Бригада с того света

Гордон проснулся от толчка в бедро. В каюте было почти темно, едва-едва работали ленточные ночники по периметру под самым потолком. Гордон недовольно потер пострадавшее место, пошарил и нащупал колено. С силой отпихнув его, он перевернулся на живот и зарылся в подушку. Недовольство продолжало тлеть, не давая задремать. Человек рядом ворохнулся и снова задрал колено, пихнув еще сильнее. Гордон стиснул зубы и решил перетерпеть. Может, уткнувшись в преграду, эта скотина успокоится. Скотина не успокоилась, ерзнула по постели и пихнула еще раз, словно задавшись целью сделать в канонире изрядную вмятину. Гордон помедлил, тоже согнул колено – и с наслаждением пнул. – Эй! Громкий возглас, полный возмущения, окончательно испортил весь сон. Теперь завозились и с другой стороны. Гордон с ненавистью вцепился в подушку, чувствуя, как из-под нее выскальзывает рука, поддерживающая подушку в удобном для самого Гордона положении. – Вы двое, – угрожающе прохрипел Хогби. – Спать не мешаем, да? – Че он лезет? – тут же возбух Джино. – Че он пинается? Слышь, ты че ноги-то распустил? – Я? – Гордон не выдержал и сел, спихивая с себя вторую руку Хогби. – Это я-то? Да ты елозишь, как крыса в трубе, ты ноги при себе держать не пробовал? – Уймитесь, – почти простонал Хогби. – Места же полно! – Ты б еще второе инженерное целиком позвал, – с несвойственной для себя ядовитостью сказал Гордон. – Вот тогда бы совершенно точно всем хватило. Корпоративное слияние! Хогби захрипел еще грознее, откашлялся и тоже сел. – Я вас обоих ненавижу, – мрачно сказал Джино и отвернулся, между делом пригребая подушку к себе. – Тебе, дырка от жопы, слова вообще не давали, – немедленно парировал Гордон. Хогби увесисто положил руку ему на плечо. Гордон тут же дернулся, сбрасывая неприятное прикосновение. Хогби перехватил его за локоть и наклонился ближе. – Че пялишься? – сквозь зубы процедил Гордон. – В морду захотел? Хогби открыл рот, и в эту же секунду под потолком пиликнуло. Ленты светильников начали наливаться ярким сиянием, пожирая милосердную темноту. – Да что такое?! – взвыл Джино, неистово дергая к себе укрывной лист. – Сговорились, что ли? Пидарасы! Между Гордоном и Хогби вспыхнула крохотная искра, тут же свернувшаяся в шарик, в свою очередь лопнувший и расплескавшийся полукругом логикалика. Плывущий в нем текст читался одинаково с разных сторон. "Превышено пороговое допустимое значение гамма-ритмов. Необходимо срочно обратиться к экипажу. Немедленно проследуйте к экипажу". – Ох ты ж, – медленно сказал Хогби, разжимая пальцы. Джино снова пнул Гордона, и канонир с трудом подавил резкую вспышку потребности немедля придушить собригадника. Свет резал глаза. Он заморгал и прикрылся ладонью. Из-под руки можно было увидеть, как Хогби с силой растирает лицо, механически проверяет щетину, пропускает пальцы сквозь выбеленные волосы и морщится от яркого света. И все это невероятно раздражало. – Я никуда не пойду, – объявил Гордон, в доказательство падая на спину. – Пошли они все на хрен. Это их забота, а не наша! Что вообще происходит? Джино свирепо рванул лист, который Гордон успел придавить. Ткань скользнула с раздражающим шорохом. Джино заворчал и перевернулся на бок, тщательно заматываясь в лист. Гордон подумал и пнул его под колени. – На хер иди! – Так, все, заткнулись оба, – потребовал Хогби. – И встали тоже оба. Штаны надеть, сопли подтереть. Бегом! – Понятия не имею, где мои штаны, – противным голосом сказал Джино. – Я никуда не пойду, – повторил Гордон. – А кто не встанет, не найдет штаны и не пойдет – тот получит пробой в табель. Джино засопел с особой ненавистью. Медленно сел и наполовину стащил с себя лист. – Мудак ты, Хог, и я тебя ненавижу, – обреченно сказал Гордон. – Я с тобой теперь даже срать на одном субстрате не сяду. И в паек наплюю, уж будь уверен! Джино, успевший свалиться с койки и ползающий в поисках штанов, поддержал его сдавленным хохотком. Затем издал торжествующий возглас, и в воздух взлетели зеленые форменные штаны. Шлепнулись они аккурат на колени Гордону. – Полный мудак, – повторил Гордон и принялся запихивать ногу в штанину, не поднимаясь. – Да вы что, совсем отупели? – не выдержал Хогби. – До вас не доходит, что творится? – Мне изгадили сон – вот что творится, – объявил Джино, поднимаясь во весь рост и застегивая ремень. – А еще сперли мою рубашку! – он пригладил смоляные вихры. – Это, слышь, Гордон, у тебя в ботинке какая-то блеванина. Гордон прикрыл лицо локтем и застонал. – Идиоты, – констатировал Хогби. – А что, у тебя есть для нас новости? – тут же озлобился Гордон. Хогби, успевший не только влезть в штаны, но и натянуть форменную серую футболку, поставил ногу на кровать и оперся локтем на колено. Гордон чуть подался назад. Почему-то обычно приятное присутствие иксар рядом на этот раз показалось тошнотворно неуместным. Внутри все требовало немедленной потасовки, бессмысленной и яростной драки. – Балансир, – сказал Хогби. – Он больше не справляется. Гордон медленно перевел взгляд на штурмана и увидел, как тот стремительно бледнеет. * * * Хогби с компанией маячили под дверью добрых пять минут. Малик перебирала комбинации запросов, то и дело косясь за прозрачную пластину. Хогби уходить явно не собирался. Трусливое желание ни в коем случае не выходить навстречу пока что побеждало. Очередной запрос, пережеванный обработчиком, ушел за край экрана, и вместо утешающих откликов высветилась длинная простыня, в которой с первого взгляда усматривалась цепочка из ошибок, накладывающихся друг на друга и плодящих новые. Хогби переступил на месте, и степень скорби ощутимо возросла на несколько пунктов. – Чтоб мне на том свете подавиться, – сквозь зубы пробормотала Малик. – Иблисова калоша. Зуль? – Некогда мне, – прорычали из-под стола. – Что там с разверткой? – Резонанс застрял, – доложила Малик. – Гюзель, не спи, твоя команда болтается у нас за дверью! – Уже? – Зульфар нервно дернула ногами. Хогби деликатно постучал по двери. – Сейчас! – Малик яростно помахала. – В смысле сейчас? – Зульфар выскользнула из-под стола. – Да это я не тебе. Гюзель! – Отстань, – пробормотала акустик, не открывая глаз. – Я держу. Последние хрен знает сколько часов Гюзель не отлипала от настроек микроклимата, пытаясь создать подобие ЭМ-поля Веги. Зульфар угукнула и снова закатилась под стол. Командир бригады приложил палец к виску и выразительно покрутил им, вдобавок сведя глаза к переносице. Потом еще и свесил язык. Малик помедлила, разглядывая иксар. Оружия при них не было, но кто знает, на что способны люди, у которых в голове прямо сейчас все идет вразнос. – Ну и что мне им сказать? – риторически вопросила Малик. – Что Родина их не забудет! – Надо было идти на комбайнера, – отчаянно сказала Малик. – Аллах, зачем я согласилась на эти... – слово "говны" чуть не вылетело, и ей пришлось сделать судорожный вдох, – курсы квалификации?! – Прекратите орать, – равнодушно сказала акустик. – Мне тяжело их стабилизировать. Малик покосилась на две консоли, развернутые по обе стороны кресла. Пальцы акустика скользили по ним в слепом режиме, и что-то определенно происходило. Ночь Малик так и провела в рубке, ожидая сигнала от бакена. А под утро выяснилось, что маленький засранец запутался в очастовке сигналов и всю ночь генерировал ошибки. – Готово! – Что? Починила? Зульфар опять выкатилась от стола, оттолкнулась руками и вскочила на ноги. – Нет, доступ себе открыла. Ща посмотрим! На всякий случай пощупав лицо, Малик убедилась, что ее не перекосило от бушующих в глубине души чувств, оглянулась и все-таки отлепилась от стола. Проекция логикалика осталась висеть, равномерно повторяя запросы – один раз в пять секунд. И один раз в пять секунд получая ответ: сигнал нестабилен, проведите корректировку. – Твою мать, – прошипела Малик и, окончательно сосредоточившись на иксар, с усилием обаятельно улыбнулась. За спиной у Хогби маячили двое: канонир и штурман-радист. Вид у них был взъерошенный, встревоженный и заспанный одновременно. Штурман сжимал в руках планшет, канонир нервно крутил тонкий шприц узнаваемого оранжевого цвета. Малик покосилась на стол – там валялся ее собственный шприц, отличавшийся лишь цветом: фиолетовый. Они болтались в открытом космосе без щитов, и мозгам приходилось несладко. Если б не чрезвычайные обстоятельства, Малик не преминула бы отпустить пару замечаний о недопустимом внешнем виде. Все трое выглядели так, будто только что вылезли из одной койки. Хотя, зная иксар, наверное, так и было. За шесть "бригадных" полетных сезонов из своих четырнадцати Малик привыкла, что иксар отираются друг с другом, формируя пары, тройки и даже квартеты – легко и без усилий. Точно так же легко они расходились, меняли предпочтения. Но старались не оставаться одни. А эти вроде и стояли рядом, но между ними словно включили устойчивое поле отражения. Еще чуть-чуть – и это выльется всем на борту "Хиджау" в большие неприятности. Она одернула полы кителя, прокашлялась и направилась к двери. – У вас с балансиром проблемы, – сказал Хогби вместо приветствия. Малик развела руками. Командир поморщился и взялся двумя пальцами за переносицу. Потом ими же насильно развел брови в стороны. В серых