Бригада с того света

Малик открыла глаза и охнула. Перед ней маячила жутко знакомая физиономия, но, казалось, еще более гротескная, чем раньше. – Ага, – сказала физиономия. – Очнулась-таки. Первый пошел. – О-о... – Малик попыталась откашляться и сморщилась: горло пересохло. – Гю...зель? – Я это, я, – сказала акустик. Физиономия взмыла вверх. Малик покрутила головой и обнаружила, что лежит в разложенном кресле. Она попробовала приподняться – в тело будто впились иголки, но все-таки она оттолкнулась и оперлась на локти. – Что тут... Она запнулась, уставившись на свою ногу. Копыто было тщательно обработано и стянуто пластинками, как по учебнику. Гюзель присела на подлокотник и улыбнулась. И без того широкая пасть поехала к самым ушам, обнажая мелкие зубы, короткий нос вздернулся. Нежные, едва проросшие волоски на макушке тоже пошевелились. – Аллах, да ты на летучую мышь похожа! – выпалила Малик. – Ну спасибо, – обиделась акустик, перестав скалиться. – За мной не заржавеет, – Малик рванулась из объятий кресла. – Зульфар? Шторм? Балансир? – Спит, работает, дохлый, – послушно ответила акустик. – А что со сжатием? – Малик схватилась за голову, опасаясь, что сейчас боль вернется снова. – Ползем на третьем уровне, – Гюзель вздохнула. – Я видела маршрут. И я его... поправила. Смотрю, вы тут успели порезвиться с того момента, как у меня... Она замолчала и явно неосознанным движением коснулась шеи. Малик подняла спинку кресла и с облегчением вытянула ноги. Гюзель пришлось встать. – Ну, понятно, – процедила Малик. – Значит, вот он, специалист Наиллеи, имеющий доступ к военным директам, запиханным в мой корабль. Еще и с копиями собственных мозгов. – Ох, не начинай снова, – сморщилась Гюзель. – Вот, держи. Она протянула пластиковый пакет, на котором крупно обозначались состав, калорийность и прочие важные сведения. Малик с хрустом скрутила колпачок и принялась заливать в себя очередной концентрат. Ей казалось, что у нее уже к шайтановой бабке слиплись желудок и кишки, но деваться было некуда. Либо все время подкармливать собственную химическую топку, либо сгореть в ней же. На браслете мигало время, и Малик чуть не подавилась сиропом, увидев дату. С момента, как она в последний раз попыталась взломать маршрут, прежде чем рухнуть в воронку подступившего четвертого уровня погружения, прошло без малого тридцать часов. Пакет хрустнул в кулаке и смялся. Малик перевела дух. – Итак, хакерство, охрана и иксар с модификациями, – с места в карьер приступила она. – Выкладывайте, специалист Наиллеи. Мне очень интересно! Гюзель поднялась, заложила руки за спину и прошлась по лазарету: два шага в одну сторону, три в другую. Малик вытянула шею и нашарила взглядом вторую капсулу. Зульфар дрыхла, опутанная капельницами. Малик вспомнила, чего ей стоило взгромоздить тяжеленную настройщицу, а потом еще и уложить так, чтобы капсула заработала – и поморщилась, чувствуя подергиванье в больной ноге. Впрочем, похоже, притянутые друг к другу куски кости уже вовсю сращивались. Она потрясла пакет и выдавила на язык последние мутные капли. Гюзель развернулась к ней. – Ну не лезь ты в бизнес, – страдальчески сказала акустик. – Ты вот знаешь, сколько кораблей пропадает ежегодно? Малик неопределенно пожала плечами. – Много, – выразительно сказала Гюзель. – А мы тут при чем? – При том, – акустик наставила на нее палец. – Пропадает не абы что, а перевозчики. Те, у кого на борту есть что-то готовенькое. Руда, техника, агрополимеры... – она помолчала пару секунд. – Консервы, вот. – Вы убиваете меня этими консервами, – прошипела Малик, – что за бредовые идеи раздачи их всем генотипам? Сколько ты там рас перечислила? Скажи, что пошутила тогда! Покидать кресло не хотелось, но еще больше не хотелось сидеть перед Гюзель, как беспомощный инвалид. Малик снова оттолкнулась руками и встала. Вторая пара колен упорно не разгибалась. Гюзель чуть отступила. Малик смерила ее взглядом – от подошв до макушки. Защитный костюм Гюзель так и не сняла, только почистила от брызг. Малик представила, как Гюзель пришла в себя ровно в тот миг, когда по внутренним биологическим часам ей снесло голову – и мысленно передернулась. Но если у Гюзель и был миг истерики, то его Малик пропустила, валяясь в бессознанке. – Никаких шуток. И раздаем не всем, а тем, кто готов предоставить выгодное сотрудничество, – покачала пальцем Гюзель. – На халяву-то любая сволочь готова захапать органы, которые годятся для пересадки даже без внесения правок в код. – Ты что мне втираешь про космических пиратов? Бредятина! – Много ты знаешь о правилах игры внутри Списка? – Гюзель уставила палец в потолок. – Пока мы в нем – никто не может прилететь к нашим колониям и попробовать собрать урожай. Но грабить корабли – это отличный бизнес. Поэтому у нас есть охрана. – Модифицированная? – перехватила инициативу Малик. – Те шкафчики на складе? С ревойским оружием? И с... этими моделями наложения? Гюзель секунду посмотрела на нее так, словно прикидывала – не слишком ли много знает пилотесса и не стоит ли ее прихлопнуть во славу военных сил Веги, а заодно и всего человечества. – А это..? – Малик выразительно обрисовала нечто перед своим лицом. – Тоже модель? Ну, Ларри! На этот раз Гюзель явственно помрачнела. Уголки пасти опустились вниз, уши шевельнулись и явно попытались прижаться к черепу. Широкая переносица сморщилась. – Это дефект, – неохотно сказала она. – Это... тоже чужая технология. Но с ней что-то случилось. – Чья технология? – поинтересовалась Малик. – Тоже ревойская? Что мы везем, Гюзель? Не ври, что ради двух тысяч доноров, какие бы крутые они не были, на нас готовы напасть. Да, мы старый корабль, но огромный! А где твоим пиратам взять денег, чтобы содержать шайтанов крейсер, который может с нами справиться? – Ты же знаешь, что не всем нравится наше присутствие в Списке, – почти ласково сказала акустик. Малик открыла было рот, но слова так и не родились. Гюзель одной фразой нарисовала такую неприглядную картину, что отпало всякое желание копать дальше. – Эта технология иксар угробила, – угрюмо сказала она. – Он же убил всех товарищей. Куда это он так торопился, на прииск, что ли? Это какие такие модели, а? Четырнадцать человек! Гюзель оскалилась и тут же явным усилием воли вернула лицу нормальное выражение. – На войне всегда бывают потери. Не твоя головная боль. – На какой такой войне? – механически спросила Малик. – Доведи нас до Самбурга, – сказала акустик. – И все закончится. Получишь деньги, страховку, ну и премию за ассенизаторские примочки. Последние слова прозвучали так насмешливо, что пилотесса метнула на Гюзель мрачный взгляд. Акустик ответила кривой ухмылкой и сделала шаг назад. Помедлила, яростно сморщила нос и рывком отстегнула с пояса планшет. – Ладно, чтобы совесть была чиста, ознакомься с досье. Когда с нас будут драть три шкуры, это немного тебя утешит. Малик приняла тонкую рамку и демонстративно положила планшетку на подлокотник. – Без глупостей, – предупредила Гюзель и опустила руку на бедро, где знакомо чернела рукоять. – У меня тут тоже кое-какие технологии. Произведено на Беловодье по образцам, предоставленным Ревоей. – На глобальное сотрудничество намекаешь? – поинтересовалась Малик. – В точку. – И сколько у всего человечества таких... грузов? Гюзель нахмурилась. – Мы должны попасть на Самбург, – твердо сказала она. – Пусть с опозданием, но должны. Мы не можем просто запропаститься посреди пути. Поэтому мы не прервем транзит даже ради балансира. – А если мы по какой-то причине не долетим? – прохладно поинтересовалась Малик. Гюзель молча смотрела на нее, а потом лицо-морда акустика неуловимо изменилось, и Малик внезапно стало кристально ясно: она не хочет знать, что тогда произойдет. Совсем не хочет. И на бредовые истории про космических пиратов ей плевать. Ее устроит страховка, компенсация и деньги на жилой участок в одной из самых климатически мягких областей Веги. Все остальное – не ее дело. * * * Анонсированная охота на кайнде началась с разборок. Лаготорьи, внезапный, как глист в заднице, потребовал от иксар, чтобы те сбросили непозволительно плотные костюмы. По его словам, рисунок ауры в этих костюмах почти не считывался, поэтому твари могли и не поддаться на гипноз. Первым, как обычно, на третьей космической тяге стартовал Амон. – Может, нам к ним еще жопой повернуться и наклониться? – Для целей общего дела... – Да пошел ты знаешь куда? – Это важно... – Совсем охренели! – Прекратите меня перебивать! Рев Лаготорьи прокатился по шлюзовому отсеку, яростно удваиваясь в замкнутом пространстве. Первое инженерное дружно сморщилось и заткнуло уши, демонстрируя идеальную рабочую слаженность. – Грегора-то оно и одетого послушалось, – трезво заметил Кравец. Он где-то умудрился раздобыть подходящее лезвие – к примеру, ограбил яутжа или вскрыл местный оружейный склад – и бороду все-таки сбрил вчистую. Пока бригада собиралась, к Кравецу подкатывали несколько раз, требуя дать пощупать. Метеоролог яростно отбивался. Джино высказал предположение, что Кравец спер у яутжа не бритву, но стелс-технологии, которыми теперь будет прикрывать позор, пока вторая половина позора не отрастет. "Не троньте мою брутальность, идиоты!" – орал в эти моменты Кравец. – Счастливая случайность! – отрубил Лаготорьи. Гордон меж тем скрупулезно пересчитывал яутжа