***
Шли вторые сутки пребывания в городе хасов. Её везли сюда около недели. Она ехала одна среди воинственного отряда. С ней никто не разговаривал, её связали и просто везли. Как только выяснилось, что беглец — девушка, хасы осмотрели ее внешность и цвет волос и сделали вывод, что она одна из иносов. Когда её спросили, кто она, то Селена ответила, что она служанка принцессы. Больше спрашивать ничего не стали, просто повезли в город. Поверили ей или нет, — они просто оставили этот вопрос вышестоящему руководству. Про судьбу Удана, Касана и других она ничего не слышала и спрашивать не решалась. Она вообще не решалась завести с ними разговор. Те, в свою очередь, игнорировали её. Немного кормили и дали тёплый плащ. Её меч куда-то пропал. Это немного взволновало Селену. Она не знала, радоваться ли, что больше нет тяжкой ноши, или же переживать, что теперь ей нечем себя защитить. Однако, принцесса сомневалась, что сможет защитить себя. Что она по сравнению с целым отрядом? Устрой она попытку бегства, её наверняка убьют и глазом даже не моргнут. Получается, что Удан зря учил её всему. Получается, что все те нагрузки прошли даром. Ей было страшно и больше всего хотелось убежать. Когда её привезли в город, некоторые местные жители смотрели с любопытством, некоторые с презрением, некоторые злобно. А ей было наплевать, она просто ехала медленным шагом на одной из лошадей отряда и смотрела на всё безразлично. Она заварила эту кашу, теперь следует оценить свою готовку. В каком-то здании её поместили в маленькую комнатку, в которой было лишь отверстие с решёткой, но это подобие окна находилось рядом с потолком. Кроме маленькой кровати в помещении не было ничего. Селена просто вздохнула: вот сейчас только и начнутся все ужасы плена. Если её начнут пытать, то она лучше расскажет правду. Поверив в то, что она принцесса, её могут не убить и прекратить увечить. А с остальным можно справиться, может быть, с ними удастся поговорить и узнать, зачем они затеяли войну с другими народами. Ночь она спала на удивление спокойно, ей не снились какие-либо кошмары. Ей виделись родные края, которые едва ли можно забыть за то время, что она была в башне. Если бы не её промедления, возможно, она была бы в безопасности и где-то на пути к дому. Почему ей не везёт? Как вообще она умудрилась попасть в подобную ситуацию? Кто она сейчас? — Пленница, притворяющаяся служанкой. Не может использовать нужные привилегии. Зная, кто она по-настоящему, посадили бы её в эту комнатушку? Обращались бы, как с мусором? И почему-то на ум пришёл ответ, что да. Хасы не щадят никого, даже друг друга. Как жила тут её предшественница, у неё не укладывалось в голове. Читая различные дневники, Селена понимала, что они все нежные, хрупкие. А тут… жить среди хасов. Сколько ей пришлось пережить горя? Сколько всего она скрывала за своей улыбкой? Что они творили с ней жестокого? Ей было страшно за ту принцессу, за её участь. О ней стоит сожалеть. За время, проведённое за дневниками, кажется, она поняла, что стала ближе к получившим такую же долю принцессам. Бедный их род, за что их обрекли на такое? Разве брак без любви возможен? Разве можно полюбить за смелость? Кто дал права вершить судьбы девушек-наследниц? Их жизнь, она только их. Ничья больше. Так почему безумно хочется плакать в знак скорби? Почему сейчас зародилось чувство, что её любящие родители просто предали её? Как она смеет вообще об этом думать? Какая вольность. Там, в замке, у неё не было права даже мыслить о таком. Получается, что она — прогнивший плод. Откуда появилось всё это? Ей никто не давал права самой распоряжаться своей судьбой и так же вольно мыслить. А она убежала. Её удел — быть верной своему народу и его участи. Её долг — ждать принца или умереть в одиночестве. Она итак не собиралась замуж. Какая разница уже теперь? Или умереть в замке, или умереть от пыток. Лучше принять боль моральную, чем физическую. Последняя страшна, последняя уродлива и последнюю сложно пережить. В итоге, она сама из-за себя оказалась в подобной ситуации. Она сидела на кровати и перебирала в голове моменты самой тотальной ошибки. Руки были опущены на колени, голова тоже была опущена. Взгляд был устремлён на