глазах мелькнула тень опасного раздражения. – Он работает в обратном направлении! – Что-что? – Ну, он не гасит ничего! – Хогби раскинул руки. – Не стабилизирует нас! Только больше злит! Малик криво улыбнулась углом рта. – Эй, парни, это было аварийное всплытие. Мы вообще без балансира сейчас. – Да-а? – изумился Хогби. – Просто быстро всплыли. Ничего удивительного, что вас до сих пор плющит. – А почему свет барахлит? – вскинулся штурман, сжимая планшет еще крепче. – Потому что общий энергоконтур, – уже без улыбки сказала Малик. – Еще вопросы по логике? – Не начинай, – Хогби махнул рукой. – Тут уже все еле до второй ступени тянут, какая логика. Сам он выглядел на целую третью. Малик хотела похлопать его по плечу, но одернула себя в последний момент. Даже на третьей ступени иксар куда хуже реагировали на прикосновения. – Клевета! – наконец очнулся канонир. Непричесанные волосы стояли дыбом. – Почему это на второй? Малик откашлялась и сделала полшага назад. – Мы делаем, что можем, – сказала она. – Вам лучше оставаться в каютах. Скорее всего, будем искать стоянку для диагностики. – Стоянка – плохо, – заметил Хогби. – У нас в маршруте лишней стоянки не записано. – Это тянет на заговор, – обвиняющее сказал штурман из-за командирской спины. – Возможно, и не понадобится, – утешающее сказала Малик. – Пока мы разбираемся. Хогби, пожалуйста, посмотри, чтобы все надели инъекторы. Если у кого-то нехватка – запас в лазарете. Хогби тяжело вздохнул и вновь обрел тот скорбный вид, что присущ лишь налогоплательщикам в момент получения налогового извещения. – А точно балансир не работает задом наперед? – Ну хочешь, я его тебе покажу? Он выключен. А мы в открытом космосе. – Может, это не тот космос, – зловеще сказал штурман. – Может, это изнанка. Другое измерение! Канонир несолидно хрюкнул. – Чтоб мне лопнуть! Вопль Зульфар заставил Малик подскочить. После нервной бессонницы последних полутора суток, ей показалось, что теперь-то они точно разваливаются на части. Иксар дружно шарахнулись. – Чтоб мне лопнуть, отклик! Вот те полумесяц! Малик крутанулась на месте и полубезумным взглядом впилась в подмигивающую точку маяка. – Где? – Гюзель выскочила из пострадавшего кресла, которое ей пришлось занять по праву последнего, и с разбегу едва не вписалась в экран головой. Голографическое плетение недовольно вздрогнуло и отодвинулось. – Двести пятнадцатый квадрант, – отрапортовала Зульфар, тыкая в логикалик. – Ребята из общего справочника! Во, смотрите, смотрите, так и сифонят! – Святые мощи, вот повезло! – выдохнула Гюзель. Малик развернулась обратно. – Вот и наладилось, – объявила она. – Всех прошу отступить по каютам и ждать новостей. Идет? – Идет, – согласился Хогби и одернул футболку. Малик кивнула, отступила на шаг, и дверь опять закрылась. Помедлив, Малик шевельнула пальцами, после чего пластина стала деликатно-матовой. А следом уже закрылась и вторая дверь – настоящая, бронированная, со звукоизоляцией. – Кто там сифонит? – уточнила Малик, стремительно направляясь к экранам. – Походу это... декампи, что ли? – Ну да! И сигнал такой характерный... Это... Это... – Перевал, – определилась Малик. – Какой перевал? – не выдержала Гюзель. – Вы попроще можете? – Автоматическая станция, – Малик уже перебирала справочник, то и дело протирая слипающиеся глаза. – Там даже персонала обычно нет, но зато точно найдутся средства связи. Не исключено даже, что диагностику можно провести. Насчет ремонта уже не скажу, но все-таки. – Диагностика – это как сканирование? – уточнила Гюзель. – Наши корабли особо не просканируешь, – хмыкнула Зульфар. – Нам бы шторм раскачать для начала, а там посмотрим. В крайнем случае запросим помощь. – А если у них тоже связь не работает? Зульфар потянулась и дернула акустика за ухо. Гюзель взвизгнула, отбивая жесткие пальцы. – Не каркай, – внушительно сказала Зульфар. Склонившись над логикаликом, Малик несколько минут рассматривала ландшафт, а затем быстро проложила курс сближения и выравнивания. Так же молча набрала стандартный запрос на стыковку, отметила его маркерами чрезвычайной ситуации и отправила на бакен. В изнурительном ожидании автоматического ответа она следила, как Зульфар сосредоточенно уничтожала уже вторую пачку печенья. Настройщице Малик слегка завидовала. Та поглощала сладкое в огромных количествах. Зачастую можно было встретить ее в буфетной зоне, где Зульфар сосредоточенно намешивала воду с глюкозным сиропом. И ничего ей за это не было – ни кариеса, ни лишнего веса. Просто безобразие. Но так же Малик иногда видела, как Зульфар методично ставит уколы, заряженные еще похлеще глюкозы. Химическая топка модифицированного тела требовала ресурсов. Поэтому на печенье Зульфар никто не посягал. Даже иксар быстро запоминали, что лучше не трогать последнюю конфету, если где-то рядом ошиваются почти два метра крепкого нрава, одетого в ярко-оранжевый комбинезон, украшенный эмблемой службы технической поддержки. – Мгм-м! Из размышлений Малик выдернуло мычание Зульфар. Настройщица замахала оберткой, тыкая ею в круг логикалика. Малик переметнула взгляд и застыла, соображая. – Ответь уже, – сказала Гюзель в полной тишине. Вместо официального ответа на экране засветилась иконка вызова. Прямой вызов шел не через шлюз, а на бакен. Спохватившись, Малик пригладила волосы, одернула воротничок, откашлялась и, наконец, провела пальцем по значку. Изображение формировалось добрый десяток секунд, то и дело пропадая целыми пикселями. А затем сложилось в картинку. И инопланетчик зашевелил клыками. – Зачем вы находитесь в этом секторе? Малик открыла рот, но не произнесла ни слова. Перевод сработал идеально, логикалик сразу же подхватил модель чужого языка. Но вот люди так быстро перестроиться не смогли. Из ступора Малик выдернул шорох. Метнув взгляд в сторону, она заметила, как Зульфар почти судорожно прячет обертку в нагрудный карман. – Э, здравствуйте, – осторожно сказала Малик. – Рейсовый корабль "Хиджау", бортовой номер три тысячи семь, – она мысленно встряхнулась, и голос стал значительно тверже. – Ввиду чрезвычайных обстоятельств вынуждены прервать транзит. А вы? Изображение подрагивало, пауза длилась пару секунд. – Ковчег "Толуокк". Мы первыми заняли эту станцию, хуманк. – В смысле заняли? – Малик проигнорировала типичную для яутжа невежливость. – Это станция декампи, общий перевалочный пункт. – Занято, – яутжа щелкнул клыками. – Мы пришли первыми. Перевод запаздывал всего на секунду, но этого времени Малик хватило, чтобы возмутиться до глубины души. Люди до сих пор считались несколько ущербной расой, даже на экономические советы их приглашали крайне неохотно, отговариваясь тем, что человеческий сектор еще слишком мал, чтобы оказывать существенное влияние на политику. Яутжа вообще с людьми старались не контактировать. Оказалось, человечество встречалось с ними очень давно, и в основном это были встречи из разряда "поохотимся же на тупых аборигенов". Злость вспыхнула ярко и чисто. – Да идите вы на хер! Перевал – станция для всех, любой может припарковаться! Если вам не нравится наше соседство – валите куда подальше! – Мы тяжелый ковчег! – прорычал яутжа. – Ресурс занят! По общим классам у нас преимущество, наш дифферент сто сорок! А вы легкий рейсовый корабль! Малик сложила руки на груди и осклабилась. – Какой дифферент? – зашептала Гюзель. – Это что такое? – Величина писькомерства, – прошипела Зульфар в ответ. – Сейчас сама увидишь. – Да, мы рейсовый корабль, – согласилась Малик. – Рейсовый транспортник. Мы ведем астероидный рудный комплекс. Общий дифферент шестьсот пятьдесят. Яутжа дернул клыками, и выражение морды неуловимо изменилось. Хотя в мимике безносых клыкастых Малик не особо разбиралась, но сейчас ей казалось, что яутжа просто охренел. Зульфар показывала большие пальцы. Акустик восхищенно закатывала глаза. Яутжа чуть оглянулся и снова уставился на пилотессу. – Ковчег "Толуокк" на линии. Приветствуем вас по стандартам Списка. Вам нужна помощь? Гюзель беззвучно захлопала. – У нас авария на борту, – уже без официальной чеканки сказала Малик. – Мы шли транзитом и вываливаться наверх не собирались. Нужна срочная диагностика. Шторм... то есть, циклотронный преобразователь не запускается. Яутжа молчал. Малик уже заподозрила, что связь прервалась. – Хорошо, – наконец, изрек клыкастый. – Ожидайте. В течение часа мы скорректируем вращение и сообщим вам. Связь тут же прервалась. – И что, мы будем ждать? – нарушила тишину Гюзель. – А, допустим, они обманывают? – Еще чего, – Малик подтянула голенища. – Мы уже вышли на курс и, если потребуется, я их на таран возьму. Вот прям заводом по зубам! – А если они будут стрелять?! – А если мы крякнемся, потому что побоялись к ним подойти? – Сапоги пророка, зачем я вообще согласилась на этот вылет, – нервно сказала Гюзель. – Вот тебе и сопровождение вахты. Полный борт дебилов! – Да ладно, они ребята крепкие, – утешающе сказала Зульфар. – Выдержат! – Люблю уверенных в себе людей, – ядовито сказала акустик и демонстративно опустила пальцы на клавиатуру. – Сделаю-ка я парням загрузочную спецификацию на яутжа. – Серьезно? – изумилась Малик. – Мозги же перегрузятся! Им и так досталось! Гюзель подарила ей странный