***
Сытый Джаред попивал ароматный горьковатый чай и смотрел на огонь. Ждал Дженсена, но тот все не приходил. Хоть бы не обиделся прошлой ночью. Волки народ не слишком эмоциональный, обиду демонстрировать не будут, но все же… Вчера Дженсен пришел к Джею в логово, как всегда, когда тот уже укладывался, подобрался под бок, лизнул в шею, выдохнул за ухо горячим. Джаред повернулся к нему, обнял. Поглаживал по шерстистому боку, улыбался. Друг. Дженсен снова для него как друг, но уже не совсем. Все поменялось. Вот он снова гладит волка и почесывает ему за ушком, но он уже понимает, что ласкает не зверя, а гладит любимого человека. Даже рука это понимает, поглаживает нежно, неторопливо. Его клыкастик Дженни. Но все же это не совсем Дженни – этого Дженсена не поцелуешь в губы, не расцелуешь нежную кожу, не переплетешь его пальцы со своими. В этом Дженни все не так. Но все же это он. Такая странная путаница в чувствах, такая каша в мыслях, такая… несправедливость. Дженсен прижался к Джареду ближе, притерся лохматым задом. Даже хвост выкрутил в сторону, обнажая розовый анус. Поднял голову, потерся лбом о подбородок Джареда, скосил зеленый глаз. Джей тогда вздохнул, погладил Дженсена по хвосту, выпрямляя его: – Не могу, Дженсен, прости. Не могу, дружище… Это Дженни, без всякого сомнения. По крайней мере, внутри он все тот же, но звериная оболочка сбивала с толку. Джаред хотел Дженсена, хотел постоянно, но того Дженсена рядом не было, а рука обнимала волка, который хотел Джареда. Мозг Джея пребывал в смятении, а сердце готово было разломиться на две половинки. Нет, Джей ничего не путал и ни о чем не забыл, это Дженсен внутри волчьей шкуры, совершенно точно он, но заниматься любовью даже с любимым волком Джаред не мог. Просто не мог и все.***
Когда ветер не шелестел вершинами деревьев, Джей слышал волчий вой. Иногда очень далеко, иногда ближе. Как будто то ли чужие волки гнали по лесу добычу, то ли две стаи переговаривались между собой – с человеческим слухом такие тонкости, порой, уловить сложно. Несколько волков патрулировали окрестности, охраняя Джея, он видел их разноцветные глаза среди кустов: желтые, белые, голубые, зеленые. Но зеленым светятся глаза не только Дженсена – у Джошуа почти такие же, только не настолько яркие. Дженсена все не было. Может, ушел с частью других волков на охоту? Должен же и Дженсен когда-то есть. Волки могут не есть несколько суток без вреда для здоровья, но поход требует сил и энергии, а даже у самого сильного и выносливого волка, если он не будет хорошо питаться, начнут сдавать силы и закончится энергия. Наверное, Дженсен все же на охоте. Джаред уже собрался ложиться в одиночестве: в конце концов, не замерзнет – на нем теплая одежда, под ним одеяло, а спину греет костер. Одну ночь можно провести и без Дженни. Хотя… с Дженсеном, конечно, лучше, даже если Дженсен – волк. Только повернулся к костру спиной, как пламя качнулось, а по стене логова скользнула тень. – Волки передали: надо ускориться. Джаред даже подумал, что спит! Но голос Дженсена был настолько явственным, что если это и сон, то слишком уж реалистичный. Джей слушал дальше. Дженсен присел рядом: – Подвинься, задница мерзнет. Голый Дженни прикрывал пах пучком сухой травы. В этот раз он, видимо, не настолько спешил с перевоплощением, и его шкура осталась при нем, превратившись в гладкую розовую кожу. Джаред заулыбался, подвинулся поспешно, снял с себя меховушку, набросил Дженсену на плечи. Смотрел. Дженни серьезно продолжал: – Это стая из поселка Стоффера: его кузен и прочие родственники, источник надежный. Они идут из города, сказали, что праздник состоится в назначенный день, но пробираться в город по прямому пути опасно – в лесу чужаки с оружием и это не рейнджеры. Стоффер ушел с ними, обещал помочь найти кружной путь, но теперь придется в день проходить еще больше. Сможешь? – Смогу, – кивнул Джей, улыбаясь безумной улыбкой, – будем идти быстрее, а часть пути я могу бежать. Я выдержу. Он выдержит. Ради себя, может, и не смог бы, но ради Дженни он выдержит все. – Хорошо. Подъем в четыре. Мэтт разбудит. – Ясно, – кивал Джаред. – Джей, – Дженсен блеснул зеленым огнем из глаз, понюхал воздух, – у тебя пожрать че-нить осталось?***
