Red or Black 2: Block №16

      После того, как Митч сообщил об еще одном найденном трупе молодой девушки, каждый находящийся в салоне самолета был себе на уме. Думали все об одном, просто в разной интерпретации. Лететь до столицы штата Вирджиния оставалось полчаса, поэтому большинство пассажиров решило вздремнуть до посадки - когда им еще удастся нормально поспать в предстоящие несколько дней?       Как бы Чонгуку ни хотелось прикрыть глаза и вздремнуть хотя бы несколько минут, его не успокаивала мысль о том, что его могут снова потревожить недоброжелательные сны. Да и вовсе не хотелось снова просыпаться в бреду, по привычке ища рукой таблетки, практически превратившиеся в простые витаминки, употребляемые для общего укрепления иммунитета.       Сидящая рядом Сэм, сладко прикорнув в удобном положении, практически сползла головой на плечо Чона, что парень начал замечать по мере приближения в его боковом зрении рыжей макушки. Ему не хотелось тревожить девушку, но больше ему не хотелось, чтобы эту минутку романтики, которая была бы совершенно неуместной здесь и сейчас, увидел кто-то из коллег и в дальнейшем что-то заподозрил. До сего момента об их особых «отношениях» знал лишь Митч, и так и должно было оставаться. А после того, как он провел курс воспитательной беседы, повторения которого Чонгуку больше ой как не хотелось, сближаться с девушкой он был намерен теперь только тогда, когда потребует «зов природы». Такие мысли не казались ему чересчур грубыми и неуважительными по отношению к Сэм, ибо они никоим образом даже ни разу не обговаривали те статусы, которые присвоили себе, когда переспали в первый раз. Секс по дружбе, насколько они оба знают, еще не запрещен законом, тем более, когда он был выгоден для обеих сторон.       Голова напарницы уже почти приземлилась на крепкое мужское плечо, обтянутое тканью пиджака темно-синего цвета, поэтому Чонгук, наплевав на совесть, которая у него итак была в последнее время в недостатке, резко поднял руки вверх, как бы изображая подтягивание после затекшего в одном положении тела. Сэм на миг открыла глаза, спросонья заметив, что прилично сползла на соседнее кресло и, причмокнув ртом, сдвинулась ближе к проходу, опять погружаясь в дрему. Отразивший «атаку» Чонгук слегла улыбнулся и поймал на себе взгляд Митча, который все еще держал в руках папки, изучая что-то по делу, прерываясь только на то, чтобы подлить себе единственно доступный на борту самолета растворимый дешевый кофе из пакетиков. Интересно, с какого момента он наблюдает эту картину? Может быть, он вообще следит за ними с тех пор, как предъявил эти графики прихода-ухода с работы, чтобы контролировать, повлияли ли его воспитательные беседы на подчиненных. Нет, он не настолько зацикливается на таких вещах, подумал Чонгук. Ему слишком наплевать, чтобы уделять таким мелочам столько внимания. Но данный короткий момент все же не скрылся от его глаз. А судя по тому, как Джексон усмехнулся, дернув плечами, а затем снова сделал вид, будто глубоко погружен в свои раздумья, Гук подивился чуткости начальника подмечать все в самое подходящее для этого время. Парню вспомнился их разговор перед вылетом. Flashback. В кабинете Джексона Митчелла       После того, как Джексон и Чонгук обсудили некоторые детали касательно задания, босс предложил переместиться в его кабинет, чтобы освободить конференц-зал для других коллег.       Внутреннее убранство личного "хором" начальника указывало на небольшое «рукоприкладство» со стороны жены. Можно биться об заклад, что в свободную минутку Диана незаметно заныривает в кабинет мужа, чтобы привести его в порядок, обновить рамку свеженькой семейной фотографией, подтереть пыль, приоткрыть форточку и поменять патрон в автоматическом освежителе воздуха.       — Проходи, садись, — повернув кресло на колесиках, которое иногда жило само по себе, сказал Митчелл. Он опустил полоски жалюзи на окнах так, чтобы они полностью его закрыли, избегая проходивших мимо его окон сплетников в бюро, которые могли искусно читать все разговоры по губам. А потом вся считанная информация со скоростью света с помощью современных гаджетов, которые были у каждого под рукой, разносилась по всему отделу, и косых взглядов впоследствии было просто не избежать.       — Все-таки нужно тебе отчитаться перед вылетом? — принимая предложение присесть спросил Чонгук.       — Забей, мы уже все обсудили, — отмахнулся шеф. — Сейчас мы с тобой будем разговаривать не как коллеги, а как не совсем давние, но все же друзья. — Чонгук напрягся, дернув плечами. — Скажи-ка мне вот что… — начальник уселся на свое место, пристально смотря в глаза оппоненту. — Ты себя как чувствуешь в последнее время? Ну, не считая того, что бухаешь почти каждый день, что является первопричиной твоих участившихся опозданий…       — Смысл спрашивать, если все равно ответ очевиден? — развел руками Чон.       — Хочу услышать его лично от тебя, — прищурил глаза Джексон. — Информация от третьих лиц может не вполне совпадать с той, которую я узнаю от первого.       — Тебе Тэхен звонил? — догадался Гук.       — Не без этого…       — Вот говнюк…       — Не вини его. Он беспокоится о тебе.       — Что-то в последнее время очень многие обо мне беспокоятся… — вздохнул Чон, потирая виски.       — Это неудивительно. У всех ведь отличное зрение, — заметив новую фотографию в рамке, Джексон приподнял ее над столом, чтобы лучше разглядеть. Изображение, как он сейчас помнил, было сделано в середине августа, когда они всей семьей выбрались в Лос-Анджелесский зоопарк, поддавшись на уговоры Алекса. Митч просто не мог устоять перед своим любимым отпрыском, и несмотря на усталость, избавиться от которой он планировал на заслуженном домашнем отдыхе, лежа на удобной кровати в обнимку с женой, почетный семьянин отправился смотреть на милых зверюшек, которыми так восхищался его сын. Особенно мальчик любил лошадей, на седло одной из которых и забрался, чтобы сделать это новенькое семейное фото. Улыбались на нем четверо: папа, мама, довольный Алекс и лошадь, наверняка завидевшая морковку или плод спелого яблока, которыми поощряли животных за выполняемую ими работу.       — Хорошая фотография, — завидев добрую улыбку начальника, разглядывающего свою семью, Чонгук решил разделить сей момент вместе с ним. — Алекс уже такой большой. Помню его совсем карапузом.       — Спасибо, Гук… И не переводи тему, — избавившись от уловки, пригрозил Митч указательным пальцем. — Расскажи мне про свои сны? — Чонгук не был удивлен тому, что шеф задал именно этот вопрос, ибо зная Тэхена, тот рассказал все от корки до корки, ничего не утаивая. Просто потому что это Митч… Гук не помнит, с каких пор он стал доверять ему на все миллион процентов, но то, что Джексон стал его вторым лучшим другом после Тэ – давно известный факт. Вздохнув, он облокотился руками на стол:       — Да что рассказывать? Мне снится одна и та же сцена, где я… — ком в горле, подступающий каждый раз, когда ему хотелось произнести ее имя, не давал вымолвить ни слова больше, оставляя все на догадки собеседников, которые и так слишком хорошо его понимали. Но Джексон не хотел продолжать за Гука, давая волю рассказать все самому, поэтому, переборов себя, тот все же продолжил. — Где я убиваю свою девушку… — на выдохе выдавил он. — А потом держу ее на руках, истекающую кровью, говорю, что люблю, а она… — челюсти сжимаются, но он не дает волю слезам. Ненавидит, когда показывает свою слабость перед кем-то, даже если этот кто-то – его второй лучший друг.       — Что она, Гук? — слегка надавливает Митч. Он видит, как нелегко дается Чонгуку рассказывать то, что он так хочет забыть, но ему нужно докопаться до истины, чтобы как-то помочь.       — А она просит себя не винить…       — На этом сон обрывается?       — Да, всегда на одном и том же моменте, — кивает Гук, хрустя пальцами, которые так сильно сжал, пока рассказывал.       — На моменте, когда Чарли говорит тебе не винить себя? — уточняет Джексон, не боясь произнести имя возлюбленной друга. Он знал эту историю от начала до конца. От их знакомства до ее гибели. Чонгук рассказал ему об этом на одном из корпоративов, конечно на не совсем трезвую голову. Парень кивает на вопрос. — Ты делаешь какие-нибудь выводы из всего этого?       — Да, делаю.       — Дай угадаю – которые начинаются на «алко» и заканчиваются на «голь»? Так вот это, друг мой, совершенно не те выводы, которые должны приходить в твою разумную голову, — он тыкнул Гука пальцем в макушку, от чего тот чуть дернул головой. — Ты слишком молод, чтобы губить свой организм этой дрянью, и слишком умен, чтобы так глупо истолковывать то, что произошло три года назад.       — Дай теперь я угадаю – сейчас ты начнешь заливать мне про то, чтобы я перестал винить себя в ее смерти, потому что виновником является господин несчастный случай, в ходе которого я не мог контролировать себя, благодаря чудодейственной сыворотке, обострившей мой внутренний гнев?       — Так говорили тебе все твои друзья и родственники, верно?       — Ты пока не сказал.       — А я и не собираюсь, — пожал плечами Митч, откидываясь в кресле. Чон был удивлен тому, что Джексон единственный, кто не упрекал его в том, что он продолжает винить себя. — Я хочу принять твою сторону. Согласиться с тобой.       — То есть как? — сдвинул брови парень.       — А вот так. Я согласен с тем, что ты продолжаешь винить себя в ее смерти, ведь именно ты нажал на курок, — Чонгук продолжал недоумевающе хлопать глазами. Сказать было нечего, а вот послушать – уйма. — Все говорят о том, что виноват не ты, а те, как ты выразился, чудо-сыворотки или что там тебе ввели подкожно? Мол они спровоцировали твой гнев, из-за которого твой разум был тебе неподвластен. Но согласись, что не в этом было дело? — мужчина поднял со стола заточенный карандаш, начиная возить им по маленькой бумажке, лежащей неподалеку, вырисовывая незамысловатые линии. — Мне кажется, что в тебе и до этого была уйма негативных эмоций, ибо ты знал, что твоя любимая девушка одна-одинешенька отправилась на опасную встречу с преступником, которого вы ловили не одну неделю. У нормального любящего человека такой адреналин в крови закипает, что тут хоть обколи тебя с ног до головы, это будет бесполезно. Так, энергии прибавит. И раз уж с твоего позволения я взялся анализировать произошедшую ситуацию… И да, заранее извини, если тебе будет неприятно вспоминать этот ужасный для тебя день еще раз… — сочувственно взглянул на друга Джексон. — Но все же… Тобой двигало единственное желание – спасти Чарли. Любым способом. В руках преступника была она, в твоих – пушка. Преимущество было на его стороне, но у тебя был шанс быстрого избавления от соперника. Плюсуем то, что окружающая среда не играла тебе на руку. Ведь ты не животное, Чонгук, способное учуять нужного человека по индивидуальному запаху, ты не вампир, видящий в темноте, ты не колдун, способный включить освещение по щелчку пальцев, и ты не чертов предсказатель, способный видеть будущее. Ты лишь человек, который подчинялся своей интуиции. Ты был детективом на опасном задании, которое вполне могло нести потери.       — Я стрелял без разбору, Митч, вот в чем была проблема, — подал отчаянный голос ранее молчавший Гук, гипнотизируемый бегающим по листу бумаги карандашом. — Я не видел, но я стрелял, и я не подумал о том, что могу запросто попасть в нее. Я не думал о ней, Митч, я думал о том, как убить этого урода, как всадить ему пулю в лоб, не оставляя ни единого шанса на выживание.       — А знаешь, почему ты о ней не думал? Потому что подсознательно ты ей доверял. Ты знал, что она достаточно опытна, чтобы сообразить, как нужно поступать в таких ситуациях. Она могла отбиться от него, укрыться в месте, где ее не достала бы твоя пуля. Она могла лечь на пол, потому что ты стрелял по воздуху. Но она сама не смогла предугадать, как и ты, что ее собственный отец, за которого она хотела отомстить столько лет, подставит ее под пулю вместо себя. Использует в качестве живого щита. Не было ни единого намека на то, что он собирался ее убить, ведь его главной задачей было ее исправить. Превратить в себе подобного монстра. Думал, что это передастся генетически. Но Чарли не стала такой. На его глазах она становилась ходячим противоречием его жизненных принципов. А еще она стала самой серьезной помехой. А что делают с помехой? — Митч не стал продолжать об избавлении, ибо Чон итак все прекрасно закончил сам в своих мыслях. — У него появилась прекрасная возможность, которой он с удовольствием воспользовался. Ведь кто как не тронувшийся умом детектив с пушкой в руках подсобит ему в убийстве? Он стратег. Убил двух зайцев. Причем гораздо быстрее, чем планировал. Одного, к несчастью, физически. Другого – морально. А знаешь, что самое обидное в этой ситуации? Что даже там, где он сейчас, в аду, я надеюсь, он все еще продолжает выигрывать, — грифель карандаша полностью стерся, нуждающийся в экстренной заточке, но Митчу было наплевать, поэтому он просто выбросил его в сторону. — А выигрывает он потому что ты, Чон Чонгук, продолжаешь строить из себя виновного в смерти другого человека, перебрасывая грехи настоящего убийцы на себя! — слова Джексона влетали во все открытые на данный момент отверстия в теле Чонгука, вонзаясь в сознание колющей правдой, до которой он был не в силах докопаться. Слова начальника действительно имели резон, хоть Чон и не хотел до конца с ними соглашаться. Не потому, что они были неправильными, а потому, что не хотел показать свою слабость в том, что сам не смог таким же образом проанализировать ситуацию, предпочтя этому распитие спиртных напитков, которым он признавался в своей никчемности. — Возвращаясь к твоей проблеме – да, я согласен, ты можешь продолжать обвинять себя во всем, что ты себе там приписал, продолжать бухать, недосыпать из-за мучающих тебя кошмаров, глотать таблетки… Но подумай об одном – не обидно ли тебе, человеку, который не сделал ничего плохого, человеку, который был оправдан и прощен, человеку, который любил и оберегал до самого конца… Не обидно ли такому человеку замаливать чужие грехи? Грехи того, кто и тысячной доли процента не стоит того хорошего, что есть в тебе…       Митчеллу нечего было больше сказать. Он очень надеялся, что смог хоть чуть-чуть докопаться до напротив сидящего друга, внутри которого соревнуются ангелы и демоны, терзая в клочья его душу. Он не ждал ответа или благодарности, ибо всю поступающую информацию необходимо разжевать. А на это порой требуется достаточное количество времени, которое он вполне мог предоставить. Чонгуку действительно нужно было время. Отпустить в один момент он, конечно, не мог. Все еще слишком много сомнений. Но теперь подумать действительно стоило. Он вдруг вспомнил утренний разговор с Тэхеном, который, как лучший друг, не смог докопаться до него настолько, насколько удалось сейчас Митчу. Чону стало обидно за то, что он даже не старался прислушиваться к словам Тэ, пропускал мимо ушей, а на просьбы подумать мысленно отвечал: «да пошло оно все нахер». А Ким ведь действительно старался. Не было и дня, чтобы он не пытался хоть как-то помочь, заверить и уверить, подбодрить и развеселить. Сколько сил, нервов и времени он потратил на угасающего на глазах Чона, и сейчас, когда до чонгуковского сознания семимильными шагами начало доходить то, что пытались вдолбить все вокруг, ему стало неимоверно обидно именно за Тэ. Когда-нибудь он попросит у него прощения за все это. Уж это он точно может себе пообещать.       Прибрежный шум моря и сладкое переливное пение птичек зазвучали откуда-то из-под низа рабочего стола Митчелла. Как оказалось, это был телефон, находящийся в кармане его брюк, который он неспешно выуживал из кармана штанины, а улыбка на его лице стерла былую серьезность. Чонгук знал, что звонила Диана, которая самолично поставила данную мелодию на ее контактный номер в телефоне мужа, чтобы именно такое умиротворенное выражение лица сопровождало его ответ на ее входящий вызов. Даже напрягшиеся плечи Гука постепенно начали опускаться, расслабляя тело.       — Да, детка, — полюбовно ответил Митч, не стесняясь Чонгука. — Да, мы вылетаем через несколько минут. Нет, не знаю, когда вернусь. Ди, без меня никак, у нас итак редеют командные ряды, лишние руки, ноги и голова не помешают. Успокойся, день рождения сына я не пропущу. Брошу умирающего на полпути и вылечу первым же рейсом, — Чонгук негромко хихикнул, прикрываясь кулаком. — Ну а зачем тогда говоришь такие глупые вещи? Я же сказал, сделаю все возможное, — продолжал беседовать с женой шеф, иногда слегка закатывая глаза. В попытке снова что-то нарисовать стертым грифелем, он оставил жирную размазанную точку на листке, а затем снова откинул карандаш в сторону, прекращая насиловать бедный предмет канцелярии. — Хорошо, будьте осторожны. Да, и я буду. Я тоже тебя люблю. Пока,— прекратив звонок нажатием на сенсоре, Митчелл взглянул на все еще подавляющего улыбку Гука. — Че ты ржешь? Вот будет у тебя жена, я тоже буду смеяться в сторонке, когда она будет просить тебя купить ровно пятьдесят шариков на день рождения вашего ребенка – по десять на каждый из его годиков, а пятьдесят первым должен быть чернобурый жеребец с золотистой гривой, улыбающийся во все свое надутое рыло! — на момент вышедший из себя начальник тут же подхватил неправильность своего выпада, ведь сейчас Гуку меньше всего хотелось думать именно о женщинах, а тем более о будущем в виде женитьбы и детей. — Прости, не хотел.       — Да ничего, это и правда забавно, — парня нисколько не задели слова Джекса, ведь его очень забавляла комичность ситуации.       — Ну и раз уж мы все еще продолжаем говорить о женщинах… — прищурился Митч. — Мать вашу, я чувствую себя каким-то гребаным семейным психологом, — нервно засмеялся он, потирая выступившие на лбу морщинки. — Ну да хрен с этим. Скажи-ка, что у тебя все-таки с Сэм?       — В каком смысле?       — Гук, не тупи. В том самом… — цыкнул начальник, раздражаясь от глупого вопроса. — Просто странно, что у тебя, как бы, трагедия, которая не особо должна предполагать новую женщину в твоей жизни… — старался как можно деликатней подвести к интересующему его вопросу мужчина. — А тут вдруг Сэм…       — Мы с ней никто другу другу, если тебя это интересует, — со спокойствием удава ответил Чон.       — То есть она тебе не друг, не враг, а так?       — Она мне друг, как никак работаем вместе.       — А ваш секс это…?       — Некоторые привилегии.       — Нихрена себе привилегии, — возмущенно шикнул Митч. — Если бы я о таких знал, никогда бы не женился… Да простит меня Святая Диана! — сложил он руки вместе, посмотрев на изображение жены на той самой фотографии в рамке.       — Я на самом деле сам не знаю, как назвать эти отношения. Но я к ней ничего не чувствую. Ну кроме дружеской заботы, разумеется.       — Ага, и животного влечения… — тихо подметил шеф.       — Можешь называть это как хочешь, — пожал плечами Чон. Они с Сэм не обсуждали то, что происходило всякую ночь, когда они оставались вдвоем. Ему не нужна романтика, которую он всячески избегал уже долгое время. Он не дарит Сэм подарки, не водит в кино, не приглашает на ужин, даже не целует так, как могут позволять себе это любовники. Это был просто секс, который служил не худшим расслаблением, чем выпивка, сигареты или легкая наркота. Особенно на такой тяжелой работе. Они оба это понимали, соответственно и пользовались этим тоже оба. Обоюдно. Совместно.       — Ладно, я тебя понял, — Джексон не собирался упрекать Гука в том, что он завел себе другую женщину, которая в принципе и женщиной для него не являлась. Он знал, что Чонгук любил Чарли и будет любить ее всегда. Но жизнь не стоит на месте. Когда-нибудь появится кто-то еще, кого он сможет полюбить так же сильно. На это тоже нужно время, которого у молодого парня было еще навалом. — Просто будь осторожен. Сэм слишком хорошая актриса. Конец Flashback       — Нет, вы прикиньте! — взвизгнул на весь салон Джокер, толкая кресла Чонгука и Сэм, от чего вторая, спросонья подпрыгнув, зажмурилась от бьющего в иллюминатор луча солнца. Чон так и не поспал – сначала от навязчивых мыслей, а затем и от пристального внимания Митча, которое он изредка бросал, подавляя улыбку, когда Гук отпрянул от свисающей головы своей «подруги с привилегиями». — Новенький наш, Призрак, обыграл меня в бридж*! А эта игра мой конек между прочим! — удивленно возмущался парень, что чуть слюни изо рта не вылетали.       — Да ты поди охрененно умный, раз умеешь в нее играть… — вставил свое едкое слово Чонгук.       — Да уж поумней тебя буду. Ты мне даже в дурака просрешь… — они не могли без своих войн. Еще чуть-чуть и разразится третья мировая.       — По крайней мере меня успокаивает, что есть люди помозговитей тебя… — выдохнул Чон, прикрывая окно, заметив, как мучается еще не до конца проснувшаяся рыжеволосая рядом.       — А знаете, как он выиграл?! — продолжал Донован, закончив препираться с Гуком. — Он, блин, книжку с правилами прочитал!       — И что в этом удивительного? Ты не по книжке учился? — изобразил заинтересованность Митч.       — Я-то по книжке… — не отрицал тот. — Но этот вундеркинд ее за пятнадцать минут до игры проштудировал! Не удивлюсь если он уже какой-нибудь международный мастер**!       — Гроссмейстер***, — подал голос обсуждаемый всеми Призрак, — и пока только национальный… — уточнил он, приводя Донована в еще больший ступор.       — Погоди-ка, — прищурил глаза зачинщик переполоха, — а чего ты тогда книжонку-то в руках переминал, раз и так прекрасно знал, как играть, с таким-то статусом?       — Ну, — парень слегка замялся, нервно почесывая голову указательным пальцем, — я просто не хотел сразу вываливать все свои скрытые таланты, поэтому слегка приврал… Да и тем более уж очень было интересно посмотреть на технику отличного игрока в бридж.       — Че, уже спрофайлил меня, да? — слегка обиженно спросил Джокер.       — Это было нетрудно, учитывая то, что вы рассказали мне краткий курс истории этой игры, пока раздавали карты, а также назвали все его разновидности, включая те, которые не особенно распространены. Ну, например, тот, в который играли мы – супружеский.       — Это типо ты жена, а он муж, и вы решили развлечь себя, пока летите на медовый месяц? — изображая серьезность спросил Чонгук, будто пояснял правила игры.       — Учитывая наши телосложения, — Каспер бегло осмотрел довольно высокого и широкоплечего Джокера, сравнив его с не менее высоким, но более щуплым собой, — то да, припишу себе статус «жены».       — Вам повезло, что в Америке разрешены однополые браки, — поиграл бровями Гук, за что получил несильный толчок в бок от хихикающей рядом Сэм.       — Закройся, Чон,— шикнул на него Донован. — Для тебя, тупенького, поясню, что супружеский подразумевает не то, что в него обязательно должны играть муж и жена, а то, что обычно в бридж играют четверо, а здесь можно играть вдвоем.       — Ох, как же я тупенький не догадался! — по-актерски приложил руки к открытому рту Чонгук.       — Так, умненькие, садитесь-ка по местам и затягивайте ремни потуже, — вмешался Митч. — Скоро прилетим уже. Эй, Призрак, — позвал он по уже приевшемуся прозвищу новенького.       — Да, сэр! — как-то слишком громко и четко отозвался парень, чуть ли не вскакивая с места, рвя в клочья ремень, которым только что себя пристегнул. Не хватало еще честь отдать. Джексон аж немного вздрогнул, мельком взглянув на Чонгука, находившегося в том же состоянии:       — Поедешь вместе с Джокером к мед. эксперту, раз вы двое уже спелись. Выясните все возможные причины смерти жертв, — он перевел свой взгляд на Чонгука и Сэм, — вы поедете к родителям Аманды, а я к родителям Мэри. Местные детективы уже предупреждены о нашем приезде, обоснуемся в их конторе, следовательно, встречаемся там же. Все будем на связи, — получив от всех коллег утвердительный кивок, Джексон развернулся в кресле, приняв удобное положение, и прикрыл глаза, чтобы хотя бы на несколько минут до посадки отключиться от реальности.

