Red Velvet (레드벨벳) — 7월 7일 (One Of These Nights)
— Добрый вечер, — Нора услышала женский голос. Голос, который она меньше всего хотела сейчас слышать. Голос, который не имел права звучать здесь. Нора подняла голову. CL была уставшей. Она выглядела, как провинившаяся дочь, которая пришла с извинениями. Ну, или пыталась так выглядеть. «Интересно, папа Ян знает — почему она здесь?» — Нора была зла и не хотела ее видеть. Желание встать и вытолкать ее прочь было настолько сильным, что тело само было дернулось в направлении Черин, но Джиен схватил Нору за руку. «Не нужно», — читалось в его глазах. Нора обвела взглядом зал. Никто не заметил ее странного порыва. Никто, кроме Ханбина. Лидер IKON и, по совместительству, лучший друг Бобби смотрел на Нору. В его глазах она видел понимание. Нора была уверена — он тоже знал о причинах попадания Бобби в больницу и об участи Черин во всем этом. — Сообщишь мне новости, — папа Ян подошел к Джиену. — Мне нужно уехать. — Все нормально? — вопрос Джиена скорее формальность — ни хрена не нормально. Если не сказать, что там полный пиздец — уж он, Джиен, это точно понимает. Если вся эта история просочиться в прессу (если еще не просочилась) — карьере Бобби придет конец. И в этом даже нет сомнений. Уровень алкоголя в его крови был таким, что хватило бы, чтобы напоить всю компанию. Это не простой случай (выпил бокал вина/пива — забыл/нужно было срочно ехать), а это катастрофа — он был в стельку пьян, в говно, до беспамятства. Папа Ян долго смотрел в глаза Джиену и затем еле кивнул. — Позаботься тут обо всем. — Хорошо, Президент. Я понял. Нора почти не слышала, о чем говорили Джиен и президент Ян. Злость внутри лишь накипала. Гнев заполнял сознание. В ней было столько боли. Столько отчаянья и страха. Все это ело ее изнутри. Ей нужно было куда-то это выплеснуть. И Черин была отличным вариантом. Но не тут. Но не при всех. Ладно, Джиен и Ханбин, но остальные… Участники IKON, папа Ян — они не должны знать. Если Бобби не хотел им говорить — она должна была уважать его решение. Только это останавливало Нору от неимоверного желания броситься на Черин и вырвать все ее блондинистые волосы (как бы по-идиотски это не выглядело). Папа Ян ушел. В зале опять царила тишина. Тишина, которая давила на мозг. Тишина, в которой было больше крика, боли, бессилия, чем в любом крике или истерике. Тишина, которая давила на перепонки. Норе казалось, что они лопнут в следующую секунду. — Мне нужно на воздух, — Нора больше не могла находиться там. — Я пойду с тобой, — Джиен встал и взял куртку Норы. — Нет. Я хочу побыть одна. Пожалуйста. Джиен не обижался. Он молча кивнул. Он все понимал. Молча протянул Норе куртку. Нора с благодарностью кивнула: — Спасибо. Нора еле дотерпела до крыши. Еле донесла всю боль, слезы и страх. Только толкнув дверь на крышу, она тут же начала плакать. Нет, не плакать. Рыдать. Слезы лились и лились. Истерика была настолько сильной, что она задыхалась, не в состоянии сделать вдох.***
Джиен подсел к Черин. — Что случилось? — еле слышно прошептал он так, чтобы услышала лишь она. — Я не виновата, — так же тихо ответила CL. — Что случилось? — повторил Джиен уже настойчивее. CL молчала. И смотрела в пол. — Черин? — еще раз позвал девушку Джиен. Она подняла голову — ее глаза были полны слез. Слезы бежали по щекам, размазывая тушь. Некоторое время она смотрела на Джиена, потом бросила быстрый взгляд в сторону IKON и опять опустила голову. Джиен молчал. — Мы поссорились… — внезапно заговорила CL. — Я наговорила ему гадостей… — Ну, в этом я не сомневаюсь, — перебил девушку Джиен, но поймав ее взгляд полный слез, бросил короткое: «Прости», и затих. — Это правда. Правда то, о чем ты подумал. Я вела себя как