в отсеке и пришел к неутешительному выводу, что их больше, чем полагается. И хотя он нашел знакомые рожи, но всего несколько на толпу подозрительных зубастых харь. – А весь этот взвод зачем? – поинтересовался Хогби. – Группа сопровождения, – Лаготорьи поискал взглядом кого-то в толпе и махнул рукой. – Слушайте план. В группе клыкастых тут же по-военному расступились, и вперед прошел яутжа, оказавшийся даже выше своих собратьев. Захотелось тут же его измерить, например лазерной рулеткой, но даже этой мелочи у бежавших со станции иксар не имелось. – Наш план прост, – изрек яутжа, шевеля клыками. Кольца в них мелодично звякали. – У каждого из загонщиков – два клыка поддержки. Загонщик работает, клыки следят. Блоки поделены на сектора. Мы в блоке Аурин первого уровня, здесь десять секторов... – А нас-то четырнадцать! Страсть древнего грека прерывать чужие ораторствования была неистребима. – И четыре из них велики, поэтому туда идут по два хуманкса, – невозмутимо закончил яутжа. – Ненадежно, – сквозь зубы сказал Хогби. – Какие маршруты? Сколько там ваших тварей? Какие временные рамки? Связь? Пути отхода на случай форс-мажора? – Мне казалось, хуманксы менее отягощены раздумьями, – не меняя интонации сказал клыкастый. – По-моему, вашим девизом всегда являлось "вступить в кал, потом разбираться". Я не прав? – Врут! – твердо сказал Грегор, до сих пор сосредоточено отковыривавший от себя заплатку. – Мне кажется или кто-то попытался влезть в чужую культуру и насмотрелся чужих фильмов? Яутжа озадачено защелкал. Гордон готов был поклясться – будь у него борода, он бы начал ее поглаживать, стараясь потянуть время. – Может, еще и порнографию смотрел? – предположил Алекс. – Так вот, там тоже лгут. Все лгут. Верить можно только нам. – А больше всех – мне, – закруглил болтовню Хогби. – Итак, план действий, включая временную раскладку, точное описание поддержки и форс-мажоры. – Обойдешься, хуманк! – теперь не выдержал Лаготорьи. – Мы пригласили вас только ради эксперимента! Мы прекрасно можем справиться без вас, и для этого не нужны боевые выкладки! В эту же секунду освещение сменилось на болезненно-желтый, мигнуло, восстановилось и медленно начало сползать в привычный уже оранжевый спектр. – Я вижу, – сказал Марис, наклоняя голову к плечу. – Кто-то так справился, что до сих пор энергобаланс не выправил. Здоровяк оскалился. – Идете так или не идете вообще. Во втором случае смысл вашего пребывания на "Толуокке" сомнителен. Лаготорьи приоткрыл было пасть, но не сказал ни слова. На полпроцента Гордон ему даже посочувствовал. Чем-то он походил на Ларри или Кравеца, когда один из них пытался пропихнуть идеи, не находящие поддержки у командира. – Это какое-то самоубийство, – вздохнул Кравец. – Мы всегда так поступаем, – пожал плечами яутжа. – Идиоты! – почти взвыл Дорохов. – Ладно! Но я лично хочу убедиться, что ваши пукалки заряжены и стреляют! Чтоб никаких случайностей! – А "пленку" снимать все-таки не надо, – строго сказал Хогби. Зашевелившиеся было "рогаточники" тут же дружно дернули застежки обратно. – Вас так плохо видно! – повысил голос Лаготорьи. – Максимум – расстегнуться, – уступил Хогби. – А ну-ка стрельни, – приказал Дорохов Каороге. – Куда? Короткое слово перевода в оригинале звучало как кашляющее рычание, закончившееся изумленным присвистом. Дорохов многозначительно огляделся. Кравец угрожающе погладил голый подбородок. Курт профилактически поднял сжатый кулак. – В него, – сказал пилот, указывая на одного из яутжа. – Зачем? – присвист вышел еще более изумленным. – Он мне не нравится, – величественно изрек Дорохов. – Да ты... ты сдурел, хуманк? – обалдела потенциальная жертва. Первым заржал в ладонь Йенс, точно затянулся одним из своих косяков, к нему присоединился Алекс, тут же согнулся Грегор, смеясь и ойкая, придерживая заплатку, а потом смех покатился по строю, точно зараза. – Дурная голова, – сказал Каороге. – Смотри, чтобы тебе задницу никто не поджарил. Пять минут спустя началась настоящая деловая суета. Шлюзовая капсула оказалась встроенным в центральный ствол подвижным элементом. Гордон прикинул конструкцию ковчега и удивился – вся махина, судя по всему, должна была приземляться на опоры, чтобы дырка в брюхе оказалась свободной. Потом в голове смутно зазудело, и он внезапно пришел к твердой уверенности, что ковчеги на планеты не приземляются. Для них предусмотрены орбитальные паркинги, не ниже третьего стратопояса. – В этом блоке десять секторов, во втором поражены пять, в третьем три, но это не точно, – разъяснял Лаготорьи. – Самые большие сектора – как раз здесь, внизу. О следующих уровнях вам расскажут. Под ногами у всех отчетливо щелкнуло, капсула явственно повернулась. – Первая пара, – скомандовал Лаготорьи. "Рогаточники" шагнули вперед с такой готовностью, словно им выдали билетик. Следом вышли четыре яутжа. Вся группа остановилась перед медленно открывающимися створами, и яутжа дружно взяли плазматики наизготовку. – Без самодеятельности, пожалуйста, – потребовал Хогби. – Да не переживай, – Трой приложил два пальца к выбритому виску. – Все будет шито-крыто, – добавил Чед. С большим опозданием, когда подошла его очередь, до Гордона доперло, что шлюзовой блок – это не блок, а лифт с повышенной системой безопасности. Всего одна дверь, свободная ось вращения и, судя по толщине стен, в этом лифте можно было пережить прямой квантовый удар с ревойской платформы. Он едва не споткнулся на пороге, опять выловив необычное знание. Характеристика удара мелькнула и исчезла, оставив в памяти зыбкое представление о чем-то огромном, сокрушительном. – Что стоим? – Кихад похлопал его по плечу. – Вперед? – Вперед, вперед, – Гордон машинально дернул плечом, сбрасывая прикосновение. Ладонь яутжа была слишком горячей. – Че напарник твой не представляется? Э? Створы закрывались, впереди маячили еще одни, прозрачные, как стена в ангаре. А за ними – пустота и мрак. Гордон обернулся и зыркнул на напарника. – Плохо... говорю, – с усилием сказал яутжа. – Трудно. – Вы мне дебила подсунули? – свирепо уточнил Гордон. – Я требую замены брака! Бракованный потянулся и сделал движение, словно хотел ухватить Гордона за волосы. Канонир сдвинулся в сторону. Пальцы яутжа медленно сжались... а потом что-то произошло, и Гордон оказался в тесных объятиях, слегка перекрывающих дыхание. – Э-э! – Говорю плохо... – так же с усилием пробулькал яутжа, надавливая стволом ему на живот. – Действую... быстро. – Я уже понял, м-мать! Отвали! – Его зовут Нкосарна, – дополнил Кихад. – Действительно великий воин. Кстати, ты знаешь, какие шрамы оставляет кислота в глотке? – И знать не желаю, – Гордон отжал втиснутый под ребра ствол. – Все, хватит! Мы дело делать пришли или что? Хватка разжалась, и присутствие чужого рядом исчезло. Яутжа словно испарился. Гордон обернулся. Нкосарна стоял чуть за плечом Кихада, плотно сомкнув клыки. Казалось, ему скучно или хочется спать. – А что мне вообще делать? – уточнил Гордон. – Призывать их брачным криком? Просто шарахаться по темным углам? – Думаю, тебе нужно как минимум расстегнуться, – серьезно сказал Кихад. На Гордона он уже не смотрел, шаря взглядом по сторонам. Пожав плечами, Гордон взялся за застежку. Помедлил пару секунд, прикидывая, как будет смотреться в его груди дырка, которую обнаружили в Кшаиссе, и все-таки потянул вниз. Похоже, даже "пленка" в таком случае особо не спасла бы. Бирюзовые вкладки ободряюще мигнули. Он понадеялся, что в первую очередь нападать будут на яутжа. Возможно, насчет людей твари-кайнде еще не определились. – Ну, давайте здесь прогуляемся, – вздохнул он. – Тут есть места, куда можно внезапно провалиться и сломать ногу? – Н-не. Нкосарна неожиданно оказался справа. Гордон опять пропустил слишком быстрое перемещение. – А почему темно? Специально, что ли? Чтоб нагнетать атмосферу? – Они... умные, – Нкосарна вертел головой, то и дело посматривая еще и наверх. – Сами сх-хоздают себе... нужную атмо...сферу. Сейчас... у нас не хватает рез... резерва на декх-хоративное освещение. – Декоративное?! – Для нас здесь не очень темно. Полумрак, – высказался Кихад. – К тому же, у тебя светится броня. – Но я-то не вижу нихрена. Можно мне фонарик? – Не советую. Бдительность понижается. Гордон терпеть не мог признавать чужую правоту. Особенно настолько чужую – изреченную инопланетянином. Стиснув зубы, он тряхнул кистями пару раз, сжал-разжал пальцы, покрутил ступнями по очереди, согнул-разогнул колени и наконец начал приседать. Яутжа на него не смотрели, но если бы у них была возможность открыть третий глаз, то точно пялились бы, как на умалишенного. – Разминаюсь, – сквозь зубы же объяснил Гордон. – Чтобы быстрее свалить, пока будут потрошить вас. – Мы так... и думали, – откликнулся Нкосарна. Десять минут спустя стало ясно – твари не приманиваются. Разбежались и затаились. – Может, они где-то сейчас яйца откладывают? – фантазировал Гордон. – Они стерильны. – Или проводят срочную планерку! Оптимальные способы избавления от бывших хозяев, – блеснул остроумием канонир. – Больше похоже на правду, – проворчал Кихад. Шутить Гордону расхотелось. Он сделал небольшой шаг в сторону. Напряженные яутжа воняли вдвое хуже прежнего. Вернее, сам запах уже не казался тошнотворным, но был слишком сильным. Гордон провел ладонью по лбу, собирая пот. – Плохо. Н-не годится, – Нкосарна поднял свободную руку. – К'хад, смотри зха-а двоих. Он перебросил ствол Кихаду, и яутжа ловко поймал рукоять. Гордон силком подавил мелкое дерганье в мышцах. Ему самому хотелось поймать этот Иблисов ствол и... он сам не знал, что с ним делать. Но что-нибудь впечатляющее до икоты. Нкосарна медленно открыл панель браслета. Маленькую, едва-едва тянущую на передатчик. – Лепесток тх-хретий, – буркнул он. – Движения... нет. Из передатчика что-то заквакали, но тут уже переводчик не справился. – А у д... других? Передатчик опять заквакал. Нкосарна плотно сложил клыки и неприятно ими поскрежетал. Передатчик помолчал и квакнул еще раз. Нкосарна покосился на Гордона. Канонир нахмурился. В первую очередь подумалось, что Лаготорьи решил закрыть эксперимент и отдал команду на утилизацию иксар. – Хорошо, – Нкосарна закрыл панель. – Продолжаем. Х-хуманк, сейчас... все будет в твоих... когтях. – Во-первых, подробнее, во-вторых, меня зовут Гор... Дыхание сбилось. В шею словно вонзились ядовитые челюсти. – Кха-а... к-к... Гордон схватился за ошейник, но тот был слишком широкий, чтобы подцепить, и сидел плотно. Раскаленные добела струйки покатились вверх и вниз, одновременно достигли висков и легких – и в следующее мгновение Гордону сделалось дико жарко. – Кх...