***

      Климат Ричмонда практически ничем не отличался от Лос-Анджелесского. Разве что было попрохладней на пару-тройку градусов. В связи с этим не приходилось мучиться из-за акклиматизации и вместо выполнения ряда заданий потерять время на восстановление, лечась от подобия простуды.       Чонгук, подождав слегка закопошившуюся Сэм, которая сказала, что можно ее не ждать, но в ответ лишь получила короткое «все нормально», стал спускаться с трапа самолета, сжимая в руках дорожную сумку, которая всегда была собрана и лежала в его офисе на подобные случаи. Внизу уже ждали Митч, Каспер и Донован. Первый стоял спокойно, поглядывая на часы, скрестив руки на груди, а третий все еще что-то эмоционально объяснял второму. Видимо, все еще не успокоил свою задетую гордость, когда проиграл новичку в карты.       — Забыл вам сказать, — обратился ко всем шеф, когда вся команда была в сборе. — Кристина, наш технический аналитик, ушла в декретный отпуск, так что на это задание мы посадили Адама из отдела национальной безопасности, а по возвращении будем искать нового хакера к себе в команду.       — И у нас что теперь, ни одной женщины в команде нет? — лицо Сэм выражало вселенскую грусть, ибо Кристина была единственной девушкой, с которой она могла порой посекретничать или поговорить по душам, закрывшись в кабинете второй. Их любимым занятием было включать камеры слежения, к которым Кристина имела прямой доступ, развешенные по всем доступным уголкам бюро, и наблюдать за коллегами, которые время от времени обескураживали своим поведением, глупо полагая, что их никто не видит. Несмотря на то, что это было неким вторжением в личное пространство сотрудников, но даже пятиминутная слежка за какой-нибудь приглянувшейся персоной могла быть отличной заменой самой смешной комедии.       В целях безопасности ФБР избегали любой секретности в стенах офиса, поэтому камеры видеослежения были развешаны даже в туалетах, кроме самих туалетных кабинок, естественно. В связи с этим в мужских уборных отсутствовали писсуары, дабы не смущать посетителей камерой, которая в упор смотрит на то, как они делают свои дела.       И как бы грязно это не звучало, туалеты были раздольем для наблюдения и последующего веселья. Причем не женские, а мужские. Стереотипы о том, что женщины задерживаются в туалете намного дольше, потому что никогда не пройдут мимо зеркала, чтобы прихорошиться, лишний раз подкрасить губы или подправить прическу, кажутся просто детским мифом, потому что никто не видел, чем в это же самое время занимаются в туалете мужчины. А вот Сэм и Кристина наблюдали это всякий раз, как представлялась возможность. И как оказалось, мужчины тоже практически никогда не проходят мимо своего великолепного отражения. И если женщины аккуратно подкрашивают ресницы, растушёвывают пальцем помаду по губам, наносят духи на запястья, растирая их между собой, то мужчины плюют на ладони, делая те же движения, что и женщины с запястьями, таким образом создавая «мокрый эффект» будто действительно смочили их водой, и этим «раствором» прилизывают свои волосы. Некоторые кадры старательно выдирают волосы из своих ноздрей пальцами, которые даже туда не влезают, вытанцовывают лунную походку Майкла Джексона или воображают себя Элвисом с последующим рок-н-роллом на мысочках. И после всего этого они спокойно поправляют свои пиджаки и с серьезным видом идут по своим делам - ловить беглых преступников. Однажды на эту камерную удочку попался и Джокер, который несколько раз сделал перед зеркалом переворот на 360 градусов, в идеально лакированных туфлях, а также не поленился нащелкать пару десятков селфи. Причем его несменный аксессуар в виде солнцезащитных очков успел перекочевать с головы до глаз, с глаз до носа, а с носа в рот – просто себялюбивому агенту Доновану показалось очень сексуальным зажать дужку очков между зубами. После этого «инцидента» Сэм и Кристина целую неделю подшучивали над бедным парнем, изображая все его позы, позоря перед коллегами и начальством, а он грозился за это ободрать все их волосы и продать на парики, заарканив всю выручку себе в карман.       — Что, теперь не с кем будет за мужиками в туалете подглядывать? — не мог не вспомнить давнюю обиду Джокер, радуясь своей маленькой победе. Сэм лишь надула губы, но возникать больше не стала, хотя подавила смешок, вспомнив про свою маленькую шалость, которая удалась.