последняя стерва. Хотела больнее ранить его. Хотела, чтобы он ненавидел, презирал меня. CL говорила и говорила, а Джиена впервые посетила мысль о чувствах CL. Он вдруг понял, что Бобби был ей далеко не безразличен. Все это — желание сделать больно, оттолкнуть, заставить ненавидеть — он проходил. Сам. С Норой. Невозможность, по его мнению, сделать ее счастливой, толкали его на это. Джиен вздохнул. — А потом я попросила его приехать, — голос CL опять ворвался в сознание. — Понимаешь, Джиен-а? Он ехал ко мне. Ко мне, хотя я несколькими часами ранее растоптала и унизила его. Твою мать, я не переживу, если с ним что-то случиться… И тут Джиен заметил, как начали содрогаться ее плечи. Он ее понимал. Он ТАК ее понимал. Наверное, в мире не было человека, который понимал бы ее больше, чем он. — Тише, — успокаивал CL Джиен, постукивая ладонью по спине. — Ребята увидят. — Это полностью моя вина, — подытожила она.***
Нора стояла на террасе. Слезы заливали лицо. Ветер дул в спину, путал волосы. Ужасная и дикая боль пронзала сердце. Страх. Отчаянье. И дикая, дикая, дикая боль. — Вы в порядке? — вдруг раздался за спиной голос, в котором Нора узнала Ханбина. Нора не ответила — ответ был слишком очевидным. До боли очевидным. — Я хочу побыть одна, — тихо произнесла Нора, ругая себя в душе за высокомерный тон. — Да, хорошо. Я понимаю, — согласился Ханбин. — Я только хотел спросить — все это как-то связано с Черин-нуной? Что произошло? Нора взглянула на Ханбина. У нее не было ни малейшего желания говорить сейчас о CL. Даже мысли о ней вызывали новый приступ гнева, отвращения и злости. — Я же сказала, что не хочу об этом говорить. Вообще ни о чем говорить не хочу. — Но ведь это так, — не успокаивался Ханбин. — Я знаю, что Бобби был влюблен в Черин-нуну. Но что произошло? Вы ведь что-то знаете. Скажите мне. Он ведь мой лучший друг. Нору почему-то задели слова Ханбина о лучшем друге. А для нее он тогда кто? Неужели Ханбин думает, что лишь для него Бобби — лучший друг? Неужели он думает, что лишь ему больно и невыносимо? Поэтому ее ответ был холодным и колким: — И что ты сделаешь? С этими знаниями? Зачем они тебе? Оставь… Пожалуйста, оставь меня одну. — Но я только… — Она же просит оставить ее, — строгий и властный голос Джиена ворвался в их диалог. Ханбин взглянул на Джиена со злостью — он явно не хотел его здесь видеть. Но спорить не стал. Лишь молча поклонился. — Иди к ребятам, — бросил Джиен и открыл для Ханбина дверь. Последнему не оставалось ничего другого, как подчиниться. Ханбин ушел. Нора, еле переставляя ноги, подошла к Джиену и уткнулась лбом в его плечо. Устала. Плакать больше не было сил. Джиен обнял девушку и поцеловал ее где-то в ухо. — Все будет хорошо. Он сильный. Он справится. И он знает, как нужен тебе… — Джиен говорил и говорил, словно убаюкивал Нору. Норе стало немного легче. Немного. На мгновение она стала забывать, где находиться, что происходит и почему она плакала. Стало так хорошо. Словно тяжелое и вязкое тепло разлилось по телу. Словно намокнув под дождем в зябком ноябре, зайти домой и выпить огромную кружку какао. Но это лишь на мгновение. Всего-навсего мгновение покоя и умиротворения. Мгновение. На крышу вернулся Ханбин: — Операция закончилась.***
