Волк волка не съест

Джаред проснулся поздно, когда в окно ярко светило солнце. Он давно не спал так сладко – в чистоте, в безопасности, в тепле. И рядом с Дженсеном. Тепло, правда, было относительно, температура в доме выставлена на плюс восемнадцать, так что теплое войлочное одеяло пришлось кстати. А вот Дженсену было комфортно и так, Джаред даже пытался его ночью укрыть, но Дженсен сбрасывал одеяло. Температура тела волка выше, чем у человека, видно, поэтому ему не было холодно. И на ощупь Дженни такой теплый… Джаред погладил Дженсена по плечу, улыбнулся: тепленький такой, и кожа очень ровная, без изъянов. Может, потому, что они все время перевоплощаются туда и обратно, а при превращении часть недостатков может сглаживаться? Джаред искал черты волка в спящем рядом Дженсене, и почти не находил. Никакой серой шерсти, Дженни – шатен, а когда на него попадает солнце, даже слегка с рыжинкой. Золотой. Волосы мягкие, совсем не похожие на шерстинки. Никаких когтей – пальцы обычные с короткими розовыми ногтями. Немного острые уши, но не критично, в остальном – вполне человеческие, тонкие, изящные аккуратные ушки. Клыков нет, то есть, они есть, но вполне человеческие, клиновидные, но короткие, и улыбается он хорошо, не хищно. Мягкие полные губы, на которые смотреть без того, чтобы начиналась эрекция, было невозможно. Разве может это быть волком? Разве такое возможно? Джаред гладил Дженсена, а тот вздохнул, повернулся к Джареду попой, притерся совсем так же, как когда был волком. И даже бедро приподнял, чтобы было удобнее чесать низ его живота – там, где тонкая кожа. Джаред погладил там, в складке между бедром и лобком – горячо. Погладил выпуклости ягодиц, скользнул рукой между половинками. Дженсен снова вздохнул, не открывая глаз: – Ищешь хвост? Его в этой форме нет. Хвоста не было. Даже не понятно было, где он должен быть. Обычная попа, без волос, округлая, приятная на ощупь, обычный копчик и анус под ним, сейчас плотно сжатый. Ну вот как это и то, что он обнимал раньше, в лесу, могло быть одним и тем же существом? Как?! Как такое возможно? – Как вы это делаете? – не удержался от вопроса Джаред. – А как ты ходишь или плаваешь? – Дженсен открыл глаза, сощурился от яркого света, посмотрел на Джея, наводя спросонья резкость. – Не задумываясь, – пожал плечами Джей. – Вот и мы так. В детстве надо учиться это делать, а потом это просто происходит, когда нужно. – Насколько быстро? – По-разному. Если надо быстрее, можно сбросить верхний слой кожи, но не так, как в ваших фильмах про вервольфов. Такое перевоплощение энергозатратно и не очень приятно, а еще поначалу холодно и кожа получается слишком чувствительная. Но если спешить нет необходимости, то преобразование занимает несколько минут и проходит без неприятных последствий. – А куда все девается? Ну, тот же хвост и шерсть? – Втягиваются, перестраиваются в другие структуры. Вопрос до конца не исследованный, потому что в процессе преобразования не сделаешь гистологические препараты, и топографы сходят с ума, показывают противоречивые данные. Но ты же учил биологию в школе: у нас и у вас в теле 70 процентов воды, а остальное у вас более-менее стабильно, а у нас может менять форму с сохранением массы, клеточные структуры просто укладываются иначе, а еще у нас есть уникальные белки… – Остеофибрин и миофибрин, – перебил Джаред задумчиво, – Дин читал книгу Маккензи, а я немного подслушивал. Дженсен кивнул: – Возьми ее и почитай еще, хорошая книжка. – А вы можете принимать любую форму? В смысле, выглядеть, как захотите? – Джаред имел в виду, могут ли аниморфы «заказывать» себе внешность, потому что все волколюди, с кем ему пока что довелось общаться, красавцы. Донна красивая женщина, Джошуа и Дженсен – очень привлекательные мужчины. Особенно Дженсен. Дженсен покачал головой: – Нет. Как бы это пояснить? Ну вот у тебя есть куртка. На одной стороне она серая, с карманами, замками, поясом и прочим, а еще она с этой стороны не промокает и довольно прочная, гладкая, ее трудно порвать даже ножом, а не то, что руками или веткой. А с изнаночной стороны эта куртка более мягкая, на ней нет карманов, замков и прочего, ее покрытие стеганое, оно промокает, если куртку вывернуть, и легко рвется. Представь, что две наши формы – это две стороны, как у твоей куртки, только нам не надо выворачиваться наизнанку, чтобы поменять форму, наши «куртки» превращаются, перетекая как бы насквозь. Карманы вворачиваются внутрь, замки втягиваются, меняется цвет и некоторые свойства. Обе формы держать легко, но можно и перевоплотить на время одну часть, не зависимо от остальных, например, как у Дина, когда он ел – мама рассказала про маленький казус за столом. Вытянул мордашку, да? Безобразник! Потому что так есть мясо удобнее. Можно руку или ногу изменить, потому что у куртки тоже можно вывернуть один рукав, а другой не трогать. Но удерживать такое изменение проблематично, надо все время контролировать процесс. А вот насчет выбора самой формы… сколько куртку не верти, сколько не выворачивай туда и обратно, и опять, она не станет пиджаком или вечерним платьем. Что природа дала, то и будет. Значит, Дженсен от природы такой. И мама красивая, и старший брат тоже – у их семьи хорошие гены. Джаред невольно улыбнулся, потому что Дженсен… настоящий, такой, какой есть. Но если бы Джаред мог выбрать, каким быть, если бы тоже был аниморфом, то лучшей человеческой формы, чем у Дженсена, придумать было бы нельзя. Она идеальна. – Так значит, за пару минут? Дженсен кивнул: – А лучше от трех до пяти. – Значит, в прыжке не выйдет? – Нет, это миф, – Дженсен вдруг улыбнулся, показывая милые острые зубки: – Я школьником был, лет мне было где-то… тринадцать-четырнадцать. В перевоплощении мне не было равных, можно сказать, я был отличником по этому предмету. Вот и набрался наглости, поспорил с одноклассниками, что смогу перевоплотиться в прыжке. Чтобы прыжок был длиннее, решил сигануть с крыши школы в сугроб, да еще и разогнался… В полупревращенном виде я впечатался лицом в землю так, что на время вырубился. Пришел в себя, рядом ребята стоят, перепуганные насмерть, моя шкура в клочья порвана, морда разбита, нос сломан, из глаз искры летят. Вокруг кровища, а я лежу в снегу с голым задом. Парни позвали старших, с тех пор у меня этот шрам, и он остался в обеих формах и уже никуда не уйдет, даже вода из источника не помогла. Нос болел долго. А когда все зажило, мне отец еще и всыпал по первое число, чтобы я не зазнавался. Джаред присмотрелся: на подбородке Дженсена тонкий старый шрам. Пока Дженсен не сказал, Джаред его не видел. И на носу горбинка, едва заметная, но все же есть. На идеальном носу. Джаред кивнул: – Ясно. Значит, лучше несколько минут. Я хочу это видеть. Дженсен глянул на Джареда очень серьезно: – Лучше не надо. – Почему? – Джей поднял брови недоуменно. – Потому что я знаю, что тебя во мне привлекает в основном внешность, поэтому тебе лучше не видеть, как она уродуется во время перевоплощения. Это зрелище не для слабонервных. Не для человека. – Я выдержу, – Джей упрямо сжал рот. Дженсен нахмурился. Подумал. Вытянул вперед руку.

