Только начало

      – Итак, что вы делали, пока ждали меня? – спросил Кацура.       Хико слегка качнул головой с задумчивым выражением лица.       – Ничего особенного… просто вспоминал.       Командир понимающе кивнул. Его глаза на мгновение потеряли фокус.       – Да… Я и сам делал то же самое… – пробормотал он, потом резко тряхнул головой, снова обращая внимание на мечника. – И… – протянул он, подняв бровь. – Вы еще смотрели эти портреты?       – Только два… – Хико вдруг моргнул. – Это напоминает мне… – Он встал и вышел из комнаты, через несколько минут вернувшись со свитком в руке, который передал лидеру Чоушуу. – Вы видели это раньше?       Кацура раскатал свиток, а затем изумленно покачал головой, глядя на двух мечников, играющих в джанкен.       – Нет… Не помню, чтобы видел это. – Он улыбнулся с печалью. – Как бы мне хотелось, чтобы все наши конфликты можно было урегулировать таким образом.       – Мне интересно… кто этот второй мальчик?       Кацура секунду смотрел на него, а потом усмехнулся.       – Мальчик? Это определенно не мальчик. Это двадцатипятилетний Окита Соджи, капитан первого отряда Шинсенгуми, и один из немногих людей, которые могли свести поединок с Химурой вничью.       – Правда? – Хико был поражен. – Он так хорош?       – О, несомненно! – подтвердил Кацура. – Он, пожалуй, один из самых опытных мечников в Японии. – Он чуть поколебался. – Хотя его последнее время было не видно. Ходят слухи, что у него заболевание легких… кровохарканье.       Мастер меча скривился.       – Какая жалость… думаете, туберкулез?       – Возможно. – Кацура вздохнул и начал скатывать картину. – Это происходит со многими. Мой друг Такасуги…       Его прервал вежливый стук в раму седзи.       – Войдите, – ответил он, повернувшись к двери.       Раненый охранник, которого Хико видел утром, вошел в комнату и почтительно опустился на колени перед Кацурой.       – Юаса-сан, – тихо сказал тот. – Как ваше плечо?       – Просто прекрасно! – Юаса бодро улыбнулся своему командиру. – Рана была несерьезной, и врач сказал, что я смогу вернуться к своим обычным обязанностям примерно через неделю.       – Я рад, – сказал Кацура с видимым облегчением. – Хорошо, что ниндзя споткнулся, иначе вы сейчас не сидели бы перед нами!       Охранник энергично закивал.       – Мне очень повезло… – Он поколебался в недоумении. – Для такого опытного ниндзя он был весьма неуклюжим… сначала упал с крыши, потом споткнулся о собственные ноги…       Хико наблюдал за молодым охранником в это время и заметил его взгляд, брошенный на свиток, который все еще держал Кацура, как и то, что он замер, а его глаза чуть расширились. Картина была видна совсем немного, но Хико был уверен, что уловил выражение узнавания на лице молодого человека.       Кацура обеспокоился его реакцией.       – Что такое, Юаса-сан? Вы уверены, что вы в порядке?       – О… я… я в порядке, Кацура-сан, – пробормотал молодой охранник, слегка побледнев. Он с усилием улыбнулся. – Просто небольшой приступ боли. Хм… думаю, мне нужно пойти и помочь с приготовлениями. – Юаса поспешно поднялся, вежливо поклонился и бросился к двери.       Командир Ишин Шиши посмотрел ему вслед.       – Странно, – пробормотал он неуверенно. – Надеюсь, он действительно в порядке.       Этот человек…       – Он один из ваших охранников? – спросил Хико, прищурившись.       – Юаса Хироши, – кивнул Кацура. – На сегодняшний день он со мной уже шесть лет.       Хико поднял бровь.       В самом деле? Тогда это очень интересно…       – Значит, он уже был здесь, когда вы взяли Кеншина?       – Да. Цудзи тоже был здесь… двое из тех немногих, кто остался с того времени. А что?       Мастер меча небрежно пожал плечами.       – Просто интересуюсь. Что они думают о нем?       Кацура чуть улыбнулся.       – На самом деле эти двое с самого начала были яростными сторонниками Химуры, так что они знают, каким он был до того, как начал убивать. Они всегда старались сделать так, чтобы он чувствовал себя желанным в их группе: приглашали его выпить или сыграть в кости, вовлекали в разговоры… и все такое.       