руки, в ладонях не было привычной белизны. Грязь и земля словно плотно впитались в её кожу. Неожиданно дверь скрипнула, и в помещение вошёл мужчина. В сердце Селены появился страх. «Сейчас начнутся ужасы», — пронеслось в голове у девушки. Она старалась не смотреть на мужчину. Удан сказал, что страх легко прочитать по глазам. Ей не хотелось выдать своего страха. Она не должна бояться хасов. Никогда. — Ты служанка принцессы, так? — Селена почувствовала на себе тяжёлый взгляд. — Так, — тихо ответила она. — Что заставило тебя покинуть её? — ей не нравился этот требовательный голос. К тому же сам голос был грубым. — Мне приказали отправиться домой. — Зачем? Тут Селена закусила губу. Он не Удан и другие, ему придётся сообщить о том, что новость о войне дошла до замка, и сказал об этом дракон. А там уже последуют вопросы про древнее существо. — Я нарезала не так хлеб, принцесса разозлилась и выслала меня домой. — Из-за хлеба? — Не только, она давно не довольна моей работой. Видимо, жизнь в четырёх стенах её совсем испортила. И то, что принц не идёт. — Сколько лет ты жила с ней в замке? — Шесть. — Значит, ты знаешь всё? — Разве всё можно знать? — Я про замок, принцессу и дракона. — Не знаю. — Твои слова будут переданы Яс-Талу, если ты не угодишь ему, он убьёт тебя, — эти слова были произнесены с торжеством. — Пусть так, — в её голосе совсем не было эмоций. — Отродье, ты не хочешь жить? — Здесь или в родном доме, что меня ждёт? — Ты же должна догадываться, — прошипел мужчина. — Почему у тебя такое отношение ко мне? — Ты отродье другого народа. Селена подняла свой взгляд. Теперь ей было не страшно. Была горечь за то, что её считают кем-то недостойным лишь потому, что она принадлежит к другому народу. Это показатель низости и небольшого ума. Нельзя ненавидеть человека лишь потому, что он родился в том или ином народе. Они все люди, хоть и разные. Подняв глаза, она увидела невысокого мужчину. Одет он был в военную форму хасов. Лицо было круглое, глаза светло-карие, волос из-под лёгкого шлема не было видно. Над тонкими губами виднелись маленькие усики. Телосложение было чуть полноватое, а ноги немного кривы. И этот человек смеет её оскорблять. Сразу очевидно, что он легко пляшет под чужую дудку и не имеет своего мнения. Всё, чего он хочет — выгода и деньги. В Селене закипела злость. Такое ничтожество не имеет права её оскорблять. Он сам был рождён отродьем, в нём нет ничего человеческого. Лишь сбор отрицательных качеств. — Да, я другая, но это ли доказательство того, что ты лучше меня? — принцесса гордо вскинула голову и стойко выдержала его взгляд, полный ненависти. В его глазах промелькнуло удивление от случившейся перемены. — Вы трусы! — с презрением выплюнул он. — Мы любим мир, а не махать мечами. Если вы дойдёте до нашей земли, то увидите, что мы далеко не трусы, — она знала, что её народу можно гордиться многим, в том числе и военному искусству. — Ты лжёшь! — Проверим, — улыбка промелькнула на её губах. Мужчина развернулся и вышел. То, как он хлопнул дверью, отлично показало, что девушка вывела его из себя. Это была её победа. Он пришёл сюда затем, чтобы поиздеваться над ней. В итоге, получил отпор. Но за такое её тут точно не поглядят по головке. Что же… Пусть они видят, что они не повелители, не отважные воины, а варвары. И она не упадёт в грязь перед ними. Она лучше умрёт. Если её будут пытать, она умрёт, но ничего не скажет.***
За окном наступал вечер, затем ночь, и потом снова день. Селена сегодня спала плохо. И поэтому, поспав всего ничего, решила, что больше не хочет видеть кошмары. Заняться в этой комнате было нечем. Из-за этого время для неё длилось очень медленно, а она всё лежала и смотрела в потолок. Она думала, что совершила ошибку, отправившись домой, и что там без неё смогут справиться. Девушка всё равно ничего не умеет. Если её народ не падёт от хасов, то её будут использовать, как заложницу. Кого выберет отец в данном случае? Её или народ? Её жизнь не стоит и десяти иносов. Дверь неожиданно открылась, и в помещение зашёл парень лет двадцати пяти, высокий, стройный, но с обычными чертами лица. Тонкие губы, подчёркнутые скулы, карие глаза, небольшой лоб был скрыт шлемом. — Выходи, — голос