Пока Дженсен опустошал остатки супа из котелка, Джаред обнимал его сзади. Спускал край меховушки и целовал плечо. Вот же! Вроде бы, снова волк перед ним, снова Дженсен, но все же хотелось целовать именно эту шкурку, нежную и теплую, не волосатую. И шею хотелось целовать, и розовое ушко. И даже губы, пахнущие супом. Джаред сгреб Дженсена в охапку и повалил на одеяло. Целовал в губы, нависая сверху. Дженсен улыбнулся: – Зоофилия, говоришь, не твое? Джаред открыл, было, рот, чтобы промямлить что-то извиняющимся тоном, но не стал. Что тут объяснять, если Дженсен и так все понял. Он пришел в человеческом теле не только чтобы сообщить важную новость – он перевоплотился и пришел к Джареду, потому что скучал.***
Дженсен прекрасен. И в наполненной паром бане, и на белых простынях. И на драном старом одеяле в оранжевых бликах костра. Какой же он красивый! А еще такой доступный, такой открытый, совершенно голый посреди сурового дикого леса. Лежит, раздвинув ноги. Беззащитный, хотя это и иллюзия – Джаред не сомневался, что даже голый и в человеческом теле, Дженсен смог бы надрать ему зад, если бы захотел. Еще как смог бы! Даже сейчас у него острые зубы и поджарое мускулистое тело, а реакция быстрее человеческой раза в два или три, и лучше Джею никогда не испытывать, во сколько именно. Так бы и смотрел на него вечно. Неужели это все скоро закончится? Лес, снег, костер, Дженсен? Нет, Джаред не сможет этого пережить. Дженсен увидел, что лицо Джея погрустнело, но понял его настроение по-своему, улыбнулся: – Не трудно догадаться, откуда взялись человековолки на Васанте и что делали с некоторыми волчицами пионеры-люди, не зная еще, что зачинают новую расу. Но не хотеть зверя – это нормально, я все понимаю. Иди ко мне, Джей, у нас есть еще время.***
У них еще есть время. Раньше все было не так, раньше казалось, что это время не закончится никогда, а теперь… Джаред занимался любовью с Дженсеном, как в последний раз. У них еще есть время, но его все меньше и меньше, и убывает оно с катастрофической скоростью. А если учесть, что завтра Дженсен может не прийти к нему в человеческом облике, этого времени становится еще меньше. Не может же он перевоплощаться каждую ночь, да еще вдали от нужных источников! Это слишком затратно для организма. Тогда не Джаред будет тормозить волков на пути к городу, а Дженсен, а этого стая не допустит. Слишком важное стоит на кону, важнее, чем любовь двоих. И уж точно важнее, чем секс. Но сегодня Дженсен пришел. Сам. Не выдержал и пришел, чтобы Джареду не было одиноко. И чтобы любить Джареда и чтобы Джаред любил его. Сильно и страстно. У них еще есть время, но песок в их часах слишком быстро перетекает вниз.***