Нора не помнила, как она оказалась у операционной. Она хотела зайти к нему, но ее не пустили. Сказали, что туда можно только родственникам. Нора спорила, и кричала, и плакала, и злилась и, кажется даже, угрожала. Но хирург смотрел на нее спокойно и не принимал ее слов всерьез. Он видел это уже тысячи раз. Он понимал, что чувствует сейчас Нора. И понимал ее агрессию, и понимал ее злость. Он позвал медсестру, которая принесла Норе стакан с успокоительным. Нора еще немного поспорила, но содержимое выпила. Это было единственное условие, чтобы врачи позволили ей остаться хотя-бы в коридоре. Когда Нора немного успокоилась, хирург рассказал ей о ходе операции и о том, что имеем сейчас. — Операция прошла хорошо. Но повреждения были достаточно серьезны. Пациент без сознания. Его состояние — стабильно тяжелое. И чем скорее он придет в себя, тем точнее можно будет делать какие-то прогнозы. — А когда?.. — но Нора не успела закончить вопрос. — Если состояние не ухудшиться, завтра его переведут в палату. Тогда Вы и сможете навестить его. — Завтра… — прошептала Нора и тихо опустилась на кресло. — Хорошо. Я подожду до завтра… — Может, Вы лучше поедите домой? Отдохнете. А завтра с новыми силами… — Нет, — решительно ответила Нора. Врач посмотрел на остальных, в поисках поддержки. И он ее нашел. — Нора, — тихо позвал ее Джиен. — Давай поедем домой. Ты поспишь. А завтра приедем опять. Нора посмотрел на Джиена и твердо ответила: — Я останусь здесь. — Она не поедет, — Джиен обратился к врачу.***
Нора сидела на кровати. В пустой палате. Когда врач понял, что Нора домой не поедет, то уговорил ее немного отдохнуть в пустой палате. Сил спорить у Норы уже не оказалось. Она сидела и смотрела перед собой. Ничего не видела и не слышала. Тело ныло от усталости. Голова гудела от нервного напряжения и пролитых слез. Голова казалась ватной, чужой, испорченной. Клонило в сон. Нора буквально чувствовала, как ее веки тяжелеют, глаза закрываются, голова склоняется в сторону подушки. Но Нора заставляла себя не спать. Она не разрешала себе спать. Вдруг, Бобби проснется, а ее не будет рядом? Нет. Нужно ждать. Ждать и не спать. Не спать ни в коем случае. Не спать. Спустя полчаса, Нора спала, свернувшись калачиком. Джиен зашел в палату к Норе. Она спала спокойно. Ее расслабленные черты лица были так прекрасны. Лишь местами — следы размазанной туши. Джиен аккуратно убрал волосы с ее лица. Ему было больно видеть ее такой слабой. И грустно. Почему-то грустно. Внезапная паника и острый страх. Джиен глубоко вдохнул. Нора. Как она со всем справляется? Как ее нежная и тонкая душа со всем справляется? Как ей удается быть такой сильной? Джиен взял одеяло, укрыл Нору и вышел.***
Нора открыла глаза. Было тихо и темно. Нора не могла поняла, где она. Но ей было все равно. Поднялась и села. В глазах резко потемнело, голова была чугунной. Нора оглянулась в поисках телефона — нужно было узнать, сколько она проспала. Руки были слабыми и немного дрожали. Телефон. Время. Нет. Она спала не долго. Нора встала с кровати. Ее немного шатало. Голова начинала болеть. «Нужен кофе».***
Черин сидела на диване. Джиен сидел напротив нее на корточках и держал ее за руки. — Все будет хорошо, — видно было, что Джиен говорил это уже в сотый, нет, тысячный, раз. Его голос был спокойным, монотонным, убаюкивающим. Черин молчала. — Черин… если ты будешь себя изводить, ничего ведь не изменится… — Нет, — еле слышно прошептала Черин. — Я не хочу, чтобы мне было спокойно… я просто… не смогу жить дальше… не смогу снова улыбаться… Я во всем виновата. Я… Черт. Я ненавижу то, что сейчас скажу… но Нора была права. Я должна было с ним объясниться, я должна была… — Конечно, ты должна была, — Нора была разгневана. Дикая боль в голове и ужасная усталость не мешали ей ненавидеть Черин. Даже наоборот. Боль и слабость не давали Норе забыть, что произошло. Нора заметила их несколько мгновений ранее. Она чувствовала, как горячая волна злости подымалась к горлу, мешая сделать вдох. — Нора… — Джиен поднялся и направился к Норе. — Не нужно. Нам всем тяжело. Нужно просто успокоиться… — Ты вообще себя слышишь? — гнев только нарастал. Этот чертов спокойный голос Джиена дико выводил из себя. — Всем тяжело? Ей тяжело? — Я… — Черин хотела что-то сказать, но Норе было все равно. — Не хочу тебя слушать. Нора взглянула на Джиена. Ее воспаленные усталостью и гневом глаза. Она смотрела на Джиена с ненавистью и презрением. Ей было больно. Больно слышать такие слова от него. Но боль была слишком большим подарком для Черин. Она этого не заслуживала. Нора долго смотрела Джиену в глаза. Что же он? Зачем так с ней? Разве Черин важнее? Разве он не понимает?EXO (엑소) — Universe