его был груб не по годам. Селена молча встала и направилась к выходу. Там её ждали ещё двое: один из них мужчина, приходивший вчера, другого она видела в первый раз. От вчерашнего грубияна внешность его отличалась лишь тем, что у него не было усиков. Мужчина с усами толкнул девушку в спину, намекая на то, что лучше молчать и делать то, что прикажут. Она пошла впереди своих конвоиров. После того, как они прошли длинный коридор, поднялись по нескольким лестницам, Селена поняла, что её ведут на улицу. Когда они оказались на свежем воздухе, молодой парень вышел вперёд и повёл девушку нужной дорогой. Остальные плелись сзади. Они шли неторопливо, поэтому представилась возможность видеть всё, что происходит вокруг. На улице располагались лавочки, в основном с едой и выпивкой. Вывески были непримечательными. Дома стояли в плотную друг к другу, некоторые были сделаны из камня, некоторые — из дерева. Дороги не были вымощены ничем — обычная земля под ногами. Растительности почти не наблюдалось. Когда они проходили мимо людей, те смотрели на продвигающийся конвой. Селена шла с гордой, прямой осанкой. Она гордится своим происхождением. Её не испугала ненависть, не спугнёт и презрение. Ей было всё равно, они не должны были пересекаться с её судьбой. И тут же в голове появилась мысль, что лучше оказаться среди линов. На улицах была пустота, зрелых мужчин не было вовсе среди обилия женщин, стариков и детей. Прав был Удан: её не пощадят даже женщины этого народа. О каком побеге может быть речь, когда за пределами помещения чужаков все взгляды устремлены только на неё? Ей ненавидят, её презирают. Каждый человек из этого народа захотел бы ей принести как можно больше вреда и горя. Нет, эти земли прокляты для неё, и больше всего в жизни она не хотела, чтобы её нога ещё раз ступила сюда. Через некоторое время по практически пустым улицам они пришли к каменному замку. Селена не отбросила свою гордость, всё так же шла с прямой осанкой и старалась смотреть только вперёд. Девушка думала, что её поведут к варвару, которого так не любил Удан. Но нет, её сразу же повели в подземелье. Сердце у пленницы сжалось: сейчас начнутся пытки. Только бы пережить их с достоинством. Только бы не сломаться. Чем ниже они спускались, тем сырее становился воздух. Пахло плесенью и прочими нехорошими запахами. На пути она не встретила сооружений для пыток людей. Был лишь узкий коридор с холодными стенами и скользкими лестницами. Наконец, они дошли до темницы. Эта чёрная дверь лишит её света. Ей не сбежать. Селену грубо пихнули внутрь помещения, а затем закрыли железную дверь. Шаги стали удаляться. Принцесса начала оглядывать свои новые «покои». Окон не было, свет дарил лишь единственный факел, который был приделан рядом с дверью. Была куча сена с грязной тряпкой на нём. Она вздохнула. Наверняка, тут есть крысы. Если ночью она уснёт, то, скорее всего, они будут ползать по ней. Это хуже пыток. Она опустилась на холодный пол, а спиной опёрлась о каменную грязную стенку. Бесполезно уже было обвинять себя за побег. Что сделано — то сделано. Опустив руки на колени и положив голову на свои руки, девушка медленно погрузилась в сон. Из этого состояния её вытащил лязг открываемой двери. В темницу зашёл тот же молодой парень, который и сопровождал её сюда. — Выходи, — равнодушно приказал он и вышел из темницы. Селена поднялась с пола, размяла свои затёкшие ноги. Ей повезло, что свет коснулся её глаз постепенно и не ослепил. Как поняла принцесса, замок был самым обычным. Чем выше по лестницам, тем больше становилось света. Наконец, перестав петлять по коридорам, они очутились в большом зале. На кресле наместника сидел самый большой мужчина из всех, которых когда-либо доводилось видеть Селене. Её подвели близко к нему, между ними было расстояние примерно пять метров, если не считать три маленьких лесенки у ног мужчины. Селена заметила, что он очень внимательно её рассматривает. — Кто ты? — обратился к ней Яс-Тал, как к мухе. — Человек, такой же, как и ты, — с гордостью ответила она. Он шумно вдохнул. — Иносы не ровня хасам, — процедил сквозь зубы главный наместник. — Две руки, две ноги, голова на плечах есть и у нас, так в чём причина так