Бригада с того света

– Вот вынырнули же мы здесь на свою голову, – рассуждал Джино, пялясь на проплывающие мимо стены зарядного рукава. – Летели бы себе и дальше в плановом порядке, наверняка бы нормально все было. – Ну да, только мозги по стенкам стекали бы, – серьезно согласился Курт. – Хотя тебе большой разницы нет. Зачем голова тому, кто привык думать планшетом? – Это инструмент, – угрожающе сказал Джино. – Замечательный инструмент для записей и анализа. Не тронь его своими кривыми промасленными лапами. – Ага, профессиональная гордость дутой воздухом жопы, – обрадовался Курт. – Нас, дутых жоп, тут больше, – дал знать о себе Гордон. – Можем и по морде дать. Голоса внутри шлемов звучали глухо, как будто иксар переругивались в бочке. Чуть в стороне бубнил Хогби, насевший на Лаготорьи. Тот подрастерял высокомерность после живительных звездюлей и с грехом пополам, но отвечал на настойчивые расспросы. Гордон порадовался, что нудной заумью отважно занялся именно командир. Хогби наверняка узнает все и даже чуть больше, поэтому можно не ломать головы над секретами яутжевских кораблей. – А у вас такая лажа часто бывает? – завел Курт светский разговор с клыкастыми. Тему воздушных жоп он благоразумно не стал углублять. – Какая такая? – Ну вот это все, – Курт демонстративно обвел рукой пространство. "Пленка", активизировавшаяся в мерзких условиях, лаково блеснула черным. – Побег из питомника, прочие развлечения? – Меньше знаешь – легче дышишь, – проворчал яутжа. – Государственная тайна, наверное, – хмыкнул Джино и пересел поудобнее. – Процент неблагополучно съеденных экипажей скрывается государством. Яутжа беспокойно заклекотали, переглядываясь. Курт воспользовался удобным случаем и навалился на штурмана. Джино только крякнул, но отодвигаться не стал. – Вы действительно зря сюда высадились, – заключил "лаборант". – Кстати, куда вы дели Рехову? – Отстань, хуманк. – Жи-ино, – насмешливо протянул штурман. – Один из вас это смог усвоить. Вы его тут же отдали на съедение? – Там лаборатории, – яутжа ткнул в удаляющуюся заглушку. – Он ими занят. Так доволен? – Пока я доволен только тем, что мы уже возвращаемся, а нас еще не съели, – проворчал Джино. – Курт, ты там как? Не спи на мне, у меня другая цель в жизни. – Отстань, спина болит. – Надо бы тебя за счет некоторых в лазарет отправить. Например, вот. Джино ткнул пальцем в "лаборанта", который занимался переноской механика. Яутжа сначала нахмурился, потом высоко задрал колючее подобие бровей – так что даже "переносица" слегка разгладила свирепые складки. Длинные нижние клыки шевельнулись. Гордон прищурил глаз. То ли мутация, то ли искусство резьбы по живому – но эти клыки торчали почти параллельно полу. Глубокие зазубрины делали их похожими на режущие челюсти насекомого. – Вот ты, – продолжил Джино, – сопроводишь господина Стрэттона. Будешь, так сказать, его верной левой рукой. Яутжа отчетливо поперхнулся, а потом с шумным клекотом прочистил глотку. – Что я должен сделать? – уточнил он. – Не господин, а саид, – поправил Курт и приглушенно хихикнул. Звук опять получился гулкий, будто сам шайтан вздумал повеселиться. – Как звать? – осведомился Джино. – Да-да, я на тебя смотрю, ужасная морда. Яутжа бросил взгляд сначала на одного товарища, потом на второго – но комментариев ни от кого не дождался. Обеими руками расправил дредды и откинул их за спину. – Чишимма, – почти удивленно сказал он. – Прекрасно. Значит, ты будешь за ним ходить и даже, – Джино значительно поднял палец, – ухаживать в минуту телесной слабости. В виде компенсации всякого там вреда. – Вам благовония подержать? – вежливо осведомился Гордон, ерзая на жестком полу. – Значит, ты хочешь, чтобы я разделял его существование? – в голосе яутжа начали проскальзывать скрипучие нотки. – Я отказываюсь свидетельствовать, – влез в разговор еще один клыкастый. – Как же я ненавижу, когда вы все хором трындите, – простонал Курт. К моменту выгрузки у Гордона онемела не только задница, но и спина. Он с облегчением выскочил из Иблисова корыта, яростно почесал ягодицы, предсказуемо ничего не добился сквозь отвердевшую "пленку" и ринулся к затвору. За спиной у него с руганью выгружался Курт, которого действительно поддерживал Чишимма, и по этому поводу Курт разорялся дополнительно – когти у яутжа были такие, что даже сквозь комбез чувствовалось. – А как вы в носу ковыряете или жопу подтираете? – ярился механик. – Это только ваши уродливые носы требуют прочистки длинных ходов, – парировал яутжа. – А задавать вопросы о гигиене – неприлично! – Вы же ученые, – вконец залился ядом Курт. – Как это вам неприлично? Неприлично – срать в тапки! – Вы и на это способны? – изумился яутжа. Спека не давала тонких подсказок – глумится он или в самом деле удивлен – поэтому Курт только досадливо закряхтел. Первый створ наконец-то закрылся, и Гордон услышал гудение нагнетаемого воздуха. Работала станция без перебоев, давление выровнялось, и минуту спустя Гордон уже яростно откручивал шлем. Запахи яутжа и сухой жар ударили в лицо. – Канонир Ташлинд, почему вы все время нарушаете технику безопасности? – поинтересовался Хогби, подходя ближе. – Где контрольные сверки? – Какие сверки? – тут же прикинулся идиотом Гордон. – Я не видел ни одного телодвижения, – Хогби многозначительно постучал себя по запястью. Гордон покосился на датчики и сделал жалобное лицо. Хогби выпятил челюсть, Гордон зажмурился – и его легонько стукнули между глаз. Открыв правый, Гордон уставился на командира. – Ладно, мы тоже хороши, – вздохнул Хогби. Гордон покосился на собригадников. Те показательно тщательно сверялись с датчиками и очень медленно, по всем правилам откручивали шлемы. Створ заскрежетал и отодвинулся. – Ага! Гордон инстинктивно шарахнулся назад. Метеоролог, выставив обгорелую бороду, шагнул им навстречу. – Раз, два, так, так – все на месте, – он с видимым облегчением вздохнул и пригладил уцелевшую половину бороды. – Ну наконец-то. Курт? Чего хромаешь? – Необыкновенные приключения, – проворчал механик, пытаясь упихнуть шлем подмышку. Чишимма отнял у него прозрачный пузырь и одним щелчком присоединил к собственному поясу. – У вас что? – коротко поинтересовался Хогби, выдвигаясь вперед всей группы. Метеоролог выпрямился, подтянулся и снова огладил бороду. – Все чисто на борту, – отрапортовал он. – У парней в рукаве чисто. Вернулись на базу... ну, в смысле, в коридор, – исправился он, видя, как Хогби поднимает брови. – А ты здесь один? – Хогби чуть выпятил подбородок, с высоты своего роста осматривая док. – Ларри еще, – Кравец вздохнул. – По-моему, у него совсем крыша продырявилась. Опять на "ласточку" полез, говорит, надо бдить, пока новых трупаков не объявилось. – Тру-па-ко-ов? – протянул Хогби с неуловимо изменившейся интонацией. – А это да, – Кравец опять разгладил бороду, но уже без бравурности. – В общем, это. Они тут одного своего нашли. Неприятный инцидент-с. Лаготорьи зарокотал и сделал широченный шаг вперед. – Они его сохранили, как я просил? – приказал он. – Понятия не имею, – растерялся Кравец. – Когда просил? – прицепился Джино. – Почему молчал? Ты что, на связи был? – Это же не ваша смерть, – Лаготорьи даже не обернулся. – Какое вам дело. Он уже двинулся по размеченной дорожке, и вся группа машинально потянулась за ним. Хогби на ходу хмурился, Кравец вполголоса обрисовывал результаты поисковых мероприятий, Курт явственно пытался оттоптать ноги Чишимме, а Джино просто стучал шлемом по бедру с такой равномерностью, что было очевидно – штурман весь во власти неприятных размышлений. Гордона тоже одолевали гнусные мысли, и чем дальше группа продвигалась по доку, тем сильнее накатывали подозрения. В конечном итоге, когда до створов оставалось буквально рукой подать, он не выдержал. – Эй, Лаготорьи! Чтобы догнать широко шагающего яутжа, пришлось несолидно ускориться. – Слушай, – Гордон упорно не смотрел на Лаготорьи. – Я тут подумал. Короче, блин, дело такое, я же говорил, что ваша тварь встретилась мне в... На какой-то очистной станции? – Говорил. – Так вот это... – Гордон запнулся. – Блин, я, короче... – неуместные слова-паразиты лезли на язык, не давая сказать самого главного. – Был там один тип со мной в компании, который потом провалился куда-то. Вот я и подумал... – Его звали Кшаисс. – О, шайтан, – с чувством сказал Гордон. Возвращение в жилой коридор заиграло мрачными красками. Но хотя бы свои не лезли с расспросами, за что Гордон был им благодарен. И когда в знакомом коридоре Лаготорьи свернул в открытый отсек, из которого ощутимо тянуло прохладой, да так что по полу стелился приметный туман, Гордон последовал за ним. В присутствии пяти человек и четырех яутжа отсек сразу сделался тесным. К массивному борту капсулы