— На чьей ты стороне? — Нора, брось… здесь нет сторон… просто… — Просто ты защищаешь ее… зная, как она меня злит… Джиен спокойно смотрел на Нору. Ему не хотелось причинять ей боль. Он молчал. Но ее взгляд… Ее глаза были холодными и пустыми. Ее глаза очень пугали. Он никогда не видел, чтобы она ТАК на него смотрела. Даже в самые темные времена. Никогда. Ему стало страшно. Ему показалось, что это не Нора. Не Нора… А совершенно чужой человек. Незнакомый и посторонний. Джиен почувствовал себя одиноким. Страх и слабость не позволяли продолжить спор. Он просто стоял, смотрел на Нору и не знал, что делать. Как поступить. Потом Нора развернулась и просто ушла. Молча. Джиен стоял и смотрел ей вслед. Нужно было пойти за ней. Догнать. Обнять. Успокоить. Нужно было.***
(неделю спустя) Казалось, что та ужасная ночь длилась вечно. Наступило утро. И дни, словно опомнившись, пролетали с огромной скорость. Жизнь продолжалась. Работа. Ссоры. Музыка. Молчание. Офис. Успокоительные. Студия. Виски. Дом. Пустота. Отношения. Кризис. Нора постоянно была или в больнице, или на работе. Дома появлялась лишь, чтобы принять душ и переодеться. Джиен пропадал в студии, все реже ночевал дома. Он забыл, когда последний раз целовал Нору. Журналисты не заставили себя долго ждать и уже наутро после аварии выпустили огромные статьи с громкими заголовками и многозначительными фотографиями на первой полосе. Фотографии разбитой машины Боббы были везде. И много текста. И много мыслей. И много мнений. Благодаря папе Яну, история была не настолько ужасной. Уровень алкоголя в крови Бобби уменьшили. То, что он ехал из клуба, скрыли. Много говорили о его сильной занятости и хронической усталости. Не все, конечно, в это поверили. Но было не так ужасно, не так крушительно. Иногда даже казалось, что все сойдет на тормозах. Нора с опаской каждый день просматривала новости. Ей было неспокойно. Она не верила, что все может пройти вот так. Так просто и почти безболезненно. Как для Бобби, так и для YG. И не зря. Где-то неделю спустя после аварии, нашелся какой-то свидетель. Он утверждал, что видел, как Бобби пил в клубе, как он ругался с охраной и много кричал, как сам сел за руль. И началось. Словно по цепочке. Другие свидетели. Новые детали. Больше подробностей. Репутация Бобби рушилась, как карточный домик. Каждый день появлялась рука, которая вытаскивала еще одну карту из и так уже обессиленного строения. Сначала Нора много плакала. Навзрыд. И где у нее только остались эти слезы? Но потом, словно щелчок выключателя. Нора приказала себе быть сильно. Не рыдать. Не истерить. Не переживать. Не бояться. Все ради Бобби. Нужно быть сильной для него. И точка.***
— Ну что Вы, господин ведущий. Зачем задаете мне такое вопросы? — Теэн смущенно смеялась, прикрывая ладошкой рот. Джиен лишь мило улыбался, склонив голову. Черт. Как превосходно он умеет играть с публикой. Давать им именно то, чего они ждут. И при этом абсолютно ничего не подтверждать. И вот. Все прекрасно знают, что он встречается с дизайнером Норой Браун. Но, черт подери, разве кто-то может именно в эту секунду не верить, что между ним и Тэен что-то есть? Нет. Просто невозможно. Джиен все делает идеально. Все по сценарию. Мельчайшие детали и отточенные