Хико глянул на дверь с хитрым блеском в глазах.       – Думаю, мне стоит поговорить с этим человеком…       Ощущая беззаботность, Кеншин вошел во двор гостиницы и остановился в неуверенности, увидев странное действо. Два солдата с лопатами копали что-то, напоминающее большую дыру в земле, еще несколько мужчин тащили связки дров.       Что за…? Собрались устраивать костер? Как странно…       Проходя мимо копавших солдат, он уловил часть их разговора и замер в шоке, когда понял, что именно они делают. Это не просто костер… это погребальный костер… его погребальный костер! Все благостное настроение призрака тут же испарилось, и он ошеломленно уставился на работающих людей.       О боги… это определенно подавляющее событие. Мне нужно найти учителя… Интересно, он все еще в моей комнате?       Кеншин поспешил мимо работающих людей, просочившись сквозь стену гостиницы в пустой коридор и направился к лестнице. Он начал подниматься, но сразу остановился, увидев, как его наставник спускается. На лице его играла дьявольская усмешка. Кеншин поежился.       Чего это учитель так улыбается? У него то же самое выражение, с которым он всегда собирался помучить меня…       Заинтригованный рыжеволосый призрак последовал за ним, чтобы выяснить, что задумал его наставник.       Распрощавшись с Кацурой, Хико начал спускаться по лестнице, чтобы найти раненого охранника. Завернув за угол, он увидел Оками, идущую в его сторону, и прошел мимо нее, вежливо поклонившись, но затем остановился.       Может, она знает, куда он пошел…       – Подождите, Оками-сан, – позвал он, развернувшись к женщине.       Она вопросительно взглянула на него.       – Хико-сан, вам что-нибудь нужно?       – Мне просто интересно… вы не видели Юасу?       – Да. Он был здесь несколько минут назад, искал Цудзи-сана. – Она слегка покачала головой, выглядя обеспокоенной. – Кажется, он очень спешил.       – Правда? – понимающе ухмыльнулся Хико.       – Они оба должны быть снаружи, если вы хотите поговорить с ними.       – Да, именно… Спасибо, Оками-сан, – сказал он, быстро направляясь к выходу.       Хико нашел обоих молодых людей на энгаве. Юаса что-то взволнованно говорил, а Цудзи делал успокаивающие жесты руками. Увидев мастера меча, намеренно идущего к ним, они оба погрузились в молчание, став отчетливо напряженными.       – О, как хорошо, – недобро ухмыльнулся Хико. – Я надеялся встретиться с вами обоими.       Хех… поиграем в кошки-мышки.       Вынув меч из ножен, он прислонился к столбу и начал осматривать лезвие, к вящему беспокойству охранников.       – Знаете, – начал он, – Кацура только что рассказал мне любопытную историю об одном фанатичном почитателе моего деши. Я так понимаю, что вы двое некоторое время были рядом с ним, так что… не случалось ли вам узнать что-нибудь об этом? – спросил он, многозначительно подняв бровь на смущенную пару молодых мужчин.       – Ну…       Словно бы случайно Хико перевернул лезвие, исследуя острый край, из уголка глаза проницательно наблюдая за молодыми людьми.       – Что, вообще никаких идей нет?       Двое телохранителей обменялись нервными взглядами. Цудзи откашлялся и неловко потер затылок.       – Ну… эм… Думаю, мы, возможно, кое-что знаем…       – Рад слышать. – Хико решил отказаться от своей игры и обратил внимание на Юасу. – Ладно, – сказал он с непроницаемым лицом. – Я знаю, что вы узнали свиток с картиной. И кто из вас за нее ответственен?       Молодой человек с опаской посмотрел на мечника.       – Я написал ее, – наконец признался он.       – Понятно. – Хико неожиданно улыбнулся. – Ну, должен признать, что вы весьма талантливы!       Лица у двух охранников внезапно приобрели обескураженное выражение, и Хико с удовольствием наблюдал за этим.       – Эээ… Спасибо, – нерешительно произнес Юаса.       Мастер меча решительно кивнул, пряча меч.       – Да, действительно, ваши картины написаны очень красиво. – Он наклонился к охраннику и посмотрел на него со злым блеском в глазах. – Однако я хотел бы поговорить о тех несколько «эротических» портретах.       