ррх... А-а! Он согнулся, пытаясь не потерять равновесие в дико закружившемся мире. Темнота размазалась в оранжевый зыбкий туман. Яутжа проступили в нем черными лакированными фигурами. Гордон увидел сразу весь сектор – от погасших линий энергоподачи под ногами до самых дальних пластов обшивки, выходящих навстречу жесткому излучению открытого космоса. Справа, слева, сверху – в десятке мест он увидел светящиеся золотом силуэты. Текучие, не имеющие прямых линий, наполненные грацией... Гордон затряс головой. – Бля... – Что-то... изменилось, х'манк? – Пиздец! – емко определился Гордон. – Так ты что-нибудь видишь? – поинтересовался Кихад. – Я... О... Вашу мать... Температура подскочила еще выше. Ладони вспотели, из-за ушей покатился пот, в подмышках заполыхало. Грудь, живот, бедра, ноги – все залило раскаленным сиропом. Гордон вцепился в отвороты "пленки" и рванул в стороны. Умная ткань недоуменно затвердела. Сипя и хрипя от злости, Гордон принялся отгибать скафандр, терзая гибкие пластины мокрыми пальцами. На борьбу у него ушло секунд десять. Потом комбез смирился и обмяк. – Ух.... Чтоб вас... мудаки! Задыхаясь, Гордон выпростался из рукавов, скатал "пленку" до пояса и уперся руками в колени, тяжело дыша. Нкосарна тоже похрипел, а потом прерывисто заклекотал. – Сверхвысокий... Остатки бульканья переводчик не тронул. Гордон зашипел и смахнул пот со лба. Его начало потряхивать, как при передозе тиоры. Он поднял руки, собираясь вытереть лицо, задел соски и чуть не взвыл. То ли боль, то ли что-то другое, но очень сильное плеснуло во все стороны. Золотые силуэты пошевелились и медленно сдвинулись с мест. – Идут они, – прохрипел Гордон, с силой растирая лицо. – Уй, сил моих нет, дайте мне этого химика, я его... О-о! – Тш-ш... – прохрипел Нкосарна. – Держи... в руках. – Еще советы он будет мне раздавать... У-у... Сдвинулись далеко не все силуэты, а Гордону начало казаться, что почти за границей нового зрения он различает больше золотистых отблесков. – Вы их как ловить-то собрались? – Есть фармакология, – щелкнул Кихад. – Гениально. Шайтан... ох... Главное, в меня не зарядите. С усилием выпрямившись, Гордон медленно пошел вперед. Сердце колотилось в самом горле, слюни текли потоком, и он крутил в голове варианты изощренной расправы с Лаготорьи, устроившим его организму такую химическую взбучку. В дарованной ему подсветке он, наконец-то, рассмотрел блок. Больше всего он походил на технический отсек. Из пола тут и там выпирали бугры скрытых защитой конструкций, с потолка выгибались точно такие же. Ветвились технические каналы вдоль стен, стыковались плиты-заглушки на полу, дышала вентиляционная система в самых дальних углах. Никакой эстетики, сплошная утилитарность. Хорошо хоть пространство было большим, не кучкой низких затхлых переходов. Гордон машинально принюхался. Помимо душка яутжа, он улавливал что-то пыльное и химическое. Повертев руками перед глазами, он обнаружил, что пылинки кружатся в воздухе тусклыми, еле различимыми искрами. Искры в глазах от погружений в сжатие и то были солиднее. Яутжа позволили ему отойти на десяток шагов, прежде чем снова тронуться с места. Гордон услышал почти вкрадчивый стук пяточных когтей. И тут же мысли о стратегическом отлавливании тварей отступили перед очень важным вопросом: как, шайтан их забери, яутжа со своими когтями и шипами впихивались в скафандры? Мигом представился скафандр, бронированный изнутри, и соответствующий скрежет, с которым передвигается одетый в него яутжа. – Дебилизм, – пробормотал Гордон. Теперь накатила досада. Хоть яутжа и достали из его головы противоестественную хрень, но излечиться, как по щелчку затвора, не получилось. Внимание перескакивало с хаотичностью синего воробья, но теперь Гордон мог поймать этот процесс за хвост – и от этого злился еще сильнее. Силуэты прекратили движение. – Далеко, – выдавил Нкосарна. – Слишком... плохо стараешься... – Иди на хер, специалист по художественному заиканию, – тут же вскипел Гордон. – Ты-то, я смотрю, в сторонке и с пушкой наготове стоишь! Нкосарна втянул воздух и с натуральным заиканием попробовал что-то сказать, но не справился. – Ладно, – после секундной паузы сказал Гордон. – Про заикание это я зря. Извини. – Прощаю. Но тебе... действительно... н-не хвата... хва-ата... Кихад явственно глубоко вздохнул. Гордон обернулся. Зрение более-менее выправилось, и яутжа сейчас уже не выглядели черными плоскими силуэтами. Кихад решительно направился к нему, не убирая оружия. Гордон нахмурился. – Тебе не хватает уровня гормонов, – гладко сказал Кихад. – Сейчас ты примерно похож на их королеву, но у тебя слишком низкий... слабый запах. – На кого-кого я похож? – Предводитель стаи, – обтекаемо сказал Кихад. – Блин, – Гордон опять утер лоб. – Да если б у меня был полный корабль этих уродов, я б уже сто лет назад открыл все шлюзы и дождался бы, пока они не задохнутся! – А потом, после закрытия шлюзов, откуда бы ты планировал взять воздух? – осведомился Кихад. – А... а отцепись! – Весьм-ма убыточное... предприятие, – подал голос Нкосарна. – Так у вас еще и бизнес-план есть?! Кихад подошел еще ближе, потянулся, но остановился на разумном расстоянии – между его пальцами и лицом Гордона оставалось сантиметров пятнадцать. – Если позволишь? Чудовищная дипломатичность яутжа попахивала безумием. Гордон покосился по сторонам, убедился, что живое золото не шевелится, явно чего-то ожидая, пожал плечами и кивнул. Кихад провел когтем большого пальца у него под челюстью. – Почему бы нам не совокупиться прямо здесь? Гордон тормозил добрых пару секунд. Нелепый жест одновременно вызвал раздражение и приятную щекотку в затылке. А дурацкая фраза вообще с трудом обработалась. – Потому что я не инструмент, – наконец сообразил он. – Иди на хер. Пожалуй, беспокоила даже не идиотичность предложения, а отсутствие собственной реакции. Прописанные в спеке дополнительные инстинкты глухо молчали. Такого быть не могло. Даже на акустика проапгрейженный иксар реагировал, как на потенциального противника. На товарищей, друзей, родственников, самых близких и любимых – точно так же. Но Гордон не попытался ударить. Словно Кихад слился с ним в симбиозе или стал его продолжением. – Я не знаю других способов поднять твое... – Кихад неопределенно обрисовал руками что-то вроде волнистой оболочки: от макушки Гордона до пояса. – Ты можешь заняться самоудовлетворением? Гордон набычился. Кихад пару мгновений смотрел на него, а потом вздохнул. Гордон выпятил челюсть. Яутжа поднял голову, поводил глазами из стороны в сторону и с еще более тяжелым вздохом опустил взгляд. Гордон перестал демонстрировать недовольство и тоже вздохнул. Против всякой логики он начал чувствовать нечто похожее на легкую вину. А может и обиду, что в результате он все-таки оказался непригоден. Хоть он и решительно отказался от звания инструмента, но на самом деле иксар были именно инструментами. Никто не спрашивал их мнения, не предлагал выбора, не предполагал сопротивления. Потому что инструменты, брошенные в одиночку, ржавеют и умирают. Только если инструмент выполняет что ему полагается – тогда о нем заботятся, следят, чтобы не сожрала коррозия... Настроение с грохотом упало в минус. Парой мгновений позже до слуха долетело легкое эхо: шипение, шорох, недовольное постукивание когтей. – Быстро начинай думать о чем-то приятном, – прощелкал Кихад. – Иначе нам придется стрелять. – Я, по-твоему, робот, чтоб по щелчку переключаться? Гордон сам почти шипел. В горле першило, жар из приятного переходил в сухой и болезненный. Даже испарина на лбу высохла. Кихад заворчал и повесил оружие на пояс. – Очень... зря, – проклекотал Нкосарна. – У меня... ус-сзкий сектор... обстрела. Задену. Кихад снял плоскую флягу с бедра. Коснулся горлышка, и прочная с виду крышка мгновенно обмякла и скатилась в светящий ободок. Гордон сам шагнул навстречу и от жадности вцепился в нее обеими руками. Запрокинул голову, давясь кисловатой водой. Кихад придержал его за локти. Сквозь облегчение от утоления жажды Гордон