***

Джареда почти что начало трясти. Не от страха, а от какого-то необъяснимого нервного возбуждения. Он не любил книжки про оборотней в детстве и не увлекался ужастиками в юности, да и волки объяснили ему, что они не вервольфы, а аниморфы, и у них в любой форме не срывает крышу. И пробыл Джаред с ними достаточно долго, чтобы убедиться, что ему ничего не угрожает. Но все же зрелище превращения человека в волка шокировало. А это была всего лишь рука! Пальцы Дженсена внезапно начали укорачиваться, большой палец почти исчез, переехав еще и выше, кисть удлиннилась и стала тоньше. Ногти потемнели, вытянулись и стали когтями. Из кожи полез сначала рыжеватый подшерсток, а потом темная ость. Кожа на пальцах загрубела, скукожилась и превратилась в темно-серые подушки. Вместо руки у Дженсена теперь росла волчья лапа. Джаред решился, потрогал – нормальная лапа, он уже трогал ее у Белого Клыка. Но теперь это были совсем другие эмоции. Дженсен еще и немного сжал пальцы, царапнув по ладони Джея крепкими когтями. Джареда передернуло, под теплым одеялом внезапно стало холодно: Дженсен был прав, Джаред не хотел видеть, как вытягивается прекрасное лицо Дженсена, превращаясь в волчью пасть, как изо рта лезут трехсантиметровые клыки, как все тело покрывается шерстью, как из задницы выдвигается хвост… Дженсен спрятал руку-лапу под одеяло: – Ну как, увидел? – Увидел. – Ну и хватит с тебя!

