Бригада с того света

Разорванный и раздавленный, крейсер чужаков медленно образовывал кольцо вокруг "Хиджау". Многочисленные обломки, подчиняясь загадочному "компенсационному сдвижению", постепенно выстраивались в жутковатой упорядоченности. Пять часов спустя у корабля появилась собственная сатурнианская система. В манипуляторах остались два самых больших куска, да и те походили скорее на части остова, чем на обломки. – Впервые наблюдаю, как сжатие разделывается с техникой, – прокомментировала Зульфар, не отлипая от экранов. – Запомни этот вид и молись, чтобы с нами ничего подобного не случилось, – посоветовала Малик. – Да я, можно сказать, не покладая рук... только и делаю, что четки перебираю. Малик почти против воли усмехнулась, когда Зульфар выразительно пошевелила сразу двадцатью пальцами. – Эй, Теренс, – не меняя тона, окликнула настройщица. – Ты живой? – Я сплю, – немедленно откликнулся тот. – Пришлите мне почтовую крысу, когда надо будет вставать и сражаться. – Крысу? – аккуратно переспросила Малик. Любое отклонение в поведении казалось ей началом чего-то ужасающего. – Инфопакеты так называются, – сонно сказал Теренс. – Служите во флоте, а таких вещей не знаете. – Ну мы же гражданские, – осторожно отозвалась Зульфар. – Эт вы были гражданские, – хмыкнул лейтенант. – А теперь, как я понял, самые настоящие военные. И захрапел. Малик закатила глаза, а потом покосилась на специально выделенный экран, где логикалик трудолюбиво рисовал значочки и кривые, полностью описывающие телесное состояние лейтенанта Теренса. И даже немножко мозговое, но в альфа-тета-и-так-далее волнах Малик не разбиралась. По большому счету волновали ее только лаконичные надписи "Интеграция с РАП-1", украшавшие контур лейтенанта шестьдесят четыре раза. Большинство имело спокойный зеленый оттенок, полдесятка предупреждающе желтели, а две надписи предупреждающе мигали красным. Располагались они в самом отвратительном месте – на седьмом позвонке и на затылке. – Дырки там в нем, что ли, – шепотом сказала Малик. – Отстань, в сто первый раз спрашиваешь, – так же тихо ответила Зульфар. – Я ж сказала, не знаю. До этого, сто вопросов назад, Зульфар призналась, что сбежала немедля, едва Теренс начал прилаживать к себе проводники, втыкая их наживую. Правда, успела поинтересоваться, не больно ли ему. Лейтенант, по ее словам, пакостно похихикал и предложил ей попробовать самой. – Думаю, эти штуки усовершенствовали, – больше для себя сказала Малик. – Это ж нелепо – делать управление связанным с болью. Это просто отвлекает и совершенно нецелесообразно. – Зато мы можем с уверенностью сказать, откуда у него эти намеки на засовывание в себя разных предметов, – поддакнула Зульфар. Малик опасливо покосилась на экраны и еще раз пошевелила пальцами, повторяя команду, отданную логикалику полминуты назад – отрубить связь. Ожидание выматывало. Несмотря на невиданную скорость перемещения, "Хиджау" все равно требовалось очень много времени, чтобы преодолеть расстояния между звездными системами. С появлением штормовых двигателей межгалактические перелеты резко изменились, превратились во что-то вроде поездок с одного полушария на другое. Например, можно идти два часа и пройти всего лишь пятнадцать километров. Можно лететь на трингоплане, и тогда за два часа расстояние ровно в половину планеты будет поглощено беззвучными конвертерами. А можно два часа гнать на седьмой ступени сжатия, и вот уже за спиной парочка кластеров. Но именно эта непостижимость пространства делала перелеты такими невыносимо скучными. В пеших прогулках все-таки было преимущество – пейзаж менялся, мышцы работали, мозг трудился над обработкой информации. В перелете оставалось или сидеть на месте, дурея от безделья, или бегать по коридорам, чем Малик до недавнего времени и занималась. – Хоть за ремонт берись, – уныло протянула Зульфар, пытаясь ногой протереть столешницу. Тряпка, зажатая между