Юаса побледнел.       – Химура сохранил их?! – вскричал он. Его глаза распахнулись в панике. – О боги… Хико-сан… Это не то, что вы думаете, клянусь!       – В самом деле? – Хико злобно ухмыльнулся. – Так просветите меня.       – Я не пытался соблазнить его или сделать что-то подобное, Хико-сан, на самом деле! – настаивал тот. – Подарки, картины… это просто было ради забавы! Мы просто пытались подбодрить его!       Хико слегка опешил.       Подбодрить его? Признаться, это не то, чего я ожидал…       – Вы пытались подбодрить Кеншина? – переспросил он, недоуменно прищурившись.       Оба охранника лихорадочно закивали.       – Верно, – подтвердил Цудзи. – Нам понравился этот маленький парнишка… поначалу он был таким милым ребенком. Но через некоторое время… – Он с сожалением пожал плечами. – Я уверен, Кацура-сан рассказал вам, каким он стал после.       Хико кивнул.       – Да… но должно было быть что-то конкретное, что вас расстроило, – сказал он задумчиво. – Вы сказали, что хотели подбодрить его, но почему дожидались его шестнадцатилетия?       Двое мужчин обменялись еще одним взглядом. Оба выглядели подавленными.       – С тех пор, как он вернулся оттуда, куда Кацура-сан отсылал его, ему, казалось, становилось все хуже… Жизнь утекала из его глаз, – тихо пробормотал Цудзи. – Мы никогда не говорили о том, что случилось, о том, что сделало его таким, но это, должно быть, было ужасным.       – Да, – вздохнул Юаса. – И попытки развеселись Химуру были очень непростым делом. Он всегда отталкивал нас… Но в день его шестнадцатилетия нам удалось затащить его в один из баров, чтобы отпраздновать. Он не был этому рад, он говорил, что ненавидит свой день рождения, но по какой-то причине все же решил пойти нам навстречу. – Он умолк, обеспокоенно глядя на собеседников.       – Химура обычно хорошо переносил саке, – продолжил за своего друга Цудзи. – Но в тот вечер он выпил значительно больше обычного и наконец просто сломался. Он рыдал о том, что не представляет из себя ничего, кроме грязного убийцы, а потом рассказал нам, почему ненавидит свой день рождения… Он сказал, что не празднует его, потому что не заслуживает даже того, чтобы родиться на свет.       – Выслушав исповедь Химуры, мы подумали, что он может сотворить с собой что-то такое, – с сожалением прошептал Юаса. – Так что Цудзи и я придумали этот план… знаете, что-то вроде каприза. Мы хотели понять, сможем ли заставить его почувствовать что-то другое: веселье, гнев, смущение… что-нибудь другое, кроме этой ужасной ненависти… – Он уставился в землю, подавленный рассказом. – Я думал, что это действительно работало.       Хико покачал головой, чувствуя тошноту.       – Вы пробовали, – сказал он с горечью. – Это гораздо больше, чем делали все остальные, судя по всему.       Юаса решительно вскинул голову.       – Мы должны были сделать больше! – рявкнул он, и лицо его исказила печаль. – Через некоторое время мы сдались, мы думали, что идея не работает… но, если бы мы продолжали свои попытки… может быть… – Охранник отвернулся, пытаясь взять себя в руки.       – Это не ваша вина, – резко ответил мастер меча. – Вы сделали все, что могли, и я уверен, что он оценил это на каком-то уровне.       Художник с сомнением посмотрел на него.       – Что вы имеете в виду?       Хико пожал плечами.       – Ну, он же сохранил картины, в конце концов.       Двое охранников посмотрели друг на друга, а затем Юаса задумчиво улыбнулся.       – Да… Думаю, оценил. Спасибо, Хико-сан.       Кеншин слушал этот разговор со смесью гнева и смущения.       Эти двое! Я провел целый год, беспокоясь, что кто-то из нашей компании пытается затащить меня в постель! Почему… почему я не видел этого раньше?       