взгляд, но тут же успокаивающе подняла ладонь. – Я не собираюсь туда язык грузить. Только поведенческие подсказки. Справятся. * * * В коридорах стало не просто прохладно, а холодно. Гордон подтянул застежку скафандра под самое горло и похлопал по регулятору. "Пленка" начала нагреваться, Гордон выдохнул и заметил еле уловимый парок. Иблисово корыто трещало по швам. У развилки он столкнулся с Грегором. Краснота скафандра исчезла, превратившись в умеренные вставки на черном поверх стандартных бирюзовых, но даже эти осколки цвета бросались в глаза. Гордон демонстративно прикрылся ладонью. – И что вылупился? – поинтересовался технолог самым командирским тоном. – У тебя что, хер на меня встал? – Никак нет! – проорал Гордон, заставив технолога шарахнуться. Грегор тут же опомнился, начал стремительно выравнивать цвет лица и вставок и, наконец, после долгих секунд раздумий выдал очередной перл: – Значит, я не достоин, да? Я, стоящий миллионы? Гордон тоже взял паузу, но с ответом не нашелся и предпочел гнусно захохотать. Грегор надулся так, что стал похож на редкую красную рыбу, и Гордон захохотал еще громче. – Ладно-ладно! – замахал руками технолог. – Тьфу, отмороженные, как вас вообще на борт взяли! Гордон перестал ржать, но заухмылялся не менее гнусно. – Через постель. А что, завидуешь? Грегор покрутил пальцем у виска, Гордон хохотнул еще раз и великодушно умолк. Словно в противовес коридорам, в кают-компании было жарко. Гордон потянулся к терморегуляторам при входе, но живо представил, как аварийный переключатель, работающий только в режимах "говно не греет" и "адская топка" заставит его стучать зубами и передергивать режимы "пленки", и отдернул руку. Другие иксар ему вряд ли бы сказали большое спасибо за такие эксперименты. Машинально он нашарил взглядом Джино. Штурман прижимал к груди планшетник – так же бережно, как Дорохов руку – и, встретившись глазами с Гордоном, немедленно сделал выражение лица, словно уже вскрыл очередной заговор. Гордон в ответ глаза закатил и неистово мотнул головой, показывая, что параноидальные идеи слушать не будет. После общения с Малик он не мог думать ни о чем, кроме будущей стоянки. Объявления от акустика запаздывали, и принудительно согнанные вместе иксар начали ерзать. Второе инженерное в полном составе сосредоточенно расписывало "тактическую" на планшете, разложенном прямо на полу. Баль с Дороховым пялились им через головы, явственно изнывая от скуки. В космах Баля поблескивало с десяток цветных резинок. Остальные наблюдали транслируемые на экран виды открытого космоса. Гордон яростно почесал спину, умудрившись достать между лопаток, подошел ближе и тоже уставился на экран. – Всем привет, – сказали с потолка. Иксар мгновенно встрепенулись. – Есть новости, парни, – продолжала акустик. – Мы встаем на перевале. Через пару часов будем на месте... – она на мгновение умолкла, и Гордон неосознанно вытянул шею, прислушиваясь. – Действовать будем по ситуации, основной план – подремонтироваться. Постарайтесь запастись терпением. Еще там у нас будут соседи, это ковчег яутжа "Толуокк". Не думаю, что придется вступать с ними в контакт, но спеку для вас сделала. Лучше ее накатить. Всем хорошего дня. – Так это мы еще неделю тут сидеть будем? – тут же возопил Амон. – Кто заплатит мне за лишние часы в этой должности?! Когда я уже смогу начать спать с женщинами вместо вас?! – Ах вот значит как? – возмутился Трой, привставая с места. – Вон из койки! – поддержал его Чед. – Вакантное место! – обрадовался Кравец, съезжая с подлокотника дивана. – Бороду сбрей, – хором сказали оба "рогаточника". Краем уха вслушиваясь в завязавшуюся склоку насчет значения бороды и ее цветовой гаммы в жизни взрослого человека, Гордон пялился на экран, куда уже вывели изображение пирамидки станции и прицепившегося к ней ковчега. Больше всего он походил на самоходный улей. Гордон на миг представил, как из улья вылетают злые боевые пчелы кораблей яутжа, и под ложечкой сладко ухнула пустота. Не страх, а предвкушение драки, да что там – целого сражения. – ...а я говорю, это моя установка и она останется при мне! – Побойся Аллаха, ты что, к ним в гости намылился? – На хер иди! Шумели так яростно, что мечты Гордона испарились в пламени свежего раздражения. Первое звено дружно обернулось, и на лицах крупными буквами проступило то же самое чувство. Первое инженерное дружило с Ларри, обычно вставая на защиту исследований, но на этот раз Ларри явно умудрился достать товарищей до печенок. Гордон осторожно подошел к двери. Ларри пер комбайн. Группа поддержки в лице Курта тащилась следом за полимерщиком, поливая его увещеваниями и проклятьями. Комбайн шел на собственной гусеничной платформе и весил как три полимерщика, поставленных на четырех технологов. – Совсем с катушек съехал, – удовлетворенно сказали рядом. Гордон резко обернулся. Джино подкрался неслышно. Губы его кривила злорадная улыбка, одним глазом Джино то и дело косил в планшет. – Как знал, – зловеще сказал он. – Я все знал. Я подсчитывал, у кого раньше всех мозги в штаны утекут. Вот, пожалуйста, самый нестабильный экземпляр... Ты б еще криоцистерну с собой попер, дурень! – заорал он. От внезапного вопля Гордон шарахнулся. – Что же вы, друзья хреновы, уколов ему не понаставили? – продолжал надрываться Джино. – Хватали бы коллегу и совали ему градусник в жопу! А? – Сам в жопу иди! – заорали из первого звена. Ларри не отвлекался. Он нажимал плечом на комбайн, и тяжелая машина медленно ползла к выходу. Лоб полимерщика покрылся крупными каплями пота, потемневшие глаза лихорадочно поблескивали, длинные пряди липли к вискам. И впрямь можно было подумать, что Ларри скосила мозговая лихорадка. – А все пробирки-то помыл? – снова заорал Джино. Гордон сделал к нему шаг и, морщась, зажал рот ладонью. Реакция была ожидаемой: Джино тут же впился зубами и коротко, резко ударил под ребра. От удара Гордон успел уклониться, так что локоть только чувствительно прошелся по боку. Джино ударил еще и коленом – Гордон выставил бедро. А мгновением позже разжал ладонь и отскочил. Джино оскалился. Планшетник занял место на поясе, а штурман медленно и выразительно закатал рукава по самые локти. Загорелые жилистые руки напряглись. Джино сделал приглашающий жест пальцами. – Хватит, – сказал Гордон. – Не дури ты. Сейчас еще эта явится... Увидит, на поводок посадит. Джино дернул уголком рта, перестал улыбаться и сплюнул на пол. – Ларри! Да ты спроси сначала, пустят ли нас туда! – уже обычным тоном посоветовал он. Полимерщик остановился. Выпрямился и обеими руками пригладил волосы, пачкая светлое темным. Лихорадочный румянец пропал, и по всей роже техника сыпанули привычные веснушки. Курт облегченно вздохнул. – А вот и спрошу, – сказал Ларри и рысью устремился дальше, бросив комбайн. * * * Терпения у Малик хватило ровно на один час и десять минут, в течение которых она перерыла все, что смогла найти на расу клыкастых. "Хиджау" медленно перестраивалась на орбитальную кривую. Яутжа больше не выходили на связь, и Малик слегка нервничала. А затем она решительно взялась за панель логикалика. Яутжа не отвечали еще пять минут. Потом на экране неохотно мигнул значок. – Это снова мы, – сказала Малик. Будто кто-то в этом участке космоса еще мог докучать яутжа. – Идем на стыковку по плану, – она помедлила и небрежно уточнила: – Мы же обо всем договорились? Никаких проблем? К концу ее речи видеосвязь еле-еле установилась. Яутжа молчал, но шевелил клыками и двигал зрачками. Запаздывание сигнала длилось еще пару секунд, а затем с ощутимым вздрагиванием передача синхронизировалась. – Вы нам и так доставляете проблемы, – беспардонно сообщил яутжа. – Вы уверены, что вам необходима стыковка? "Почему мы вообще уговариваем их?" – засветилось на вспомогательной панели. Малик с досадой нахмурилась. Зульфар, конечно же, промолчать не могла. Удивительно, как психологи приемной комиссии разрешили выйти в открытый космос человеку, настолько непримиримо и откровенно враждебно относящемуся к другим расам. – Ну, если вы готовы немедленно подарить нам другой рейсовый корабль... – Нет, конечно, – буркнул яутжа. – Учтите, ваша масса больше, чем у станции. Действуйте аккуратно. – Мы умеем маневрировать, – сдерживаясь, ответила Малик. – Просто почти разваливаемся. Яутжа защелкал клыками, и логикалик подсказал, что клыкастый негодует. Малик чуть улыбнулась. – Честное слово, это не диверсия с целью атаковать ваш борт стадом агрессивных дебилов и захватить ваши секреты. Яутжа склонил голову к плечу. Голограмма показывала его лишь до середины груди, и тем не менее Малик обратила внимание, как напрягаются широкие плечи. – Прошу прощения, нервное, – быстро сказала она. – Накатывает нестерпимое желание плоско шутить. Просто у нас есть пассажиры, у которых... – Проблемы человеческого вида, я знаю о таких, – прервал яутжа. – Надеюсь, вы войдете в стыковку гладко, иначе не хотелось бы расстреливать вас вместе с дебилами ради сохранения наших секретов. Малик постаралась выдержать лицо, но, похоже, ей это не удалось. – Тоже пошутил, – невозмутимо сказал яутжа. – Значит, мы в расчете по шуткам, – Малик вновь смогла улыбнуться. Одновременно на экране засветилась сетка корреляции. – А