чувствовал, какие у яутжа невероятно жесткие пальцы, словно облитые кожаной броней. От когтей они отличались разве что отсутствием режущей кромки. А между тем сами когти еле заметно касались его кожи, и это невесомое чувство на грани иллюзии заставило все чувства всполошиться и напрячься. Вытряхнув на язык последние капли, Гордон облизнулся, удовлетворенно выдохнул и ощутил, как стремительно возвращается возбуждение. Будто под кожей одна за другой включаются энерголинии. Стремительно разгораются, заставляя вздрагивать его даже от движения воздуха. Гордон прикрыл глаза и задрал верхнюю губу. Они так и не расцепились – застыли нелепой скульптурой: Гордон держал опустевшую флягу, Кихад сжимал его руки, и между ними было полметра пустоты. Гордон чувствовал, как сквозь эту пустоту прорастают тугие жилки взаимного притяжения. Личная гордость канонира Ташлинда потрескивала, готовясь лопнуть, но Кихад не шевелился, казалось, даже не дышал. Гордон прижмурился и подумал: ляпни сейчас яутжа что-нибудь в своем прямолинейном духе, и на ковчеге точно станет одним-двумя трупами больше. Эта мысль тоже была дико приятной. Мурашки пробежали по спине, лихо перескочили на ягодицы и прокатились по ногам, чтобы угнездиться под коленными чашечками. Гордон приоткрыл рот и медленно выдохнул. Казалось, сейчас воздух вокруг него зашипит и начнет испаряться. Пальцы начали подергиваться, тиская флягу. Захотелось швырнуть ее, взять Кихада за дредды, намотав на кулаки сколько хватит сил за раз, а потом... – Не шевелись, – почти нежно проворковал Кихад. – Гр-рд'н, ты такой замечательный хуманк. Главное, не дергайся. Гордон медленно открыл глаза. Хватка на локтях исчезла. Кихад быстро шагнул в сторону. На этот раз рефлексы сработали, но Гордон просто не успел. На кайнде у него спеки не было. Черное, а может, и золотое тело обвилось вокруг него тройной спиралью. Хребты и хрящи сложились в живой каркас, тварь обхватила его руками, хвост закрутился – и Гордон застыл в чудовищном экзоскелетном объятии. Весь обзор справа закрыла длинная башка: абсолютно гладкая, почти отражающая его лицо. Кихад сделал еще один крохотный шажок назад. Гордон улыбнулся. Ему быстро становилось лень шевелиться. Ведь теперь у него был с десяток хвостов, множество ловких рук и ног, и голодных животов. – По-моему, – задумчиво сказал Гордон, – ты боишься. – Я? – воркотнул Кихад. – Почему? – Потому что не орешь на меня. – Смешно. Тебя бояться – нелепо. Клыки у него мелко подергивались. – Не меня, – протянул Гордон. – Нас. Теперь яутжа шагнул в сторону. Гордон и его броня повернулись следом. Инстинкт подсказывал, что все двигающееся должно быть поймано. – Ничего подобного, – прощелкал яутжа. – Тогда почему убегаешь? Гордон пошевелил рукой, и броня послушно подняла ее, удлинив крепкими когтистыми пальцами. Поверх его собственной тонкой светлой кожи они смотрелись... надежно. – Я не убегаю,– Кихад сдвинулся еще чуть-чуть. – Я открываю сектор огня. * * * Потирая затылок, Малик рассматривала карту маршрута к прииску. Больше нырков на нижние уровни там не стояло. Гюзель действительно отменила чудовищные построения Ларри. Самого микробиолога они запихнули в отсек охлаждения. После выгрузки из коматоза Малик наконец-то смогла приодеться, вызвать элекар, и уже не на своем горбу, а с применением высоких технологий транспортировать тело. Гюзель запретила прикасаться к субстанции, окутавшей голову Ларри, и Малик с удовольствием приняла этот запрет к сведению. Дрянь выглядела весьма угрожающе. Серо-розовый студень колыхался, когда она вытаскивала Ларри из кресла, и продолжал подергиваться, даже когда она водрузила тело на широкую полку из-под криоконтейнеров. Но потом Малик все-таки не удержалась и, оглядываясь по сторонам, вытащила из кармана шпильку. Волос у нее теперь практически не осталось, так что без всяких сомнений она подковырнула шпилькой кусочек массы и с натугой оторвала. На месте отрыва проступала желтоватая жидкость и тут же свернулась плотным белым рубцом. Запихнув шпильку вместе с образцом в футляр, Малик поместила его в криоконтейнер — самый маленький, размером с кружку — и с тем покинула охладительный сектор. Ей надо было знать, что это за технологии, от которых люди сваливаются с катушек и устраивают каххскую резню в виртуальном формате. Путешествия в сжатии были удивительны. Пилот вместе с экипажем и пассажирами могли сходить с ума от скуки, от волнений или от невероятных планов на будущее, но сам полет это не изменяло. Поэтому Малик, несмотря на горящие мозги, решила занять рубку, обложиться пакетами с едой и погрузиться в изучение выданного планшета. Бегать кругами по "Хиджау" было контрпродуктивно. Помахивая контейнером, она откашлялась. – Гюзель, ты где? – Думаю, как починить свою дверь, – откликнулась акустик с потолка. – Подумай, чем еще вымыть пол возле рубки. Там, извините, твоими мозгами устряпано. – Остроумие так и хлещет, – сердито ответила акустик. – Не остроумие, а мозги, – повторила Малик. – Кстати, что это за прекрасные технологии записи себя в коробочку с переносом в новую черепушку? – М'грии поделились, – как о совершенно обыденном ответила Гюзель. Беседовать на такие темы с бесплотным голосом было еще страньше, чем паковать пораженные неведомой заразой трупы. – И что, это такая общая бесплатная медицина? – не сдержалась Малик. – Это медицина, о которой я не советую широко разевать рот. Малик ненавидела, когда ее пытались ставить на место таким образом. Сейчас, на корабле, где велись записи, а у Гюзель было неизвестное оружие, она не могла возразить. Но кто знает, чем закончится посадка на Самбург, ведь может случиться и один маленький компактный несчастный случай. Например, при выгрузке консервов. Логикалик, не дождавшись продолжения беседы, убрал пиктограмму, маячившую перед носом. Малик, прихрамывая, прошагала дальше, на ходу снимая с пояса планшет. Наугад ткнув в первую попавшуюся фамилию, она подкрутила текст, чтобы буквы перешли в красноватый спектр. Правый глаз не только выглядел странно — стал полностью черным, без всякого белка — но и нестандартно воспринимал цвет. Белый на любом другом фоне начинал расплываться. Хромотест осторожно предполагал, что капитану Ансарии достался орган зрения, сходный с тем, что имеют головоногие. И утешал статейкой о несовершенстве человеческого, связанного с вывернутым наизнанку глазом всех позвоночных. Малик это не особо вдохновляло. Проморгавшись, она вчиталась в текст. "Чезаре Балерион, штатная должность: оператор-технолог. Место рождения: Вега, округ Штало, город Шталео. Возраст: двадцать семь лет общего исчисления. Группа модели наложения: бригада специального назначения военно-космических сил генштаба Веги. Модель наложения: специалист по операциям захвата..." Малик нетерпеливо пролистнула сводки, в которых перечислялись классы обучения, полученные специальности, настройка имплантов, прививки и прочие невероятно интересные для системы учета вещи. Наконец на экране появился раздел "Статья исправления". Там тоже были привычные строки, которые она не раз просмотрела, принимая на борт внезапных пассажиров. "Умышленное причинение вреда здоровью". Следом стояла активная сноска, и Малик замедлила шаг, прежде чем нажать на нее. В досье иксар статья писалась коротко. Но теперь ей явно предлагали узнать нечто большее. Секунду она раздумывала, стоит ли делать это вообще: за последние дни ей открылось столько нового, что хотелось вернуться назад во времени и решительно отказаться от содействия перевозке контрафакта. Просто не выйти в рейс. Тяжело вздохнув, она легонько стукнула пальцем по сноске. "Умышленное причинение тяжкого вреда здоровью в целях использования органов и тканей потерпевшего в отношении группы лиц..." Малик нервно хихикнула, провела пальцем и добралась до строки "мера исправления" – на Веге и других колониях не использовали понятие "наказание". Судебная система строилась на убеждении, что перевоспитать и использовать можно любого. "...