***

У Джареда тысяча вопросов. Миллион. Ему интересно все. Кокетка – это на самом деле Мэтт. Мэттью Коэн. А Угрюмый – Трэвис Уэйд. А Бланка, значит, не самка Белого Клыка, а сестра? И ее зовут Маккензи Эклз. Ясно. Лобо – ее жених Стоффер. Джереми Стоффер, из соседнего поселка, они познакомились, когда ребята из нескольких соседних селений прибегали в их школу на олимпиаду по математике, вот Стоффер на Мак и запал, уже несколько лет, как влюблен. А волчицы у Дженсена нет: сердце Джареда подпрыгивало от абсолютного счастья. А Дженсен еще и подзуживал: «А ты все это время ревновал? – спрашивал. И добавлял: – Бе-е-едненький». Джаред только улыбался смущенно и краснел. А органы чувств у вас тоже преобразуются вместе с телом? Ну, зрение, слух и нюх? Нет? А-а-а, зрение и слух изменяются не сильно, волки и в человеческом теле хорошо слышат, а видят ночью лучше в теле волка, зато в теле человека лучше различают цвета. Ясно. А нюх? У волков лучше, потому что нос вытягивается, рецепторы выстраиваются в правильном порядке и нос оказывается ближе к земле – так легче не потерять запах. Значит, Дженсен, когда находится в теле человека, не может найти след? А-а-а, может, если захочет. А след Джареда? Тоже может? Значит, Джаред пахнет по-особенному? Или слишком…. м-м-м, сильно? Потому что потеет? А-а-а, все пахнут по-особенному и найти можно любого, если след четкий и если постараться. Ясно. А преобразовываться больно? Нет? Джаред снова путает аниморфов с вервольфами? Но Дженсен говорил, что с аниморфов тоже может полностью слезать кожа… Нет? А та шкура тогда откуда взялась? Как «какая»? Ну из которой Джаред сделал себе жилет, она же не с мертвого волка содрана? Это шкура Дженсена, да? Нет? Ладно уж, колись! Нет, не твоя? (Бровь Джея изгибалась скептически, потому что и рыжий подшерсток, и темная, почти черная, ость, и наощупь она похожа…) Все-таки нет? Ну и ладно. Все равно спасибо тому волку, который подарил ему ее и не дал в том лесу замерзнуть его заду окончательно. Кстати, те пещеры, для кого они? Для волчиц, которым пора рожать? Женщины-аниморфы рожают в лесу?! (Джей отвешивал челюсть от удивления) Все? А-а-а, которым так удобнее, а другие могут рожать и в поселке. Но это происходит редко, да? Потому что рожать в волчьем обличье не так больно, да и новорожденные волчата крепче, чем человеческие младенцы. У волков нет детских колясок, потому что волчата уже в три месяца могут бегать? Здорово… Донна тоже рожала в лесу, в одной из таких пещер?.. Ну в логове. Понятно... А-а-а, они не только для волчиц? А для кого еще? Для заблудившихся путников, для ученых, геологов, например, тех людей, которым волки разрешают быть на их территории. Ясно, вот одно из них и позволило Джею не погибнуть. Очень мудро. Но волки в лесу перевоплощаются в человека редко, только если крайняя необходимость, так? А в каких случаях? Если нужно помочь волчице со сложными родами или лечить раненого соплеменника. Если волк заболел, он будет лечиться травами, без преобразования – так проще. Ясно. А ваши выходы с молодыми волками на всю зиму – это как обряд инициации, да? Значит, им в это время вообще строго запрещено перевоплощаться, разве что в исключительном случае, вроде серьезного ранения товарища, когда для его спасения нужны руки. И в это время нельзя возвращаться в поселки, тем более, в человеческом виде? А как же ты? А-а-а, ты не проходишь инициацию, ты ее давно прошел. Ты – инструктор, альфа, ты не студент. И Джаред Падалеки, которого нашли в лесу и вывели к людям – исключительный случай. Тогда можно, понятно. А если нужно спасать не раненого соплеменника, а чужака? Туриста, например. Волк может совершить перевоплощение ради туриста? Да? Джаред так и думал... Значит, тот ангел… Ну, в золотом сиянии, который лечил Джея, когда он валялся в бреду? Это был Дженсен? Нет? Точно нет? Дженсен не понимает, о чем Джаред говорит? Потому что и вонючая мазь с травами откуда-то взялась, а ее можно сделать только руками, и та шкура… Так это был не Дженсен? Тогда кто? Кстати, как Дженсен тогда отключил Джея? Ну, дотронулся до головы и Джей выключился. Волки знают какие-то секретные точки? Акупунктура?.. Ладно-ладно, не Дженсен, так не Дженсен. Придется поверить в Бога и его ангелов, и все. Легко, блин! Нет, чтобы просто призна… Ладно, закрыта тема, так закрыта, черт с тобой! Аминь!