кто из вас технический специалист? – уточнил яутжа. Зульфар приподнялась с места и помахала. – Привет, это я! Яутжа развернулся и нашел ее взглядом. – Ты знаешь, что нужно починить, чтобы вы как можно скорее покинули станцию? Теперь Малик задрала брови. Времени яутжа явно терять не собирались. – Всё! – страстно сказала Зульфар. За спиной зашелестела дверь. Малик обернулась и тут же замахала руками. – Я требую пустить меня на корабль чужой расы! – сходу заявил Ларри, врываясь в рубку. – Это редкий исследовательский шанс! Орал он так, что не услышать его яутжа не мог. – Иди отсюда! – простонала Малик. – Кто пропустил? – Кто это? – поинтересовался яутжа у нее за спиной. – Ага! – вскричал Ларри и ринулся на приступ. Малик попробовала загородить ему путь, но полимерщик ловко уклонился. Тормознув рядом с Зульфар, он ткнул пальцем в экран. – Вы тут специалист по контактам? – почти отзеркалил он недавний вопрос яутжа. – Допустим, – проскрежетал клыкастый. Логикалик добавил пометку веселья. – Мы должны вступить в контакт! – объявил Ларри. Зульфар тяжело вздохнула. Подняла руку и с размаху опустила на плечо иксар. Ларри присел на месте. – Твоя аура изменилась, значит, ты злишься или огорчена, – заметил яутжа. – Пристыжена, – прохрипел полимерщик. – Так людей бить! Ученых! – Идиоты на борту, – хладнокровно пояснила Зульфар. – Понятно. Меня зовут Найроко, я веду направление сложных механизмов. Полагаю, если ты, самые умные мозги, разберешься со схемой и сумеешь пересказать основные принципы, то мое подразделение сможет оказать помощь. И вы избавите нас от своего присутствия. Зульфар нервно сцепила свободные пальцы за спиной. Малик молча сочувствовала приятельнице: настройщики не знали, как работает махина космического корабля. Техническая часть занимала семьдесят процентов всей площади. Еще двадцать пять – доки под грузы. И только пять процентов доставалось людям. Один человек не мог держать в уме мириады справочных данных, описывающих этот колосс. – Шторм, – наконец, сказала Зульфар. – В смысле, циклотронный двигатель. Он действует по общей технологии. И еще есть зависящий от него балансир. Это устройство, которое... влияет на мозги. Сглаживает агрессию. – Душит нашу индивидуальность! – встрял Ларри. – Так что насчет контакта, друзья? – Нет необходимости. Если общая технология, то вы просто подключитесь к системе диагностики станции. Я отправлю схему. Если после этого останутся вопросы, мы готовы оказать помощь. – Отлично, – с облегчением сказала настройщица. – Да, меня зовут Зульфар. Очень приятно. – Тогда держите нас в курсе. Яутжа отключился. Малик перевела дух. – Ну как так можно? – огорчился Ларри. На веснушчатой физиономии проступило искреннее огорчение. – Ты откуда здесь нарисовался? – накинулась на него Малик. – Издеваешься, что ли? – Она меня пустила, – безмятежно ответил Ларри, ткнув себе за спину, и тут же тщательно пригладил волосы. Малик оглянулась на вход. Там никого не было. – Кто "она"? – Дверь, – снисходительно объяснил Ларри. – Уже и дверь на распознавание не работает, – проворчала Зульфар. Малик подавила желание поправить сапог. Ей приходилось тщательно контролировать себя, чтобы не поправлять зеркально блестящие голенища каждые пять минут. Любая складочка на безупречной поверхности вызывала невроз, конкурировать с которым могли разве что дополнительные условия полета, вроде загрузки толчковых ускорителей под малые скоростные суда. * * * После долгожданной стыковки "Хиджау" ничего вопиющего не происходило, и иксар быстро утратили интерес к происходящему. Гордон свалил одним из первых. Теперь он стоял посреди каюты и отчаянно тупил. Хлопнув себя по бедрам в раздражении, Гордон плюхнулся на пол и скрестил ноги. Зачем-то же он поперся сюда, держа в уме что-то важное. В воздухе сформировался и начал яростно подмигивать элемент логикалика. Гордон попробовал отмахнуться, но элемент тут же развернулся в небольшое окно. Логикалик предлагал ознакомиться с упрощенной версией статьи о яутжа. Такое специальное издание для иксар о самых интересных вещах: как у них там обстоит с поспать, пожрать и потрахаться. Решительным взмахом канонир велел логикалику свернуться, но полукружье интерфейса сердито мигало, не уходя. Гордон заворчал. Упрямство тупой машины любому испортило бы настроение. С другой стороны, если логикалик настаивал, может там было что-то важное. Гордон лениво провел пальцем, разрешая интерфейсу раскрыться полностью. Сведения тут же выстроились кружками по рангу. В каждом была краткая, в несколько слов выдержка. Гордон отмахнулся от обычаев, финансовых вопросов, долга чести и общественного строя. Настойчивее всего подсвечивались кружки про еду, атмосферу и дипломатию. Гордон ткнул во все три. Еда для людей не годилась, вода подходила, воздух тоже подходил, а дипломатические отношения... Гордон озадаченно потер подбородок, машинально нащупывая щетину. Написано было "настойчиво любопытны". Дальше предлагалось развернуть целую статью. Гордон послушно ткнул, но, едва заскользив взглядом по строчкам, с разочарованием понял, что текст слишком сложный. – Говно, а не составители, – пробормотал он. – Нет чтоб сразу в мозги... О! Он вспомнил: нужно было накатить спеку по яутжа. С силой зарывшись пальцами в волосы, Гордон яростно помассировал череп. Вся проблема близких контактов с другими расами – в полном незнании тела. Нет смысла бить под дых того, кто дышит иначе. По яйцам – у кого их нет. По уязвимым точкам – если они совсем в других местах. Приняв это во внимание, люди постарались создать технические спецификации на каждый чужой вид. Дело было важное, но Гордон все-таки медлил. Спека тоже занимала место в мозгах и отбрасывала нормального иксар еще чуть-чуть к тому порогу, за которым сплошные неприятности. Вздохнув, Гордон перестал ворошить волосы и тяжело поднялся. Протопав к панели прямого контакта, он обстоятельно уселся в кресле, поставил ноги на упоры и поерзал, притираясь к спинке. Жесткий материал на мгновение стал податливым и тут же вновь застыл – но теперь надежно обхватив пользователя. – Спеку по расе яутжа, – пробурчал Гордон, одновременно набирая команду. Волосы на загривке тут же начали подниматься дыбом – вокруг головы сгущался контур передачи. Зачесалось в глубине глазных впадин, закололо в челюстях и, наконец, мощно свело шею. – А-ах... Сами по себе ценные знания укладывались в голову безболезненно. Но побочные эффекты могли довести почти до припадка. Гордон стиснул зубы, уперся ногами и вцепился в подлокотники. Напряжение выросло еще больше: в нос будто вставили два электрода, пытающиеся дотянуться прямо до мозга, в ушах противно заскрежетало, плечи повело, поднимая одно выше другого. Голову клонило набок так, что похрустывало за левым ухом. – Н-ну же! – простонал Гордон, зажмуриваясь – глаза лезли из орбит. – Н-ну-у! Аллах! В мозгах словно лопнул и распустился бутон. Гордон обмяк всем телом. Нестерпимо захотелось жрать, но он не мог поднять отяжелевшую голову, болтавшуюся на тонкой ниточке шеи. В дверь забарабанили. Гордон дернул ногой, застрял в "стремени" и дернул еще раз, накаляясь со скоростью света. – Открывай, говна кусок! Голос долетал еле слышно, но это значило, что глотка у стучавшегося – будь здоров. Изоляция на "Хиджау" стояла хорошая, доставшаяся в наследство от первых перелетов, когда психику переселенцев старались сберечь всеми силами. Гордон отчетливо ощущал, что его психика уже где-то ближе к буйному помешательству. – Открыть дверь! – рявкнул он. Логикалик тревожно замигал. Как и предупреждали перед вылетом – внешняя система плохо работала с вздрюченными пользователями. В дверь опять ударили: теперь, похоже, ногой. Гордон выпутался, вскочил и промаршировал к выходу, сжимая кулак и воображая его столкновение с чужой кривой рожей. Почему-то он был уверен, что за дверью Дорохов. Вконец оборзел и напрашивается на рихтовку носа без анестезии. Ударив по панели, Гордон занес кулак на уровень плеча и крутанул кистью. Пластина скользнула в сторону очень медленно. – Как ты посмел меня оскорбить, дрисня ходячая? Гордон ударил, не глядя. Удар канул впустую, и только после этого Гордон сообразил, что приперся мотать ему нервы явно не Дорохов. – Ах ты еще и драться, сукин сын, – почти с удовлетворением сказал отступивший на шаг Грегор Кальдер собственной персоной. – Гондон! Штопаный! – Че надо?! – заорал Гордон. Технолог выпятил грудь и сделал шаг вперед. Гордон снова сжал кулак, но без особой уверенности. Он не чувствовал злости в человеке напротив. Только бушующее негодование. – Как ты вообще посмел сказать, что у тебя на меня не стоит? – продолжил Грегор, делая еще шаг. Гордон задрал брови и уставился на технолога, слегка открыв рот. – Это, блядь, оскорбительно, – с чувством сказал технолог. – Как может у кого-то не вставать на меня? Гордон обнаружил, что пятится. Грегор схватился за футболку и начал решительно стягивать ее через голову. – Как на это может не стоять? – приглушенно раздалось из тканевых объятий. – Легко! – очнулся Гордон. – Или, может, ты знаешь какие-то секретные рецепты? Может у вас, придатков к бульдозеру, на этот случай есть домкрат? Или какой-нибудь полимер?! Грегор швырнул в него