большим и указательным пальцами, то и дело выскальзывала. Столешница отзывалась возмущенными разводами блокировки. – А ты можешь? – всерьез изумилась Малик. Сейчас она не удивилась бы ничему, даже окажись Зульфар каким-нибудь маршалом в маскировке. – Я не бригада механиков, – явно обиделась настройщица. – Это разные профессии! – Да ладно, ладно, – Малик примирительно подняла руки. – Я в этих материях вообще с трудом разбираюсь. – Хотя, – почти мечтательно сказала Зульфар, – может, и надо было пойти на мехфакультет. Дело грязное, пахучее, но зато всегда есть уверенность, что нечто, собранное и проверенное твоими руками, будет работать, как ты хочешь. – Интересно, а бывают факультеты изучения чужих технологий? – Руку бы отдала за такой факультет, – искренне сказал Зульфар. – Нижнюю левую. Все равно наименее развитая. Малик вежливо хихикнула. На ее взгляд все четыре руки настройщицы были более чем развиты. Зульфар покосилась на нее. – Слушай, у тебя глаза как у кролика. Малик приоткрыла рот и почувствовала, что ее начинает тошнить. – В смысле красные! В смысле только один глаз! – торопливо исправилась Зульфар. – Тьфу, неудачное сравнение вышло. – Ага, спасибо, чуть дурно не сделалось, – выдохнула Малик. – Но глаз-то и правда красный, – слегка виновато сказала настройщица. – Может, вздремнешь? А то вот-вот начнет веко дергаться, а потом и остальные прелести стресса подтянутся. Чесотка там... Малик посмотрела на ее руки и Зульфар торопливо принялась раскатывать манжеты. Жуткие следы от браслетов-инъекторов выглядели похуже любой чесотки. Взбухшие и расползшиеся щупальца воспалений с виду требовали как минимум антибиотиков. – И ничего не болит, – сказала настройщица, явно стараясь предупредить неудобные вопросы. – Это так... всю жизнь маюсь, гиперреакция. – Боли не чувствуем, прямо как лейтенант? – чуть ехидно осведомилась Малик. – Ну нет, такая тонкая настройка мне недоступна, – покривилась Зульфар. – Не знаю, что насчет подремать. Я на взводе вся. – Я-то тоже смотрю на мир без радостных иллюзий, – вздохнула Зульфар. – Но я хотя б в капсуле выспалась. Малик склонила голову к плечу и осоловело кивнула. Слова Зульфар точно запустили неумолимый процесс отключения. Натянутые нервы все еще подергивались, но долго ждавшая своего усталость уже выползла из каждой клетки и превратилась в тяжелое давящее одеяло. Малик поерзала в кресле и съехала пониже. Зульфар потянулась к основе собственного кресла, подергала там что-то, и кресло с недовольным скрежетом двинулось по направляющим. Малик морщилась от яростных звуков и пыталась втянуть голову в плечи. Кресла столкнулись подлокотниками. – Можешь не спать, – разрешила Зульфар. – Давай, привались. Я не хочу, чтоб в ответственный момент тебя скосило. А то накроются все, м-м, планы. Я все-таки хотела бы выжить и с перспективами. Малик снова кивнула, сползла уже чуть в сторону и пристроилась виском на твердом круглом плече. В этом руки Зульфар были хороши: плечевой пояс, несший двойную нагрузку, регулярно заставлял пассажиров из числа иксар умываться слезами зависти. Под ухом не чувствовалось костей или мослов – сплошная литая мышца. Твердая и в то же время наполненная сжатой упругостью. Малик опять повертела головой, почувствовала, как расслабляется шея, и блаженно улыбнулась. Заснуть ей так и не удалось. Глаза почти закрылись, но совсем сомкнуться им мешало позванивающее напряжение. Малик не пыталась рассмотреть окружающий мир сквозь щелочки век, и он превратился в туманную дымку неопределенного цвета. В голове вязкими нитями плыли обрывки мыслей, иногда причудливо заплетаясь в сюрреалистические образы. Уставший мозг генерировал то, что обычно видится только на грани глубокого сна. Зульфар напевала длинную, бесконечную песню. Тихо-тихо, сливая и без того непонятные слова религиозных текстов в неразборчивое бормотание. Но голос у нее был красивый, и от него Малик становилось