Коррекция формирования энграмм, угнетение функций височной коры, блокирование первого ряда фильтров гиппокампа..." Малик поймала себя на кривой улыбке. За умными словами пряталась обычная мозгостиралка. Она смела с экрана личную карточку и ткнула в следующий пункт, опять наугад. "Участие в похищении людей с применением насилия, опасного для жизни..." "Участие в контрабанде психотропных веществ, находящихся под специальным контролем..." "Участие в хищении радиоактивных материалов с применением насилия, опасного для здоровья..." "Организация незаконного вооруженного формирования..." Малик выключила планшет, повесила на бедро и уставилась на дверь рубки. Тряхнув головой, сообразила, что стоит тут уже пару минут, не меньше. Перешагнув порог, она медленно прошла до кресла, опустилась в него и протянула руку. Логикалик понятливо подхватил жест и нарисовал кружок приватной связи. – Что еще? – недовольно поинтересовалась Гюзель. – Слушай, ты серьезно, а? Они же просто бандиты какие-то! – А, прочитала все-таки, – Гюзель помолчала. – Ну как, легче стало? Не будешь рыдать? – Нисколько не легче! И к тому же весь этот кагал остался там! Гюзель молчала. Малик вспомнила, как мигнуло четырнадцать пиктограмм, передающих импульс к датчикам связи иксар. Единственный сигнал, прошедший без задержек. Почему-то ему никакие помехи связи не помешали. – После Самбурга разберемся, – Гюзель чем-то зашуршала. – Думаешь, мне весело? Придется делать запрос к этим клыкастым уродам. – А технологии? – Малик приподнялась. – Они даже знают, что у нас консервы на борту! – Чего-чего? – Да они мне сами так и сказали! Они их просканировать умудрились! Думаешь, я сама бы в эту клоаку полезла?! Гюзель молчала вдвое дольше. – С этим придется разобраться еще тщательнее, – изрекла она. – Ну теперь чьи-то головы полетят. – А технологии-то что? Эти ваши Иблисовы ревойские технологии? Они остались на станции! У Малик в голове снова металась тысяча панических мыслей. Она пока не могла охватить внутренним взглядом все возможные последствия чудовищной катавасии, завязавшейся на борту их корабля, но спина горела так, словно ее уже взяли на прицел. – Не трясись, – Гюзель явно снисходительно улыбалась. – Ты же читала то, что я тебе дала? Полностью читала? Видела раздел мер исправления? – И что? – Малик выхватила планшет и вызвала карточку Гордона. – Ну? – Вот это и есть технологии. Они выглядят как... поражение мозга. Опухоль. Теперь Малик сделалось невыносимо тошно. С одной стороны выступали натуральные преступники, которым стать гражданами уже не светило. С другой — извращенцы, не погнушавшиеся впихнуть живым людям в головы инопланетных паразитов. – Но это не постоянная практика, – Гюзель говорила чуть сухо, словно читала лекцию. – Только в выдающихся случаях. Думай об этом, как о наборе исключений. – Хорошо, – мертво сказала Малик. – Я подумаю. Логикалик погас. В груди, за щитком, закрывшим пробоину гарона, стало пусто и неуютно. Она вспомнила, как порой подсматривала за иксар, веселясь втихую, когда те ссорились из-за еды, мерялись на кулаках и вели себя как подростки. Она знала, что каждый из них успел натворить нехорошего. Знала, что у них выдернуты импланты, а без них любому нелегко, даже пилоту, которого с первого профильного класса готовят к отказу от кибернетической поддержки ради выхода за пределы солнечной системы. Знала, что иксар обречены постепенно терять интеллект, и только если отработают свои грешки, смогут восстановиться за счет все тех же волшебных имплантов. Знала, что многие из них гибнут на дальних рубежах. Знала, что космос уродует женщин и убивает мужчин. Но страшных секретов на ее корабле оказалось слишком много. * * * Вздрюченный и злой, Гордон шарахался между неподвижными тушами. К счастью, яутжа ценили тварей, поэтому использовали какое-то успокоительное. Первый десяток гадов, кинувшихся к ним, полег сразу и так дружно, что Гордон не успел даже изумиться. Обнявшая его гадина продержалась чуть дольше, и Кихад добавил ей из своего оружия. Канонир не успел высвободиться из хватки и навернулся вместе с тварью на пол. "Вредно настолько отдаваться работе", – издевательски приговаривал Кихад, помогая ему вылезти и не порвать при этом "пленку". Гордон матерился и обещал всем яутжа этого ковчега страшные кары. Нкосарна в развлечении участия не принимал, оглядывая округу. На второй заход Гордон собрался с большим трудом. Инъекций он больше не получал: видимо, Лаготорьи все-таки рассчитал запас прочности человеческого организма. Но после расстрела не удавалось настроиться на нужный лад. В конце концов Кихад предложил Гордону пообниматься с уснувшими тварями. "А кто их перемещать будет?" – ревниво уточнил Гордон. "Мы и будем", – каркнул Нкосарна. Предложение оказалось полезным, прикосновение к тварям взбодрило донельзя, и полчаса спустя в отсеке набралось без малого двадцать шесть лоснящихся хитиновых монстров. Гордон перещупал каждого. Удивительно, но внешне они вызывали ужас и гадливость, а вот прикосновения были приятными. Либидо канонира Ташлинда буйствовало, а оказавшись запертым в пассивной оболочке, выплясывало кошмарные коленца. Гордону одновременно было и холодно, и жарко, и подташнивало, и волнами накатывала эйфория. – Дурдом! – наконец определился он. – Антидот есть? – Зачем тебе? Яутжа сноровисто путали тварям лапы. В глубине души Гордон был уверен, что все эти смехотворные нитки-шнурки кайнде не остановят. Но уверенность лопнула вместе с шипением Нкосарны. Клыкастый тряс рукой, разбрызгивая сверкающие зеленые капли. Гордон принюхался, сглотнул опять полившуюся слюну и оскалился, пытаясь утихомирить забухавшее сердце. Осторожно подошел ближе и пригляделся. Толстенная нить холодно поблескивала. Кихад сосредоточенно мотал вытянутые задние лапы кайнде, и катушка в его пальцах тихонько пощелкивала, отсчитывая погонные метры. Гордон присел рядом, пронаблюдал пару секунд и потянулся к нити. – Порежешься, – обронил Кихад. – Ну сильно-то не наматывай тогда, – тут же среагировал Гордон. – Они тоже порежутся! – Они достаточно умные, – почти прокурлыкал Кихад. – Пару раз дернутся, сообразят. Гордон погонял желваки на скулах и воздержался от других комментариев. Все его существо возмущалось, но мозги пока еще не окончательно покинули канонира, и Гордон внушал себе, что речь идет о поимке опасных тварей. Даже если для него они чуть ли не родственники. Однако совсем молчать оказалось выше его сил. – А зачем они вообще вам нужны? – Товар. – Да ну? Опт или розница? В килограммах или штуках? – Не ерничай, хуманк. Мы продаем их тем, кому требуется экзотическое оружие. Гордон нахмурился. Почему-то ему представились какие-то дикие загонные охоты, где одни разумные охотятся на других, используя невероятных хищников. – Эт-то гнездо... Чибаза, – неожиданно включился в разговор Нкосарна. – Я посчитал... не хватает... еще трое. Кихад снял оружие с пояса и положил на бедро. Нить по-прежнему занимала обе руки, но теперь он мог в долю секунды подхватить плазматик. – Гх-хд'н, ты никого не... п-пропустил? – поинтересовался напарник-заика. – Еще б я знал их точное количество с самого начала, – вспыхнул Гордон. – Нельзя было, что ли, сразу сказать? – Мы же не знали, что за гнездо тут разбежалось, – справедливо заметил Кихад. – Все. С этими закончили. Гордон встал, отряхнул колени и глубоко вздохнул. Чужие ароматы были такими сильными, что опять запершило в горле, но он справился. Прикрыл глаза и попробовал прислушаться – тщетно. Сверхъестественные узы не просыпались, радар на хвостатых отключился. – Не вижу, – признался Гордон. – Тогда оставайся здесь. Мы будем искать сами. – Так может они в другие отсеки сбежали! Кихад уже вооружился на обе руки. Нкосарна опустил маску, и из-под нее тяжелое дыхание звучало совсем ужасно: будто кто-то раз за разом качает неисправный сифон. – Никуда не уходи, – проклекотал Кихад. – Твою мать. Буркнув еще парочку проклятий, Гордон уселся на пол. Помедлил, а затем подвинулся к твари, выбравшей его для объятий, и аккуратно облокотился на круто изогнутое бедро. Тварь не пошевелилась, и Гордон пристроился уже с большими удобствами. Клыкастые растворились в огромном помещении, будто сахар в чае. Гордон поморгал и с досадой обнаружил, что зрение стремительно падает. Оранжевый мир быстро превращался в грязно-коричневый, мутнел все больше, и очень быстро на Гордона опустилась почти полная тьма. Еле-еле ее разбавляла подсветка, выведенная на некоторые детали, да вкладки собственного костюма. Но под потолком царил такой мрак, что хоть в цистерны наливай вместо нефтойла. Гордон поерзал. Трясучка медленно отпускала. Хотелось лечь, свернуться между черных, нет – золотых, нет – не имеющих определенного цвета тел – и заснуть. Он широко зевнул – так, что хрустнуло возле ушей, и со стуком захлопнул челюсти. Хрустнуло еще раз. Гордон недоуменно двинул челюстью. Хрустнуло еще громче – и тут он наконец-то сообразил, что звук идет со стороны. Невзирая на тепло под спиной, Гордон почувствовал зябкие мурашки. Голая кожа оказалась прекрасным радаром опасности. Живот мигом подвело. – Тихо, – почти выдохнул он. – Тш-ш, хвостатые... Это же вы, а? Точно на кончик носа ему капнуло что-то холодное. Гордон дернулся в сторону, чуть не своротил себе нос, яростно смахнув каплю ладонью и одновременно почувствовав, какая она слизистая. – Сидеть! – рявкнул он в потолок. На пределе зрения он заметил быстрый росчерк сверху вниз, а затем перед ним грянулась темная масса, свитая из хрящей и лезвий. Тварь зашипела, голос ее завибрировал, как хвостовая погремушка у ядовитых ящериц. – Сидеть! – повторил он. – Смирно! Тварь дернулась. Угрожающий стрекот мигом взлетел и рассыпался дробным эхом. Дурея от разрывающих голову мыслей, среди которых с равным успехом боролись страх за свою шкуру, злоба и панические мысли о потолочных передвижениях кайнде, Гордон оттолкнулся от туши, поджал ноги и наконец встал. – Жопу вниз, – приказал он. – Говна кусок, еще рычать на меня будешь? И тварь села. Опустился вздыбленный хвост, лапы аккуратно встали одна к другой, и вытянутая голова смирно опустилась. Гордон сглотнул и сделал еще два шага, а затем уверенно положил руку на гладкий череп. Поверхность под пальцами была прохладной, жесткой и твердой. Словно он пытался погладить гигантского таракана. Гордон едва не засмеялся. Напряжение рассосалось, Кайнде явно почувствовал его смену настроения и негромко застрекотал. – Хума-анк! Прочь! Удары подошв об пол заставили эхо всполошиться еще больше. Тварь взвизгнула и дернулась вперед. Гордон взмахнул руками, оступился и с ужасающим чувством полета ощутил собственное падение. Удар об пол задницей был