Гордона в буквальном смысле прижали. – Вот так нехорошо вышло, – почти виновато сказал Кравец. – Пока мы там шарили, они тут прошлись с мелким фильтром, и вот... – Это вообще кто? – поинтересовался Хогби с противоположной стороны капсулы. – Это Кшаисс,– мрачно сказал Гордон. – С которым мы... – По болоту ходили? – вежливо предположил Хогби. – Вот именно. – Неприятно, – задумчиво клекотнул Лаготорьи. Вся его команда ощутимо излучала сдержанную скорбь. Гордон поежился, но ощущение никуда не девалось. Физиономии у яутжа, как обычно, были неподвижны, однако странное подобие ауры, ощущаемое благодаря спеке, пульсировало тяжелыми волнами. – Хрена себе неприятность, – мрачно сказал Курт и провел ладонью по макушке. – Это ж полный трындец. Смотровая часть капсулы начиналась высоко, на уровне груди, но этого более чем хватало. Кшаисс, покоившийся внутри, выглядел целым, за исключением грудной клетки. Пробитая со спины насквозь грудина встопорщилась осколками костей. Лезвие было большим и било со страшной силой. Разглядывая застывшую, переставшую светиться кровь, Гордон всеми силами отпихивал мысли о всеобщей смертности. Одно дело, когда на тебя кто-то нападает, и совсем другое – когда встречаешь смерть вот так случайно и нелепо. Стоило представить, что однажды он сам тоже перестанет дышать и исчезнет, Гордону делалось дурно. А при мысли, что это могло произойти совсем недавно – всерьез подташнивало. – Не понимаю, – так же задумчиво проворчал Лаготорьи. – Нет, не понимаю. Почему он, а не ты? Ты меньше, слабее, ты даже не представляешь, как с ними сражаться... Гордон приложил ладонь к пластику, и под пальцами словно дернулось воспоминание – как с другой стороны прозрачной преграды стояла безглазая тварь и каким-то непостижимым образом разглядывала его. – А... – он сглотнул. – Они как... твари эти, они разумными считаются? – Хороший вопрос, – Лаготорьи тоже приложил ладонь к капсуле. – Допустим, мы считаем их достаточно умными, чтобы предполагать, что они могут скрывать свой разум. – Чего? – Почти разумные, – подсказал Чишимма. Гордон сцепил руки за спиной. Люди редко находились подолгу рядом с инорасцами. Но точно было известно: люди начинали понимать их очень быстро. Все имеющиеся спеки были написаны по памяти тех, кто жил бок о бок с чужими. До сих пор считалось, что это работает только с высокоразумными инопланетянами. – Может, этот урод на человеческие мозги среагировал, – брякнул Гордон. – Что-о? Даже переводчик постарался и передал удивленный клекот длинным звуком. Гордон смешался и инстинктивно подался в сторону. – Ебу дал, – почти трагически сказал Джино. – Эй, Гордон, ты не виноват ни в чем. Возьми себя в руки. Ты сейчас еще придумаешь, что это из-за тебя случилось. Хогби отлепился от капсулы, обогнул ее и встал рядом с канониром. – Давайте опасные теории не развивать, – сказал он. – Иначе договоримся до родственных отношений с вашими тараканами. Мы не можем делать никаких заявлений. Лаготорьи впился в него взглядом, преисполненным интереса, и Гордон понял, что отцепиться от яутжа им не удастся. И если силком вскрыть иксар ему не удастся, то он предпримет все усилия, чтобы добиться своего обходными путями. – Я ученый, – Лаготорьи не обманул ожиданий. – Если вам, хуманксы, нечем заняться, мы можем... рассмотреть эту небольшую теорию. Говоришь, в родстве? – Мало по зубам получил? – не выдержал Курт. – Я такого не утверждал, – отрезал Хогби. Кравец молчал с таким неистовством, что казалось, будто у него вот-вот заговорит борода. Мерещилось, что в серо-зеленых глазах аж скачут искры от напряжения. – Никаких анализов, – твердо сказал Хогби. – Ни-ка-ких образцов крови, тканей, какашек и микробов. Это ваши звери, разбирайтесь с ними сами и не вздумайте нас впутывать. – Но я же не собираюсь доставать ваши мозги, – почти заворковал яутжа. – Просто небольшое сканирование. – Нет! – рявкнул Хогби. – Морду разобью! Лаготорьи зашипел и сложил руки на груди. Командир повторил его жест. Курт стиснул кулаки. Рожа у него была бледная, но решительная. – Мне кажется, всем стоит взять паузу, – заметил Чишимма. – К тому же некоторым, – он непочтительно ткнул в бок механика, – нужен лазарет. – Тогда мы поговорим об этом позже, – проворчал Лаготорьи. – Хуманксы и упрямство! * * * От Лаготорьи, огорошившего ее новостью, Малик все же отбрехалась. Изобразила возмущенную невинность, обвинила яутжа в преступном сканировании чужих кораблей и потребовала сей факт никак не документировать во избежание дипломатических скандалов. Яутжа еще немного помотал ей нервы, уточняя, почему самостоятельные взрослые люди не являются сделкоспособными, и на этот раз Малик пришлось все-таки сознаться, что далеко не все люди, находящиеся в космосе, находятся там исключительно благодаря пламенной жажде странствий. Некоторых вышвыривали за орбиту в качестве наказания. Преступники Терре и колониям были не нужны. Поразительно эффективные меры: ты пойман на противоправном – ты теряешь все права и становишься инструментом. Избавившись от яутжа и ограбив половину буфета, Малик, как могла, постаралась успокоиться. Даже завалилась поспать, предварительно тщательно настроив программу комбинирования ритмов мозговой деятельности. Но шесть часов беспробудной темноты облегчения не принесли. Проснувшись, Малик побарахталась среди прохладных простыней и раздраженно махнула рукой, включая освещение. Логикалик выражал протест целых пять секунд, отказываясь усиливать световой поток, и только потом с очевидным недовольством разогнал ленты на полную. Малик вызвала несколько вспомогательных экранов для рисования, вытащила стилус из-под подушки и вновь вернулась к лихорадочным теориям. В словах яутжа она даже не сомневалась: "Хиджау" набили секретами, как праздничную коробку, поэтому даже такая ужасающая нелепость, как две тысячи людей, спрятанных на ярусе десять, могла быть правдой. Своего жизнеобеспечения там не было, а значит "Хиджау" везла что-то... необычное. – Так, – обратилась Малик к невидимой аудитории. – Допустим, мы имеем дело не только с грузами А и Бэ, но еще и с грузом Цэ. Спрашивается, зачем нам нужно… Она замолчала и уставилась в потолок. Кругляшок камеры мирно сидел на своем месте. Малик настолько привыкла, что все пишется, что не обращала внимания на подобные мелочи. Службам безопасности никогда не было интересно, чем развлекается экипаж в свободное время. Но если подумать, то за корабль, подзастрявший на перегоне, должны были взяться всерьез. Малик прикусила губу. – Да кому это нужно, – пробормотала она себе под нос. – От этого же печенка в клочья расползается… Анабиозные практики служили человечеству со времен массовых переселений. Но процент стыдливо называемого "отказа" или же "брака" постоянно болтался возле критической отметки в десять процентов. То есть каждый десятый, из погруженных в криосон, просто не просыпался. А у оставшихся девяти обязательно обнаруживалась какая-нибудь болячка впоследствии. Насколько Малик помнила, именно по этой причине на колонизируемых территориях первыми возводили не жилые дома и даже не оборонные укрепления, а медицинские центры. Чтобы потом, когда внезапно у колонистов посыпятся родные органы, можно было заменить их на… Малик присвистнула вслух. Просветление настигло ее, как вспышка шторма. Они перевозили клонов. Шайтанова контрабанда. Наверняка на Самбурге уже болтался какой-нибудь корабль сопровождения. По прилету, пока будут перетаскивать "Туран" и взамен него цеплять "Гильон", а попутно рядом будет толпиться прорва желающих получить свои грузы, этот неизвестный тоже потихоньку подвалит по своей надобности. Притворится челноком обслуживания, команда вскроет нужные уровни... Малик с силой потерла щеки руками и с трудом удержалась, чтобы не нарисовать на себе аллахов полумесяц. По большому счету, им с Зульфар теперь нужно было крайне тщательно притвориться слепыми и глухими. А еще лучше – сразу после прибытия спуститься на прииск, отыскать там алкобар и демонстративно упиться так, чтобы все сорок восемь часов переоснащения "Хиджау" провести в невменяемом состоянии. Прекрасное будет алиби. Главное, после такого не очнуться в цистерне со льдом. Без почек. Значок логикалика вспыхнул чуть сбоку прямо на фоне иллюстрации, украшавшей личную каюту капитана. Малик чуть не подпрыгнула. Создавалось полное впечатление, что кто-то подслушал ее шизофренические монологи. Она нервно ткнула в значок пальцем. – К вопросу о параноидальных включениях, – сказала Зульфар. – И тебе доброго утра! – Не могу разделить твой сияющий оптимизм, – хмыкнула настройщица. – Например, в курсе ли ты, что у нас действительно помимо платформы есть еще и… "Консервы?" – безумно полыхнуло в голове Малик. – …свои