говорить? — Вы трусы. — Так говорит каждый хас, но у вас нет очевидных подтверждений. — От чего же вы тогда закрылись? — Мы избрали мудрость и покой. — Я и говорю, что вы трусы. Прошлый наместник умом проложил себе путь к власти, но что сейчас с ним? Его нет. Я выгнал его. Ваша мудрость вас не спасёт против силы. — Для чего это всё? Эта война? — Такова воля Дракона, — Яс-Тал испытывающе посмотрел в глаза принцессе. — Воля Дракона? — Селена от удивления приподняла бровь. — У нас есть жрецы, они могут общаться с волей высшего разума, Дракон выразил свою мысль — лины должны гореть. — Однако, — задумчиво произнесла Селена. — Что? — Яс-Тал неотрывно следил за лицом девушки. — Наверное, принцесса приказала это сделать, когда узнала, что принц должен прийти из линов, — Селена сделала задумчивый вид, для убедительности почесала подбородок. — Принцесса? — Ну да, она та ещё избалованная, истеричная дрянь, думаю, что она ненавидит всех линов, возможно, это чувство выросло из того, что за ней до сих пор не пришли. — Отрицаешь, что ты принцесса? — Как я могу отрицать подобное, если это не стоит близко к правде. Я не она, и ты заблуждаешься в том, что я вру тебе. — Ты слишком гордая, — со злостью воскликнул мужчина. — Все в моём народе будут такими, если окажутся в подобной ситуации, — в голосе её было равнодушие, как бы они не старались, Селена дала себе установку, что не выйдет из себя. — За твоим трусливым народом никогда не было заметно гордости. — Ты его совсем не знаешь… мой народ! Ты можешь считать меня принцессой Селеной, но я лишь её служанка, и этого не изменить. Яс-Тал побагровел. — Увести её обратно в темницу, — громко приказал главный наместник. Молодой парень взял девушку за локоть и потащил к выходу. «Переговоров не получилось», — подумала Селена, вздохнула и покорно отправилась обратно в подземелье.***
Она потеряла счёт времени. Окон на улицу здесь не было, поэтому она не знала, какое уже время суток. Минуты снова тянулись мучительно медленно. Что ей делать? И она расплакалась, тихо, стараясь не шмыгать носом, чтобы никто не слышал. Они не знают, что она слабая, что она плачет из-за них. И не узнают никогда. Никогда. Не увидят. Она сильная, она справится, просто надо куда-нибудь деть всё отчаянье, людям свойственно такое. Ей положено иногда плакать. Что с ней будет теперь, когда она так разозлила главного наместника? Зачем эта гордость проснулась в ней именно в этот момент? Она должна была быть кроткой, спокойной, постараться принести мир в сердце этого народа, а вместо этого… Может, это судьба, уготованная ей? Может, такова её участь — умереть от рук хасов? В конце концов, это она оскорбила свой родной обычай. Она первая показала, чего стоит, как принцесса своего народа. Народа, который верит в то, что она исполнит свой долг, как ей положено. Но вместо всех ожиданий, она умрёт здесь, как недостойная. Так ей и надо. Принцессы, рождённые в таком положении, всегда гордились своей участью, с честью положенной им. Они подчинялись достойному, становились матерью народа. И так возникал союз. Но этого больше не случится. Не будет больше ничего. Она дешёвая, испорченная личность. Слёзы побежали ещё сильнее по её лицу. Она недостойна своего народа и своих прекрасных родителей. Её знобило очень сильно, она сбилась со счёта, сколько раз плакала за то время, что она здесь. Силы покидали её с каждым днём всё больше, еду, что тут давали, есть было невозможно. Ночью в камере было столько крыс, что она удивлялась, как эти жирные создания ещё не слопали её. Она просыпалась от того, что они ползали по ней, сколько было после этого воплей и слёз. Селена не сомневалась, что охранники слышат это и смеются. Такое отношение явно было с целью сломить её дух, как казалось девушке. Селена не сомневалась, что любая на её месте давно бы провозгласила себя принцессой. И в голову всегда приходило то, что такой её поступок явно выглядит неправдоподобно. А она всё упирается, придерживается своих слов. Значит ли это, что она уже себя выдала, и от неё только и ждут, когда она окончательно сдастся? Селена чувствовала, что уже на грани. Ещё чуть-чуть, и она скажет правду, не заботясь о своём народе. Ещё немного, и её презрение к