скомканной футболкой. Поймав комок, Гордон пульнул его обратно, не прекращая пятиться. Технолог отбил подачу, и футболка шлепнулась на пол. Гордон остановился за полшага до койки. – Вот на это, – Грегор развел руки в стороны, чуть запрокидывая голову, – и не стоит? Да ты охренел, канонир! Это просто оскорбительно! – Да ты восемь раз уже сказал, что оскорблен! – зашипел Гордон в ответ. – Мутит уже! Еще раз повторишь, и я на тебя наблюю! Грегор опустил голову, заморгал и озадаченно упер руки в бедра. Гордон вздохнул и сел. Технолог сделал шаг вперед. Гордон откинулся на локти, подтянулся и оттолкнулся пятками от края койки. Грегор проследовал за ним, скинул корабельные тапки – противоскользящие, антистатические – и, взобравшись на койку, без сомнений уселся поверх чужих бедер. – Все равно не стоит, – мстительно сказал Гордон. – А еще у тебя скафандр цветом любого до импотенции доведет. И приземлением такую не вылечишь! – Да ты знаешь, сколько это стоит? Гордон закатил глаза. История физиономии Грегора уже стала притчей во языцех среди всей бригады. Грегор не упускал шанса заново рассказать, как он разбил морду на любительских гонках, и как эту морду собирали лучшие специалисты Веги по кусочку. За огромные деньжищи. В особо исключительных случаях техника Кальдера ядовито звали Грегор-на-Миллион. – Я в большинстве, – угрожающе шевельнул плечами Грегор, – и я тебя сейчас придушу. Обидно, между прочим. Всем нравится, а ему не нравится! И он на самом деле потянулся, сжал Гордона за шею и пару раз тряхнул. Гордон демонстративно закатил глаза, свесил язык и подождал, когда его потрясут еще немного. – Смотри, придушишь и навечно останешься с мыслью, что у кого-то не встал, – предупредил он. Технолог зарычал. Гордон мгновенно выбросил обе руки, обхватил Грегора за пояс, дернул на бок и крутанулся. Под приглушенный возглас технолога они поменялись местами. – С дексой или без? – осведомился Гордон, глядя сверху вниз. Хотя, по большому счету, при виде Грегора можно было обойтись и без химии. Надо было отдать должное медикам Веги – результат ошеломлял. Одни только губы чего стоили. Грегор прищурился и очень медленно улыбнулся. Гордон почувствовал, как теряет волю. – Без. Шайтан возьми, мне нужен реванш, и я устрою его без Иблисовых таблеток. Гордон почувствовал, как на его бедрах крепко сжимаются чужие ноги и охотно нырнул вниз. В конце концов, иксар на то и иксар, чтобы справляться даже без стояка. * * * Малик ворвалась на мостик под негодующее кудахтанье системы тревожного оповещения. – Что случилось?! – Спокойно! – Зульфар вскинула руки. – Это мы! Тест! На развернутых экранах маячило три одинаковых клыкастых рожи, и все три одновременно перевели на нее взгляд. Малик метнулась взглядом с экрана на экран, спохватилась, пригладила волосы, машинально проверяя выбившиеся из хвоста пряди, и одернула мундир. Гневно втянула воздух и едва не чихнула. В носу остро кольнуло. Она машинально хлопнула по бедру, но маску не нашла. – Почему без предупреждения? – Мы предполагаем, что поломка вашего оборудования может носить не случайный характер, – прощелкал яутжа. Желание чихнуть тут же исчезло. – В смысле? – она покосилась на настройщицу. – Вы уже протестировались и что-то нашли? – Мы еще только-только стыкуемся со станционным диагностом, – буркнула Зульфар. – Просто эти парни, – она ткнула в экраны, – утверждают, что такие повреждения им знакомы. – Какой еще, к Иблису, неслучайный характер? Яутжа переглянулись прямо на экранах, а потом средний щелкнул клыками. – Мы полагали, что есть неизвестный ответчик, который повлиял на ваше оборудование. Малик машинально оглянулась, ища какие-то зримые свидетельства. Вроде кусков системы контроля потока, облепленных предательскими следами зубила или хотя бы вопиющими отпечатками пальцев. Потом мысли перескочили на второй груз, и она нахмурилась. – А поподробнее? Кто на какое оборудование повлиял? – Извне, – уточнил яутжа. – Вы с кем-то вступали в конфликт? – Да мы в сжатом пространстве были! – не выдержала Зульфар. – С кем мы там могли конфликтовать? С гасильщиками, что ли? Яутжа молчали, словно не получив перевода. – Короче, не с фольклорными же существами, – исправилась настройщица. – Да, нам что-либо о фольклорных существах неизвестно, – кивнул яутжа справа. – Быть может, это кто-то из ваших пассажиров-идиотов? – Не сметь обзывать наших идиотов идиотами, – потребовала Зульфар. – Это исключительно наше право! А вы должны относиться к ним с уважением. Верно, Малик? – Верно, – согласилась Малик, подавляя невольную улыбку. – Очень похоже на прямой удар, – проворчал техник. – В любом случае, у вас неприятности. – Это я и так вижу, – вздохнула Малик. – А прямо сейчас вы что тестировали? – Очередной запуск, – Зульфар потерла шею. – Кстати, почему никто не заказал мне энергетиков? – И что нам дал этот запуск? – не отступила Малик. Средняя рожа на экране явственно подалась вперед. Остальные технические специалисты тут же устремили взгляды в потолок, мгновенно создав иллюзию, что присутствуют тут исключительно на правах мебели, вернее, ее голографического отпечатка. – Все очевидно, капитан, – сказал яутжа. – Вы сбросили максимум энергии на щит и разрядились. Но вам повезло. Это перевалочная станция, поэтому здесь есть оборудование зарядки. Учитывая баланс мощностей, полная зарядка займет сорок восемь часов. – Щит! – выразительно сказала Зульфар. – Где? На "Хиджау"? – Полная зарядка? – растерянно переспросила Малик. Во-первых, про зарядку двигателей она слышала только теоретические рассуждения. Люди использовали общую технологию рас Списка, но еще никому не доводилось выжать двигатель досуха. Малик вообще плохо представляла, как такое происходит: в воображении это выглядело, как гигантский корабль, сифонящий откуда-то из-под кормы. Во-вторых, выдвинутая клыкастым теория не увязывалась с реальностью, но странным образом дополняла утечку потока в неизвестное тороидальное включение. Яутжа что-то сказал, и она вздрогнула, выныривая из размышлений. – Почему это сначала вы? – возмутилась Зульфар. Серьги гневно зазвенели. Малик силком прокрутила в голове последние несколько секунд, и память послушно отдала требуемое – яутжа сказал, что первыми будут заряжаться они. – Потому что мы пришли раньше, – отрезал клыкастый. – Мы выполняем рейс, поэтому нам важнее! И дифферент у нас больше! – Мы выполняем исследовательскую миссию! – тоже повысил голос яутжа. – И у нас на борту оборудование, которое требует постоянной поддержки! – С каких это пор вы заговорили о важности своей миссии? Кажется, кто-то из вас ссылался только на нормативы масс! – Вы вообще платежеспособны, хуманк? Зульфар зарычала. Малик быстро вызвала станционного "кассира" и запросила данные: сколько стоит диагностика, сколько стоит полная зарядка циклотронника емкостью один и восемь. Получившиеся цифры заставили ее мысленно содрогнуться. Она перекинулась на раздел с услугами связи через выделенную линию станции. Ценник выходил немногим дешевле, чем полная диагностика. – Конечно, платежеспособны, – сквозь зубы сказала она. – Интересно, какой у вас ранг. Яутжа что-то булькнул, и переводчик скрупулезно перевел в единицы рангов, установленные декампи для перевала. Получился стандартный синий. Не отрываясь от экранов, Малик запросила сдвижение по рангу в более высокую приоритетность, посмотрела на обновившиеся цены и поняла, что в итоге дешевле будет потратить лишние пару дней, ожидая очереди. – Пока диагностируемся, – пробурчала она, – там посмотрим. Но уж как минимум мы на равных! Яутжа фыркнул и посмотрел куда-то за край собственного экрана. Малик быстро подтвердила оплату диагностики, мысленно содрогаясь и деля расходы пополам на экипаж. – Прекрасно, – сказал яутжа. – Тогда мы разойдемся мирно. – Нужно заключить какое-нибудь соглашение? – уточнила Малик, разрывая тишину. – Доброй воли сторон достаточно, – проворчал яутжа. – И в качестве жеста доброй воли добавлю для вас, хуманксы: зарядка идет в потоковом режиме и совпадает со сжатием на три бар со всплесками до четырех. Подумайте о пассажирах. Голограммы разом отключились, оставив экипаж в тут же странно опустевшей рубке. – Зашибись, – Зульфар села в кресло. – То-то Гюзель порадуется. Что там насчет уровня платежеспособности? Все плохо? – Здесь все такое дорогое, что даже дышать надо с осторожностью, – с досадой сказала Малик. – Диагностику оплатим, в смысле, я уже оплатила, но зарядка меня смущает. Может, дешевле будет вызвать буксир. – Ну уж нет, – Зульфар скрестила руки поочередно. – Какой такой буксир? Чтобы кто-то узнал о наших гешефтах? Ни за что! Тут уже вопрос не денег, а личной безопасности! Малик взялась двумя пальцами за нижнюю губу и рассеяно ее оттянула. Настройщица была права – контрактов на перевозку второго груза они не заключали, а сам по себе груз попадал разом под несколько статей о высшей мере. Становиться "пакетиком" ей вовсе не улыбалось. – Учти, я лично поломаю нам каналы связи, – предупредила настройщица. – Да ясно, ясно! – Малик перестала теребить губу и досадливо махнула рукой. – Ну ладно, выкарабкаемся как-нибудь. На крайний случай, ускоримся потом до четырех. И вообще, может, облажались они – и никакая зарядка нам не нужна! – Я вот тоже... Пиликанье логикалика прервало Зульфар. Диагност декампи начал отчитываться о проделанной работе. Зульфар подтянула к себе экран и тут же матюгнулась. – Ну все, – сказала она, разворачивая экран к пилотессе. – Заказывай им борт на перевал! Для циклотронного двигателя стояла пометка: уровень заряда – 3,5%. – Чтоб тебя разорвало, – простонала Малик. – Иди к Гюзель, – велела настройщица, возвращая экран на место. – Я все-таки хочу посмотреть, кто это нас так высосал. Не щит же, в самом деле, там стоит. – Если бы был щит, нас бы не разбомбило, – прошипела Малик. – У-у, слов нет! А со мной ты сходить не хочешь, а? Ну как группа поддержки! – Кого поддерживать? Тебя или падающих в обморок акустиков? Зульфар уже отгородилась парочкой диагностических экранов. Малик положила руку на живот, прислушиваясь к тревожному бурлению кишок, и поднялась с места. "Хиджау" не везло феноменально. – ...