фразы. Как он мило улыбается, когда она говорит. Как смотрит на нее украдкой. Как подает ей руку или поднимает упавший шарф. Просто идеальные сюжеты для фан-видео. И невозможно ему не верить. И плевать на правду и официальные отношения. Вот он. Великий G-Dragon во всей красе. — А вы, господин G-Dragon, что скажете? — ведущий повернулся к Джиену. — О чем? — слукавил Джиен. — Ну, многие фанаты считают, что ваша дуэтная песня с госпожой Тэен — это не просто песня. Они думают, что за песней скрыты настоящие чувства. — Не думаю, что у них есть причины так думать. — Ах, ну, конечно, — ведущий подмигнул Джиену. — Думаю, у всех сейчас в голове всплыло одно имя. Джиен лишь улыбнулся. Он не любил, когда Нору втягивали в эти медийные игры. Хотя и был он на этом шоу ради нее. Ради нее, Бобби, YG. Когда раскрылись новые подробности аварии Бобби, и тонны негатива полилось на YG, Президент Ян принял решение. Единственно верное, на его счет. Если не сказать, что это было безотказное и сильнодействующее средство. Проверенное временем и трудными периодами. Джиен. Точнее, G-Dragon. Джиен выпустил новый сингл, принимал участие в разных шоу. А для еще большего интереса, было принято решение, что он выступит с Тэен.***
Джиен зашел в гримерку и упал в кресло. Устал. Сегодня он проснулся в 4am и с того момента не имел ни единого нормального перерыва. Джиен потер шею и посмотрел на себя в зеркало. Выглядел он прекрасно. Макияж скрывал все бессонные ночи. «Интересно, как там Бобби… Все в порядке?..» Джиен взял телефон. Нора не звонила. «Если бы что-то случилось, она позвонила б…» Джиен взглянул на часы. «Нужно заехать в больницу». — Оппа, — Тэен села рядом. — Мы идем кушать. Ты с нами. — Прости. Не сегодня. Нужно в больницу. — Как Нора? Как Бобби? — Они оба сильнее, чем думают. — Не думай, что ты не нужен ей. Конечно, она хочет казаться сильной. Но, поверь, по ночам она постоянно плачет и ждет тебя. Ты нужен ей… Ты нужен им. Не позволяй глупой гордости все разрушить. Ей тяжело… Но она хочет верить, что со всем справится и сама… и не просит помощи совсем не потому, что в ней не нуждается…***
Нора сидела у кровати Бобби и просматривала бумаги. Ее полное отсутствие на работе оказалось неприемлемым для Президента Ли. Самое большее, что разрешили Норе, это — свободный график. Но дел было столько, что она не смогла бы с ними справиться, даже проводя все время в своем кабинете. Нора отложила бумаги, сняла очки и закрыла глаза. Устала. Вдруг девушка почувствовала, как на плече ей положили руку. Нора резко обернулась. «Возможно?.. Нет…» — Привет, — Сехун был одет в длинный плащ и кепку. Маску и очки он снял, когда вошел в палату. — Не меня ждала? Улыбка Норы не смогла скрыть ее разочарования. — Я рада тебя видеть, — Нора встала и повернулась к Сехуну. — Спасибо, что пришел. Сехун был рад опять видеть ее. Те самые духи. — Как ты? Нора пожала плечами и еле сдержала нахлынувшие вдруг слезы. В последнее время, быть сильной не получалось. Совсем. Нора так ненавидела себя за эту слабость. Но у нее не было сил. Абсолютно. — Ну что ты? — видно было, что Сехун тоже еле сдерживает слезы. — Все будет хорошо. Бобби сильный. Он все выдержит. И ты должна быть сильной. Ты хорошо питаешься? А спишь сколько? Могу поспорить, что ты не думаешь о себе. Переживаешь лишь за Бобби. Но так ведь нельзя. Когда он очнется, ты думаешь, он будет счастлив оттого, что ты так себя изводишь? Вот увидишь, он будет тебя ругать. — Ну и пусть. Лишь бы очнулся… Сехун понимал, что спорить с Норой бесполезно. Он, все-таки, не плохо ее знал. Сехун до одури хотел обнять ее. И успокаивать. И быть с ней рядом. Но понимал, что не имеет права. Прекрасно понимал, что Норе нужен совсем не он. От этого было грустно. Но Сехун уже привык. Даже почти не больно.***