таким, что содрогнулись все кости. – Ым-м! Прикушенный язык не позволил заорать. За спиной у него вспыхнул свет. Гордон успел заметить движение хвоста, а потом его накрыл живой щит из костей, мускулов и хитинового панциря. Кто-то дико зашипел, и тварь ответила ему, припадая еще ниже. Гордону на лоб пролились горячие слюни, он зажмурился и втянул голову в плечи, а потом рванулся вниз, обдирая лопатки и пытаясь выскользнуть. Все что угодно, лишь бы не слюнями в лицо. Пару миллисекунд и тридцать сантиметров спустя он тормознул: хвост упирался в пол между ног, не давая сдвинуться еще дальше. – Гр-рд'н! – яутжа зарычал, – что ты наделал? Гордон запрокинул голову. Кихад не двигался. Фальшфейер в одной руке раздирал тьму зеленым сиянием, а в другой поблескивало длинное лезвие. Гордон медленно выдохнул и повернулся на бок. Поднялся на локте и уперся ладонью туда, где у нормального существа должна была находиться нижняя челюсть. – Слезь с меня, – зашипел он, тщетно пытаясь подражать остальным участникам ссоры. – Кихад, вашу мать, у вас тут потолки, что ли, в дырках? Тут крейсер проберется, не то что собака! Кихад шагнул ближе, и тварь опять зашипела, но не двинулась с места и не раскрыла пасть. – Хуманк, ты сумасшедший. – Не зли его! Кихад подвинулся еще ближе, игнорируя шипение, и присел на корточки. – Я все еще не понимаю,– заворчал он. – Они не должны слушаться тебя, их действие – убивать всех, кто не хозяин. – А, прямо как мы, да? – недружелюбно сказал Гордон. – Тоже, наверное, паразитов им подсаживаете? – Вы из одного Замысла, – хмыкнул Кихад. – Кто знает, может, ваши силовые верхушки знают об этом, а? Может, они тоже сделали из вас бойцовых зверей? Сердце испугано трепыхнулось, и Гордон внутренне съежился. Колышущиеся тени по углам поползли вширь, превращая склад во что-то странное, смутно знакомое и наполненное запахом тревоги. Яутжа вновь щелкнул горлом, и видения пропали. – Иди на хер, – хрипло сказал Гордон. – Э, слышь, а ты, псина, уйди с меня. Пол холодный! – Очень, очень интересно, – пробормотал Кихад. – Не ерзай тут, – окрысился Гордон. – Кое-кто из ваших уже поинтересовался. Теперь в цинковом гробу похоронят! Яутжа протянул ему руку, Гордон помедлил, но все же принял ладонь – и пару секунд спустя под неумолчное шипение оказался на свободе. Кихад отстегнул с пояса капсулу, встряхнул, и из нее выскочила длинная тонкая игла. Фальшфейер быстро мерк, тьма подползала ближе. – Напарник твой где? – Гордон продолжал стирать слюни. – С ним все в порядке. Возьми. Твоя добыча. Гордон принял капсулу, повертел и твердо решил, что тварь нужно взять на воспитание. Прямо немедленно и сию секунду. – Это моя псина, и я ее забираю с собой, понятно? Кихад раскрыл пасть, пошевелил клыками, и по его физиономии скользнули причудливые тени. Гордон нахмурился, и яутжа снова свел клыки воедино. Тварь уже вовсю ластилась к Гордону, назойливо тыкаясь башкой в пах. Чтобы ее не приняли за дикую, надо было придумать какой-то опознавательный знак. – Дай что-нибудь, – приказал Гордон. – Поводок, ошейник. Есть? – Может, еще кредитов тебе выдать? Гордон ощутил острое желание начать дрессировку кайнде с натравливания на некоторых представителей расы яутжа. Потом здравый смысл все-таки выкарабкался из болота, и Гордон медленно вздохнул. Действительно, с собой таскать тварь не стоило. Он погладил вытянутую башку и нащупал кончиками пальцев переход в жилистую шею. Кайнде послушно повернул голову. Гордон перехватил капсулу поудобнее и медленно поднес руку к шее твари. Та заворковала, жутковато напоминая яутжа в мгновения довольства. Кихад явственно сморщился. – Точно на всю глубину, – сказал он. – И не зови их больше – мы сами найдем. – Можете их искать и быть съеденными, – милостиво согласился Гордон. – А мы будем спать. Он сжал капсулу и резко ударил кулаком сверху вниз, вгоняя иглу. Когда все твари были найдены, Кихад все-таки признался, что у них был приборчик ночного видения, позволяющий отследить кайнде. Но прежде, чем Гордон успел сказать все что думает по поводу такой подлости, добавил – прибор не делит скопления на отдельных особей, поэтому угадать, сколько будет против тебя, почти никогда нельзя. – Ты-то видишь каждого, – пояснил Кихад, и это прозвучало почти как лесть. – Надо признать, что без вас, Гр-рдон, мы могли бы потратить больше времени. – Зато... я был бы ис-зхбавлен от вида... как он с ними... ласкает-тся, – не промолчал Нкосарна. – Мелочная зависть, – тут же переключился Гордон. – Жалкие попытки задеть мое самолюбие. Крякай себе под нос, да особо не заговаривайся, а то можно не досчитаться зубов. – Ш-што? – Услуги хирурга-стоматолога нужны? – вежливо осведомился Гордон, складывая кулак. – Почти такой же злой, как кайнде, – с развлечением в голосе защелкал Кихад. – Добрей меня нет никого в радиусе километра, – прорычал Гордон. – Просто вы двое меня бесите! – Твоя псих-хика... нуждается в поч-шинке... х'мн'к... – Ты нарочно, блядь, что ли? Кихад поднял руку и коротко что-то сказал. Нкосарна то ли прозаикался, то ли ответил на том же непереводимом диалекте. – Есть такого немного, – наконец сказал Кихад. – Вы странные, хуманк. Словно заряженные кислотой и злобой. Почти невозможно удержаться, чтобы не задеть. Сразу взрыв. Гордон хмыкнул. Неожиданное признание отчасти потушило ту самую желчную ярость. – Бодрит... опасность, – пояснил Нкосарна. – По-моему, вы этой опасностью одержимы, – подытожил канонир. – Не обожгитесь. Кихад шагнул ближе. После отлова тварей на полу добавилось фальшфейеров, и в их свете физиономия яутжа принимала невероятные выражения, сложенные из теней. Глаза чуть заметно светились. А может, то была иллюзия перестимулированного мозга. Кихад чуть сощурился. – Мы любим горячее и острое. Тащить кайнде на своем горбу канонир решительно отказался. Мало того, что твари были тяжелыми, так некоторые уже начали едва заметно шевелиться. Совсем не улыбалось обнаружить, что на тебе проснулась жаждущая общения слюнявая гадина. – Я вами буду руководить, – объяснил он. – Следить за обстановкой, решать оргвопросы, потом составлю отчет. О выполнении планов по переносу и количестве надорвавшихся. Кихад прекратил заматывать предплечья плотной эластичной тканью. – Я почти все понял в твоем чувстве юмора, но какие оргвопросы? – Ну там... – неопределенно сказал Гордон. – Подпись, печать, лицензия на редкие виды. – Ах-ха... смеш-шно, – заклекотал Нкосарна. – Спроси еще у них... самих... согласие на де... деп-порт... выезд! Гордон презрительно хмыкнул и начал влезать в рукава "пленки". Та, долго болтавшаяся скрученной, расправлялась неохотно. Пока он воевал с тканью, яутжа успели взвалить на себя хвостатых – по одной штуке на рыло. Поправляя застежку, Гордон с сомнением косился на груженых напарников. Он бы не рискнул вешать на себя дрессированного убийцу. – Ну давай, руководи, – насмешливо предложил Кихад. Гордон огляделся, прищурился и махнул рукой. – Двигаем на выход. Не отстаем, трофеи не теряем, смотрим под ноги. Двери дольше положенного держать не буду. Погрузились – и сразу же обратно. – Поразительно, ты всерьез взялся командовать? – изумился Кихад. – Откуда в вас, хуманксы, эта тяга все переделывать по своему разумению? – Возможно, по нашей вирусной природе, – осклабился Гордон. – Что встали? Вперед! Нкосарна двинулся первым. Наступил на фальшфейер, тот лопнул и брызнул зеленым. Гордон озадачился вопросом: что побудило яутжа делать эти светящиеся капсулы цвета собственной крови. И как вообще у них должно складываться мировоззрение из-за этого. Наверное, в языке такой расы точно не было слов типа "кровавый закат". За яутжа оставалась цепочка светящихся следов. Гордон хозяйственно подхватил еще парочку фальшфейеров – опустевшему сектору усиленное освещение явно не требовалось – и поторопился возглавить процессию. – Кстати, сколько за них платят? – Хм-м? – Не надо делать вид, что я тихо говорю, – Гордон чуть обогнал Кихада и уставился на него. – Просто странный интерес. – Отчего же, – Гордон пихнул руки в карманы. – Мы тут вам, значит, практически бизнес спасаем. А почему-то ни слова не звучит про отчисления за неблагодарный рабский труд. – За к-какой труд? – возмутился Нкосарна. – Что ты прос-тто... идешь... ряд-х'м? – Вот именно, – Гордон пнул что-то кубическое, торчащее на пути. – Я иду рядом с тобой, а ты цел и невредим, и ни один патрон не потратил. Только и всего. – Они боятся, что им некуда будет себя деть, – подал голос Кихад. – То есть? – Нкосарна поправил сползающую башку. – Необразованные, без гражданских прав. – Да заткнись ты! – вскипел Гордон. Хвосты кайнде с мерзкими звуками волочились по полу. Их бы Гордон тоже перевязал, но яутжа почему-то проигнорировали очевидные требования безопасности. – На Лире есть вак... вак-кха... в'к'ционные листы. – Чего? – Листы с п-профессиями, – поправился Нкосарна. – Доски... объявлений. Так п'нятно? Гордон закивал. Яутжа тоже кивнул, поправил тушу и продолжил: – Можете... пойти в нейтральную зону... – он сипел все сильнее. – Там, где оказывают помощь... тем, кто так, как вы... потерян. Предложите... работу рх-хуками. – Прошу заметить, – сказал Гордон, – наконец-то я слышу вменяемые советы и... Что?! Они добрались до лифта, и Нкосарна свалил тварь на пол. Кайнде дернул хвостом, но пугаться было некогда. – Там что, открытая