И вот они начинают рассказывать, что у нас тут диверсия. Типа, кто-то секретно пробрался к шторму и начал отсасывать энергию! – Малик раздраженно жестикулировала. – И довысасывался до того, что мы оказались выжаты, как лимон! Гюзель, внимательно слушавшая излияния, закивала с нездоровым энтузиазмом. – Не представляю, как на это реагировать, – пожаловалась Малик. – Вот что ты скажешь? – Конечно диверсия, – с энтузиазмом подхватила Гюзель. – Наверняка "Солар Системс" все подстроили. Нет ничего лучше, чем просрать собственный рейс. Самооштрафоваться! Да это же, – она перевела дух и сощурилась, – интергалактический заговор. Довести себя до банкротства самым длительным и идиотским способом! На последних словах трагического шепота лицо у Гюзель сделалось таким, что Малик не выдержала и засмеялась. Даже учитывая секретность второго груза, все равно звучало смешно и нелепо. – В общем, инопланетяне, – подытожила Гюзель. – Что с них взять, кроме идиотских выводов. – Ох, не говори, – Малик оглянулась и присела на край стола. – Еще талдычили что-то про внешнее воздействие, похожее на прямой удар. Э... Ты чего? В один миг страшно перекосившееся лицо акустика заставило ее отшатнуться. – Зуб, – пожаловалась Гюзель, хватаясь за щеку. Дикие молнии в черных глазах погасли. – Я ж сюда впопыхах неслась, а у меня по плану стоматолог был. Лезут дублёры, да еще и болят при этом, сил нет. – Бывает, - посочувствовала Малик. – Аптечка в помощь. – Да уж, – Гюзель вздохнула и осторожно погладила себя по щеке. – Прям неловко продолжать, но у меня есть и другие новости. Малик поерзала. Гюзель опять дернула всей левой половиной лица, но затем вопросительно подняла брови. – Энергорезерв-то действительно скатился в ноль, – вздохнула Малик. – Придется раскошелиться на зарядку, а учитывая, что мы тут в два рыла тусим, то еще и постоять в очереди за яутжа. – Зачем я пошла в этот рейс, – с горечью сказала акустик. – Видит Аллах, я на него попала случайно. А так бы я сидела сейчас в зоне отдыха и ждала, когда по графику, по правилам пойдет следующая вахта. Отпуск! – Да мы тоже не особо рассчитывали, – пробурчала Малик. – Я Зуль в последний момент сдуру дернула, а так Надияр, ну это моя коллега, мы почти всегда вместе... она, вон, заболела, свернула. И нет бы мне прислушаться к знакам свыше! – Рейс неудачников, – заключила акустик. – Потом на ускорение пойдем? Мне, значит, теперь за моими гамадрилами бегать по кораблю... Малик замялась и принялась рассматривать ногти. – Что? – встревожилась акустик. – Не совсем по кораблю, – призналась Малик. – Их надо будет отправить на перевал. Считай, познакомиться с клыкастыми, блин. – Что? – Гюзель привстала. – Какого Иблиса? Их что, в заложники берут?! Малик успокаивающе помахала. – Заряжаться будем на агрегатине, которая работает по принципу сжатия до третьего уровня, – округло пояснила она. – Со всплесками до четырех. – Хм-м. Дерьмово. А что насчет нас? – Гюзель потерла раскрасневшееся ухо. – Четыре – это некисло. Малик без слов вытащила шприц из кармана, а потом и второй. Гюзель скривилась. – Того и гляди, ладони волосатыми станут. – Ну, уж этим меня не напугаешь, – усмехнулась Малик и выразительно потопала по полу. – Сплошные проблемы, – проворчала акустик. – Я на это не рассчитывала. Контракт горит. – Потом мы ускоримся, – как заклинание повторила Малик. – Мы успеем вовремя. – Хорошо бы, – протянула Гюзель. От ее тона Малик почему-то стало не по себе. В глазах у Гюзель мелькнуло странное выражение. Потом акустик моргнула, и наваждение сгинуло. – Теперь еще и о жратве для них думать? Зубные щетки взять, инструкции всем раздать... Тапки! Не забыть бы про тапки. Что еще? Ох и головная же боль! * * * Лифт тащился вниз чудовищно медленно. Гордон успел заскучать и отчасти даже пожалеть, что Иблис дернул его хулигански прогуляться до стыковочного рукава. Но в буфете так бурно обсуждали возможность контакта, что Гордон ощутил, как ему тут же начинает припекать задницу. Он должен, просто обязан был первым совершить вылазку и все проверить лично. Еще и сделать на память пару снимков, чтобы потом все три звена в порядке служебного расчета издохли от зависти. Едва проснувшись, Гордон почувствовал зверский голод. Технолог, пинаемый в бок, бурчал и отмахивался, и в итоге Гордон бросил попытки позаботиться о ближнем. Передислоцировавшись в буфет, Гордон от души нажрался оссорских крабов, выковыривая мясистые куски прямо из банок. Когда он нацелился на последний кусок, к нему подсел Кравец, вооруженный подносом с горой зелени и каких-то бобов. Присмотревшись, Гордон узнал в них фасоль. – Как там ваша липовая козявка поживает? – вежливо поинтересовался он, облизывая пальцы. – Эвкалиптовая. Как и всякий высокоразвитый разумный организм, оказавшийся в сложной ситуации, – вздохнул Кравец. – Терминально. – Чего-чего? – Сдохла! – рявкнул метеоролог. – Ну я-то, например, не сдох! – возмутился Гордон. – А ты не высокоразвитый и не особо разумный, – отрезал Кравец. Гордон набычился, однако взял себя в руки и утешился мыслью, что Кравец просто завидует. Правда, не определился – чему именно. Но на всякий случай вскинул подбородок и демонстративно расправил плечи, так что ткань скафандра на мгновение натянулась и лаково блеснула. Выдохнув, он отправил заветный кусок в рот. Кравец метнул в него убийственный взгляд и вновь взялся наматывать на вилку темно-зеленые водоросли. – Вегетарианцы, – с презрением прочавкал Гордон. – Да! – вскинулся метеоролог, задирая бороду. – Именно! Только чистые продукты натуральной биосферы Веги! А в твоих крабов хрен знает сколько генетики левой напихали! Гордон мудро промолчал, ухмыляясь. Метеоролог жевал так яростно, словно собирался доказать всему миру, что водоросли – пища богов. Лично Гордон считал ее пищей задохликов, а возмутительно качественную форму Кравеца – следствием чудовищного количества добавок, которыми пичкали всех корпусантов в лагерях. Невероятную огненную рыжину оставалось отнести к побочным эффектам. За колонной Ларри сокрушался о несостоявшемся первом контакте и оставшемся невостребованным комбайне: командный состав категорически запретил лезть в исследования и тем более брать с собой ценное оборудование. Последние волоконца Гордон вытрясал из банки под рокочущее командирское "...и с голой жопой кое-кто полетит на собственном пердеже". Оскорбленный до глубины души полимерщик что-то крякал, но был совершенно неубедителен. Теперь Гордон считал едва слышные щелчки, означавшие прохождение закрытых уровней, и рисовал пальцем неприличную фигуру на стекле кабины, то и дело старательно дыша на него. Лифт остановился, когда Гордон заканчивал выводить любовно украшенную завитками подпись. – Ну, – пробормотал Гордон, – первую вылазку считаем начатой. Он планировал по-тихому увести "ласточку", сгонять на ней до чужой территории и там пошарить как следует. Сведения о перевалах болтались в открытом доступе, и логикалик честно рассказал канониру все, что может пригодиться одному человеку для стыковки с автоматической станцией. Сложного в этом Гордон не увидел. Нужно было только позаботиться о запасе воздуха и о том, чтобы никто не хватился его до того, как канонир Ташлинд заполучит свою долю славы. В ухе щелкнуло. Кафф ощутимо поймал волну. "Гордон". Канонир содрогнулся. Хогби вылез, как радиоактивный куст из саркофага. Командир обладал невероятным чутьем на нарушения внутрибригадного устава. Порой Гордону казалось, что Хогби состоит из нанороботов, которых распыляет по всему кораблю, чтобы следить за бригадой. "Гордон, твоя телеметрия". – Хог, отстань, – простонал Гордон. – Обычная телеметрия! "Обычная для бомбы, – со смешком согласился командир. – Вы, Ташлинд, во что-то вляпались?" – Курс адаптации после посадки, – отрапортовал Гордон. – Ты только ради моей телеметрии сопишь мне в ухо? "Именно, – согласился Хогби. – Хотел бы я посмотреть, чем ты сейчас занимаешься". Гордон остановился посреди очередного шага. – Не буду я с тобой спать. "Это, конечно, меня оскорбило, но я о другом. Ты где?" – На нижнем ярусе, – осторожно сказал Гордон, снова двигаясь с места. – Скоро буду. Что ты пристал? "Не нравится мне, когда мы на чужой территории, а личный состав болтается где попало... – Хогби помедлил: – С вас доклад об