***

      Разместившись в офисе детективного агентства Ричмонда, команда безотлагательно разъехалась по поручениям Митча, который задержался со связным следователем, поясняя тому план действий.       Чонгук и Сэм, предварительно узнав адрес родителей первой убитой, направились к ним, одолжив полицейский джип. По дороге Сэм попросила остановиться у ближайшей по дороге кофейни, так как ей срочно нужно было подзарядиться на остаток дня нормальным кофе, а не теми помоями, что они обычно заваривают в самолете.       — Тебе как обычно? — спросила она, отстегивая ремень безопасности.       — Что как обычно? — держась за руль одной рукой повернулся к девушке Чонгук.       — Кофе – как обычно?       — А… Да нет, спасибо, я не хочу…       — Ты какой-то бледный, все нормально? — рыжая потянулась рукой к лицу Чона, чтобы прислонить ее ко лбу, изображая обычный жест при первой проверке температуры, но не успела дотронуться, как парень перехватил ее запястье и кинул на нее безразличный взгляд.       — Сэм, иди за своим кофе, со мной все в порядке.       — Да что с тобой? Что сказал тебе Митч в бюро утром, когда я ушла? — Чон подозревал, что последует именно этот вопрос, ведь он практически не разговаривал с девушкой в самолете и даже старался не бросать на нее взгляды, когда они обсуждали дело. Если она что-то говорила, он делал вид, что изучает фотографии, а когда она что-то пыталась у него спросить, он отвечал ей односложными предложениями без намека на продолжение беседы.       — Хочешь его в чем-то обвинить? — не поворачиваясь к ней, спросил Гук.       — Я не знаю, это ведь он подсунул нам эти табели с расписанием наших уходов-приходов с работы, подумала, может это как-то на тебя повлияло.       — А на тебя нет?       — А что должно было измениться после этого?       — Да ничего, будем все также продолжать расследовать дела, ловить преступников, стрелять из пистолетов, если понадобится, заковывать в наручники, а потом приезжать домой и трахаться.       — Чонгук! — Сэм была возмущена холодным и грубым тоном в свою сторону, ведь это был первый раз, когда они общаются так серьезно, избегая былой легкости.       — Что, Сэм? — парень, наконец, удосужился повернуть голову к надоедливой собеседнице, хотя его взгляд говорил о том, что он хочет послать ее на все четыре стороны. — Что ты хочешь от меня услышать, я понять не могу?       — Я просто хочу понять, что изменилось и почему ты превратился в долбаную сосульку по отношению ко мне? Все было спокойно до того, как ты поговорил с Митчем, и я просто хотела узнать, что он такого тебе сказал, вот и все…       — Он не сказал мне ничего интересного, и если уж ты так хочешь усмирить свое любопытство – о тебе разговора не было.       — Точнее о нас с тобой? — уточнила девушка.       — Нет никаких «нас с тобой», Сэм.       — Я не то имела в виду…       — То, не то, это не важно. Пожалуйста, иди за своим кофе и нам нужно работать… — Чонгук махнул в сторону кафе, которое было битком набито посетителями. Оставалось надеяться, что у кассы не толпилась километровая очередь, которая отнимет кучу времени. Промолчавшая, и судя по ее резким движениям, слегка обиженная Сэм, резким толчком открыла дверь машины и также резко ее захлопнула, что никак не задело спокойно реагировавшего на это Чонгука. Она могла обижаться, калечить машины, строить недовольные гримасы – его не волновало ничего из этого, поэтому девушка просто зря старалась. В глубине души он понимал, что слишком груб и резок с Сэм, но ему абсолютно не нужны все эти сентиментальности, касания, забота и порой нежные взгляды, которые он не раз подмечал со стороны напарницы. В их словесный договор не входил ни один из этих пунктов, и не Чонгук был тем, кто начинал моментами нарушать его условия. Он считал Сэм отличным партнером – и на работе, и в сексе. А также отличным другом. Он не отказывался от нее, и забота о ней входила в понятие дружбы. Но ничего того, что она могла себе придумывать, говоря о «них с Чонгуком», он не хотел. И чем быстрее она это поймет, тем лучше, в первую очередь, будет для нее.       Рыжеволосая вернулась через пятнадцать минут, уже слегка взбодрившаяся (видимо, отхлебнула добрую половину стакана с кофе, который держала в левой руке), с легкой улыбкой на лице. Нравилась Чонгуку в ней эта черта – если даже произошел небольшой конфликт, она быстро отходила, и через несколько минут уголки ее губ были подняты вверх, украшая симпатичную мордашку.       Всю дорогу до дома родителей погибшей напарники не обмолвились ни словом, хотя напряжение сошло на нет, поэтому не возникало какой-то неловкости, которой просто не могло быть между ними.       На пороге дома агентов, которые по привычке и потому что так было положено, показали свои документы, встретила невысокая женщина лет сорока. Несмотря на то, что она была убита горем, что неудивительно, учитывая, что единственная дочь была мертва, выглядела она ухоженно, и даже несмотря на то, что была одета во все черное, что подобает трауру, выглядело это по-своему стильно.       — Здравствуйте, мы агенты Рид и Чон, хотели бы поговорить с вами о вашей дочери, Аманде, — представилась Сэм, ожидая ответа хозяйки.       — Да, пожалуйста, проходите, — хлюпая носом, женщина шире приоткрыла дверь, пропуская напарников, которые одарили ее легким кивком. — Мужа сейчас нет дома, он уехал на турнир по гольфу. Вернется через пару дней, — дополнила она. — Извините, что я в таком виде, не успела переодеться с утренней поминальной трапезы в кругу семьи, — снова получив в ответ кивки, женщина пригласила присесть напарников в гостиной.       Убранство дома говорило о том, что семья не бедствовала, судя по тому, что вся мебель была в кожаной обивке, а полки заставлены различным антиквариатом, который даже невооруженному глазу покажется дорогим.       Рамки с фотографиями, которых было явно меньше, чем дорогих подсвечников, статуэток, по которым было даже непонятно – животное это или человек, собраний томов книг в позолоченной обложке, были также выполнены очень искусно, резьба по периметру которых указывала на ручную работу. Внимательно оглядев изображения, Чонгук увидел еще черно-белые фотографии красивой девушки, улыбающейся в камеру. Рядом стояла такая же черно-белая фотография не менее красивого молодого человека, лицо которого было более сдержанным, но все же отражало на себе тень улыбки. Между этими двумя изображениями располагалось уже цветное фото семьи, на которой присутствовала маленькая девочка, сидящая на руках у отца.       — Это было наше самое первое фото всей семьей, — услышал хриплый голос женщины Чонгук и повернулся к ней, усаживаясь на один из скрипучих диванов. — А эти рамки подарил нам мэр города. Мой муж когда-то работал его личным водителем, а тот любил собирать всякий антиквариат. Вот супруг и понатаскал нам всякого добра. Настоящая ручная работа.       — Скажите, миссис Олсон, у Аманды были враги? Может быть она с кем-то ссорилась или имела конфликтные отношения? Мог быть кто-то, кто мог желать ей зла? — начала допрос Сэм, упуская воспоминания матери убитой.       — Нет! Этого точно не могло быть! Она всегда была очень дружелюбной девочкой, всегда собирала вокруг себя кучу друзей, помогала каждому, чем могла! Это просто ангел во плоти! У нее не могло быть врагов! — рьяно отрицала женщина, боясь узнать, что это могло быть не так.       — Может быть кто-то завидовал ее…состоятельности? — бегло осмотрев глазами дом, спросила девушка, указывая на то, что убитая явно не страдала от недостатка карманных расходов или была хоть в чем-то ущемлена по своим прихотям. — Судя по фотографиям, она была очень красивой и привлекательной девушкой с хорошей фигурой – может быть имелись тайные поклонники?       — Нет, я ничего такого не знаю... — продолжала отрицать женщина, периодически подтирая глаза платком.       — А что вы вообще знаете о своей дочери, миссис Олсон? — подал голос Чонгук, будто ударяя под дых своим резким вопросом, который был весьма странноват для родной матери. Упоминаемая округлила глаза и на миг застыла, будто услышала что-то невообразимое и совершенно неуместное в данном разговоре.       — Чонгук… — прошептала Сэм, не ожидавшая такой внезапной резкости со стороны напарника, который совершенно не обратил на это внимание, продолжая внимательно взирать на допрашиваемую.       — Причем это касается не только вас, но и вашего мужа тоже, — дополнил он.       — О чем вы говорите, молодой человек? — посильнее сжав платок руками, спросила женщина, округлив глаза. — Причем здесь мой муж?       — То есть вы считаете нормальным то, что его дочь нашли изуродованной во дворе вашего дома несколько дней назад, а родной отец вместо оплакиваний едет играть в гольф? — сдвинул брови Чон, слегка повышая голос. — Да и чем вы лучше? Повторите-ка, что вы там первым делом сказали, когда мы вошли в ваш дом? Не успели переодеться? — процитировал слова женщины он, нервно усмехнувшись. — Да какая нормальная мать будет думать о том, как она выглядит, когда ее дочь убили?! А, ну конечно важнее обсудить антиквариат, подаренный мэром, чем умолять нас найти этого психопата, которого вы, наверное, просто горите желанием задушить собственными руками, да ведь? — закончил тираду сарказмом Гук, и разве что только пара из ушей не хватало для полной картины.       Миссис Олсон была просто ошарашена всплеском со стороны агента, однако ей не удалось вымолвить и слова поперек. Она лишь закрывала и отрывала рот, словно рыба в аквариуме, глотая воздух и вытирая уже давно сухие слезы.       — Чонгук! — вскочила с дивана Сэм, хватая парня за рукав пиджака. — Выйди, подыши свежим воздухом, — уже более тихо попросила она. — Я сама тут закончу.       Парень будто сам не желал больше оставаться в этом доме, поэтому без пререканий его покинул, на ходу поправляя пиджак, будто стряхивая весь негатив, которым его окатило из десятилитрового ведра.       Оставшись на входной веранде, он решил немного подуспокоиться, выудив из кармана наполовину пустую пачку сигарет. Глубоко втянув первую затяжку, он подождал, пока кислород полностью смешается с дымом в его легких, а затем быстрым выдохом выпустил туманные клубы изо рта. Когда он докуривал уже вторую по счету сигарету, решил пройтись к месту, где была обнаружена мертвая девушка. Он хорошо его запомнил, так как на фотографии отчетливо было видно дерево, растущее на участке, на которое теперь смотрел снизу-вверх, жмурясь от солнца.       Перед лицом снова предстала та жуткая картина, увиденная на фотографиях. В голове парня возникало множество вопросов. Почему именно эта девушка? Она была так молода и красива. Вдруг ее ждало светлое будущее, счастливая судьба. Но почему она сыграла с ней такую злую шутку? Шурша ногами по опавшей листве, Чонгук все еще пытался понять, что могло быть причиной такого зверского убийства. Сейчас он пожалел, что так вспылил перед матерью Аманды, ведь мог задать кучу интересующих вопросов, и может быть какой-нибудь ответ вывел бы на определенную зацепку. Но он не мог иначе, ибо слишком сильно возмутило то, что он увидел и услышал.       Продолжая возить мысками по листве, парень ходил вокруг места преступления, стараясь не наступать именно на те участки, где лежало тело. Его внимание зацепили несколько отличающихся по цвету от листвы маленьких квадратиков. Наклонившись ближе, Чонгук поднял один из них, пытаясь понять, что сжимает между пальцев. На ощупь – обычная бумага, которую искромсали на мелкие кусочки. И когда наконец-то начался процесс шевеления извилин, парень поднял брови, ведь он все-таки добрался до первой подсказки:       — Конфетти! — сказала он вслух, подбрасывая цветной кусочек в воздух, следя глазами за его падением.       — Ты чем тут занимаешься? — услышал он голос Сэм около своего плеча.       — Ищу улики.       — И как успехи? Думаешь эксперты, что приезжали на место преступления, что-то упустили?       — Думаю да, — кивнул парень и наклонился, чтобы снова подцепить кусочек бумаги, улетевший по его велению в воздух, а также не забыть и его собратьев. — Смотри сюда, — указал он на ладонь, в которой лежали несколько разноцветных прямоугольников. — Такое сложно заметить.       — Что это?       — А что тебе это напоминает?       — Не знаю, я вижу просто разноцветные бумажные кусочки, — пожала плечами Сэм.       — А вот так? — Чонгук взмахнул рукой и подбросил ее содержимое в воздух, создавая эффект бумажного дождя. — Представь, что это «представление» сопровождается хлопком, — для пущей убедительности он звонко хлопнул в ладоши.       — Это же хлопушка! — щелкнула пальцами девушка. — Ее обычно запускают на праздники! Это так весело! — воодушевилась она, словно позабыв, что сейчас эта забава превратилась в зацепку по делу убийства.       — И что это может значить? — продолжал задавать наводящие вопросы Чонгук, сделав из этого проверку на схожесть их догадок.       — Черт! Точно! Мать Аманды сказала, что ее дочь пропала в свой день рождения, — подняв вверх указательный палец, которым махала во все стороны, Сэм собиралась рассказать Чону все, что узнала от женщины. — Это объясняет то, как она выглядела, когда нашли ее тело и эти остатки хлопушки, которые, видимо, упали с ее тела или одежды. Это слишком маленькая улика, чтобы быть замеченной убийцей. Этот урод неосознанно оставил нам небольшую подсказку.       — Нам что-нибудь известно про вторую жертву? — тут же поинтересовался Чонгук, в необходимости сравнить детали похищения и убийства.       — Мы знаем лишь имя, — вздохнула Сэм. — Из-за того, что с нами все еще не связался чертов айтишник, который должен нарывать для нас всю информацию, мы не можем узнать многих подробностей, когда они так нужны! Я слышала про этого парня, который будет заменять Кристину. Он работает не так давно, еще не влился в ритм. С нами ему будет очень тяжко, поэтому надежда только на самих себя… А, ну и на Митча, который сейчас должен проводить беседу с родителями второй убитой девушки… — вспомнила она, почесав затылок.       — Хорошо, тогда сначала ты расскажешь мне то, что узнала от этой…мамаши, — постарался не выругаться Чон, сдерживая то, что до сих пор сидит на уме, — а затем позвоним Митчу, сравним информацию.       — В общем, все оказалось очень печально: родители действительно уделяли девочке мало внимания. Мать больше интересовала мода и собственная красота, а родной отец вообще умер от инфаркта, когда маленькой Аманде было шесть. Тогда-то миссис Олсон, ныне Морган, и вышла замуж за этого гольфиста, который, как оказалось, детей просто ненавидит. Он, конечно, Аманду не бил и не пытался вышвырнуть из дома, но ради женушки старался терпеть ее присутствие, просто делая вид, что девочки не существует. В конечном итоге, когда Аманда закончила школу и поступила в колледж, она переехала в общежитие, чтобы больше не находиться в одном доме с этими…людьми. Собственно, когда отчим узнал, что Аманду убили, ему от этого было ни горячо, ни холодно, но обещался после турнира приехать к жене, поддержать. Миссис Морган, конечно, умолчала, но мне показалось, что уже и с мужем дела обстоят не очень. В общем, достаточно печальная история, без поводов для счастья, — закончила Сэм.       — Хорошо, а что конкретно насчет Аманды?       — Как я и сказала, известно то, что ее похитили в ее день рождения, который был в июне. То есть девушка провела в заточении почти три месяца, после чего ее убили. В последний раз мать разговаривала с ней как раз в день ее исчезновения – хотела поздравить с праздником, но разговор получился весьма коротким, потому что дочка не изъявляла особого желания разговаривать с матерью, которая фактически променяла ее на чужого мужика. Однако миссис Олсон тире Морган все равно отправила ей подарок путем курьерской доставки. Видимо, когда поняла, что она начинает терять и мужа, который променял ее на, по-моему, весьма глупый вид спорта, решила налаживать контакты с дочкой из-за боязни остаться в одиночестве в обнимку со своими жутко неудобными кожаными диванами и антикварными рамками для фотографий, — пока Чонгук безмолвно переваривал услышанное, Сэм полезла в карман ветровки, собираясь ответить на звонок как всегда подоспевшего под их мысли Митча.       Чон знал, что картина начнет складываться четче, когда он услышит какую-либо информацию по второй жертве, поэтому в те минуты, пока он ждал окончания разговора коллеги с начальником, решил уделить на звонок Тэхену, которого он так и не предупредил о своем отъезде. Он все еще чувствовал свою вину за то, что так скептично относился к искренней поддержке друга, поэтому очень хотел вновь наладить с ним былые отношения. Друг ведь ни в чем не виноват, а Чон порой срывал на нем злость, которую тот терпеливо переносил на себе, не говоря ни слова в ответ.       — Привет, приятель, — сказал он после непродолжительных гудков.       — Привет, Гук! Что-то тебя хреново слышно, связь что ли барахлит? — ответил как всегда бодрый голос Тэхена. Чон только сейчас понял, как ему не хватало его услышать. Он улыбнулся, опустив голову вниз.       — Это наверно потому что я из другого города звоню. Я в Ричмонде. У нас серийка.       — Это Ричмонд, который в Вирджинии? Вот это тебя занесло… — после короткого шуршания, голос Тэ сменился более высоким и писклявым. — Привет, Чонгук! Заканчивай побыстрее со своими преступниками и тащи свою попу к нам в гости! Надеюсь, ты любишь итальянскую кухню?       — Я тоже очень рад тебя слышать, Райли, — повторно улыбнулся парень, узнав под этим голосом любимую девушку лучшего друга, словив минутку ностальгии. Годы шли, но ничего не менялось. Тэхен и Райли - все также вместе, все такие же счастливые и все также постоянно перебивают друг друга. — Ты что, поднаторела в Милане в приготовлении итальянской кухни?       — А ты как думал? Я научилась готовить восхитительное ризотто! Хотя Тэхен, как обычно, не оценил мое блюдо… — после нотки воодушевления с отзвуками обиды прозвучал голос девушки.       — А это все потому что я сказал ей: «Шей свои платья, женщина, а готовить будет мужчина. То есть я – Ким Тэхен! Любящий тебя и во всем поддерживающий, но совершенно ненавидящий твое ризотто!», — снова услышал голос Кима Чонгук. За эти пару минут, что он разговаривал с лучшими друзьями, ему стало настолько легко и непринужденно на душе, словно он не был в этом скучном однообразном городе, пытаясь понять, почему существуют такие долбаные психи, которые убивают невинных подростков, которые еще даже не начали жить, не познали вкус жизни, успеха и настоящей любви. Ему безумно захотелось вернуться в уже родной Лос-Анджелес, сходить к друзьям в гости и попробовать этот неудавшийся ризотто. Хотя он был даже не уверен в слове «неудавшийся», ведь он его даже не пробовал…       — Ты слишком жесток, Тэ. Надо ценить то, что делает для тебя любимая женщина, — с легким осуждением укорил он друга.       — Вот и я ему об этом говорю! И как мне после такого выходить за него замуж? Мы ведь такие разные... — вздохнула девушка.       — Я еще тебе даже не предлагал, а ты уже все за меня решила! Я уже даже видел начатый эскиз твоего свадебного платья. Не скажу, что это меня напугало, но очень насторожило, знаешь ли…       — А это потому что надо жить на несколько шагов вперед! Мало ли, что случится в жизни… — уступая место начавшимся почти семейным разборкам, в которых Чонгуку не было места, он как можно вежливее перебил друзей, ссылаясь на занятость, что, кстати не было ложью, ведь Сэм уже подала ему сигнал о том, что разговор с Митчем был закончен. Парню уже не терпелось узнать, какую информацию добыл шеф, чтобы работать дальше. — Удачи, Чонгуки! И, пожалуйста, приезжайте к нам с Сэм, когда вернетесь обратно! — Райли еще ни разу не осудила Чона за то, что в его жизни появилась другая женщина, ибо парень просто не считал ее таковой. Не считал своей. Но он был уверен, что его давняя подруга все равно не стала бы что-то ему высказывать, будь Сэм его постоянной спутницей. Она ей нравилась, даже очень. Да и к тому же, Адамс была не настолько глупа – она всегда поддерживала то, что нужно продолжать жить дальше, оставляя прошлое прошлым. Не обязательно забывать – просто помнить и жить.       — Насчет Сэм не обещаю, а я обязательно к вам заскочу, — пообещал Гук, отключая звонок. Повернувшись, он направился к напарнице, которая ждала его у машины.       — Ну, что там выяснил Митч? — спросил он у Рид, когда они направлялись в детективное агентство, где их уже ждала вся команда.       — Сначала взгляни на фотографии, — сказала девушка, подавая Чонгуку смартфон, показывая электронные изображения.       — Как и сказал Митч тогда, в самолете, листвой укрыта почти вся передняя часть тела. Выражение лица все такое же жуткое, однако само лицо красивое. В плане макияжа и прически, — рассуждал он вслух, попутно ведя автомобиль. — Итак, наш убийца психопат, коллекционирующий кожные покровы человека. Однако снят он с разных частей тела. Он что, пытается собрать человеческое чучело? — он заметил, как дрогнула Сэм, услышав его предположение. — Выбирает он красивых девушек. Причем красивых во всем.       — Все дело в том, что вторая девушка – Мэри Уотсон, была похищена тоже в день своего рождения. Это объясняет то, что обе девушки выглядели прекрасно в эти дни – какой подросток не любит отмечать свое взросление?…       — В каком месяце был ее день рождения?       — Кажется, в начале апреля... А что?       — Пытаюсь понять, есть ли тут какой-то порядок… — закусив губу ответил Чон, сразу же мысленно отвергая свою мысль. — Ладно, что известно про родителей Мэри? — отложив размышления на потом, продолжил спрашивать он.       — А вот тут снова интересно. Считай это тоже неким совпадением, — подняла указательный палец вверх Сэм. — Родители Уотсон тоже вполне состоятельные люди. Две машины, огромный дом, даже бассейн на крыше. Однако дело в том, что разница в возрасте отца и матери составляет двадцать с небольшим – типичная ситуация, когда молодая девушка выходит замуж за богатого старпера с огромным состоянием. И чтобы продержаться дольше положенного и закрепить его рядом с собой, она рожает ему ребенка. Однако этот ребенок для нее – будто еще одна дорогая вещь в доме – ноль внимания и воспитания. Как выяснилось, Мэри была довольно избалованной любящим папенькой девочкой, и жена, приревновав собственную дочь к мужу, в наказание отправила ее в университетское общежитие на постоянное проживание, чтобы та набиралась самостоятельности и не мозолила ей глаза. Девочка была обижена не только на мать, но и на отца, который не остановил озлобленную жену, приняв ее сторону. Чертов подкаблучник… — последнюю фразу Сэм, казалось, добавила лично от себя. — Однако пока жена шлялась по магазинам, обнуляя очередную мужнину карточку, он тайно общался с дочерью. А последним разом был…       — Ее день рождения… — закончил Чонгук очевидный факт.       — Именно, — кивнула коллега. — А знаешь, что еще интереснее? Подарок от папули Мэри получила от курьера, которому было поручено вручить его ей в день празднования.       — То есть папаша, дабы не палиться перед женой, отправил подарок через курьера, чтобы не отвозить его самостоятельно?       — Получается, что так. И почему мне кажется, что слово курьер является одним из ключевых в данном раскладе? — сдвинула брови Сэм.       — Какие-то весьма странные совпадения, — повернулся к соседке Гук. — Неблагополучные семьи, бездарные родители, униженные и оскорбленные дети, обрекаемые на самостоятельную жизнь, единственный счастливый день в их жизни превращен в самый что ни на есть трагический, и в этом всем каким-то боком затесались курьеры, развозящие подарки. Чушь какая-то… — нервно усмехнулся Гук.       — И попробуй еще свяжи это все с тем фактом, что эти дети, возможно, подверглись мучительной пытке, когда этот психопат лишал их кожного покрова, — сжала зубы девушка. — Я не могу связать с этим всем именно эту часть всех преступлений…       — Что же такого могли натворить эти дети? — подумал Чон, неуверенно предположив, что вина именно в них.       — Или их родители?... — добавила Сэм, оппозитным мнением. — Чонгук, осторожно! — вскрикнула она, заставляя отвлекшегося на нее парня резко затормозить. Не заметив того, что на пешеходном переходе шла женщина, он чуть не стал виновником аварии. Спасибо напарнице, которая заметила это раньше, чем произошла трагедия.       — Черт возьми! Эти люди такие незаметные… — разглядывая женщину, пробубнил он. На секунду она почему-то остановилась, смотря прямо в его глаза. В них не было испуга от того, что она только что чуть не попала под машину. Будто даже не пыталась убежать из-под колес или остановиться. Выглядела она небрежно, короткие волосы были засалены, а одежда оставляла желать лучшего. Простояв так несколько секунд, женщина продолжала пялитсья в лобовое стекло автомобиля, пока Чонгук не просигналил ей, чтобы она продолжала идти дальше. Только после этого она очнулась от ступора и как ни в чем не бывало пошла вперед, переходя на другую сторону улицы.       — Странная какая-то… — тихо проговорила Сэм, переглянувшись с Чонгуком, который, ничего не ответив, нажал на педаль газа.