почти легко. Словно вокруг них не закрутилась жуткая воронка событий, сводящихся к военному конфликту и к ревойской платформе, ждущей своего часа. Малик вздрогнула, и глаза распахнулись сами собой. – Что ты будешь делать, – ровно сказала Зульфар. – Я-то думала, ты угомонишься все-таки. "Готовность второй очереди", – мигало на экране. Малик потрясла головой. Значит, третью очередь она пропустила, и "Хиджау" оказалась гораздо ближе к цели, чем предполагалось. До первой очереди оставалось пять минут, а потом... – Теренс, – хрипло сказала она. – Буди его. – Я уже, – спокойно ответила настройщица. – Но он, в отличие от тебя, спит крепко, так что медленно-медленно просыпается. Смотри. Она ткнула в экран. Показатели активности мозговых волн повышались с удручающей неторопливостью. – Может, крикнуть ему? – предложила Малик, проводя ладонями по еле отросшим волосам и приглаживая их к затылку. – Не надо. Мало ли, как среагирует. Ладно, если просто подпрыгнет и поранится. А если стрелять начнет? Малик пригладила волосы еще тщательнее и поднялась с места. Правое плечо затекло, она с хрустом прокрутила им вперед-назад и повертела головой. Боль не ушла, но сделалась не такой каменной. Малик еще раз наклонила голову, и между плечом и шеей словно что-то сдвинулось. Боль, ворча, отступила и затаилась. На время. – Лейтенант Ишрам, займите позицию в оружейном блоке, – велела пилотесса. – Что-что? – Говорю, топай вниз, балда! – Малик сама притопнула. – Сядь рядом с ним и следи, что происходит. – Не пойду, – уперлась Зульфар. – А ты что, одна здесь останешься? – Конечно, – хмыкнула Малик. – Буду, как и полагается капитану, мудро руководить процессом. Еще потом штрафов вам понавыписываю, если не туда стрелять будете. Логикалик кропотливо подсчитывал оставшиеся минуты до всплытия. Теперь они легко переводились в секунды, и количество их с удручающей скоростью уменьшалось. – Хорошо, – Зульфар тоже встала с места. – Только попробуй нас не там припарковать! В ухо дам! Малик вскинула руку под невидимый козырек. Зульфар коснулась лба двумя ладонями, развернулась на месте, двинулась, все убыстряя шаг, у двери притормозила, взялась за косяк, но так и не обернулась. Прыгнула с места, пробиваясь сквозь остатки не подлежащих ремонту частей – и, наконец-то, побежала. На верхотуру корабль полз еще неохотней, чем в прошлый раз. Сатурнианское кольцо мешало, увеличивая дифферент и явственно перекашивая всю связку. Малик поджала губы так, что сразу стало больно. Кончики пальцев подергивались, наперстки по-прежнему кусались, но исправно передавали команды. Логикалик пока тоже справлялся. Малик убрала с экранов все незначительные повреждения, о которых логикалик тоже не забывал докладывать, и задала приоритет отображения только на самый крайний случай вроде разваливания напополам. Поэтому экраны перед ней были чистыми, и более того – чрезмерно пустыми. Логикалик пыжился сформировать карту пространства, однако в сжатии таких глубоких уровней у него ничего внятного не получалось. Даже не ловился ап-сигнал станционных компенсаторов. Малик перевела дух, старясь делать это не слишком громко, и продолжила подталкивать тушу корабля к поверхности. Сейчас ей казалось, что она и впрямь делает это голыми руками. Несмотря на быстро опустившуюся температуру и подмерзший кончик носа, подмышки были такими мокрыми, что хоть комбез выжимай. Медленно перещелкивались уровни сжатия, любезно демонстрируемые на главном экране. Натужно, с усилием: шестой, пятый, четвертый... Логикалик выдал предупреждающее сообщение. Малик автоматически кивнула, приняла подсказку системы и блокирнула жестовое управление. Утерла лоб, поерошила волосы и зябко потерла ладонью нос. Очевидно, холодно стало неспроста. В военных модификациях, похоже, не было принято заботиться об экипаже. Все отдавалось технике. – Платформа, говорит мостик. Стоим на паузе декомпрессии. – Так ли уж стоим? – неожиданно