занятость? – Гордон аж приподнялся на цыпочки. – Серьезно? Там есть работа? – И рх-хегистра... регистрац-ция. – Зачем все так сразу рассказывать, – как бы в сторону заметил Кихад, тоже сбрасывая тушу. – Единственный нормальный человек среди вас, мудаков! – заорал Гордон, тут же устремляя обвиняющий палец на Кихада. – Мы не хуманксы, – Нкосарна даже не заикнулся, чисто выговорив короткую фразу. – Не путай. – Это был комплимент, – Гордон махнул рукой. – Ну ладно, раз так, то хватит тратить мое время, немедленно топайте обратно. Чем быстрее мы соберем этих гидроцефалов, тем быстрее наша бригада свалит с вашего корыта. Живее! Количество зверей росло, вскоре груда небрежно сваленных друг на друга кайнде стала напоминать картину побоища. Полчаса назад Гордон начал бы выговаривать клыкастым, чтобы те аккуратнее обходились с живыми существами, но сейчас он сам готов был пихать кайнде в лифт и утрамбовывать ногами, лишь бы не тратить драгоценные минуты, отделявшие бригаду от прибытия на Лиру. Гордон очень смутно представлял себе список вакансий, но уверенный тон яутжа подействовал лучше всяких заверений. А вспоминая, как Лаготорьи упомянул про их быструю обучаемость, Гордон заранее поверил в перспективы. Не самые радужные изначально, но, в конце концов, на что ему были даны мускулы, как не вкалывать на свое же благо. Может быть сначала какие-то подсобные работы, потом что поважнее, а там недолго и до собственного бизнеса. Обязательно надо будет, чтобы Джино составил параноидальный список препятствий, а Кравец пусть подумает о юридических тонкостях. Хогби возьмет на себя переговоры, Йенс отлично пройдется по финансовой части, а с ним может и Дорохов – эти изворотливые типы достанут кредит там, где другой только локти кусать будет... – ...рд'н? – А? Канонир вынырнул из сладостных мечтаний. – Я говорю – где же твое руководство, Гр-рдон? – Кихад демонстративно ковырялся под когтями. – Мы уже сделали всю черную работу, так где же твоя часть? – Во-первых, черную работу делал я, – не уступил Гордон. – Приманивал на свой страх и риск, и на собственную задницу. Вот неквалифицированный труд – это к вам. Кстати, как этот лифт вызвать? Нкосарна загоготал, клекоча и всхрапывая. Гордон сложил руки на груди и поднял брови. Яутжа веселился еще семь секунд – Гордон злопамятно посчитал – а потом шагнул вперед, вскидывая руку. В ладони мелькнул металлический проблеск, и Нкосарна приложил руку к пластине у створов. В шахте отчетливо загудело. Гордон краем глаза следил за Кихадом, но тот не пытался язвить еще больше. За створами отчетливо щелкнуло, и они медленно начали разъезжаться. Освещение в капсуле лифта было слишком ярким для привыкших к темноте глаз. Гордон прищурился, но по обретенной привычке ждать нападения с любой стороны – все-таки полностью глаза не закрыл. И не зря – едва створы разошлись, чтобы ослепительная щель превратилась в проем, стал виден высокий, черный, хищный силуэт. – Занято! – объявил Алекс. – Блин, иди ты к Иблисам в пасть, – с облегчением выдохнул Гордон. Алекс снял с плеч нелепый гигантский тесак, а стоявший за ним яутжа чуть сдвинулся в сторону. Зловещий силуэт тут же рассыпался. Гордон поморгал и присмотрелся – лифт был нагружен тварями. Причем по цвету они отличались. Гордон покосился на своих – черные. Посмотрел на лифтовых – коричневые. Разница была примерно как между тараканами: омерзительны одинаково. Кихад наклонился, ухватил одну из тварей за стреноженные лапы и небрежно поволок на площадку лифта. – Я же сказал – занято! – возмутился Алекс. – Аллах велел делиться, – сказал Гордон, ногой помогая длинному хвосту перевалиться через бортик-ограничитель. – Никогда такого не читал. – Да я вообще не уверен, что ты читал. – Смотрите все, – обратился Алекс к неведомым зрителям и упер тесак кончиком лезвия в пол, как бы между делом принимая позу Аполлона. – Он считает, что я не читал священных этих... как их... – Табличек, – гадко улыбаясь, подсказал Гордон. Склока непринужденно зашелестела, сверкая колючками взаимных оскорблений. Первые несколько секунд сопровождающие Алекса прислушивались, а потом сделали одинаковые выражения физиономий: верхние клыки задраны до самых глаз, явно выражая презрение. И тяжеловесно потопали на подмогу своим товарищам. – Ну и какой у вас улов? – поинтересовался Алекс, перебив речь Гордона о важности литературного образования на уровне хотя бы второго класса приходской мечети. – Хм. Двадцать шесть рыл. Алекс выпятил челюсть и промолчал. Гордон дружески похлопал его по плечу, скалясь еще больше. Выглядело так, что улов технаря будет пожиже. Гордон тут же уверился, что коричневые твари еще и ниже рангом. У них были слишком короткие головы. Наверняка это был какой-то специальный, небойцовый подвид. Например, охранники для частных владений. Горазды только спать, жрать и гадить. И требовать прививок. – Куда вы лезете руками, канонир? – вежливо поинтересовался собригадник. Гордон хлопнул глазами и мигом отдернул руку. Алекс щеголял в расстегнутом комбезе, и Гордон готов был продать остатки памяти – но не мог сообразить, в какой момент ухитрился запустить руку под отворот "пленки", так что ладонь заскользила по горячей мокрой коже. – Извиняй, – вздохнул он. – Весь на нервах. Химия эта их и так далее. – Да ладно, так-то я не возражаю особо. Когда это я был против порнографии. Алекс сощурился, и Гордон присмотрелся внимательнее. За отворотами комбеза виднелись странные царапины, будто кто-то хватанул технаря пятерней с когтями. Гордон вскинул брови. – Да ну? - одними губами выговорил он. Алекс закатил глаза и ткнул большим пальцем в яутжа. Гордон задрал брови еще выше и показал два пальца. Технарь закивал, довольно скалясь. Теперь настала очередь Гордона закатывать глаза. И, в самой глубине души, мелочно завидовать. Алекс подвинулся ближе и сам обхватил его за плечи. Хоть и поверх "пленки", но рука у него была пекельно горячая. Гордон притерся к нему бедром и покосился на приятеля. Что-то в Алексе еще было странным. Пару мгновений спустя Гордон сообразил. – Слушай, – сказал он. – А ну скажи, у меня глаза какого цвета? Алекс бросил на него удивленный взгляд. – Серые? – Ты не спрашивай, а говори, блин. – Серые, – уверенно сказал Алекс. – А у тебя что-то зеленые-зеленые такие, – задумчиво протянул Гордон. – Не помню, чтоб такое раньше было. – Ну... возможно, и у тебя не такие светлые были, – неохотно признал технарь. Гордон попробовал подцепить ошейник, но безуспешно – только зазудели места, где ему проткнуло кожу невидимыми иглами. Алекс нахмурился. Яутжа затаскивали последнюю партию. Выглядело так, словно они даже не устали, но если присмотреться к тому неуловимому, что окружало их и что Лаготорьи обозвал бы аурой, то становилось понятно – клыкастые ощущают какое-то неудобство. Один из напарников Алекса бросил тушу на пол, подпихнул чуть ближе к остальным, осмотрел получившийся зиккурат и потянулся. Широко раскинув руки, запрокинув голову. Гордон услышал хруст под толстыми плитами мышц. Яутжа беззвучно зевнул и потянулся еще больше. – Да они все помрут от артрита, – заметил Алекс, раскачивая тесак. Нкосарна остановился у створов, тоже потянулся с жуткими звуками и махнул рукой. Створы закрылись мгновенно. Гордон подавил удивленное хмыканье. Он уже привык, что все касающееся механизмов работает медленно и тяжеловесно. – Так, а дальше куда? – Алекс с видимым усилием поднял свое оружие. – Вверх, – сказал один из безымянных напарников. – И там будет разгрузка и растаскивание по номерам? – К счастью, мы не предусматривали для них индивидуальных отсеков, – вступил в беседу Кихад. – Вообще, вам даже не должно быть это интересно. – И вот так всегда, – Гордон тоже закинул руку на плечи приятеля. Теперь они вдвоем стояли напротив яутжа. – Хамство, неуважение к гостям. Где мой кефир? – Что? – хором переспросили напарники Алекса. – Кефир! Оба яутжа оглянулись на Кихада. Тот приставил указательные пальцы к вискам и выразительно покрутил. – Сам дурак! – Я тоже за кефир, – поддержал Алекс. – Надо сесть, расслабиться... – Впереди... еще много... блоков, – выдавил Нкосарна. – Отдыхать... буд-дете... нес-скхоро. – Двужильный, что ли? – вежливо осведомился Гордон. – Мы не автоматы, – поддержал Алекс. Кихад поднял палец. В бесстрастном белом свете он вместе с пальцем выглядел очень торжественно. – Как знать. Вы же невероятно живучие. – Будто плесень, – наконец, включился в разговор один из напарников Алекса. – Чего? – тоже хором протянули оба иксар. – Приспособленцы, – сказал яутжа. – Как зараза, все обращаете себе на пользу. – Кажется, нас оскорбляют, – обеспокоенно сказал Гордон. – А еще я думаю, что ваш вид сделали так, чтобы вы не смогли выбраться из лабораторной чашки, – задумчиво сказал Кихад. – Но, смотри-ка, вы нашли выход. * * * К моменту завершения охоты Гордон вынужденно признал, что за все подряд гипотетические вакансии на гипотетической Лире хвататься не стоит. Если там требовалось так же вкалывать, то сначала надо было прокачаться. Шатаясь от усталости, он тащился по коридору в сопровождении обоих яутжа. Те выглядели отвратительно полными сил, только периодически терли загривки, на которых до того таскали стреноженных гадов. По меркам Гордона они обошли чуть ли не половину ковчега, местами пользуясь лифтами и траволаторами. При