Успокоившись, призрак чуть улыбнулся. Пришлось признать, что он был тронут их заинтересованностью и их усилиями. Кроме того, было облегчением узнать наконец, кто был тем человеком, кто сделал его шестнадцатилетие таким интересным! Факт в том, что они действительно сделали больше, чем сами понимали, чтобы вытащить его. Их инициатива на самом деле отвлекла его от жалкого состояния разума. И не их вина в том, что он все же принял такое опрометчивое решение…       Кеншин вздохнул. Что ж, теперь он достаточно наказан за свою поспешность… и ему придется попытаться извлечь как можно больше пользы из сложившейся ситуации.       Теперь, если мне удастся убедить учителя помочь мне…       Он неуверенно посмотрел на своего наставника. Сперва ему нужно в действительности поговорить с ним… и он не имел ни малейшего представления, как мечник отреагирует, столкнувшись лицом к лицу с говорящим покойником…       Определенно мне не стоит рисковать говорить с ним здесь. Если он плохо отреагирует, все могут подумать, что он сошел с ума… а с его чувством гордости, он никогда не простит меня за то, что я так ранил его достоинство… Может, когда он вернется в хижину? Мы будем одни, и никто не увидит, если он решит броситься на меня с До-рю-сен…       Рыжеволосый призрак вдруг заметил, что Хико пошел прочь, обратно к выходу. Он поспешил было за ним, но остановился, когда проходил мимо двух охранников. Озорство проснулось в нем, и он лукаво улыбнулся.       Думаю, я имею право на небольшую компенсацию за все то беспокойство, через которое я прошел по их милости…       Подождав, пока они отвернутся друг от друга, Кеншин шагнул между ними и хлопнул обоих по голове.       – Ах, ты! За что, черт возьми, ты меня ударил?       – О чем ты говоришь, Цудзи? Это ты меня ударил!       – Нет!       Кеншин исчез в гостинице, посмеиваясь, а спор друзей перешел в потасовку.       – Ай! Мое плечо! Ублюдок!       Хико остановился, услышав громкие крики спорщиков на улице.       И из-за чего, черт побери, они подрались…?       – Хико-сан! – Его раздумья были прерваны появлением в холле Кацуры. – Вы уже нашли Юаса-сана?       – Да. – Мечник поднял бровь и кивнул в сторону двери. – Я нашел его с Цудзи, но, кажется, они сейчас дерутся.       Кацура поднял глаза к потолку.       – Эти двое всегда о чем-то спорят! – Он раздраженно вздохнул. – Они знакомы очень давно, еще до того, как присоединились к нам. Полагаю, они пытались стать помощниками мастера в их старом додзе, так что между ними всегда была жесткая конкуренция.       Хико ухмыльнулся.       – И кто получил место?       – Никто, – усмехнулся командир. – Кто-то опередил их обоих. Они оба были недовольны… – Он слегка покачал головой, а затем посмотрел на собеседника с более серьезным выражением лица. – В-общем… Я просто хотел предупредить вас, что следующие несколько часов буду очень занят, но приду за вами, когда церемония будет подготовлена. Вы можете занять себя чем-нибудь эти несколько часов?       Внезапная резкая боль пронзила грудь мечника, когда он вспомнил о предстоящих похоронах. Его встреча с двумя охранниками послужила неплохим развлечением – он почти забыл о них…       – Да… – тихо сказал он. – Я найду, чем заняться в это время.       Кацура уже пошел было, но повернулся на несколько секунд.       – Если хотите, можете воспользоваться моей комнатой, чтобы отдохнуть немного.       Пораженный этим неожиданным предложением, Хико посмотрел ему вслед, покачал головой и чуть улыбнулся.       Спасибо, Кацура-сан, думаю, я просто обязан так поступить… Но сперва…       Он развернулся и отправился на кухню.       Может, где-нибудь здесь есть саке…       Приложив некоторые усилия, Хико удалось выпросить бутылку у одной из горничных. Она не одобрила распитие алкоголя до обеда, так что собрала ему еды с собой вместе с саке.       Быстро покончив с едой, Хико отнес поднос обратно на кухню, чтобы наконец устроиться и насладиться своим напитком. Решив обойтись без чашки, он отхлебнул прямо из горлышка и менее чем за час опустошил всю бутылку.       Прислонившись спиной к стене, он закрыл глаза и задремал, чувствуя себя гораздо спокойнее, чем был до этого. Утомление снова одолело его, и он обнаружил, что клюет носом…       Хико проснулся через несколько часов, когда узнал ки лидера Чоушуу, приближающуюся по коридору. Поднявшись на ноги, он открыл дверь и вышел навстречу мужчине.       – Хико-сан, время, – торжественно сказал Кацура. – Вы хотите попрощаться, прежде чем идти вниз?       Мечник только молча кивнул, не доверяя себе. В груди была неприятная тяжесть. Через несколько минут он был в комнате его деши.       – Мы начнем, как только вы закончите, – тихо сказал Кацура. – Я буду ждать вас внизу. – Он повернулся и вышел из комнаты, и седзи за ним закрылись.       Оставшись один на один с телом Кеншина, Хико вдруг осознал, что он в последний раз видит лицо своего ученика. Присев рядом с футоном, он смотрел на его бледное лицо, стараясь запомнить каждую деталь… тонкие арки бровей, совершенный наклон носа, изящный изгиб губ, порочный шрам, уродующий некогда мягкую кожу щеки, блестящие красные волосы, обрамляющие лицо того, кого называли Химура Кеншин… Хико вдруг задохнулся и отвернулся, поднимая руку, чтобы зажать рот.       О боги… Я не могу…       Мгновение он боролся со своими эмоциями, крепко зажмурив глаза. Он сделал несколько глубоких вдохов и наконец восстановил контроль над собой, открывая глаза. Хико протянул руку и с нежностью провел пальцами по волосам своего деши.       – Прощай, Кеншин, – прошептал он. – Надеюсь, твоя следующая жизнь окажется лучше, чем эта.       Поднявшись на ноги, мастер меча задержался только для того, чтобы подхватить урну, которую он оставил рядом с футоном, прежде чем быстро выйти из комнаты.       Он встретился с Кацурой у подножия лестницы, и вместе они вышли наружу. Это был еще не поздний вечер, но зимнее солнце уже клонилось к закату, бросая оранжевые блики на двор и заливая все золотистым светом. Неглубокая яма в центре двора была заполнена дровами, а вокруг все было украшено белыми бумажными фонариками, рассеивающими окружающую тьму. Импровизированный алтарь – столик, покрытый белой тканью – разместили возле костра, и около него уже стоял благообразный мужчина, одетый в мантию священника.       Они коротко переговорили со священником, прежде чем присоединиться к остальным скорбящим, а урна, которую принес Хико, была оставлена на столике ожидать своего жильца. Через несколько минут все повернулись в сторону выхода из гостиницы, откуда двое носильщиков вынесли носилки с телом Химуры Кеншина, тщательно завернутое в саван.       Двое молодых людей поместили носилки на костре, почтительно отступая, а священник подошел ближе, повторяя сутры. Дым благовоний поднимался из его курильницы. Следующие полчаса прошли для Хико словно в тумане, он все пропустил… его сознание было сосредоточено лишь на фигуре в саване, лежащей поверх погребального костра, и том, что горькие воспоминания о его жизни сейчас исчезнут навсегда…       Наконец пришло время зажечь погребальный костер.       Решительно натянув на лицо маску безразличия, Хико молча наблюдал, как один из солдат шагнул вперед с факелом, чтобы поджечь сухие ветки под телом. Несколько мгновений ничего не происходило, а потом дерево начало дымить и полыхнуло сильным жаром. Мастер меча вздрогнул, и сердце его закричало в муках, когда пламя охватило тело его деши.       Кеншин…       Саван быстро сгорел, ненадолго открывая тело до того, как кожа начала чернеть и съеживаться. Затем пламя поднялось выше, милосердно скрывая страшную картину. Хико почувствовал внезапный приступ головокружения от горя в сочетании с тошнотворным запахом горящих волос и плоти. Закрыв глаза, он заставил себя глубоко дышать ртом, отчаянно пытаясь сохранить хладнокровие. Потеря контроля перед Кацурой уже была достаточным позором для него, и не было ничего хуже, чем сломаться перед всеми этими людьми.       Его глаза по-прежнему были закрыты, когда он ощутил утешающее прикосновение руки на своей руке. Нежного прикосновения оказалось достаточно, чтобы успокоить измученного мужчину, и он наконец смог взять себя в руки.       Тихо выдохнув, Хико открыл глаза и встал спокойно, снова надев жесткую маску, и наблюдал за тем, как пламя танцевало и взлетало, выпуская искры в ночное небо.       Прощай, Кеншин…