весело откликнулся Теренс. – Медленно вращаемся вместе со вселенной, – сухо сказала Малик. – Как видишь, у нас все неплохо, – вписалась в разговор Зульфар. – Наш суперлейтенант даже утверждает, что с помощью ревойских технологий слегка почитывает пространство. – Вы мне там астральные письмена читать не начните, – уже строже сказала Малик. – Все только по плану. Подъем, оценка обстановки, действия по ситуации. Логикалик тревожно пискнул. Малик поперхнулась и метнула взгляд к кучке красных символов тревоги. – Движение, – тут же сказал Теренс. – Хочешь верь, хочешь нет, но лучше послушай, командир. Движение сверху. – Я вижу, – прохрипела Малик. – То есть я вижу, алерты всплыли. Что это? – Корабли... Теренс задышал часто-часто, так что даже кустарная связь, поднятая Зульфар, передала эти задыхающиеся страшноватые звуки. – Развернуть объем и координатную сетку, анализ, немедленно... Малик забормотала вслух. Она просто не могла работать молча, когда опасность буквально схватила их за задницы. – Объекты не распознаны, – вслух повторила она ответ логикалика. – Только характеристики сжатия: пять бар. Не понимаю, зачем нам... – Тихо! Задыхающийся голос лейтенанта заставил ее прикусить язык. Неожиданно рядом развернулся еще один экран, в нем мигнул допотопный курсор, а следом быстро потекли слова. "Как знала, зря сюда пошла! Это жутко и отвратительно!" Малик открыла рот, спохватилась и коснулась экрана. Курсор перепрыгнул к ней под пальцы, и она сперва неуверенно, а потом все быстрее начала набирать собственный ответ. Переписка была коротенькой. Зульфар наконец перестала сыпать проклятьями и чиркнула пару слов про ненормальных военных. Малик обругала ее и добилась четкого ответа: Теренс шел по пути акустика, но не с такой убойной силой. Однако фразу "лужа крови" Малик была склонна оценивать как точную. "Тогда дуй до медотсека, – посоветовала она. – Другим ему не поможешь" "А если откинется?" "И в этом случае не поможешь тоже. Не свою же кровь в него заливать будешь?" Курсор мигал, и Малик забеспокоилась. Но потом опять пискнул логикалик, и беспокойство мигом перескочило в другую плоскость. На экране отображалось что-то несусветное: скролились длинные составные запросы, в которых сплошняком шли джойны и мелькало как минимум три разных наименования баз данных. С основами программирования всех пилотов знакомили в обязательном порядке, но знания были крайне общими. Однако даже их хватало, чтобы Малик могла определить: помимо серверов "Хиджау", логикалик вцепился во что-то еще и пережевывал добычу с упорством танжерского котика. "Объекты определены, – внезапно сообщил логикалик. – Штурмовые модули субкласса "Лаплас", класса "Варган". – Знать бы еще, что это означает, – пробормотала Малик. – Эй! Говорит мостик! Лейтенант, это штурмовые модули субкласса "Лаплас", класса "Варган"! Говорит о чем-нибудь?! – Подтверждает, – Теренс почти выдохнул короткое слово. – Что подтверждает? Зуль! Что у вас там? – Все хорошо, – спокойно и даже чуть сонно откликнулась настройщица. – Я все держу под контролем. – Тогда чем вы там заняты? – Он думает, – сказала Зульфар. – Я сижу на полу. – О-о! – Всплывай, – четко сказал Теренс. – Вспомнил. Башка не работала, не мог сообразить, что это за твари. Нанний. Спасибо за подсказку, капитан. Запомни их. – Мы на паузе декомпрессии, я не могу всплывать! – Всплывай, – повторил Теренс. – Как можно быстрее. – Охренеть! – Отличное слово для начала битвы, – судя по голосу, лейтенант ухмылялся. – Бросай эту декомпрессию. Она ж не ради нашей безопасности, а ради того, что наверху. Но мы их не жалеть приплыли, верно? В голове у Малик тоже внезапно щелкнуло и прояснилось. Провернулись до сих пор торчащие в разные стороны ошметки знаний и сложились в паззл. Станционные компенсаторы, мгновенная скорость, приобретаемая на верхотуре, огромный дифферент "Хиджау" с добавками, обязательные декомпрессионные