Меткий удар

— Кира! — кто-то окликает меня уже в аэропорту и повернувшись, я замечаю Тимати, который стоял и кого-то ждал. Позже, как оказалось, он ждал меня. — Тебе звонил Эд? — ко мне подбегает запыхавшийся мужчина и кладет руку на плечо. По его лбу течет пот и это явно свидетельствовало тому, что здесь все на иголках. — На каком основании его забрали? — спросила я, пока мы шли в сторону машины Тима. — Нашли наркоту в сумке когда он возвращался с бокса, — продолжил Тимати, после того как сел за руль. После заветного щелчка ремня безопасности мы тронулись. — Я уму не приложу, кому понадобилось Скру за решетку отправлять, — стал нервничать Тим, а я нервно теребила край майки и джинсовки, в которой ехала. До ментовки мы ехали в полной тишине, ведь я попусту не могла сказать и слова. Моего брата хотят посадить за наркоту. Что за бред? Кому в голову пришло, так мстить ему или… Или мне? Внутри здания было тихо, и это тишина давила мне на уши. С полумутным состоянием, я вместе с Тимати дошла до кабинета. В нем сидел Майор полиции и около него в наручниках Эд. Сзади стояла охрана. — Выграновская Кира Сергеевна? — обращаются ко мне и я киваю, садясь напротив брата. — И как так получилось, что у уличной бандитки дома нет наркотиков, а у её брата есть? — вопрос заставляет меня врасплох и я закусив губу, дрожащими глазами поднимаю взгляд на мужчину. — Вы хотите в чем-то обвинить меня? — спросила я, а мой голос стал дрожать. Где моя психическая подготовка, я же столько занималась над собой, чтобы в экстренных случаях и моментах не плакать и не биться в истерике. А сейчас, мой брат сидит напротив меня в наручниках и всё. Любимый человек без свободы напротив, и слезы будто и не уходили. — Ваш брат звезда, кумир тысячи подростков, создатель хитов, — начал перечислять Майор, а меня немного смутило. — А что же вы: не поёте, не помогаете, попадаете в обезьянник каждый второй день со своей подружкой. Вы — беда семьи. Вам надоело терпеть все это, вы покупаете наркотики и подкидываете их брату, — продолжает Майор, а слезы уже набегают к глазам и вот-вот я расплачусь. — Брата садят на 10 лет, потом медицинская помощь, это еще 3 года. А вы живете себе припеваючи, — заканчивает Майор, а я чувствую на себе взгляд Тима и Эда. Соболезнующий взгляд. — Да что вы такое несете, — пыхчу я и закусив губу срываюсь с места, но только замахнувшись над Майором Соколовским, как было написано, меня ловят охранники оказавшиеся в кабинете и одевают наручники. — Отпустите меня! И брата моего отпустите! Он не виновен! — Что же вы, гражданка, такая агрессивная, — пыхтит Соколовский и расплывается в ехидной улыбке. — Что ж, вашего брата я отпущу, но, — он замолкает, указывая жестом отпустить Эда, — вы останетесь со мной на десять суток здесь, для выяснения приговора по поводу вас, — улыбка победителя расползается по лицу мужчины и они вместе с Эдом и Тимом выходят из кабинета. — Чё уставились, амбалы? — рычу я на двух охранников, которые стояли передо мной и изучали меня похотливым взглядом. — Ты бы помолчала, дерзкая, — смеётся один бугай, поставив ногу на кресло и наклонившись ко мне. — А то и наказать можем, — он облизывает свои губы, а меня чуть ли не тошнит от этого жеста. — Так. Её в камеру на 10 суток, наручники снять, — в кабинет возвращается Соколовский и отдает распоряжение двум амбалам. Этого я и жду. Эти двое громил выводят меня из кабинета и ведут к камерам временного заключения. Около входа в камеру под номером «19» — мое любимое число, они снимают мне наручники и указывают на камеру. — Знали, что 19 мое счастливое число? — спросила я, потирая запястья и поднимая голову на громил. — Нет, — будто хором ответили те и покрутили головами. — Ну, теперь знаете, — ухмыляюсь и захожу в камеру, садясь на скамеечку и закидывая ногу на ногу. — Удачи, Sexy girl, — коверкает моё имя второй амбал, а я расплываюсь в хитрой улыбке, ложась на скамейку, и задумываясь о том, как там Егор. Стоп. Что?