этом оба клыкастых уверяли, что большинство тварей уже отловлено, и остались самые хитрожопые. – Надеюсь, никаких отчетов сдавать не придется? – сварливо уточнил канонир. – Ты же сам хотел вести письменный контроль? – Это были попытки разрядить обстановку, – мрачно сказал Гордон. – В гробу я видал все отчеты. За половину-то ковчега! – Похороны обычно тоже протоколируют, – согласился Кихад. – Так-к. А это что? Голос у него отчетливо дрогнул. Гордон посмотрел туда же, куда уставился яутжа. И сразу же зацепился взглядом за приоткрытую дверь. Кто-то не поленился и заклинил механизм створа, а панель контроля и вовсе выворотил. Разомкнутые клеммы болтались на полметра ниже панели. В помещении явственно стучали вилками – этот звук ни с чем нельзя было спутать. – Варварство, – свирепо прощелкал Кихад. – Никто, кроме вас, не мог додуматься! – Да ладно тебе, – Гордон вяло махнул рукой. – Тут и так много разрушений, еще одно маленькое не в счет. Идите без меня. – Ты хочешь присоединиться к этим вандалам? – Отстань, – пробурчал канонир. Нкосарна что-то пробормотал, как обычно судорожно прищелкивая на вдохе, и Кихад гулко вздохнул. Больше не произнося ни слова, он проследовал дальше. Гордон привалился к стенке у двери и прикрыл глаза, чтобы отдышаться. Посреди охоты он заполучил еще один укол, а следом за ним едва не поймал инфаркт. Яутжа пришлось держать канонира, пока тот корчился в натуральных судорогах, брызгая пеной. Потом охреневший организм выдал залп собственной химии, и поверх приступа Гордону достался безумный оргазм вхолостую. Об этом даже вспоминать не хотелось. Единственный плюс выразился в мигом сбежавшихся на приманку тварях. Эти тоже обезумели – на ходу заваливались на соседей, совершали дикие прыжки в стороны, парочка прямо на бегу с размаху влепилась головами в пол. Выглядело так, будто кайнде накрыло дезориентацией и напрочь своротило им все локаторы. Яутжа осталось только подстрелить их дротиками и прекратить коллективное мучение. Гордон меж тем пытался погрызть гладкий пол второго блока и размышлял, что ему тоже не помешал бы дротик в заднице. Так что яутжа, помимо переноски тварей, пришлось еще и переносить канонира Ташлинда, неспособного стоять прямо дольше пяти минут. Оклемался Гордон едва-едва к моменту, когда лифт доставил их на уже знакомый уровень полигона. По ходу сафари Гордону все-таки удалось выяснить, как содержат кайнде – им выделили целый блок, тщательно устранив потенциальные уязвимости. Но, видимо, что-то яутжа упустили – ни один так и не признался, что именно – и посреди транзита кайнде полезли наружу. С внезапным нашествием клыкастые справились быстро, хотя Кихад и проронил вскользь о потерях среди личного состава, но расход резерва, брошенного на пересборку ковчега прямо в полете, оказался слишком высок. "Толуокку" пришлось срочно всплывать у ближайшего перевала. Урчание в желудке заставило Гордона встрепенуться и открыть глаза. Яутжа исчезли. Он поморгал и неуверенно потер лоб. В столовке по-прежнему негромко позвякивало, а принюхавшись, Гордон понял, что улавливает странный запах, от которого в животе заурчало еще сильнее. В носу защекотало, Гордон с трудом подавил судорожный чих и шумно высморкался на пол. Кайнде воняли еще ядреней яутжа, и избавиться от их запаха попросту не получалось. Гордон оттолкнулся от стены и ввалился в помещение. Иксар, сидевшие на полу, разом оглянулись. – Ого! – поприветствовал Джино. – Еще один труженик! – Здаров, – вяло салютовал Гордон. – Да... вот-вот ноги протяну от усталости. А вы че, быстрее управились? – Ну как видишь, – хмыкнул Дорохов. – Пикируй сюда. Гордон на ватных ногах подошел ближе и сел на пол, выложенный странными панелями. От них шла приятная прохлада, и Гордон прижмурился от счастья. – Холодильник, что ли? – хрипло поинтересовался он. – А шайтан его знает, – Джино подтолкнул к нему незнакомый, не людской контейнер. – Жри давай. Гордон открыл контейнер и уставился на его содержимое. Содержимое словно бы посмотрело в ответ. Вряд ли его готовила рука веганского повара-технолога. – Это еще что за помои? – Местная кухня, – Джино продемонстрировал зеленые ростки под белым соусом. – Я решил, что если уж мы тут будем торчать еще неизвестно сколько, то кухню врага надо знать в лицо. К тому же, кое-кто уже пробовал и не помер. Он покосился на пилота. – Сначала один пытается отравиться, потом второй, – вздохнул тот. – Оба хотят, чтобы я облысел от нервов. Гордон обвел столовку взглядом, пытаясь выяснить, где тут раздают зелень в соусе. Зажаренное нечто в собственном контейнере ему категорически не нравилось. Джино поднял вилку и внезапно побледнел. Рука у него задрожала. С лица отхлынул цвет, оставляя мертвенную бледность, и Гордон отчетливо увидел ветвистые узоры сосудов. Еще секунду спустя румянец стремительно вернулся на щеки штурмана и мгновенно прыгнул дальше. Джино стал цвета обваренного краба. Сосуды выступили черно-фиолетовыми набухшими прожилками. – О бо... Он резко согнулся в сторону и блеванул. Гордон дернулся вперед, но ослабевшие ноги не подчинились, и он едва не грохнулся. Дорохов оказался сильнее и быстрее. Рванув вперед прямо из положения сидя, он поймал Джино за плечи, схватил за волосы и дернул вверх. – Айя-а... Собственным воплем Джино тут же подавился и снова бурно попрощался с зеленью. – Я же говорил про чужую жратву! – почти простонал пилот. – Гордон! Хватай его за ноги и потащили! – Куда? – выдавил Джино и снова зашелся в спазмах. – В морг! – гаркнул Дорохов, выкручивая ему голову теперь уже набок. – Дебил! Гордон подобрался ближе, пытаясь сообразить, как не вляпаться в блевотину. Штурман махнул рукой, зарычал так, словно рожал через задницу, и замер. – Пиздец, – констатировал Дорохов. Джино с шумом втянул воздух. – Сам ты пиздец, – просипел он. – О-о, воды дайте! Он выпрямился, и Гордон с изумлением увидел, как мгновенно изменяется цвет кожи, исчезают сосуды – и через две секунды перед ним сидит абсолютно здоровый и нормальный иксар. Правда, скрюченный набок, в сторону пилота, держащего его за вихры. Дорохов запыхтел, словно дизель. – Волосы, – страдальчески сказал Джино. – Ты мне скальп снимешь! – Ах ты скотина! – возопил Дорохов. – Я тебе еще и жопу надеру! – Воды дайте! – Джино попробовал ударить его локтем. – Я в порядке! – Это предсмертный бред, – с чувством сказал Дорохов. – Я настаиваю на госпитализации! Гордон оглянулся, не нашел ничего похожего на кран и со вздохом вытянул ноги в сторону. Столовая была безнадежно испоганена. – Может, просто эта фасоль тухлая? – предположил он. – Я умру от жажды, идиоты! – Если б мы были учеными, то разобрались бы, – сказал Дорохов. – Но мы – не они. И поэтому мы идем в санчасть. – Не пойду! – уперся Джино, хватаясь за вилку. – Ничего-ничего, – зловеще казал Дорохов. – Пара мыльных клизм, и ты выдрищешь все остальное. Вот тогда-то мы и поймем, что под шкурой хорошо известного нам товарища скрывался гнусный инопланетный паразит. – Не надо дурить! – уже взвыл Джино. – В норме я! – Да не пищи ты... Ого. Дорохов неожиданно вытянул шею. Гордон проследил за его взглядом, увидел движение в дверях столовой и мигом схватил свой контейнер. – Не дай боже замывать заставят, – прошипел Дорохов. – Хватаем вилки и валим в сторону! Яутжа прошли мимо, но одним своим явлением слегка остудили горячие головы. – Вот так и сдохнешь однажды, – доказывал Дорохов, между делом пытаясь увести контейнер. Штурман за него держался крепко. – А что ты предлагаешь? На сухпайке подошвы склеить? У нас его всего ничего. – Слетаем на перевал, оттуда заберем! – Кто нас туда пустит? – А кого мы спросим? – Гордон! Ты на чьей стороне? Гордон наворачивал жареную хрень в два горла, так что шарниры возле ушей ходили ходуном. Ему уже было все равно, что жевать – вопли брюха одержали победу с разгромным счетом. – И этот жрет, – обреченно сказал Дорохов. – Все, достали. Он отпустил контейнер и скрестил ноги. Подперев кулаком подбородок, он уставился, как товарищи по бригаде метут харчи инопланетного происхождения. – Ижвините, – прочавкал Гордон. – Я тут понял, што ешли не пожру, то шдохну! – Ничего-ничего, – язвительно сказал Дорохов. – Я спишу вас в расходы как материалы по неудавшемуся эксперименту. Джино подцепил особо длинный росток, с сомнением оглядел и отложил в сторону. – Просто ты трусишь. – К тому же, в нас и так полно дряни, – добавил Гордон. Желудок перестал ныть, и он сбавил темп пожирания. – Вон в ошейниках и так лекарство из этих тараканов. Может, к нам еще и от яутжа что-нибудь приклеилось. – Смотрите, как его наукой ошарашило, – протянул Дорохов. – Откуда столько умных мыслей? – К чему клонишь? – поддержал штурман. Оба чуть напряглись, и по физиономиям у них проскользнули тревожные мысли. Дорохов потрогал переносицу. – Вы подумайте, подумайте на досуге – зловеще сказал Гордон, облизывая вилку и с трудом сдерживая сытую отрыжку. – Не все же ебстись, надо еще и мозгами работать. Дорохов выбросил руку и почти дотянулся выдать Гордону щелбана. Канонир отдернулся в последний момент. – А я нормально себя чувствую, – вновь попробовал Джино. – Даже как-то... типа лучше стало. – Учти, если у тебя чешуя начнет расти, я первый же тебя прирежу, – пообещал Дорохов. – А это мы еще посмотрим, – оживился штурман. – Уговариваемся, чья жопа больше межвидового всосала?