паузы в обжитых зонах и... Дзаганта. – Ты что, – медленно сказала она, – хочешь вляпаться в них с разбегу? Теренс молчал. – Нет, – Малик спрятала руки за спину для надежности. – Никогда. Ты представляешь, чем это может закончиться? – Последние двадцать шесть лет, – медленно сказал Теренс, – мы пахали, чтобы построить щиты вокруг наших планет... – Я все видела, – перебила Малик. – Видела эти суперсферы. Не надо рассказывать про величие замысла. Какой бы великой идея не была, нельзя делать... пустоту! – Некроз, – сказал Теренс. – Что? – Они называют это некрозом, – Теренс придушено хихикнул. – Звучит по-дурацки, но коротко и ясно. Военные такое любят. Говорят, можно создавать управляемую зону. Есть такая теория... – Ты, я погляжу, тоже просто обожаешь! Зуль! Отцепляй лейтенанта, он неадекватен! Настройщица молчала. – Зуль? Теренс! – Не делал я ничего, – обиженно отозвался лейтенант. – Она сама. И, доложу вам, капитан, группа крови у нее ужасная. Меня тут лихорадит только так. Это вообще законно? Малик вцепилась в волосы, пальцы соскользнули, она зажмурилась и изо всех сил стиснула зубы. – Мы действуем по плану, – сказала она, стараясь не заорать. – В том числе и потому что наверху – наши люди. Прииск Ечхон. – А ты разве видишь живой сигнал? – искренне удивился Теренс. – В смысле? – Ну, маяки компрессионные. Она зримо представила, как лейтенант неопределенно пытается обрисовать "люстры" маяков и лихорадочно глянула на экран. Там было по-прежнему пусто. А ведь логикалик сумел даже определить чужие корабли, уж маяки-то точно должен был зацепить. – Дьявол, – прошипела она. – Это не одобрено религией, – тут же отозвался Теренс. – Молчать! Проклиная себя за решение убрать неприоритетные алерты, Малик уже выдергивала на экран все спрятанное стараниями логикалика, и одновременно формировала "щупача". Рядом со станцией можно было попробовать нашарить нестандартный сигнал, даже если обычная шлюзовая сетка его не брала. И, чтоб его шайтан обоссал, луч не нащупывал ничего, похожего на "люстры". Малик вновь выругалась. По полукруглому экрану бежала узкая зеленая полоска, не выхватывающая из зеленоватого же марева ни единого клочка. Круг, второй, третий... Но, наконец, лучик уцепился за что-то. Видно, произошло колебание, то ли удлинившее радиус, то ли на секунду изменившее конфигурацию. Да мало ли что могло случиться в сжатии... "Аварийный буй СТ-004, – отрапортовал логикалик. – Приписка: рудничный цех Ечхон. Принадлежность: Азиатский Бон. Статус: активирован. Назначение: метка для группы ремонта. Базовая запись: подъем судам с дифферентом более ста не рекомендуется, компенсатор отсутствует". – Что там? – нетерпеливо сказал Теренс. – Лично я ничего не вижу, но, может, у вас окуляры помощнее? – Как ты вообще можешь что-то видеть? – сквозь зубы поинтересовалась Малик. Она все еще не могла поверить, что одна раса из Списка напала на другую. Теренс мог ошибаться. – Ревойя, – откликнулся Теренс так, будто это все объясняло. – Ну, так что делать-то будем? У меня, честно скажем, болит все, так-то сидеть на подкачке... – Это еще ничего не значит, – вслух сама себе сказала Малик. – Они могли сбросить компенсаторы как раз чтобы помешать нормальному всплытию всяких посторонних... – Кстати, – перебил Теренс. – Не хочу пугать, но посторонние начинают спускаться к нам. Вон, глянь, че-то там шипеть начинает на поверхности... На экране сбоку опять замерцали немыслимые джойны с чужой базой данных, и до Малик наконец-то дошло, что ревойская платформа обладает целой собственной интеллектуальной системой, к которой присосался логикалик "Хиджау". – Мы слишком медленные, – неожиданно сказал Теренс. – Не успеем. Они убьют нас на глубине. Всплывай. – Нельзя! Так нельзя! – Тогда они убьют всех остальных, – Теренс опять с хрипом втянул воздух. – Нас. Прииски. Людей. Зачем же ты разбудила меня, капитан? Две тысячи душ на ярусе десять молча встали у