В объятиях – любимый человек, потрескивает костер, а снаружи защищают друзья. Что еще нужно человеку для счастья? Разве что еще рюкзак с важными бумагами, который этот человек несет с собой. Но о бумагах – потом. Сейчас только ночь, верные друзья, костер, теплое одеяло и Дженсен. Прекрасный, нежный, горячий. Голый Дженсен. Его кожа в отблесках огня кажется золотой. Джаред целует ее, едва прикасаясь губами – на шее, на плече, на груди. Не важно, где, лишь бы целовать. Дженсен улыбается: – Щекотно. Джаред сбривал бороду в поселке, но теперь, в походе, это показалось ему лишенным смысла. Знал бы, что придется целовать нежную кожу Дженсена, брился бы каждый день. Странно так: у Дженсена после перевоплощения даже стрижка сохраняется и легкая небритость, с которой он вышел из поселка. Видимо, волосы у волков растут не так быстро, как у людей, а у Джареда за несколько дней уже бородища вымахала, а волосы за полгода отросли еще длиннее, чем были, и теперь их можно заплетать в косички. – Может, мне подстричься? Дженсен улыбается: – Не надо, мне нравится твоя грива. Запускает пальцы в волосы Джея, легонько поглаживает. Ему нравится. Дженсен никогда не говорит о любви, только изредка проговаривается, в такие моменты. – А еще что? – Джей спрашивает осторожно, чтобы не испугать эту редкую птицу откровений. Дженсен поблескивает в полутьме глазами, смотрит, и от этого взгляда у Джереда ноет в паху: – Как ты улыбаешься, нравится, ямочками. Нравится, как пахнешь. – И все? – Джей делает обиженное лицо. Шутит, конечно, даже такие крохи откровений – это бесценный подарок. Но Дженсен неожиданно продолжает шепотом: – Еще твой член – он восхитителен. Джаред не знает, что ответить. И надо ли отвечать, не знает тоже. Смотрит: Дженсен безумно красивый, такой, что насмотреться невозможно. Дженсен улыбается, обнимает Джареда за плечи, тянет к себе, целует. Мягкие нежные губы, теплые, человеческие. Любимые. Но о любви Джей говорить не будет. Он будет любить молча. Внутри Дженсена горячо и тесно. И мыльнянки годятся не только для купания и на обед, можно и вместо смазки, если ничего другого нет, так Дженсен сказал. Джаред не спешит, он хочет долго. Скользит внутри, осторожно толкаясь в самую глубину. Чуть выезжает назад и снова медленно скользит вглубь, продлевая ощущения. Дженсен приоткрывает губы и немного выгибает спину, ему хочется глубже и быстрее. И Джаред ускоряется для Дженсена, потому что для Дженни – все что угодно, хоть собственное сердце. Размашисто его трахает, слушая постанывания и треск углей в костре, хлопая животом по бедрам. Дженсен такой красивый, что Джаред не знает снова, продолжать любоваться его лицом или зацеловать его до красноты. И почему он не может раздвоиться? Один Джаред любовался бы этой красотой со стороны, а другой целовал Дженсена всего – от сомкнутых век до пяток. Одним членом Джаред таранил бы горячий анус, а другой засунул в этот красивый пухлый рот. При мыслях о том, как губы Дженсена смыкаются вокруг его головки, Джаред кончает. Вжимается в ягодицы Дженни и кончает глубоко-глубоко, рыча, как настоящий волк. Какое-то время лежит, не двигаясь, слегка подергивая мышцами живота, а Дженсен обнимает его и гладит по спине. – Джей, – зовет Дженсен шепотом. Да, конечно, Дженсен еще не кончил. Ему еще хочется. Джаред с сожалением вынимает опадающий член из Дженни, потому что для Дженни все, что угодно, а уж оргазм и подавно. Все для него. Берет член Дженсена в рот, засовывает два пальца во влажный анус. Дженсена гнет дугой, он кусает губы, чтобы не кричать, сжимает пальцы в волосах Джея, трахает ему рот, ритмично подкидывая попу вверх. Джаред не против, лишь бы Дженсену было хорошо. С легким нажимом массирует простату, а языком ласкает головку члена Дженсена. И чуть втягивает воздух внутрь. Член Дженсена пульсирует. Сперма теплая и не противнее, чем сырая мыльнянка. Джаред глотает впервые в жизни. Все, до последней капли. Вязко и горьковато. Зоофилия, говорил, не для него… Дженсен подтягивает голову Джареда вверх. Целует в липкий рот, кладет к себе на грудь, прижимает руками, затихает. Джаред натягивает на них обоих одеяло. Засыпая, слушает, как бьется волчье человеческое сердце.