адаптации, Ташлинд. Не менее двух экранов". – Ах ты!.. Кафф щелкнул, выключаясь. Гордон поперхнулся набранным для оскорбления воздухом, почувствовал, как краснеет от злости, и шумно выдохнул. А потом еще и чихнул. – Жопа бюрократическая! Стоя посреди дока, Гордон угрюмо разглядывал челнок. Фокус с "ласточкой" перестал быть привлекательным. Похоже, Хогби на время стоянки решил проявить бдительность, и Гордон даже порадовался, что не успел ни перед кем похвастаться и пообещать, например, достать клыки яутжа. Вероятно, сейчас лучше всего было отступить и дождаться ночного времени. Кафф снова щелкнул, и одновременно в доке словно что-то изменилось. То ли какой-то звук, то ли освещение... Гордон резко обернулся. Далеко, на фоне открывшегося лифта стоял Хогби. Черная "пленка" яростно посверкивала бирюзовыми полосками вкладышей. На лице у командира было написано "Ташлинд, я вас замочу в сортире". Это выражение Гордон не видел, но вообразил с такой ясностью, словно ему вручили дальнобойный оптический искатель. Дыша через раз, Гордон поднял руку к уху и нащупал кафф, а потом на всякий случай отдал честь. "Самоволка, значит", – сказал Хогби. – Я сдаюсь! – мигом сказал Гордон и задрал руки. – Привет! Хогби протянул руку и поманил его движением ладони. Гордон чуть оглянулся, прикидывая, далеко ли до "ласточки". Надо было проскакать добрых сорок метров. "Только попробуй, – сказал Хогби. – По статье за самоуправство отрубание пустой головы сроком до трех лет!" – Я к тебе не пойду, – сказал Гордон. – Ты ж озверел. Тебя надо сдать на опыты! Хогби двинулся с места, Гордон дрогнул, развернулся и пулей рванул в сторону. – А ну стоять! Командирский вопль было слыхать без всякой помощи передатчика. Не тратя дыхание на бесполезный диалог, Гордон свернул между блоков НЗ, скользя взглядом по сторонам в поисках спасительных ответвлений. "Пленка" запереливалась бирюзой, старательно помогая носителю ускориться. Бабах! Удар прогремел сверху контейнеров. Гордон метнулся в сторону, наконец-то завидев аппендикс. Еще один удар. Новый бросок, уже в другую сторону. Снова удар. Гордон оскалился, резко тормознул, крутанулся и рванул обратно. От Хогби можно было схлопотать по морде, но плюхи иксар регулярно отвешивали друг другу и сами. Хуже было то, что Хогби называл воспитательными работами. Вычитал он это наверняка в какой-то древней пыточной литературе. Гордону так досталось всего один раз, но вспоминал он это с внутренней дрожью: Хогби в буквальном смысле слова его отлупил. Неизвестно, какие кибернетические протезы командир ухитрился встроить вместо рук, но усталости в нем не наблюдалось, даже когда Гордон уже перестал орать, материться, призывать в свидетели дедушку, извиняться, требовать соблюдения конституционных прав, показательно рыдать и биться башкой о стойку консоли, возле которой все происходило. Гордон вылетел на открытое пространство. До "ласточки" оставались считанные метры. Контейнеры за спиной громыхнули так, словно их своротило с палет. Гордон пригнулся, снижая сопротивление воздуха, прижал руки к бокам и ускорился еще немного. Над головой мелькнуло, воздушным порывом взъерошило волосы, а потом Хогби с грохотом приземлился прямо по курсу. Словно гигантский прыгунец – в приседе: колени выше головы, одна рука вынесена в замахе... Гордон попытался затормозить, крутанулся и рухнул на пол. Хогби резко выпрямился, отталкиваясь рукой от пола, и выставил ногу. Бирюза яростно полыхнула, полностью закрывая черноту "пленки". Гордон налетел на преграду боком, и из него разом вышибло дух. Точно командир состоял исключительно из тугоплавких материалов второго поколения. – М-мать! – Ну все, – сказал Хогби, переводя дыхание. – Начинай раскаиваться прилюдно! – Это не я! – сказал Гордон, демонстративно корчась. – Это все они! – Кто? Гордон набрал полные легкие воздуха, игнорируя боль в диафрагме, и пулеметной очередью сдал просроченных крабов, порождающих стремные идеи в мозгу, заговорщицкие настроения в бригаде, научников с козявкой, Алекса с порнухой и еще на всякий случай обвинил Джино в шпионаже. – Мама моя, лучше б я назад к Веге ушел или в говно упал, – вздохнул Хогби, наклоняясь. – Н-на! Щелбан отдался в голове Гордона, точно удар копытом в пустую цистерну. – Спасите! – театрально заверещал Гордон, колотя пяткой в пол. – Требую дипломатической защиты! Убивают в прямом эфире при свидетелях! – Вставай и гарцуй отсюда, – велел Хогби. – Меня этими припадками не возьмешь. Я вашего брата... – Внимание, бригада, – каркнули с потолка. – А вот и свидетели! – заголосил Гордон. – Планы меняются, – продолжила акустик. – Ввиду чрезвычайных ремонтных обстоятельств пассажирам предписано переселение на станцию. Всем собраться у "ласточки" в походном варианте. Проживание до четырех дней, сухпаек отгружается с запасом на пять дней. Каждому при себе иметь средства личной гигиены, смену белья и личные вещи не более трех килограмм на одного. Еще раз всех прошу накатить спеку яутжа. Час на сборы. Конец сообщения. – Так, – сказал Хогби. – На-чи-на-ет-ся. Чтоб вас шайтан сожрал! Гордон перекатился подальше и осторожно поднялся. Нахмурившийся командир явно обдумывал что-то ужасное, вроде вооруженного бунта или, на крайний случай, захвата яутжевского корабля. Гордон уставился на него с пылающим любопытством. – Что стоим? – неожиданно гаркнул Хогби, резко уставив на него палец. – Марш за тапками! * * * – ...А это согласовано? У нас нет инструкций! – Зато у вас есть я. И я могу сказать, что лучше без инструкций пересидеть на перевале, чем превратиться в овощ на корабле. – Малик! – командир обратился к пилотессе, и та срочно прекратила зевать. – Скажи же, что это неправильно! Нас не готовили к контактам! И у нас нет стоянок в планах! Малик пошевелила ноздрями и скривилась. Высокий черный хвост волос качнулся. – Тут будет сжатие до четвертого уровня. Еще вопросы? Хогби вздохнул и направился к строю. Гюзель откашлялась и осторожно постучала в грудь кулаком. Гордон почувствовал, как по строю собравшихся иксар прошло нервное шевеление. Гюзель откашлялась еще раз. – Бригада-а! Р-равнение нале-во! Рев, прокатившийся от стены к стене, заставил иксар основательно пошатнуться. Полторы секунды спустя строй обрел четкое построение и подтянутость. Пятнадцать пар глаз оказались устремлены на выход к "ласточке". Дисциплинированно возвышающаяся возле открытого пандуса стойка контейнеров с сухпайком сейчас казалась самой интересной вещью на свете. Гюзель заложила руки за спину. На шее проступили канаты жил. Короткие волосы вспыхнули сталью и словно превратились в иглы. – На середи-ну! Хруст проворачивающихся шей соседей Гордон услышал костями. – Слушать очень внимательно! – громыхала Гюзель. – Ради ваших жоп мы потратили кучу денег на заселение! Что? Не слышу воплей протеста?! А?! Отряд хранил почтительное молчание и не шуршал. – Отлично! – Гюзель прошла до края строя, развернулась и направилась обратно, грохоча ботинками о напольное покрытие. Вспененный резинопласт умудрялся лязгать, будто по нему катился бронетранспортер. – Итак! Мы встаем на стоянку совместно с ковчегом яутжа! Вероятнее всего вам придется с ними пообщаться, поэтому – вести себя прилично! Пальцами и яйцами в тарелки не лазить! По углам не ссать! Делать, что прикажут! Вопросы? – А это, вообще, по договору? – вякнул Ларри из середины строя. Гюзель выдержала двухсекундную паузу. Гордон почувствовал желание задушить полимерщика. – Дедушку своего о договорах будешь спрашивать! – заорала Гюзель. Строй посередке просел, словно пытался уклониться от звуковой волны. Гордон вспомнил, что Ларри – из узких специалистов. Этих меньше муштровали и не всем вбивали в голову, что акустика нужно слушаться, как Аллаха, и не болтать языком. Гюзель угрожающе втянула воздух через нос и оглядела строй. – А холодно-то так почему? – простонал Джино, пытаясь прикрыть волосами уши. – А чтоб веселее было, – грозно сказала акустик. – А то вы у меня какие-то не сильно страдающие. Недоработка! В тишине кто-то пробурчал нечто непереводимое, и Гюзель поднесла ладонь к оттопыренному побагровевшему уху. Обеспокоенное бормотание вновь пронеслось над строем. – Не слышу! – возвысила голос Гюзель. – Что вы хотите мне сказать?! – А ты с нами пойдешь?! – не выдержал Гордон. – Экипаж остается на борту и караулит достижения человеческого кораблестроения! На миг Гордон ощутил прилив горделивого превосходства. Но вовсе не за человеческое кораблестроение, а исключительно за иксар. Командирши не могли покинуть корабль. Пусть иксар цеплялись разумом только за балансир, но зато они адаптировались почти к любой планете, где можно было дышать. Хотя бы чуть-чуть кислорода – и пару дней спустя иксар уже как дома. А командирши... Сидеть им в стерильной капсуле, закрывшись десятком дверей, пока не пройдет пара недель. И могут хвалиться устойчивыми мозгами, но толку с них никакого. – Это ж опять жидко срать, пока не привыкнешь, – пробормотал Джино из-за спины. – Что-то я не рассчитывал три раза за месяц адаптироваться. – На погрузку вместе с пайком! – гаркнула акустик. – Кру-угом! Ботинки бригады грохнули об пол в едином порыве: сбежать как можно дальше от громогласной командирши. Краем глаза