Нора и Сехун стояли на террасе и смотрели на город. Любимое занятие Норы в Сеуле. Но красота города сейчас ее не волновала. В голове было пусто. Почему-то ни о чем думать не хотелось. Так проще. Нора достала сигарету и закурила. — Ты, по-прежнему, много куришь… — Не поверишь, но это первая пачка за последний год. Думала, что бросила… Оказалось, что я слабее, чем думала. Слабачка… Сехун взглянул на Нору. Ее лицо было непроницаемым и холодным. Сехун прекрасно знал, что Нора старается выглядеть сильной. И делал вид, что верит ей. «Только не плакать», — постоянно повторяла себе Нора. Нет. Сехун так не мог. Она была слишком близко. Он быстро (чтобы не передумать) сделал шаг вперед и обнял Нору. Она не двинулась с места. Возможно, она даже не поняла, что произошло. Сехун чувствовал, как тихо она дышит. Он стоял бы так вечно. Но он так же понимал, что чем дольше он обнимает ее, тем труднее будет ее отпустить. «Я должен уйти. Сейчас же…» — Извини, мне нужно идти. Расписание, — Сехун отстранился и посмотрел на Нору. — Д-да, конечно, — ответила Нора. — Спасибо, что пришел. Иди. Я еще немного постою. — Нет. Я провожу тебя до палаты. — Брось. Я могу и сама. — Можешь. Но не должна.***
김범수 X KENZIE — 서툰 시 (Pain Poem)
Джиен быстро зашел в больницу. Не останавливаясь и не поднимая головы. Тело машинально делало повороты. И вот, он у цели. Джиен нажал кнопку вызова лифта. «Скорее… я так давно не видел ее. Так устал…» На часах — обреченные 11pm. Он должен был приехать раньше. Сигнал сообщил о прибытии лифта. Джиен быстро шагнул внутрь и нажал кнопку нужного этажа. Ему казалось, что он поднимался целую вечность. Сердце, почему-то, сильно стучало. В руках ощущалась легкая дрожь. Странно. Двери лифта открылись, Джиен поднял голову и замер на месте, не сделав ни единого шага. Из палаты Бобби вышел Сехун. Потом выбежала Нора и отдала ему, забытые (специально?) очки. «Как мило…» Нора вернулась обратно в палату. Сехун еще некоторое время стоял в коридоре и о чем-то думал. Потом, оглянувшись еще раз на палату, направился в сторону лифта. Джиен, опомнившись, быстро вышел. Он видел, как Сехун вошел в лифт и уехал. Джиен стоял и не знал, что делать. Ступор. Он стоял посреди коридора и ничего не понимал. Как он здесь оказался? Зачем он здесь? «Какой я глупый. Прибежал сюда среди ночи. Словно мальчишка…» Джиен улыбнулся. Потом сел на диван и устало потер глаза. Ему не хотелось идти к Норе. Ему не хотелось видеть ее. Ему не хотелось выглядеть смешно. Он чувствовал себя обманутым. Преданным. Весь день он старался закончить дела побыстрее. Весь день мысли о том, что Нора ждет его, не давали покоя. А она, возможно, и не ждала. Усталость и недосыпание порождали страшные мысли в голове Джиена. Смешные и абсурдные. Но такие реальные.***
Нора тихо плакала в темном коридоре больницы. Что-то странное. Она не могла успокоиться. Она не могла перестать плакать. Было настолько больно, что невозможно было сделать вдох. Все слезы, что она сдерживала вест день. Вся боль и отчаянье. И одиночество. Как ей справиться без Бобби? «Я так хотела, чтобы он пришел… Мне так нужна его поддержка. Мне так нужен он…»***
Джиен сидел в баре. Перед ним — полная пепельница и полбутылки виски. Он налил себе еще рюмку и залпом выпил ее. Закрыл глаза. Пустота. И какое-то дикое и непреодолимое чувство. Странное и непонятное. Почти неосязаемое. Словно голосок, который тихо (пока что) шепчет тебе, что все кончено. Ты громко (пока что) кричишь ему в ответ, что он ошибается, что вы все преодолеете, что со всем разберетесь. И он не спорит. И не возражает. А дальше тихо шепчет. А ты кричишь опять и опять. Но где-то в глубине души знаешь…