***

      Приехав в агентство, Чонгук и Сэм присоединились к своей команде, среди которых они еще не слышали отчета Каспера и Донована, посещавших судмедэксперта.       — Ну что ж, дорогие коллеги, если вы еще не опорожнили свои желудки, предлагаю сделать это прямо сейчас, ибо потом будет очень поздно… — потер ладоши Джокер, ехидно улыбаясь коллегам. — Мы выяснили такую вкуснятинку, что, наверно, любой находящийся тут каннибал обтекал бы слюнками.       — Ты вообще когда-нибудь бываешь серьезным? — с презрением спросил Чонгук.       — Вообще бываю, а за когда-нибудь меня бы в ФБР не взяли, — подмигнул он, переключая внимание на Каспера, которому предоставил слово объяснить то, что выяснили эти двое. — Вещай, Призрак.       — Да, сэр! — по стойке смирно ответил тот, а заметив то, как странно смотрели на него все в окружении, расслабился, снова сгорбив спину. — В смысле да, рассказываю о том, что мы выяснили, — откашлявшись, он продолжил. — Если я скажу, что нам повезло – это будет звучать как-то очень отвратительно, поэтому просто поясняю, что нам удалось рассмотреть оба тела, и Аманды Олсон, и Мэри Уотсон. Тело первой девушки пострадало чуть меньше, чем второй. И это неудивительно, учитывая, что Аманда потеряла только кожу ног, а Мэри почти половину своего кожного покрова. Как предположил мед. эксперт, кожа не сдиралась вручную, что было бы очень трудным и неаккуратным в выполнении, поэтому использовались хорошо заточенные режущие инструменты. Исключая те моменты, что тела сами по себе имеют кучу неровностей – кожа срезана почти идеально.       — Значит, не дилетант? — спросил Чонгук.       — Что весьма странно, учитывая, что нет такой профессии, специализирующейся на срезании человеческой кожи, — приложил палец к подбородку Каспер.       — Может быть, хирург? Они что только не вытворяют на операционном столе… — предположила Сэм.       — Исключено. В восьмидесяти процентах случаев у опытных хирургов вырабатывается патологическая страсть к чистоте, что никак не совпадает с найденными частицами коррозии на телах обоих жертв, что также указывает на то, что для совершения сих неприятных действий употреблялись металлические острые предметы. Вследствие этого на теле Мэри были обнаружены гнойные раны, вызванные заражением крови, в результате использования нестерильных инструментов.       — Черт возьми, вы бы это видели, ребята… Там просто все мышцы на ее ногах можно было пересчитать, настолько они были открыты, — без капли иронии произнес Донован. Его взгляд выражал недоумение и испуг. Его можно было понять – не каждый день увидишь такое. — А вообще, хорошо, что ты не пошла, рыжуля. Не стоит молоденьким девушкам такое наблюдать, — по-дружески хлопнул он Сэм по плечу, которая даже не возмутилась, думая о своем везении в плане распределения обязанностей.       — Да, зрелище не для слабонервных, соглашусь, — кивнул Призрак. — Ну и, переходя к самой интересной части этой истории, — снова напряг всех он, — в крови обеих девушек обнаружен яд одного из самых опасных растений – шафранового омежника, научное название – энанте кроката. Произрастает оно в болотистых местах. Интересно то, что одним из симптомов, которое вызывает это растение, является, так называемая, сардоническая улыбка – гримаса на лице человека, похожая на саркастический смех, вызываемая судорожным сокращением мимической мускулатуры. Вот почему обе девушки «улыбались» в объектив камеры. Сейчас их лица приняли обычное состояние, так как после смерти мышцы начали расслабляться. Так как яд действует не все время, введен он был прямо перед смертью. Видимо, преступнику было важно, чтобы тело нашли именно в таком состоянии. Самым ужасным остается то, что, как я и предполагал, смерть наступила в результате остановки сердца от болевого шока, так как на момент введения яда растения жертва была еще жива. Также я предполагал асфиксию, но признаков удушения на телах не обнаружено. Мотивы остаются непонятными, — Каспер остановился в своем повествовании, пытаясь на ходу додумать то, что так тревожило мысли всех присутствующих.       — Ты сказал вызывает саркастическую улыбку? — уточнил Чонгук, получив утвердительный кивок. — Может быть, это как-то связано с тем, что убийцу, возможно, когда-то осмеяли? Он вполне мог быть подвержен издевательствам, насмешкам среди сверстников. Именно поэтому он показывает своих жертв именно такими. Показывает то, что когда-то могло вызвать у него какую-то психологическую травму. Может ли это быть такой же подросток, который возжелал отомстить?       — Или же родитель, который мстит за свое обиженное чадо? — как и в машине, Сэм снова предположила, что это скорее связано с ошибками родителей, нежели их детей.       Обсуждение прервал звонок на телефон Митча, который незамедлительно на него ответил. Спустя несколько минут, когда разговор был окончен, команда навострила уши, желая услышать очередную поступившую информацию.       — Звонил наш временный технический аналитик, — начал пояснять Джексон. — Проштудировав информацию про Аманду и Мэри, он выяснил, что они учились в одном колледже и жили в одном общежитии, правда друг друга не знали. Чего не скажешь об их родителях…       — В каком смысле? — напрягся Чонгук.       — Когда мы пытались выяснить информацию про семьи, их не связывало ничего, кроме того, что они живут в одном городе. Но покопав электронной лопатой поглубже, Адам рассказал, что матери обеих убитых девушек, оказывается, очень хорошо друг друга знают, так как во времена 90-ых учились в одном университете на одном курсе. Они были очень близкими подругами, всегда ходили вместе, эдакие красавицы-первокурсницы. Слишком задиристые, целеустремленные, наглые. Участвовали в конкурсе красоты «Мисс Первокурсница 1990 года». А теперь самое интересное, — заинтриговал всех Митч. — В день конкурса произошел весьма неприятный инцидент. Одна из участниц была очень сильно опозорена перед всем институтом, когда эти самые подружки, а именно миссис Эрин Олсон и миссис Тина Уотсон, — пояснил он имена женщин, — порезали бедняжке платье для финального дефиле, превратив его в половую тряпку, которое еле на ней держалось. Поэтому версия Чонгука оказалась самой точной – девушку тогда действительно осмеяли, превратив такой важный день в ее жизни в полнейший ад.       — Теперь это объясняет то, как выглядели жертвы перед смертью… — округлила глаза Сэм. — Значит, убийца – женщина?       — Ее зовут Мэйси Финч. Пока неизвестно, убийца она или нет, но сейчас она становится главной подозреваемой, — покачал головой Митч.       — Значит, выезжаем? — спросил Чонгук, но был перебит связующим детективом, подбежавшим к Джексону.       — Агент Митчелл! — позвал он, привлекая внимание шефа. — Нам сообщили, что пропал еще один подросток! Это мальчик, зовут Тайлер Мэдсон. Сегодня был его день рождения. Очевидцы сказали, что он не возвратился обратно после того, как вышел на улицу, чтобы что-то взять у курьера, позвонившего в дверь.       Чонгук и Сэм встретились взглядами, мгновенно понимая друг друга.       — По машинам, быстро! — приказал Митч, заставляя команду сорваться с места. — Адрес Мэйси Финч вышлю всем на телефоны! Если повезет, у нас есть шанс спасти парня! — кинул вдогонку он, выбегая за дверь вместе с остальными.