поглотители? – Что-что? – машинально переспросила пилотесса. – Не пойму, кто из нас заработался, – вздохнула Зульфар. – Говорю, у нас официально какой-то проглот на борту завелся. Я уже над ним столько билась, но толку нет. Вся зарядка сейчас идет практически на этого проглота. – А у нас там… случайно на каком ярусе он стоит, неясно? – с холодком в душе уточнила Малик. – Например, допустим, двадцатый? Десятый? – Нет, – отмахнулась Зульфар. – Он рассеян по всему кораблю, я даже не пыталась подкопаться. Это как вторая шкура, типа капиллярной сети. Заряжаем шторм, а он гонит в эту подложку. Я уже таблиц на девять терабайт перебрала — ни одного индекса. – Но собирается все в одном месте, – задумчиво пробормотала Малик. – А ты, кстати, не думала, что эта хрень… действительно работает, как щит? – По-моему, кто-то опять собрался продвигать идеи о стрельбе в сжатии, – вздохнула невидимая настройщица. – А что мне еще остается? Мы явно получили повреждения, мы выкачаны досуха, и сейчас зарядка идет куда-то не туда! Интересно, кто ее в итоге оплачивать будет? – У нас можно объявить себя банкротом, – с энтузиазмом сказала Зульфар. – Любое физическое лицо может таким стать. Тогда все долги спишут! – Не понимаю, почему я этого не предвидела еще на втором курсе, – вздохнула Малик и подергала уголок одеяла. – А ведь у меня даже была медаль за выдающиеся аналитические способности. "Взгляд в перспективу" называлась. Надо было еще тогда валить к шайтановой бабке из этого института! – Хорошо, что у меня медалей не было, – хмыкнула Зульфар. – Теперь не так обидно за потраченные годы. Ну вляпались, с кем не бывает? Малик нарисовала стилусом несколько произвольных кругов и начала методично украшать их виньетками. Зульфар молчала, но связь не прерывалась. Видимо, настройщица опять занялась своими делами, однако предпочла оставить канал открытым. На случай, если капитан Ансария внезапно отъедет умом и попытается вытворить что-нибудь невероятное. Малик беззвучно протянула начальные ноты песни про дебилов и вызвала телеметрию. Нервические метания Гюзель ее заинтриговали, да и вообще в текущей ситуации капитану следовало лично приглядывать за всем происходящим – будь то неучтенные грузы, посторонние модификации или временно выселенные на чужую станцию иксар. Прокручивая суточные данные по бригаде, Малик дошла до фамилии Стрэттон и нахмурилась. Сдвинула значок в сторону и пошла дальше по списку. Однако одной фамилией дело не обошлось. Всего в особый список попало четыре. Малик поудобнее устроилась на спине, закинула одну ногу на другую и пальцем выстроила значки по условным сторонам квадрата. В принципе, всю команду в последнее время лихорадило, но у этих ситуация выглядела... Малик попробовала на вкус слово "устрашающе", и оно ей не понравилось. Все четверо оставались в допустимых границах, дальше шли всплески возмущений, потом опять затишье, небольшой психоз – и резкие, пиковые показатели. Ей пришлось уменьшить масштаб, чтобы эти пики вместились в общий график. Выглядело так, словно мозги всей четверки взорвались. Но дальше телеметрия постепенно выравнивалась, и отображала удовлетворительное состояние с поправкой на проблемы живого человека в космосе. Малик так и эдак крутила одинаковые построения. Призрак догадки дразнил ее туманным хвостом, не давая за него ухватиться. Пискнувший логикалик окончательно развеял умственные усилия. Малик нахмурилась и покосилась на услужливо подсунутый экран. Логикалик демонстрировал изменения в интенсивности зарядки. Малик переключилась на громкую связь. – Экипаж, внимание, повышение до четырех бар, – автоматически пробубнила она. – После снижения оповещу отдельно. Окса вам в помощь. – Печенка моя, – отчетливо сказала Зульфар. Уже убирая пикт связи, Малик застыла посреди движения. Пикт заметался, пытаясь найти командные метки, нервно замерцал и все-таки растаял. Малик зажмурилась, взялась за переносицу и помотала головой, елозя затылком по подушке. Эти графики, описывающие мозговую деятельность четверых иксар, напоминали работу командного модуля. * * * – Не понимаю, как ты вообще оказался на борту ковчега. – Случайно. – Удивительные совпадения! Вялый диалог тянулся ровно с тех пор, как возвращавшийся Кихад наткнулся на Гордона, шатающегося по коридору возле доков. На самом деле Гордону больше всего хотелось завалиться спать, чтобы избавиться от нервного напряжения – но в их каюте дрых заклеенный Грегор, полностью захвативший койку Алекса, и технарь только повел плечом, когда Гордон нарисовался на пороге. Ему явно было неудобно полусидеть, удерживая собригадника, однако правило иксар гласило: помогать тому, кому требуется твое присутствие. "Хорошо, что не морду, – шепотом сказал Алекс. – Иначе все, пиздец". Гордон только покивал, представляя, как озверевший Грегор голыми руками рвет охотника на мелкие кусочки. Потом повздыхал, потоптался, сходил в санузел и вывалился обратно в коридор, успокаивающе махнув напрягшемуся было Алексу. Помимо прочего, ему хотелось вымыться, но шумно плескаться в санузле он тоже не рискнул. – Что вас туда привело? – попробовал снова Кихад. – Нюх, – уверенно ответил Гордон. – Нюх? На что? На кайнде? – Тяга к приключениям, – вздохнул Гордон. – Достал ты. Прилип и нудишь. У нас интуиция – во где, – он показал выше своего роста. – Нельзя было просто смириться и сидеть взаперти, пока вы тут рыскаете. Может, вас бы всех перещелкали, как блох, а мы такие в каютах и в полной уверенности, что нас защитят. – А никто и не говорил, что тут безопасный курорт, – щелкнул клыками Кихад. Гордон сложил руки на груди и уставился на яутжа. – Да ты затрахал уже. – Еще ни разу не пробовал, – мгновенно возразил Кихад. Гордон заметил струйку зелени, ползущую по внутренней стороне плеча. – Почему не в санчасти? – почти обличительно сказал он. – У вас же идеки есть, а? Кихад посмотрел на свою руку, стер зелень и небрежно отряхнул пальцы. – Не задавай глупых вопросов. Это меня раздражает. – Прекрасно, – Гордон двинулся с места. – Обожаю кого-нибудь раздражать. Мое призвание – быть занозой в заднице. Яутжа догнал его и внезапно обхватил за плечи. Гордон дернул плечом, с ужасом чувствуя, как у него начинают дрожать пальцы. Самые кончики мягко закололо иголочками, которые быстро поползли к локтю. Собственная вежливость, благодаря которой он не ломанулся к собригадникам, а маялся дурью на общей с яутжа территории, явно оказалась идиотизмом. – Вали штопаться, – непримиримо сказал он. – Неприятно будет, если ты откинешься без свидетелей. Скажут потом, что это я запинал тебя насмерть. – Что? Ты? Очень смешно. Кихад отпустил его и ткнул кулаком. Гордон увернулся, но перед глазами на мгновение все стало дыбом и поплыло в сторону. Он прикрыл глаза ладонью, стараясь отогнать ужасающее тошнотворное чувство. Такое он испытывал только на тренажере невесомости. К его безумному счастью корабли-левиафаны всегда держали идеальную гравитационную переменную. Однако первый подъем до орбиты на крохотном задрипанном транспортнике, вывезшем их из тренировочного центра, Гордон запомнил на всю жизнь. По сравнению с этими ощущениями любые аварийные всплытия и погружения казались бледноватыми. – Гр-рдон? Голос Кихада доносился как сквозь заглушки. Гордон потряс головой и постучал по каффу. Связь, как и пару часов назад, молчала. Гордон подкрутил звук на максимум, но по-прежнему ничего не услышал. С сомнением потрогав кафф, он убавил звук. Когда эти передатчики только-только поступили в обиход, случалось, что они начинали генерировать импульс, от которого мозги поджаривались не хуже, чем в сжатии. – Ну, здравствуйте, я ваш замполит по стратегической части, – проворчал Гордон и плюнул себе под ноги. – Эх! – Опять что-то из ваших слабостей? – поинтересовался Кихад. – Вы странные. Плохой слух, тонкая кожа. Удивительно, как вас еще не сожрали в космосе. – Заткнись. – Не любишь правду? – Ненавижу ящериц, – с чувством сказал Гордон и устремился по коридору. Вместо лазарета Кихад потащился за ним. С одной стороны, Гордон был даже рад, что второго хорошо знакомого ему яутжа не сожрали в лабиринтах ковчега. С другой – Кихад периодически начинал щелкать себе под нос и казалось, что клыкастый подонок веселится. На привычной территории Гордон остановился и уставился на яутжа. – Что? – щелкнул Кихад. – Может, все-таки свалишь в лазарет? Кихад сложил руки на груди, игнорируя очередную зеленую струйку. – Мне не требуется лазарет. Здесь находится все необходимое. – Это ты где-то тут живешь? – уточнил Гордон. Кихад молча ткнул пальцем в одну из чужих дверей, подписанных глифами. – Отлично, – сказал Гордон. Гениальная идея полыхнула у него в мозгу как разряд. – Сейчас я одолжу тебе медицины, а ты одолжишь мне место