Бобби, довольный собой, пожал плечами. — Да ты пьяна, — сморщив лоб, констатировал Бобби и покачал головой. Он прекрасно играл роль строгого брата. Как хорошо, что Нора его встретила. Как хорошо, что они подружились. Единственный лучик света в этом темном и душном зале. Этом темном и душном мире денег, пафоса и власти. Нора подняла руку, показывая небольшую щелочку между большим и указательным пальцами. — Совсем чуть-чуть. Бобби снова покачал головой, но улыбнулся. Нора испытала к нему прилив нежности и тепла. Она безумно любила его сейчас. Как брата. Как самого искреннего и преданного друга. Была безумно благодарна, что он не начал читать нотации. Сегодня Бобби разрешал проказничать.Kim Junsu 김준수 — The Game Begins (Death Note Musical)
— Хорошо, что ты приехала. Я уже думал, что мне придется скучать в одиночестве, — с наигранной грустью сказал парень. — Аха-аха. Ну, конечно. Ты и в одиночестве. Прям вижу, — улыбаясь, сообщила Нора. «Не знаю, могу ли я говорить о Черин…» Нора уже давно заметила, что они были в центре внимания. Множество глаз заинтересовано смотрели на них и делали фото. Нора немного привыкла к этому, но все-равно чувствовала себя не в своей тарелке. Нора словила себя на мысли, что вечеринки и after-party становятся обычным местом отдыха. В такие моменты, почему-то, становилось страшно. Нора боялась себя. Боялась, что может не выдержать. Ее всегда манила темная сторона ночной жизни. Клубы, танцы, алкоголь, сигареты, флирт — она растворялась в этом. И боялась этого одновременно. Нора знала, что слаба. Что может не выдержать. Поддаться искушению. И однажды проснуться неизвестно где и непонятно с кем. Но эта трясина затягивала все больше и больше. Внезапно улыбка пропала с лица Бобби. Его взгляд стал серьезным и колючим. «Что случилось?» — Пойдем на воздух. Не хочу его видеть, — сказал Бобби и направился прочь из зала. — Иди, я догоню, — коротко ответила Нора.***
Нора шла по длинному коридору к выходу — к металлической двери, ведущей на террасу. Проходя мимо какой-то двери (гримерка, или что?), взгляд выхватил знакомое лицо. GD наклонился и медленно вдохнул белую дорожку. Нору бросило в дрожь. «Блядь. Что он делает?» Резко начала болеть голова. Как дрелью. По вискам. Взгляд туманился. Начинало тошнить. Ватными ногами Нора бросилась к нему. — Блядь, что ты, к черту, делаешь? — Нора резко оттолкнула его от стола. Повезло, что больше никого нет. — Ты с ума сошел? А если бы это была бы не я? А репортер, например? Тебя бы похоронили. ДАЖЕ тебя. Слова звучали глухо. Или это головная боль и пульсирующие виски искажали голос? — Как ты можешь? Так рушить свою жизнь. Многие мечтают о такой жизни, как у тебя — о таком богатстве, славе и, о да, таланте. Миллионы людей живут хуже, чем ты. А тебе чего мало? Чего ты добиваешься? — голос срывался на высокие ноты от истерики. — Мне не нужно перед тобой отчитываться. Это мой мир. И я могу делать все, что захочу. И буду делать. А ты мне вообще кто? Как в твою маленькую головку пришла мысль, что мне будет не пофиг на твое мнение, а? И не смей на меня орать. Джиен попытался уйти, но Нора преградила ему путь. — Я еще не договорила. — А с чего ты взяла, что я хочу тебя слушать? Что, влюбилась в меня? Извини, но поезд ушел. Ту-ту. То наваждение, в котором я думал, что чувствую что-то к тебе, прошло. И я вновь свободен. И перестань уже, мать твою, играть в мамочку. Бесит. Джиен оттолкнул шокированную Нору от двери и вышел. Нора стояла неподвижно. Ни о чем не думала. Ничего не чувствовала. ПУСТОТА. Девушка повернулась к выходу, но почувствовала, как пол куда-то уплывал, а двери постоянно перемещались. Нора нащупала рукой стену — нужна была опора. Она почувствовала дикую слабость. Руки и ноги были ватными — Нора их еле ощущала. Она закрыла глаза и начала глубоко дышать. Открыла глаза — вроде стало немного легче. Но внезапная резкая головная боль заставила с криком схватиться за виски. Стало страшно. «Нужно найти Бобби». Нора попыталась сделать шаг, но ватные ноги не хотели держать ее и она упала на пол, сильно ударившись рукой. «Как больно».***
«Кто-то коснулся тыльной стороной ладони моей щеки. Ужасно болит голова. Любое движение головой резко отдает по вискам. Кто-то пахнет сигаретами и холодной зимней погодой. Рука холодная. Наверное, с улицы. Хочу открыть глаза, но резкая боль заставляет отказаться от этой идеи. Кто-то проводит рукой по моим волосам. Пахнет здесь ужасно. Рвотой, лекарствами и какими-то травами. Но лежать удобно. Кто-то целует меня в лоб. Губы, в отличие от рук, теплые. Внезапный женский голос врывается электрошоком в мое сознание. Она что-то кричит и кричит (на корейском — я ничего не понимаю). Чувствую, как запах сигарет и холода пропадает. Становиться вдруг очень темно. И немного страшно. Чья-то рука (уже не та, более мягче и теплее) трогает мою голову. Какие-то сигналы. Укол. Больно. Но чувствую, как сознание заполняет что-то приятное мягкое и теплое. Боль понемногу отходит. Чувствую, как засыпаю…»