***

Джаред задает миллион вопросов. Ему интересно все. Он спрашивает, пока вместо ответов Дженсен не начинает улыбаться. Молча смотрит и улыбается. И не потому, что вопросы ему неприятны, а просто потому, что Джей слишком увлекается, он уже раскраснелся и начал громко говорить. Скоро будет бегать по комнате и размахивать руками, а для волков такие бурные проявления эмоций не характерны. – Я много болтаю? Дженсен улыбается: – Ты очень много болтаешь. Мне приятно, что ты так живо интересуешься нашей жизнью и нашими традициями, но, Джей, ты обо всем постепенно узнаешь. Я дам тебе книги, мы можем выйти в космонет, я покажу тебе сайты, где написана правда про аниморфов, без всего того бреда, который обычно пишут. Мы все успеем. – Ясно, – кивает Джаред, успокаиваясь, – прости. Я увлекся. – Ты увлекся. Дженсен смотрит на Джареда, а Джаред на Дженсена: как же, не увлечешься тут, когда такая красота рядом лежит! Валяется голая и улыбается в тридцать два… ну или сколько там у волков? Джаред даже рот открыл, чтобы задать и этот вопрос, но вовремя спохватился: он успеет. Можно не выставлять себя полным идиотом, а молча прочитать об этом в учебнике Маккензи. Или в космонете. Джаред улыбнулся тоже, спрашивать не стал, только подушкой пальца аккуратно провел по верхним зубам Дженсена – острые. И как он только так здорово делает минет с таким набором острых зубов? Хотел бы откусить член, одним движением отсобачил бы! А делал аккуратно, не ранил, не царапал. Здорово делал. Дженсен будто прочитал мысли: взял палец Джареда губами, втянул в рот, прикусил клыками, не больно, погладил внутри рта горячим языком. У Джареда встало.

***

А Дженсен прав: поболтать они еще успеют. Но в рот он сейчас не хотел: после того, как узнал остроту этих милых жемчужных зубов, немного стремно стало. Нет, не в рот. Перехватил губы Дженсена поцелуем. А палец потихоньку вытянул – на всякий случай. Целовались молча. Дженсен прав: люди много болтают и часто болтают лишнее. А ведь многое можно понять и без слов! Вот Джаред навис над Дженсеном, продолжая его целовать, а тот раздвинул ноги и прижал Джея бедрами, слегка поводил попой – это значит, что Дженсен тоже хочет. Очень-очень, еле терпит, но еще не готов. Джаред не будет торопиться, он будет ласкать Дженсена, пока тот не расслабится и не раздвинет ноги шире, пока сам не приподнимет зад выше, приглашая Джареда войти. Целовались дальше – в губы, а потом Джаред опустился вниз, целовал Дженсена в налившуюся головку, облизывал. И здесь у Дженсена нет ничего волчьего – нормальный человеческий член, без мехового чехла. Красивый, ровный, одинаковой толщины по всей длине, на конце округлый, как леденец. И эрекция такая, что крайняя плоть почти не видна – натянулась, полностью обнажая головку, открывая чувствительную шейку. Джаред облизал и обцеловал эту красоту всю – от яиц до самого отверстия уретры, медленно и методично. Дженсен постанывал. Ага, а вот и подался попой навстречу рту Джея, развел ноги до предела, приподняв колени выше. Да, это тот момент. Джей поднялся снова, целовал Дженсена в губы. Языком проник в рот, а член подвел к анусу. Горячо – и там, и там, только рот пускает охотнее. Ничего, Джаред опытный любовник, он сделает, как надо, и пузырек со скользким составом им в помощь. Пока трахал рот Дженсена языком, потихоньку массировал анус головкой члена, пока не почувствовал, что пора войти. Что приглашают. Продвигался медленно. Дженсен, конечно, аниморф, но и аниморфа таранить грубо нельзя – можно остаться если не без члена, то без языка точно. Вошел и замер, продолжая целоваться с Дженсеном. Ловил изменения в дыхании, чувствовал, как напрягшийся было Дженсен снова потихоньку расслаблялся. Когда Дженсен выдохнул свободно, продвинулся еще. И дальше. Правда, зачем болтать, если можно и так? Если так даже удобнее насладиться звуками страсти, ощущениями во всем теле, если слова только мешают понимать партнера, чувствовать, видеть? К черту слова!