для стирки. Бартер! Кихад аж опустил руки, и струйка плеснула вновь. – Гр-рд'н, мы мало общаемся, и я не понимаю, о чем ты говоришь. Гордон осмотрелся и направился к ближайшей двери. Постучав кулаком, он подождал пару секунд и добавил ногой. Дверь отъехала в сторону. Чед сжимал в зубах щетку. Автоматически выделяющаяся пена стекала по подбородку и падала в полотенце. Технолог держал его под подбородком, растопырив, как будто собирался слить туда минимум три литра. Гордон почти машинально отметил, что у технаря выбрит правый висок: явно опять спорили с Троем. – Шо? – Эластик найдется? – без предисловий спросил Гордон. Чед шагнул вперед, выглянул в коридор и нашарил взглядом яутжа. Сложил полотенце, вынул изо рта щетку и нажал на кончик. Пена немедленно прекратила лезть. – Ша. Шди. Переминаясь с ноги на ногу, Гордон ждал под звуки отхаркиваний и полосканий. Дверь не закрывалась, предоставляя отличный обзор. Повсюду были разбросаны планшетки со схемами тяжелой строительной техники. Еще была видна койка и чужие пятки – одна чесала другую. Наконец Чед покончил с микробами и вышел из санузла, сияя свежестью и сжимая в руках футляр. – Целуйте меня! – объявил он, влезая в ботинки. – Прям бегу и спотыкаюсь от нетерпения, – пробурчал Гордон. – Далеко бежать не надо, я тут. Ну, пошли, что ли, межрасовую помощь оказывать. Насильственно перебинтованный Кихад торчал в санузле и мешал стирать комбез. Гордон корячился с куском мыла, неловко натирая им ткань. Таким он в жизни не пользовался, поэтому скользкий брусок то и дело норовил выпрыгнуть из пальцев. Шипя ругательства сквозь зубы, канонир завернул мыло в штанины и начал яростно вертеть ткань, скручивая "пленку" в рулон. А потом обратно. И еще раз. – Кстати, я оскорблен, – заявил Кихад из-за его спины, грохоча деталями обмундирования. – Да ладно, я ж только постирать! Сейчас отмою жирный эпидермис и больше не буду нарушать покой твоего жилища. И статуэтки твои не дурацкие – это я погорячился. – Я не об этом! – Кихад что-то уронил и раздраженно зарычал. – Двуличностью, хуманк, вашей двуличностью я оскорблен. – Сочувствую. Бля! Мыло вывалилось из штанин и рухнуло в поддон. Гордон присел, поднял его и снова начал заворачивать в ткань. Краем глаза он видел, как яутжа небрежно скидывает на пол гибкие пластины: похоже, их броня делалась по принципу "чешуи" – у людей такие костюмы тоже были, но использовались только в экстремальных условиях. – Гр-рдон, почему ты отказался от меня, давшего тебе предложение, и отдался какому-то безымянному работнику? Гордон перестал воевать с мылом и поднял взгляд. Скорость, с которой всякие посторонние узнавали о личных делах канонира Ташлинда, сильно напрягала. – Во-первых, – медленно сказал он, – у него было имя. Во-вторых – не твое собачье дело. Кихад наклонился так, что между их лицами осталось сантиметров двадцать. – Но это оскорбляет меня. Не думал ли ты, Гр-рдон, что для тебя тоже унизительно подставиться первому...х-хк! Гордон молниеносным движением воткнул кусок мыла в раскрытую пасть. Кихад отшатнулся, раскашлялся, схватился за мыло и выдрал его, тут же зайдясь в харкающих звуках, словно готовился блевануть. Гордон успел встать. – О мертвых – либо хорошо, либо никак, – с угрозой сказал он. – В следующий раз нож воткну! Кихад оттолкнул его, склонился над чашей умывальни и ударил по рычагам. Хлынувшая вода заглушила яростные щелчки и хрипы, оставив их без перевода. Гордон быстро утопил "пленку" в поддоне, достал, встряхнул, перекинул через плечо и выпрямился. Кихад закончил отплевываться. Гордон сделал движение к выходу, но Кихад развернулся – и они оказались почти нос к носу. От яутжа, сбросившего доспех, шел жаркий тяжелый запах. Кихад медленно поднял руку и коснулся виска Гордона когтем. – И как это было? – поинтересовался он. – А что такое? Ты меня выебать хочешь? – Что странного? Ты уже делал это, хуманк. Гордон на всякий случай покосился вниз. Без нижнего белья щеголяли оба, но у Гордона традиционно не стоял, а Кихад вообще хитро прятал причиндалы. Точно как ящерица. – Это было внезапное помрачение, – сквозь зубы сказал канонир. – Значит, твоя жопа тебя предала? – Че сказал? – заорал Гордон. Кихад выскользнул за дверь, смехотворно прикрываясь руками, и Гордон кинулся следом, перемахнув высокий комингс. На излете он успел достать яутжа прямым в корпус, Кихад отскочил, Гордон прыгнул за ним, ударил еще раз, яутжа сделал еще один прыжок... Под ногами у него оказался край койки, и яутжа опрокинулся на спину. "Пленка" полетела в сторону. Гордон прыгнул, хлопнулся на брюхо яутжа, выбив у Кихада задыхающийся кашель, и тут же провел короткий прямой в корпус. – Гх-х... рд'н... Не теряя времени, Гордон тут же выдал серию ударов: по груди, по ключицам, по скрещенным рукам, еще, еще, снова и снова... – Ф-фух! Дыхалка кончилась, и он опустил руки. Костяшки болели. Скользнув по ним взглядом, Гордон с удивлением обнаружил, что пару он ссадил о жесткие наросты на шкуре яутжа. – Я давно этого ждал, – сказал Кихад из-под ладоней.– Хорошо, что у тебя нет оружия, правда, Гр-рд'н? – Кому хорошо, а мне не очень, – Гордон облизал костяшки. – Я ща отдохну, и мы продолжим. – Хмф! Кихад убрал руки от физиономии, оттолкнулся и сел вместе с Гордоном. Канонир откинулся назад, но там уже скрестились ноги, и ему в копчик уперлись острые шпоры. Телесная вонь яутжа начала переходить на новые высоты. Теперь этот запах был странно похожим на что-то знакомое, даже приятное. Гордон искоса посмотрел в разинутую пасть. Оттопыренные нижние клыки влажно блестели, а за ними краснели десны и торчали кривые зубы. Капельки слюны блестели на перепонках. От этого хотелось то ли блевануть, то ли... Гордон прислушался к ощущениям и с досадой понял: накрыло его мерзкое чувство неудовлетворенности. Перепих с Кшаиссом явно не угомонил его. А вдобавок все существо вопило: нужно что-то сделать, чтобы почувствовать себя живым. Чтобы убедиться: пусть кто-то умер, но – другие остались. – Кшаисс, хуманксы, кто еще бывал твоим партнером? – прошипел Кихад. – Я тоже этого желаю. – Только без поцелуев, – быстро сказал Гордон. И тут же проклял себя за длинный язык. – А почему? – Да я тебя облюю! Яутжа громко щелкнул клыками. Гордон нахмурился. В отсеке было жарко, но от копчика вверх, вдоль позвоночника, неслись мурашки, а в конце пульсирующим кругом на мгновение сжимали голову, испаряясь с затылка. Гордон заметил движение в паху Кихада и одарил шевеление пристальным взглядом. – Я еще не согласился, – предупредил он. – А я просто предлагаю товар лицом. Гордон хрюкнул от неожиданного перевода, уставился на предъявленный "товар" и медленно расплылся в ухмылке. Яутжевский хрен выглядел... неубедительно. Воинственно торчащий, но слишком маленький по сравнению с остальной тушей. Без выделенной головки, слегка неровный и удивительно светлый на фоне темной шкуры в паху. Даже с каким-то зеленоватым оттенком. Гордон осклабился еще шире. Ему немедленно полегчало, и давящие в затылке мысли о смертности всех, включая его самого, отступили. – Я-то думал, вы мужики, просто некоторых природа обделила, – продолжая лыбиться, сказал он. – А это... Ну, епт, даже несерьезно. – Что-о? Почему? – Вот этот стебелек – все твое богатство? – Что, ты бы предпочел мягкий лист? – изумился Кихад. Гордон озадаченно заморгал. Переводчик явно выдал не то. – И с чем ты сравниваешь? – явно уязвленно продолжил Кихад. – Твой вибрисс еще меньше! – Во-первых, мой просто не стоит, – выпятил подбородок Гордон, игнорируя очередной кривой перевод. – Во-вторых, ты больше меня, а хрен с перчинку. От неожиданного сравнения он окончательно развеселился. – Отодвинься, – неожиданно потребовал Кихад. – Хы... а что? Обиделся? – Нет. Опасаюсь тебя проткнуть. Гордон открыл рот, готовясь сделать ядовитое замечание, но тут Кихад содрогнулся всем телом и закатил глаза. Белесая пленка скрыла зрачки, а в следующее мгновение Гордону пришлось опустить взгляд на отчетливый звук. И тогда он увидел, о чем предупреждал яутжа. – Вот это – член, – хрипло пророкотал Кихад. – А... Ам-м... Гордон подавился фразой. Дважды изогнутый, член яутжа напоминал чудовищную иглу шприца. Скошенный срез с длинным острым "язычком", выглядел твердым, будто кость. Не веря своим глазам, Гордон протянул руку и схватил жутковатое орудие. Он тут же узнал то, что упиралось ему под задницу на болотной плантации. Оно было гладким и горячим. – Это ж гарпун! – Это член, – поправил яутжа. Сообразив, что выглядит весьма тупо, тиская инопланетянина за пенис, Гордон отдернулся с такой скоростью, что ушиб пальцы друг о друга. – Зачем он такой? Врагов резать? – Импалинговая система размножения, – очень терпеливо сказал яутжа. – Че? Яутжа протяжно