себе перейдёт все границы. Из-за её глупости отец может сдаться без боя. Возможно, отдаст свою дочь хасам. И в такой участи некого винить. Она не воин, она всего лишь изнеженная девушка. Чистоплюйка, возомнившая себя героиней. Она — эгоистичная тварь. И ей эта участь выпала заслуженно. Участь — сидеть в этой темнице, пока не умрёт. И побыстрее. Пусть хасы получат её труп. Тогда иносы не окажутся в плену, они будут воевать за свою честь, за свои земли. Если бы Селену увидела сейчас мать, чтобы она сказала? Какие бы слова сорвались с её нежных уст? Она, наверно, молча опустилась бы на колени, не боясь испачкать своё прекрасное платье, обняла бы дочь, погладила бы по голове своими ухоженными, красивыми руками и тихо, успокоительно шептала бы, что всё хорошо. — Нет, мама, ничего со мной хорошего не случилось! — очень громко закричала принцесса. — Я ужасная дочь, я плохая, я стыд на твою голову и голову отца. Я позор нашего народа и моих предков. У вас должна быть более достойная дочь. Дочь, которая соответствует своему положению, которая в жизни не будет сидеть в такой камере. Мама, простишь ли ты меня когда-нибудь? Нет, мама, нет, я недостойна прощения. Ненавидь меня, отрекись. Я грязь и ничтожество, и самый жуткий эгоист. Её крик, наверно, был слышен во всех уголках этого подземелья. Её горькие рыдания либо вызвали сочувствие, либо же вызвали чувство удовлетворения от её страданий. Именно такой боли, возможно, от неё ожидали. Неожиданно из стенки вывалился кирпич, но Селена не слышала этого негромкого звука, её истерика утихла и превратилась в тихие всхлипы. — Эй! Не кричи ты так, тебя режут что ли там? Принцесса вздрогнула, не поняв, откуда послышался голос. В поисках его она оглядывала свою темницу. — В стене маленькую дырку ищи. Селена начала в панике оглядывать все стены, каждый кирпичик. Это было довольно не просто — факел давал мало света. Но каким-то чудом она нашла всё же щёлочку. Девушке пришлось сесть на корточки, чтобы смотреть в небольшое отверстие. Там она увидела карий глаз. — Ой-ой, какой глаз у тебя красный. Сейчас ты наверно мало походишь на легендарную принцессу, — беззаботно сообщил женский голос. — Да-да. Ты не принцесса, а её служанка, знаем-знаем. Пусть будет по-твоему, — недовольно согласилась девушка. — А кто ты? — Я Розана, дочь бывшего главного наместника, — из поля зрения Селены исчез глаз. — Куда ты? — с удивлённым страхом спросила принцесса. — Тут я, просто села рядом. На тебя посмотрела, хватит с меня. Селена тоже села подобным образом. — Раз ты дочь бывшего наместника, то почему ты тут? — Длинная история, — беззаботно ответила девушка. — Мы сейчас не в том положении, чтобы куда-то торопиться, — пленница закрыла глаза. — Мой отец свержен с власти, фактически свержен, но насчёт этого действия никто не высказался против. Моего отца и мать отравили в какую-то другую темницу. А меня посадили сюда, чтобы сломить дух. Ты, кстати, здесь за тем же. — Но для чего это надо? — Чтобы ты выдала всю правду о себе, очевидно же, что ты не выдержишь таких условий и выдашь себя. — Я про тебя, — девушка решила не спорить сейчас на тему «кто она», принцесса или служанка. — Глупый вопрос, — фыркнули через стену. — Неужели они боятся, что ты поднимешь восстание? — Селена и вправду удивилась. — Была бы я воспитана по обычаям хасов, то возможно, но вряд ли за мной пошли бы мужчины. — Как тогда ты воспитана? — Моими учителями были лины, отец не хотел, чтобы я была истинной дочерью хасов. — А почему бы за тебя не воевали мужчины? — Ты шутишь? Ты же шутишь? — громко воскликнула Розана. — Ты думаешь, что эти голодные буйволы–наместники позволили бы править женщине? Ты думаешь, что прогнившие жрецы приняли бы меня? — Я всё равно не понимаю, — спокойно ответила Селена. — Ваши женщины считаются грозными, сильными, вы можете держать меч, вы можете убивать… — Но это не означает, что мужчины позволят управлять собою. Они не примут женскую руку над собой. Женщина, что захочет этого, в конце концов умрёт от перерезанного горла. Мы ничто, как правительницы для них. Жрецы тот ещё сброд, объявят, что Богам не угодно, чтобы женщина правила всеми, и хасы растерзают меня голыми руками. Хасы — суеверный