***

А болтать все равно хотелось. – Какое ты чудо! Такое, – Джаред целовал Дженсена в губы, в нос, в шею, – удивительное чудо… Вошел уже почти полностью и начал двигаться. Сначала осторожно, чтобы Дженсен привык – у Джареда большой член, принять его трудно. А принять так, чтобы было приятно обоим, трудно вдвойне. Но Дженсен, похоже, справляется. Чудесно справляется! Джаред вошел еще дальше – Дженсен задержал дыхание и выгнулся в пояснице. Стоп, не надо спешить. Джей вышел наполовину, и снова продвинулся вперед. И снова назад, и вперед – чуть дальше. Дженсен расслаблялся, принимал. А когда стал дышать ровно и обхватил Джареда за плечи руками, да и попу приподнял еще выше, вот это верный сигнал, что можно уже не бояться сделать больно, можно себя отпустить. Что Джаред и сделал. Разогнался по полной, не забывая проскальзывать головкой по простате, и надеясь, что у волков простата там же, где у людей. А куда же ей деваться-то? Да и по Дженсену было видно, что попадает – Дженсен дышал прерывисто, сдвинул брови и даже глаза прикрыл. Обнимал Джея за шею, не ослаблял хватку. Приоткрыл губы, соблазняя еще больше, доводя до умопомрачения – такой доступный, такой красивый и желанный. Такой свой. Джаред кончил с таким утробным стоном, что сам почти испугался. Дженсен прижал его к себе, обнял и руками, и ногами, застонал в шею, кончил тоже. Член Дженсена, зажатый между разгоряченными телами, пульсировал и брызгал горячим на живот Джея.

***

Едва привели себя в порядок и снова улеглись, в дом постучали: – Можно? – Входи, – крикнул Дженсен. Донна. Джаред дернулся, было, вскакивать, но Дженсен придержал его за плечо. Спокойно привстал навстречу матери, обертываясь вокруг бедер полотенцем. – Доброй охоты, мальчики! – Донна улыбалась. – Привет, мам, – Дженсен обнял ее. – Не хотела вас беспокоить, но у меня к Джареду есть дело. Можешь привстать? Дженсен невозмутимо бросил покрасневшему до кончиков ушей Джею штаны.

***

Донна командовала: – Не сутулься, я достану, а то мерки получатся неправильные. Джаред, пылающий розовыми щеками, выпрямился. Донна маленькая, стоять перед ней, такому здоровенному, полуголому, только что трахнувшему в зад ее сына, было неловко. Донна ходила вокруг Джея, измеряла его мягким швейным метром, записывала цифры на листочек, командовала: – Согни руку в локте. А теперь подними руки, я грудь измерю. Джаред подчинялся. Дженсен смотрел, сидя на смятой постели, спокойный и расслабленный. Родители Джареда знали, что он гей, но чтобы встречать их вот так, как Дженсен, спокойно вставая из постели любовника, он бы постеснялся. Это просто было невозможно! Щеки Джея пылали. Донна ушла, оставив после себя корзинку разных вкусностей. Только ушла Донна, пришел обувщик. Измерял голую ласту Джея и так, и сяк, будто не угги собирался ему шить, а отливать ступни Джареда из бронзы или ваять из мрамора. Ушел, сняв все необходимые мерки. Дженсен накрыл на стол, кивнул Джею: – Садись, поедим. А потом сходим к Джошуа, он обещал еще что-то нарыть о вашем проекте в своих загашниках. И про Марка. Если будет не достаточно, не стесняйся попросить больше информации – Джош все сделает. Если будет надо, задействуем еще наших специалистов. Поможем, чем сможем. – Спасибо, – Джей вздохнул. Вздохнул очень громко. Сел к столу, ковырял рагу ложкой, думал.