вздохнул. – Мы будем трахаться или ты решил немного поумнеть? – Иди ты! – взревел Гордон. – Я сдохну от этого! Кихад задумчиво посмотрел на него. – Может быть. И зашелся в щелкающем хохоте. Гордон вскипел, попробовал встать, но яутжа сцапал его за бедра. – Не буду использовать, – проворковал он. – Эта анатомия вам не подходит, слишком опасная. Но это... – он взялся двумя пальцами за первый членик и обстоятельно потер, щуря глаза в узкие щелки, – м-м, это тебе сгодится. И мне приятно. – Я в курсе! А на самом деле это что? – Удовольствие и подготовка. Друг другу разогреть нужные части, – охотно пояснил Кихад. – Достигнуть самого пика напряжения. И потом – раз, удар, прорыв. Гордон содрогнулся, вообразив секс с костяным кинжалом. Он впервые задумался о столь занимательном процессе, как традиционный яутжевский секс. Мысли лезли исключительно жуткие, подкрашенные обязательными рваными ранами на шкуре участников. – Пусти, – сказал он. – Надо кое-что сделать. Кихад удивленно зарокотал, но руку с его бедра убрал. Гордон соскочил с койки и прошествовал к выходу. – Если ты собираешься сбежать нагишом... – Не собираюсь, – отмахнулся Гордон. Присев на корточки, он взял ботинок и постучал подошвой, чтобы выскочило съемное лезвие. Сжав его в пальцах, он направился обратно. Яутжа пялился на него, заметно перенеся вес на здоровую руку. Гордон остановился и еще раз обвел каюту взглядом. В отличие от людей, яутжа не скупились – жилье у них было строго на одного. Кихад даже натащил каких-то сушеных древностей, которые Гордон при первом же взгляде, недолго думая, обозвал помойкой и жутко тем самым яутжа оскорбил. Клыкастый откашлялся. – Короче, тебе дается одна попытка, – сказал Гордон, опуская взгляд. – Если мне что-то не понравится, прирежу. Я не шучу. – Ничего себе, – протянул яутжа, переставая ласкать свой миничлен. – Нечестно, хуманк, я не разбираюсь в вашей анатомии. – Ну ты ж разобрался, что у меня недотрах, так что и теперь подумай. – Подсказки будут? – деловито уточнил яутжа. Гордон заворчал, сжимая лезвие еще выразительнее. Ему не нравилось, когда яутжа пытался шутить. Переводчик наверняка терял половину смысла, но и без того получалось ублюдочно. С грехом пополам они устроились на кровати. Яутжа не преминул посожалеть о застилках, но быстро заткнул пасть, стоило Гордону вновь помахать лезвием. Потом десять минут Кихад посвятил ковырянию в каких-то виртуальных справочниках, развешанных прямо в воздухе. Гордон валялся на спине и рассматривал красные глифы на желтой подложке, машинально поглаживая бедро лезвием. Если бы у него сохранялась потенция, от такого подхода давно бы все упало. – Когтями нельзя? – уточнил Кихад, закрывая один из экранов. – Убью, – проворчал Гордон. Кихад смахнул все окна разом. Подтащил к себе подушки и начал запихивать Гордону под задницу. – Без акробатики, пожалуйста, – нервно потребовал канонир. Кихад плюхнулся на живот, поставил ноги Гордона себе на плечи и уставился в особенности человеческой анатомии. Гордон пошевелил пальцами ног и сразу нащупал какие-то утолщения на шкуре клыкастого. Под подошвой тоже что-то бугрилось. Гордон постарался не морщиться. Вряд ли можно ждать от клыкастых, что они будут любезно пилинговать свою природную броню ради межрасового секса. – А что у тебя с гигиеной, Гр-рдон? – Обляпаться боишься? – зловеще ухмыльнулся Гордон. – Не боись. Мы, иксар, почти безотходные. – Класс. Гордон от изумления приподнялся на локтях, пытаясь сообразить, что именно сказал яутжа и почему оно было переведено таким устаревшим словом. Но Кихад уже наклонил голову, и спрашивать стало поздно. Скользкий горячий язык задвигался под яйцами, спустился ниже и уперся в сжатый сфинктер. Гордон повел плечами, напряженно вслушиваясь в свои реакции. Пока было глухо. Живот по-прежнему крутило, и на секунду Гордон испугался, что, возможно, реально отравился и сейчас Кихад получит такой опыт, что потом им придется убить друг друга... Язык уверенно пролез ему в задницу, нервное кручение тут же прошло, и Гордон с облегчением перевел дух. Подогнул пальцы, инстинктивно пытаясь зацепиться ногами за чужие плечи. Кихад сунул обе руки ему под зад и стиснул ягодицы, одновременно растягивая их. Негромкое горловое ворчание стало равномерным и монотонным, будто яутжа не требовалось дышать. Со своей стороны Гордон не рисковал даже поерзать. В собственной жопе он не был специалистом. Легко было представить, как язык завернет не туда, и случится что-нибудь жуткое. Поэтому Гордон изо всех сил прислушивался к себе, пробуя распознать, что с ним творится... – О! Сдавленный возглас выпорхнул сам собой. Кихад чуть повернул голову и уставился прищуренным желтым глазом. – Нормально все, – буркнул Гордон. – У... как это ты... о... Кихад по понятным причинам не отвечал. Но, найдя нужное место, толкнулся туда языком несколько раз подряд. Гордон сощурился, а потом и вовсе закрыл глаза. Бледным подобием происходящего были ночевки с другими иксар, когда они позволяли друг другу скользить руками по телам, переплетаться ногами и языками и все-таки добивались сладкой приглушенной дрожи в животе. А сейчас он уже второй раз готовился словить натуральный оргазм в космосе. Жаркое влажное дыхание щекотало пах, язык скользил вперед-назад, стимулируя еще и анус, и Гордон все-таки заерзал, требовательно подаваясь навстречу острой щекотке. И с досадой нахмурился. Щекотка усилилась. – Кихад... слышь, Кихад. Тормози. – М-м? – Кажется, я ссать хочу, – пробормотал Гордон. – Ссы, – пробурчал яутжа, не прерываясь. Гордон нажал коленом ему на голову, но добился только того, что шипы на голове яутжа врезались ему в кожу. Следом накатило негодование: зубастая подлюка не только могла болтать в процессе, но и так хорошо себя контролировала, что даже не выглядела заинтересованной. – Отлезь, – Гордон потянулся и одной рукой уперся в лоб, тут же напоровшись на щетинки. – Уй! Одна морока от тебя. Я ссать хочу, и я передумал! Ау! Язык выскользнул из него так резко, что продрало до мурашек. Неожиданно сильное томление в животе затрепетало и спустилось ниже, в пах. Гордон с надеждой метнул взгляд на свой член, но тот по-прежнему беспомощно лежал на сторону. Хотя, вроде, несколько набух. – Не помочиться ты хочешь, – протянул Кихад. – Я вижу. Гордон медлил. Кихад переводил взгляд с его лица на живот и обратно. – Что видишь? – сдался Гордон. – Ты очень теплый, очень жаркий. И там, – Кихад ткнул пальцем под яйца, – пожар. Я думаю, мы все делаем правильно. Тебе точно понравится. Гордон рухнул на спину и закрыл глаза локтем. Кихад выпрямился, скидывая его ногу с плеча, и защелкал. По звуку Гордон определил расстегиваемые пряжки. – Смазку надо, – стараясь говорить спокойно произнес он. – Там своей нет. – А? Гордон убрал руку. – Да это самые отвратительные попытки секса в моей жизни, – с чувством сказал он. – Че ты там листал полчаса, пока я тут с раздвинутыми ногами валялся? – Смотрел, как тебя не сломать! – возмутился яутжа. – Какая смазка? Гордон со стоном повернулся на бок. Яутжа засипел, захрипел, и над койкой вновь замелькали желтые окна. Теплый воздух подрагивал от их движения. Нелепость происходящего заставила Гордона поежиться. Он и представить не мог, что обычный полет закончится ожиданием, когда урод с кривой харей найдет инструкцию по сованию хрена в человечью жопу. Кшаисс в этом смысле был куда лучше. Мерцание погасло. Кихад громко хмыкнул. Гордон мрачно представил, как яутжа уходит в санузел, копается в боксах, достает оттуда тюбики, находит нужный и возвращается обратно с выражением рожи, демонстрирующим выполненный долг. – Гр-рдон, моей теплоподачи хватит. – Какой теплоподачи? – почти испугано уточнил Гордон. – Че-т ты напутал, я... Бля! Яутжа дернул его к себе за ноги. Влетев Кихаду на колени и попутно ободравшись о суставные гребни на этих самых коленях, Гордон резко поджал ягодицы – по ним скользнул костяной хер. – Попытка номер один, – объявил яутжа. – Ай-я! Вопль вырвался из глотки позорно громко. Гордон не успел морально подготовиться – и вдруг член яутжа уже оказался в его заднице. После языка это оказалось легко, но все равно не слишком приятно. Гордон скривился, взбрыкнул и стиснул застилку в кулаке. Не теряя времени, Кихад задвигался. Выскальзывающее движение твердого членика дернуло по всей нервной системе, а следующее погружение закончилось толчком в подготовленную простату. Гордон прикрыл глаза. Смутная боль возбуждения скакнула еще выше, сконцентрировалась до пиковой точки и мгновенно расцвела удовольствием. – Оу-у! Кихад отпустил его ноги, колени на мгновение разъехались сами собой, а пару мгновений и пару восхитительных толчков спустя Гордон понял, что стискивает жесткие бока яутжа так, что мышцы бедер уже вовсю мелко дрожат. Кихад тяжело задышал, подался вперед, чуть приподнимая Гордона, и задвигался быстрее, не пытаясь вытаскивать членик до конца. В горле у него принялось всклокатывать. Под его весом ноги канонира все-таки разъехались, и задрожали уже ягодицы: анус сжимался на постороннем предмете, растянутые мышцы бедер пытались сократиться, но не получалось... Гордон застонал, мотая головой. Нечто, похожее на разрядку под дексой, уже давно промелькнуло и растворилось, сейчас он получал куда больше, и от этого перехватывало дыхание, и голова кружилась. Кихад еще чуть-чуть добавил темп. Вся задница заполыхала, в паху тяжело задергалось, и дерганье быстро добралось аж до солнечного сплетения. – М-м... медлен...