Гордон видел, как Малик достает из ушей что-то подозрительно напоминавшее вакуумные затычки. Пятнадцать минут спустя донельзя довольный Дорохов уже выводил "ласточку" в забортное пространство. Бригада дружно переместилась к обзорным экранам, но Гордон остался на месте, упрямо выдвинув подбородок. Его терзала досада за упущенные возможности, и ныла голова в том месте, где с ней повстречались железные пальцы командира. Еще к коллективу не присоединился Ларри. Вместо этого полимерщик завалился спать, обмотавшись страховочными креплениями сразу с трех посадочных мест. – Вот блин, – вслух пробормотал Гордон, надежнее обхватывая рюкзак ногами. Полимерщик встрепенулся, с подозрением осмотрел соседа, закапал из пипетки что-то в рот и довольно хрюкнул. По салону отчетливо поплыл резкий спиртовой запах, перебивая привычную вонь резины, стерильного пластика и гидравлической болтушки. На щеках полимерщика вспыхнул румянец, растворяя в себе веснушки. – Это что было? – уточнил Гордон. – После всего пережитого, необходимо убить несколько нервных клеток, – охотно разъяснил Ларри, – медицина рекомендует! И тут же снова задремал. Гордон завистливо вздохнул. – Осторожнее рули! – возмутились от экранов. – Ты нас сейчас по обшивке раскатаешь! – Кто там смеет сомневаться в моих расчетах? – ответно рявкнул Джино. Гордону даже показалось, что он расслышал удар планшетом по чужой голове. – Это наша работа, и мы делаем ее как надо! Кому не нравится, может застрелиться! Стреляйте в жопу, чтоб точно мозги вышибло! – А также чистите зубы до принятия пищи, мойте ноги после еды, – пробормотал Ларри и причмокнул губами. – Соблюдайте диетический стол... Гордон не выдержал и захихикал. – Тихо! Крепче сжимайте трусы ягодицами! – скомандовал Дорохов. – Еще чуть-чуть и будем садиться на пузико! Самые ответственные немедленно разбежались по местам. Кравец вцепился в полимерщика и затряс его, отнимая положенные погонные метры упряжи. Ларри сквозь медикаментозно-алкогольный коллапс брыкался и отдавать страховочную сбрую не желал. Плюнув, Кравец пристегнулся прямо к нему и навалился на собригадника сверху. Ларри крякнул, но не уступил и глаз не открыл. Алекс плюхнулся рядом, деловито защелкнул пряжки и ткнул Гордона локтем. – Зря ревойскую порнуху-то смотрели, а? Надо было яутжевскую брать. – Если б ты яутжевскую взял, а потом бы мы к ним в гости попали, тебя бы Джино сожрал своими теориями неслучайного, – не согласился Гордон. – Хотя, кто знает, может, у тебя прям на станции возможность появится. Ты ж за это тут кукуешь? Алекс досадливо хмыкнул. Особой тайны из собственных дел иксар не делали, но технолог до сих пор считал оскорбительным, что его замели за распространение хоум-видео. Правда, были отягчающие обстоятельства, но Алекс всегда гордо игнорировал, если о них напоминали. – Даю отсчет до касания! – проорал Дорохов. – Десять секунд! – Почему нельзя просто включить оповещение? – закатил глаза Кравец, не переставая упихивать собригадника локтем в комфортный объем. – Че надрываться-то? – Тщеславие, – точно так же закатил глаза Гордон. – Ой! Бля! К нему присоединились и остальные пассажиры, негодующие по поводу удара жопами о сиденья. – Радуйтесь, что я вас вообще так идеально с одной рукой посадил! – отгавкивался Дорохов. – Твари неблагодарные! Хогби поднялся с места, перекинул рюкзак через плечо и ухватился за страховочный поручень. – Срач прекратить, иначе я буду зверствовать, – скомандовал он. – Паек на саночки, пузыри на голову, "ласточку" на замок и шагом марш! Саночки пришлось тормозить сразу же на пандусе. Внизу стояли яутжа. – Малик, – негромко позвал Хогби на общей частоте. – Тут клыкастые. "Я знаю, – спокойно сказала капитан. – Сами предложили вас проводить". – А нам чего не сказали? "Элемент сюрприза, – вмешалась акустик. – Считайте, тест. Никто стрелять не начал, надеюсь?" – Из чего? – удивился Хогби. "Да кто вас знает. Благословляю на межрасовый контакт, короче говоря". – Ага, – буркнул Хогби. – Ну, тогда вперед! Вот так, за ручки взялись и выходим стройными рядами, не забывая мозги и тапочки! Дорохов! Вы куда намылились?! Ваше "за ручки" вон там тащится куда-то в задницу! Как обычно в сложных ситуациях командир перешел на "Вы", и Гордон немедленно вспомнил, что тапочки "ПС-1" – противоскользящие, модель один – он так и не взял, и издал хорошо поставленный мучительный стон. Джино сочувственно хлопнул его по плечу. На холодных планетах пандус немедленно начинал леденеть, и не было слаще занятия, чем сделать подножку товарищу, и с хохотом наблюдать, как он катится на заднице до самого упора. Но здесь... Здесь было жарко. Полминуты спустя иксар остановились на краю пандуса. Пару мгновений царило молчание. Затем Хогби поднял руку, плотно сжав пальцы. Один из яутжа повторил. – Группа с борта "Хиджау", – сказал Хогби. – Приятно познакомиться. Гордон судорожно прикусил губу, чтобы не засмеяться. Обычно каменная рожа Хогби вызывала какие угодно чувства, кроме желания познакомиться. – Волонтерский отряд ковчега "Толуокк", – проскрежетал яутжа. – Нейтрально познакомиться. Переводчик противно покалывал ухо крошечными разрядами. Гордон поиграл бровями и попробовал подвигать ушами, но тщетно. Колотье с каждой секундой раздражало все больше. Хогби бубнил какие-то полагающиеся фразы, яутжа медленно подходили ближе, пялясь на гостей. Иксар начали переступать на местах. Гордон присмотрелся и увидел, как Кравец сердито морщится, перекашиваясь. – Да твою же мать, – пробормотал Гордон. – Блин! Чужой вопль отчаяния вырвался по внешней связи. Хогби резко обернулся. Яутжа синхронно положили руки на бедра. Там не было оружия, но спека подсказала, что клыкастые приняли вопль за угрозу. Больше никто ничего сделать не успел. Ларри схватился за шлем, дернул зиппер и крутанул прозрачную капсулу, словно собирался свернуть себе шею. – О Аллах мой! Содрав шлем, полимерщик схватился за ухо и яростно, с наслаждением дернул несколько раз. Чесотка и колотье стали нестерпимыми. Гордон прикусил губу и точно так же рванул застежки. – А ну прекратили безобразничать! – взвыл Хогби. Призыв улетел в пустоту. Шлемы щелкали один за другим. Впившись пальцами в горящее ухо, Гордон яростно задергал мочку. Облегчение было почти сродни наслаждению. – О-о, – протянул Гордон, наплевав на всю дипломатию. Кругом раздавались такие же стоны счастья. Кто-то тихонько и душевно матерился. – Хуманксы, что вы делаете? Теперь перевод резонировал прямо в середке головы. – Помехи оборудования, – обреченно сказал Хогби и тоже снял шлем, тут же вцепившись в ухо. – Похоже, здесь статика сильная. Наши переводчики барахлят. – А где ваш командир? – яутжа чуть вытянул шею. – Такого вида... – он показал округлое движение у головы, словно обрисовывал высокую прическу. – Там, – Хогби небрежно ткнул пальцем за спину. – У них проблемы с адаптацией. Теперь зачесался нос. Гордон сморщил переносицу и страдал, уже чувствуя, к чему все идет. – Мне казалось, это у вас проблемы, – заметил яутжа. Первым чихнул Кравец. Неуверенно, почти стеснительно, попытавшись задавить чих в зародыше, так что получился несолидный полуписк. Следом судорожно бздыхнул Грегор. Гордон успел зажать нос и затаить дыхание – и тут кругом наконец-то грянуло. – Малик! – взревел Хогби. – Что за херня? Тут дышать нечем! В пазухах защекотало так, что Гордон зажмурился, а потом, не выдержав, высморкался на пол. Хранить в носу годовой запас соплей было выше его сил. Истерически чихающие собригадники пытались облачиться в шлемы, но прозрачные пузыри тут же оказывались заляпаны изнутри. В ухе затрещало. "Что там у вас?" – сердито поинтересовалась Малик. – Здесь воздух отравленный! – гаркнул Хогби. – Слышь, командир, давай обратно! Мы здесь не вынесем! "Никаких обратно, – отрубила Малик. – Мы заплатили, и вы не рыпаетесь. Все!" – Ах ты ж зме... Не довыкрикнув оскорбление, Хогби залпово, могуче чихнул. Гордон уже хотел заржать, но мучительная щекотка догнала его снова. Заслезился левый глаз, в ноздре нестерпимо закололо – и сопли вновь радостно полетели на пол. "Дышите медленно! – снова включилась акустик на всех. – Атмосфера вам подходит, она просто под яутжа выкручена! Они заплатили за свою биосферу!" – Так вот почему тебя с нами нет! – крикнул Ларри, утративший блаженную дремоту. Глаза у него слезились, а нос опух и покраснел. – Сдрейфила-ачха! Гордон присел, нырнул в рюкзак и лихорадочно принялся копаться в запасах. Где-то там должны были скрываться фильтры. Догадка пришла не ему одному – и сорок секунд спустя весь взвод замотался по самые глаза, причем некоторые использовали запасные рубашки. Яростные чихи медленно пошли на убыль. – Иблис знает что! – с чувством сказал Хогби. – Может, на "ласточке" остаться? "Еще чего, мы ее забираем", – тут же сообщила акустик. – Мою красавицу? – почти обижено уточнил Дорохов. В каффах щелкнуло, но ответа они не получили. – Я догадался, – сказал яутжа в наступившей тишине. – Вам не нравится ваша реакция на нашу среду. – Смотрите, какой башковитый! – прохрипел Кравец. – Да бить их надо, головастых таких! – выкрикнул Ларри. Лишенный комбайна полимерщик проявлял удивительную агрессию. – Похоже, – протянул яутжа, – это был не комплимент.