***

Дом у Джоша раза в три больше, чем у Дженсена. Его волчица, Эли, беременна третьим ребенком и ей нездоровится, она сейчас гостит у своей матери в соседнем поселке, за несколько километров, а мелкие на выходных тусуются у бабушки Донны, отвлекать мужчин было некому, поэтому за работу они взялись сразу и без проволочек. Джошуа еще нарыл материалы про участок, где Джефф планировал делать карьер. Точнее, осенью он тайно, с помощью своих подельников, уже начал там копать, и если бы не рано наступившие в горах холода, успел бы раскопать еще больше. А еще у Джошуа есть книги по истории исследований Васанты, про войну с медведями, книги по инженерии и хорошая чертежная доска с большим экраном и прямым выходом в космонет через орбитальную станцию, а из космонета можно еще качать и качать информацию, какую надо – мегабайты информации. Вот такие вот дикие волки из дикого леса. Незаметно и вечер настал. Джошуа начал, улыбаясь, выгонять гостей: – На сегодня хватит. Я завтра в мэрии буду, а вы приходите, когда проснетесь, и работайте дальше. – Хорошо, обязательно придем, – Джей кивал, с удовольствием пожимая руку Джошу. Дженсен с братом обнялись, соприкасаясь плечами, Джош хлопнул младшего по плечу одобрительно – Джей это видел, выходя на мороз.

***

Шли в темноте. Где-то выли волчата, Джей не мог определить, были ли это Дин с Сэмом, или другие дети. Думал. – Устал? – Дженсен шел рядом – без шапки. А на улице мороз, между прочим, градусов под тридцать! Снег хрустел, и все вокруг сверкало даже в темноте, как звездное небо наверху. Джаред кутался в свою куртяшку, натянув на голову тонкий капюшон и спрятав ладони в карманы, но все равно зябнул, а ноги через пару минут ходьбы почти не чувствовал. Джаред глянул на спутника, но увидел только точеный черный профиль: – Я все думаю, чем буду благодарить. – Ничем, – Дженсен пожал плечами, – если сможем остановить стройку, это и будет твоей благодарностью. – Сможем. Если соберем достаточно доказательств против затеи Джеффа, то сможем. Отец упрям и принципиален, но он не дурак. – Мы знаем, что не дурак. Помолчали. – Дженсен? – У? – Мне нечем будет расплатиться за одежду и обувь. Разве что когда доставите меня до ближайшего города… – Перестань! Ты член стаи и ничего нам не должен. – Член стаи? – Джей был искренне удивлен. – Давно? – Давно. С тех пор, как оказался достоин. – Я же не волк. – Чтобы быть членом стаи, быть волком не обязательно. Мы же скрещиваемся с людьми, забыл? У нас тоже 46 хромосом и… в общем, подробнее ты сможешь прочитать в книжках Маккензи, я ей свои тоже сгрузил, когда она в колледж поступила, у мамы пороешься. Моя бабушка – человек, но она была членом стаи. И не только потому, что вышла замуж за волка и родила ему детей, но и потому, что была достойна. Ты боролся за жизнь, не сдавался. Ты не считаешь себя выше нас и воспринимаешь и советы, и критику. Ты уважаешь наши традиции и искренне интересуешься нашей жизнью, а мы это чувствуем. И спрашиваешь не только о том, как мы трахаемся, только по-собачьи или еще в каких-то позах, и бывают ли у нас блохи. Тебе интересны мы сами, наша жизнь, наша история. А еще ты действительно хочешь сохранить нашу землю, нашу природу, тебе не все равно: даже там, в лесу, когда ты еще думал, что мы охотимся на тебя, ты, покидая место ночлега, не забывал присыпать кострище снегом, чтобы не вызвать лесной пожар. Ты достоин быть волком. И ты теперь наш.