ее... Ки... ха... а... а-а... Сердце колошматилось в ушах, но даже сквозь этот грохот Гордон слышал неприличный и одновременно восхитительно сочный звук, с которым Кихад вталкивал в него членик. Смазка или что там еще у него было в запасе — этого оказалось много, и в раскрывшемся отверстии влажно хлюпало. Гордон втянул воздух, стиснул зубы и зажмурился до красных полос перед глазами. Как и в прошлый раз начали дергаться мышцы на животе, поджались пальцы, в горле заклокотал стон, и когда Гордон все-таки выдохнул, этот хриплый звук тоже вырвался на волю. Яутжа его не услышал. Желтые глаза помутнели, клыки разошлись во всю ширь, и из глотки рвалось надсадное дыхание пополам с короткими стонами. Толчки шли по-прежнему быстро и сильно. Гордон опять начал коротко и быстро хватать воздух, чувствуя, что в секс-марафоне ему не удержаться. В глазах поплыло, он ухватился за напряженные каменные плечи яутжа и вытянул шею. Уперся лбом под распяленные челюсти, застонал сквозь зубы и начал вскидываться навстречу, тщетно пытаясь попасть в такт быстрым движениям. Кихад зарокотал – то ли приветствуя его начинания, то ли возмущаясь. Членик двигался с такой скоростью, что больше походило на работу врубовой установки. Гордону уже всерьез мерещилось, что ему в задницу вогнали бур, и тяжелая насадка бьет в простату. Он почти чувствовал микросудороги сокращений, выдавливающие крошечные порции секрета. По спине заелозила мокрая ладонь, когти полоснули по коже. Гордон чуть не взвизгнул и дернулся. Мокрая жесткая ладонь скользнула вновь. – Гр-рдо-о... – Айбля! Прикосновение к царапинам было жгучим, почти отрезвляющим. Но боль растворилась, а удовольствие от толчков игрушечного по размерам членика никуда не девалось. Кихад опустился, заелозил брюхом, вдавливая Гордона и в свою ладонь, и в толщу застилок. Мокрое дыхание обожгло лоб. Гордон зашипел, дернулся вновь и сунул ладонь между телами, прикрывая член. Хоть и не вставший, тот по-прежнему оставался чувствителен, как у любого мужчины, и давление на него Гордону совершенно не нравилось. Кихад втянул живот, утробно проворчал что-то – и изменил темп. Вместо быстрых движений пошли медленные, скользящие, и, похоже, яутжа нарочно целился в набухшую железу. Гордон инстинктивно помог ему, тоже втянув живот и поджимая ягодицы. – Ты... хорош... – выдохнул яутжа, – удивителен... – Н-н... м-м... Гордон хотел дать совет клыкастому не словить инфаркт от усердий, но установившийся сладостный ритм толчков не давал даже думать, не то что говорить. Задний проход отчаянно, до изнеможения сжимался вокруг заполнившего его стволика. Кихад содрогнулся, бедра под Гордоном напряглись до металлической твердости, клокотание в глотке захлебнулось, и Кихад коротко взвыл. На спину Гордону горячо и обильно плеснуло. Членик задергался, выскальзывая. – А-а! Гордон взвыл тоже, чувствуя, что сейчас яутжа отвалится и оставит его без долгожданного оргазма. – Н-не... смей... К-киха-а... Запрокинутая клыкастая башка опустилась. Белесая пленка с глаз не сползла, но Кихад вогнал членик обратно и качнулся снова. Раз, другой, пока не набрал нужный темп. Горячечное дыхание звучало, словно работа генератора. Извиваясь, Гордон сдвинулся так, чтобы членик целился куда надо, сжал одной рукой собственный член, а другой ухватился за ткань над головой. Тяжело дыша, вновь стиснул задницу. Подрагивающий в нем жесткий отросток то и дело касался разбухшего источника удовольствия. Не в силах терпеть, Гордон заелозил, стараясь найти положение, в котором прикосновения станут сильнее. Кихад заворчал, тряхнул башкой и схватил его за колено, отжимая ногу в сторону. Задница от этого движения растянулась, на секунду Гордону показалось, что кольцо сфинктера вывернулось следом за движением члена, а потом... – А, да-а... о-о... Зажатый в ладони член дернулся, и Гордон с восторгом ощутил, как медленно и лениво вытекает сперма прямо ему на пальцы. Экстатическая дрожь охватила все тело. – У-у! А-а! О... ох... Он хрипел, содрогался, готов был выкрутиться из собственной шкуры, но деваться было некуда, и оставалось только плавиться в топке удовольствия, сжирающего тело. Ему показалось, что он провел так маленькую вечность. А потом он выдохнул перегретый воздух и медленно открыл глаза. Перетруженные мышцы превратились в кисель, сквозь который кто-то подлый то и дело пропускал электрический разряд. Яутжа нависал сверху, дредды колыхались в такт его дыханию. Кислый запах перестал казаться таким убойным, и вообще уже почти нравился Гордону. Накатывающий волнами, он будоражил ноздри. – Такой приятно мягкий, – пробормотал Кихад, почти срываясь на воркование. – Гр-рд'н, ты мне нравишься. – Да уж, – тоже еле выговорил Гордон. – В меня штыком тыкать не требуется... Яутжа хихикнул-клекотнул и медленно завалился набок, по пути вытащив членик. Гордон прижмурился, переживая очередную стимуляцию и без того раздразненного ануса. Кихад тормознул в последний миг, вытащил из-под себя канонирскую ногу и вежливо сложил одну на другую – и только потом опустился на постель. Гордон только вздохнул. Тело не слушалось вообще. Казалось, он влип в застилки, как комар в смолу, и выковырять его отсюда не сможет ничто во Вселенной. Кихад, отодвинувшись на расстояние вытянутой руки, бурчал себе под нос что-то умиротворяющее. Гордон почти провалился в сон, когда в бок ему уперся согнутый палец. Канонир недовольно замычал. – Понравилось? – поинтересовался Кихад. – Такими вопросами ты выдаешь свои комплексы, – лениво сказал Гордон. – Неуверенность в собственных половых талантах. Если ты понимаешь такие сложные слова, конечно. Кихад заворчал и ткнул снова. – Не мешай, – буркнул канонир. – О чем ты думаешь? – Я сказал – не мешай! Я пытаюсь рефлексировать. – Хм-м? – Проблемы морали, – проворчал Гордон. – Должен ли я считать себя извращенцем, испытывать стыд и бояться, что мое фото будет во всех новостных листовках. Кихад помолчал пару секунд. – И как? – осведомился он. – Ощущаешь? – Не особо, – хмыкнул Гордон. Все-таки люди приспосабливались к чему угодно. А иксар делали это втрое быстрее. Гордон перевалился на живот, перетащил неподъемное тело на локтях и оказался вплотную к яутжа. Легонько потыкал кулаком ему в плечо, убедился, что утрамбовать его не удастся, и вольготно перекинул руку через грудь Кихада. Подумал и следом закинул ногу на живот яутжа. Ощущался Кихад как неохватная деталь постели, что-то вроде кожаного буфера. Гордон поерзал головой, выдавливая себе удобную ямку для уха, почти уткнулся носом в жесткую шкуру и блаженно вздохнул. Глаза уже слипались. Он наконец-то дорвался до любимого занятия иксар: спать, причем с кем-нибудь приятным на ощупь за компанию. Кихад дернулся. Поверх руки Гордона легла шершавая ладонь. – Фу, Гр-рдон, ты клейкий... – Че-е? – Хрмф... непривычный, – исправился Кихад. – Ужасно хрупкий. – Ща дырку под ребрами проделаю, – пообещал Гордон. – Я сплю! – Отодвинься! – Нет! Яутжа заворчал, но больше не произнес ни слова. Гордон удовлетворенно выдохнул, ставя мысленную галочку в списке побед над чужаками, и сосредоточился на том, чтобы уснуть в этой жаре. Хотя жара уже не казалась страшной. И запах Кихада больше не тревожил ноздри, скорее, наоборот, становился все приятнее. Гордон глубоко вздохнул, все-таки уткнулся носом и поплыл в волнах сладких испарений. * * * Малик занималась вредительством в жилых отсеках, когда логикалик счел уместным вновь подкинуть сюрпризов. Звукового сигнала не было, но желтое мигание за краем отогнутого бронелиста раздражало, и Малик все-таки полезла наружу. Снятая пластина защиты осталась сиротливо висеть на двух с половиной креплениях. Малик критически осмотрела плоды своих трудов и пришла к выводу, что с этим надо завязывать. Загадочная капиллярная сетка поглотителя не спешила вскричать "А вот она я!" и немедленно выдать свои секреты. – Что еще? – пробубнила пилотесса, всматриваясь в уведомление. – Да ладно! Логикалик на голубом экране уверял, что в главном доке только что