народ, несмотря на свой варварский характер. — Но зачем тогда ты здесь? — В меня влюблён сын Яс-Тала, я отказала им, я не буду принадлежать его сыну, как жена. Я сказала, что лучше перережу себе горло, чем стану терпеть эту семейку. — Странно, что тебя не убили после таких слов. — Ратар сказал, что лучше умрёт сам, чем допустит моей смерти, когда Яс-Тал обнажил свой меч и готов был уже зарезать меня. Вот сюда меня потом и посадили, чтобы я тут научилась уму-разуму, — со вздохом были произнесены последние слова. — Видимо, нам тут и вправду торчать вечность. — Как тебя зовут? — требовательно спросила дочь бывшего главного наместника. — Лета. — Не верю я твоему имени. — Очень жаль, что ты, как и все, не веришь мне, — вздохнула Селена. — Любая более-менее разумная девушка говорила бы так же, — кто же захочет стать трофеем Яс-Тала или Ратара. — Что? — Принцесса будет же трофеем в любом случае, я слышала, что после сокрушения линов он хочет взять замок принцессы, чтобы поставить на колени иносов. — С чего бы иносам так просто падать на колени?! — принцесса даже как-то удивилась. — Принцесса, заточённая в замке для иносов, — священная особа. Как служанка могла не знать этого? — язвительно спросила Розана. — Я была маленькая, — Селена понимала, что её прижимают. — Мне казалось, что маленьким детям такое передают с пелёнок. Да что там пелёнки! С грудным молоком матери. — Почему принцесса священна? — Селена решила игнорировать все аргументы. — Не знаю, это же обычаи твоего народа. Ты должна знать об этом, — Розана пожала плечами и уставилась в потолок. — Почему началась война? Из-за главного нового наместника? — Похоже, что ты не знаешь, что лины отказались от принцессы, — со смехом ответила Розана. — Что? — девушка-инос даже отпрянула от стенки. — Наследник сбежал, отказался от престола и тебя. — Но почему? — Другая девушка оказалась куда проворнее. — Он сбежал с возлюбленной? — Получается, так. — Каков дурак. Моя принцесса тоже не хотела выходить замуж подобным образом. Они могли бы договориться. Какая судьба коварная, а причём тут хасы? — Жрецы сказали, что воля Дракона — покарать линов за то, что они отказались от тебя. — Какое им дело? — Селена игнорировала, что Розана называет её принцессой. — Приказ Дракона для благопристойного народа, который выполнит свой долг. Кто же кроме нас сможет поругать за ослушание? — Розана вовсю веселилась, рассказывая это. — Что за бред! — воскликнула принцесса. — Как можно таким оправдываться? — А что? Драконы не такие? — вкрадчиво спросила Розана. — Им нет дела до человеческих поступков, — наполовину соврала девушка. — Но что же? Всю жизнь охранять девицу в замке? — Нет, ждать достойного. — Даже если не принц? — Об этом не слышала, — Селена снова опёрлась спиной об стенку. — Вот видишь, значит, не было. — Значит, охранять всю жизнь. — Как скучно, — фыркнула Розана. — Что поделать, — пожала плечами девушка-инос. — Как здесь скучно, противно и дурно. — Как ты узнала про кирпич? — Верный мне человек написал всё в записке. О том, что ты тут, и про кирпич. Передал записку с едой. — Это тот высокий и молодой? — Нет, этот служит Яс-Талу. — Печально. — Понравился? — расхохоталась Розана. — Что за глупости! — смутилась Селена. — Но он же красивый, даже я это отметила. — Я не обратила внимания. — Не ври. — Не вру. — Как же мне здесь надоело. Селена вздохнула, ей эта девица казалась странной и в то же время она ей нравилась. Принцесса думала, что это может быть приманкой Яс-Тала. Подружиться двум несчастным душам, выведать друг у друга секреты, и потом вся правда откроется для главного наместника через Розану. Или вдруг она в обмен на свою свободу и свободу родителей предаст её? Кто бы так не поступил из хасов? А она именно такая. Однако, принцессе не хотелось верить в подобное, ей очень понравилась собеседница. И так даже проще было делить свою участь. Зная, что по ту сторону тоже несчастная пленница, которая не хочет подчиняться. Которую не сломить принуждением, воля и судьба объединила их. Поэтому Селена будет думать о предательстве, но надеяться, что это случится в последний момент. Было странно, что среди хасов были такие личности, как Удан и его друзья, и такие, как Розана.