совершила посадку "ласточка". Причем без всяких запросов к главному контроль-узлу. Просто возникла из пустоты и дисциплинированно села на слот для подзарядки. – Ну давай, изложи мне последовательность открывания створов, – скептически сказала пилотесса. – И заодно, пожалуйста, полную проверку на уязвимости. Вежливость, как и язвительность, логикалику знакомы не были, поэтому он просто подчинился команде, продублированной жестами, и начал кропотливо проверяться. Малик ехидно посматривала на второй экран, где должна была развернуться последовательность, но там предсказуемо ничего не отображалось. Искусственный узел интеллекта думал. Малик уже примерилась закопаться обратно, и если не найти заветные капилляры, то хотя бы попробовать пролезть к десятому ярусу через ходы для технической продувки, но тут пустой экран все-таки пошел мелкой рябью. А потом высветилась последовательность. Обычная, самая стандартная. Однако никто, кроме экипажа, отдать подобные команды не мог. – Откуда запрос? Логикалик вновь застопорился на несколько секунд, помигал спиннером, словно выражал неуверенность, и медленно высветил ответ: "Базовый доступ с узла аварийного управления". – Чтоб тебя, – прошипела пилотесса. – Что там еще в этом доке? Анализ всех узлов аварийного доступа, живо! Скан челнока! Нервно притоптывая, она сунула руки в карман, чтобы не будоражить технику командами. Происходящее начинало отвратительно попахивать, и ей не хотелось приходить к спешным выводам. По-хорошему, надо было уже звонить аларму, вытаскивать экипаж и вспомогательные единицы со своих мест, облачаться в костюмы и топать в док — но ей нужна была уверенность. "Загрузка дока нулевая, – отчитался логикалик. – Аварийные узлы в норме. Мелкотоннажные суда отсутствуют". Малик ругнулась совсем по-черному. Проведение видеосвязи в док не предусматривалось в архитектуре "Хиджау", а по анализу корабельных систем получалось, что прибывший челнок испарился. Похоже, у "Хиджау" разваливались не только кишки, но и мозги. Логикалик разродился третьим экраном. На этот раз видео имелось. – Эй! – Зульфар на экране была очень недовольна. – Что происходит? – Что такое? На секунду Малик захотелось спрятать руки за спину и прикрыть тряпочкой учиненное свинство. В гордый штат бортмехаников Зульфар не входила, но все равно терпеть не могла безобразий на штатном судне. – Меня заперли! – Зульфар уперла руки в бока. – Ну и что за шуточки? Это у кого с утра пораньше остроумие через край прет? – В смысле заперли? – В прямом! – рявкнула настройщица.– Я по шайтановой милости копаюсь у балансира, как проклятая, и вот стоило захотеть отойти в туалет, как выясняется, что дверь заблокирована! А на технических ярусах сортиров нет! – Ну откуда же мне знать, – вздохнула Малик. – Сейчас посмотрим. Под злобное бормотание настройщицы об идиотах, разваливающихся кораблях и дохлых балансирах Малик вызвала служебное меню. И удивленно прищурилась. Вся жилая часть оказалась полностью отрезана от технической. – Какой-то геморрой, – озадаченно произнесла она, перебив Зульфар. – Похоже, что-то у нас сломалось. Я отсюда не могу блокировку снять. Да что ж за полет невезучий такой. – Чего? Как это понимать? – Не вопи. Сейчас ключи возьму и приду. – Чтоб я еще выходила в рейс на кораблях, старше полсотни лет! – в сердцах сказала Зульфар. – Давай быстрее, обоссусь ненароком! Связь квакнула и прервалась. Малик подумала и решила не поднимать рухнувший канал. Видно, настройщица совсем разозлилась. Вместо этого она попробовала вызвонить Гюзель, но по линку пошли ошибки передачи, закончившиеся общим сбоем доступа к серверу. Малик беззвучно прокляла всю экономическую ситуацию, вынуждавшую людей пользоваться древними громадинами, по которым уже плакали заводы утилизации. На секунду она даже почувствовала искреннюю любовь к людям из некоммерческой государственной организации, пихнувшим на борт "Хиджау" сборные детали под легкие корабли. Давно уже пора было переходить на что-то поновее, чем мастодонты первой волны заселения. Тяжело вздохнув, Малик пригладила волосы и прошла к выходу. Ключи, согласно утвержденным нормативам, хранились в рубке. Несмотря на подспудные опасения, дверь открылась сразу же. Малик поправила голенища и быстрым шагом направилась по коридору. Она успела пройти до первой лестницы. Затем перед ней вспыхнул полукруг тревожного красного цвета. – Внимание, пилот, – логикалик выражался бесполым мягким голосом. – Произведен дублированный доступ к системе управления. Если вы не запрашивали доступ, пройдите в рубку и запросите отмену по персональному коду. Малик застыла на месте. Сообщение было настолько чудовищным, что она не могла переварить его за один раз. – Повторить, – приказала она. – Внимание, пилот. Произведен дублированный доступ к системе управления. Если вы не запрашивали доступ, пройдите в рубку и запросите отмену... Логикалик погас. Свет мигнул. Пол явственно качнулся, а потом Малик услышала гул. "Хиджау" запускала преобразователь. Малик почувствовала, как по спине потоком хлынули мурашки. И прыгнула сразу через три лестничных ступени. * * * ...Он пытался бить яутжа, но ни один удар не достигал цели. Пальцы впустую сжимались на широком предплечье, удары ботинок словно проваливались в пустоту. Чувствуя, как привычное бешенство заполняет голову, Гордон стиснул зубы и ударил еще раз. И проснулся. Они уже раскатились на разные края постели, и Кихад не походил на избитого во сне: спокойно дышал с легким присвистом, закинув руки за голову. Гордон прислушался к еле слышному потрескиванью в каффе и втянул воздух. Потрогал себя за ухо, пощелкал языком по гладкой полоске, вделанной в нёбо, но сигнал так и не получил. Тревожное чувство не уходило, заставляя нервно чесать одну ногу об другую. Гордон запыхтел и начал ворочаться с боку на бок, пытаясь найти удобную позу. Но нервное напряжение, позванивающее в мышцах, не оставляло. Мысленно плюнув и подавив громкий вздох, он сел. Голова легонько закружилась, в красноватом освещении каюта поплыла перед глазами. Хмурясь, Гордон постарался сосредоточиться, рассматривая стены. На них смутно проступали узоры: едва видимые, расплывающиеся при попытке зацепиться взглядом. Ощущение походило на неисправную работу имплантов. Но сейчас у него были только глаза, не усиленные даже линзами. И это ощущение добавляло досады к собственной неполноценности. Гордон перевел взгляд на яутжа, и ему показалось, что на темной туше тоже проступают какие-то замысловатые узоры, чуть ярче, чем основная желтая расцветка. В промежности будто екнуло, и приятное ощущение заставило его прикоснуться к члену. Гордон непроизвольно втянул воздух сквозь зубы. Истома, не замеченная спросонья, медленно окутала все тело. Колени ощутимо начали подрагивать, бедра свело, закололо поясницу. Беззвучно шепча проклятья, Гордон повалился на бок, сунул руки между бедер и крепко сжал, а потом начал считать. На двадцати пяти дрожь постепенно начала униматься. Кафф щелкнул. Гордон поднял брови, выпростал руку и осторожно коснулся уха. "Наконец-то! – прорезался знакомый голос. – Мне уже подсказывали идеи, что тебя все-таки сожрали местные!" – До... Дорохов, ты оборзел, – одними губами выговорил Гордон, натягивая на голову застилку. "Че это? Ты мне не рад, пижон?" – Ты говно, Дорохов, – уже более уверенно сказал Гордон. "Какие у вас доказательства?" – голос Дорохова лучился неуместным весельем. – Я о тебе вспоминал. А как у нас в Розане говорят: вспомнишь говно – вот и оно. Дорохов гнусно захмыкал. Гордон потянулся к уху, но тут пилот хмыкать перестал. Кихад всхрапнул. "Собирай булки и выметайся, – скомандовал Дорохов. – Топай в направлении осушительной станции. Как дойдешь до хладогенераторов – ищи дверь с номером восемь". – Откуда знаешь, что здесь где? – тупо переспросил Гордон. "Джино тут картографом заделался". – Никуда я не пойду, – яростно зашептал канонир. – Отъебитесь от меня. "Слышь, пижон, для твоего же блага стараюсь! Чтоб ты там от скуки не сдох." – С чего бы... В каффе вновь треснуло, и раздался отчетливый писк переключающейся на вторую линию передачи. "Это я попросил тебя позвать. Надо обсудить кой-какие дела". – Джино, ты тоже говно! – определился Гордон все так же шепотом. – Я спать хотел! "Не выйдет, – уверенно ответил штурман. – Я пробовал. Тут бессонница мучает". – У меня нет бессонницы, что вы до меня доскреблись? "Топай уже к нам, специалист по внеземным тварям!" – О-о, вот ты о чем. "Именно. Ну и Дорохов по твоей заднице соскучился". Гордон не сдержался и громогласно фыркнул, тут же закусив угол застилки, чтоб не разбудить яутжа. На связи раздался глухой удар и недовольный вопль штурмана. – Ладно. До осушительной, потом найти дверь номер восемь? "Угум-м". Джино мычал так, словно ему расквасили нос. Гордон хмыкнул и постучал себя по уху, сбрасывая линк. Дорохов явно не мог определиться, к кому его тянет больше, поэтому мотался, как астероид в поясе, а периодически еще и совался во второе инженерное. Иксар в открытых пространствах инстинктивно пытались выискать кого-то более-менее симпатичного в ближайшем окружении и положить на него глаз. Гордон после первых же месяцев перестал вести счет жадным поцелуям по темным углам. Непременно по углам и очень темным, чтобы хоть как-то поднять уровень щекочущего нервы гормона. Пять минут таких торопливых терок, заправленных дексой – и можно было получить хорошую встряску. Довольно лыбясь, Гордон поднялся и, крадучись, направился за "пленкой". По пути, оглянувшись на яутжа, выводящего затейливую мелодию носоглоткой, Гордон сделал шаг в сторону и исключительно из мелкого пакостничества быстро навел беспорядок на полке с фигурками. В коридоре явно прибавилось указателей: половину Гордон раньше и не замечал. Все они были слегка размазанные, а если долго присматриваться – начинали пульсировать. В такт им начинали пульсировать жилки на висках и запястьях. Гордон вздохнул, мимоходом опять посочувствовав себе и всему роду человеческому. Как ни крути, а вне родной планеты постоянно случались неприятные побочные эффекты. * * * Ворвавшись в рубку, Малик сразу выхватила взглядом нарушителя. – Ларри! Она чуть не подавилась от возмущения, увидев иксар перед развернутыми полукружьями логикалика. – Какого Иблиса? Полимерщик вздрогнул и медленно обернулся. Веснушки на неестественно бледном лице казались почти черными. – Уф, вот еще бегай из-за тебя! – Малик уперла руки в бока, тяжело дыша. – А ну кыш отсюда! – Что ты сказала? – Это закрытая территория, кыш, кыш! Малик сердито помахала руками. Ларри развернулся всем телом. – Вот суки тупые, как же вы меня достали, – почти скучающе сказал он. Малик расширила глаза. В руках Ларри держал ревойский гарон. – Ларри? Где ты... – она запнулась, машинально вспомнив Иблисову оружейную платформу. – Ты откуда это выкопал? – почти придушенно спросила она, медленно отступая. – А вот секрет, – полимерщик осклабился. – И что ты здесь делаешь? – так же придушенно уточнила Малик. – Запускаю это корыто! – С ума не сходи, – резко сказала пилотесса. – Запускает он. А ну отошел от панели! Ларри, продолжая лыбиться, одной рукой поднял гарон, а другой потянулся к контурам управления и почти небрежно провел по ним пальцами вслепую. Малик застыла посреди вздоха. Вместо запрещающих пиктограмм логикалик откликнулся голубым светом выведения в активный режим. – Чуешь, чем пахнет? – Ларри улыбнулся еще ослепительнее. – Мы тут просрали все сроки. Пора сниматься с якоря. * * * Едва ввалившись в дверь номер восемь, Гордон инстинктивно обхватил себя руками. Внутри было прохладно. По меркам яутжа – почти холодно. – Здарова! Дорохова он увидел прежде всех. Тот опирался на какой-то контейнер и многозначительно постукивал по нему пальцами. Гордону почему-то представилось, что внутри отпиленная яутжевская голова. Дорохов по жизни был слегка отмороженный, и с него сталось бы. – Мир, парни, – блаженно сказал Гордон. Организм с радостью окунулся в привычную температуру, но на всякий случай все равно чихнул. Гордон извлек самодельный платок, обстоятельно утер нос и прошествовал к месту общего собрания. – Ух ты какой довольный, – почти удивился Дорохов. – Не сыграть ли мне в угадайку? – Я угадаю причины с пяти проб, – подключился Джино. – По стыдливому румянцу! – А я с трех. Болит ли у вас жопа, канонир Ташлинд? Гордон потряс головой. Джино скалился так широко, что задавать встречные вопросы явно не имело смысла. Разве что поинтересоваться, как зовут зубастого партнера. Мысленно Гордон ставил на Рехову. – Зависть приводит к плохому пищеварению и запорам, – наставительно сказал канонир, обмениваясь рукопожатиями. – Вы только ради этого выдернули меня из койки, где я спал не с вами, неудачниками? * * * В голове отчаянно метались вопросы: кто дал иксар коды, как у него хватает мозгов управлять логикаликом, что вообще происходит. Малик медленно вдохнула и так же аккуратно выдохнула. – Давай поговорим, – она сделала шажок вперед. – Скажи на милость, куда ты собрался? Мы еще не отремонтированы. Мы на зарядке стоим. – Почему же? Семьдесят процентов. Нам хватит. – Балансир не работает, – Малик снова шагнула. – Недонастроен. Теперь их разделяло всего несколько метров. Она с досадой подумала, что сапоги можно было и не натягивать, теперь они только мешают. – А мне балансир не нужен. – Как же не нужен, – ласково сказала Малик. Все стало ясно, и холодная струйка паники потекла по спине. Все-таки они не смогли стабилизировать иксар, и на борту образовался опасный психопат. – Без него никак нельзя. – Ошибаешься, – Ларри перестал улыбаться, и зелень в его глазах сделалась пугающе яркой. – Только это не твое дело. Вали отсюда и, возможно, доживешь до конца полета. – Ларри, а как же твои товарищи? – Малик постаралась добавить в голос беспокойства. – Ты не забывай, если у тебя есть какие-то способности... – "какие способности, что он городит, сумасшедший, Иблисов псих..." – то у них наверняка нет. Мы должны позаботиться о пассажирах и доставить их в целости и сохранности... Язык молол сам собой, пока пилотесса продолжала шажочек за шажочком наступать на полимерщика. – Да ладно, – перебил Ларри. – Всем плевать на иксар, это же просто расходники! * * * – Я тут поделился некоторыми соображениями насчет перевозки опасных грузов, – Джино тоже подобрался к контейнеру, облюбованному Дороховым, и постучал по нему пальцем. – Пятнистые суетятся, явно помощь не зовут и все такое. Ясен хрен, что это не государственные поставки. – И-и? – Гордон не улавливал ценной идеи, но видел, как штурмана почти лихорадит. – Так, может, нам с ними закорешиться? – почти прошипел Джино. – Вступить в долю по отлову, а? – Чего-о? – Чего, чего! Ты ж сам сказал, что тебя эта тварь не тронула! Лаготорьи ссался от изумления на эту тему! Если он нам бошки открутить пытался в научных целях, значит, его это задело! – Не представляю, что можно получить от такого корефанства, – почти растерянно сказал Гордон. – Нейтралитет! – выпалил пилот. Дорохова тоже начало лихорадить. Гордон обмозговал последнее слово, и глаза у него полезли на лоб. Нейтральное гражданство Списка всегда было чем-то вроде строчки из брошюры. Чем-то из другого мира. – Какой, нахрен, нейтралитет? Вы что, дезертировать собрались? – А зачем нам переть на эти астероиды? – Дорохов сверкнул глазами. – На кой хрен они нам сдались? – Чтоб на Вегу вернуться, зачем же еще! – Гордон поймал себя на том, что всплескивает руками, как в театральной постановке, плюнул и упер кулаки в бедра. – А сдалась нам эта Вега! Все равно до конца жизни не отмоешься, – пилот тоже взмахнул рукой. – А тут такие перспективы открываются! – Да куда ж мы полезем без балансира? – Вот об этом-то нам и надо с ними договориться! – Джино навалился на контейнер всем корпусом. – Нам нужно убедить их, что с "Хиджау" надо забрать одну ма-аленькую деталь, и тогда... * * * – Ларри, вы все ценные специалисты! Особенно ты! Отойди от стойки! – Этих специалистов пачками клепают! – Ларри вскинул гарон еще выше. – Десятком больше, десятком меньше, никому нет дела! Гляди! Он взмахнул рукой. Полукруг логикалика, висевший слева, вспыхнул, отображая телеметрию иксар, и тут же украсился четырнадцатью пиктограммами выброшенного импульса. – Ла-ар-ри! Собственный рев Малик услышала будто со стороны. Только что на ее глазах Иблисов псих отправил на передатчики иксар гасящий импульс, сопоставимый с крайним пределом сжатия. Кто-то рассказал ему, как убивать вышедших из-под контроля иксар. Малик прыгнула. Металлические голенища с грохотом лопнули. Ларри вскинул руку, и гарон рявкнул. В грудь Малик ударило молотом. Пол ушел из-под ног, а потом в спину врезалось что-то огромное. Она с размаху приложилась защитой головы об это огромное, сползла вниз и с удивлением подумала – какое же все тело тяжелое. Как воняет кругом дымом и жженой изоляцией. Как у нее страшно звенит в ушах и она почему-то не видит правым глазом. И голова тяжелая-тяжелая. Малик вытянула шею, пытаясь рассмотреть, что случилось. Еще чуть-чуть... – А ведь могло бы обойтись без жертв, – голос Ларри проседал, уходя в монотонный бас. – Сидела бы смирно, и дожилась бы до пересадки мозгов в новую тушку... Голос перешел в неразличимый рокот. Малик наконец-то дотянула шею и посмотрела вниз. Она успела увидеть красное, много-много красного, с осколками грязно-желтого – и все это медленно пузырилось. Боль вспыхнула во всем корпусе, как первый разряд шторма. А потом все исчезло.