нее за спиной. Те, кто должны были защищать, но не успели. Потому что она не смогла привести их на Самбург. Малик вытянула руку и одним движением указательного пальца смела индикатор декомпрессионной стоянки. Логикалик тупил пару секунд, а потом вернул изумленное "Вы уверены?". Малик щелкнула по нему пальцем и, не меняя выражения лица, выбрала в тут же открывшемся окне интенсивность всплытия. Логикалик опять подавился, опять предупредил, опять получил согласие и в отчаянии выдал еще одно окно, видимо, предусмотренное на случай, если экипаж совсем сбрендит. В окне перечислялись кары за разрушение чужой частной собственности. Чувствуя, как губы сами собой ползут в оскале, в котором от улыбки нет ничего, кроме условной кривой, Малик согласилась и с этим пунктом. Далеко и глубоко внизу, где циклотронный генератор прогонял сквозь себя что-то чуждое обычному пространству, раздалось тонкое мелодичное пение. – Ого, – сказал невидимый Теренс. – Ну, рванули! Оскал-ухмылка приклеился к лицу. Малик, даже если бы захотела, не смогла бы пошевелиться. Двигатель распевался так чарующе, так тонко и изысканно, что сводило живот. Куда легче было бы, реви эта жестянка как тот самый шайтан, которому приписывались все семь уровней достижимого погружения. Но вместо этого Малик слышала ангельский плач, золотой шепот, и это значило, что сейчас громада "Хиджау" перестанет быть надежным корпусом. Еще несколько переливчатых нот – и она взлетит, расправив радужные крылья. А если вспомнить и кольцо вокруг корабля, сложившееся из обломков, то, наверное, будет очень красиво. Если найдется кому посмотреть. "Ангельский плач" был явлением почти одного порядка с Дзагантой. Что-то недоисследованное и непонятное. Разумеется – пугающее и сокрушительное. Малик вообще не знала недоисследованных феноменов, которые на проверку являлись бы мирными или, скажем, полезными. Разгоняющийся до предела шторм почему-то начинал петь. Потом к пению добавлялись визуальные эффекты. Моделирование "ангела" было любимой забавой каждого второкурсника, ознакомившегося с теоретической частью схемы разгона двигателя. Видеолекция реального эффекта на все академии была одна – как раз с изображением "ангела", сделанным одной из наблюдательных станций в секторе Дальмы. Зрелище завораживало: сияющее веретено, гигантские радужные крылья и тот самый звук, записанный допотопными аудиодатчиками, которые в принципе не могли понадобиться в космосе, где звуков нет. Но "плач" опровергал даже этот фундаментальный закон. Беда в том, что единственное пойманное на запись веретено и рвануло, едва-едва всплыв. Говорили, им не хватило мощностей. Малик прислушалась и поняла, что слышит затухающую ноту. Словно засыпает хрустальный колокольчик. Она попробовала вдохнуть, но воздух остановился. А потом все в рубке стало медово-прозрачным, густым и неподвижным. Воздух застрял в легких, не давая вдохнуть-выдохнуть. И "4" на экране сменилось на "0". * * * – Хуманк, вставай. Гордон дрыгнул ногой. – Вставай, – повторил неизвестный и ухватил его за щиколотку. Пальцы были жесткими, неизвестный умудрился стиснуть сухожилия, и Гордон яростно задергал плененной ногой. Другой ногой запутался в чем-то явно тканевом и со стоном поднял голову. Кругом было темно, еле-еле подмазанные красным освещением стены каюты будто колыхались. – Вставай, – повторил Кихад, разжимая пальцы. – Че такое? Опять напали? Кругом враги? Яутжа заклекотал и неожиданно ухватил его за большой палец, тут же пощекотав пятку когтем. – Прибыли. Лира, Гр-рдон. Начинай орать от радости. Гордон вырвался из хватки, сел и заморгал. Застилка, обмотавшаяся вокруг второй ноги, упорно не желала отцепляться, и он машинально дергал ее, свободной рукой взъерошивая смятые волосы. Кихад наклонился вперед, упираясь руками в колени. Дредды болтались, глаза яутжа светились, и спросонья Гордону даже сделалось чуточку не по себе. – То есть... Как прилетели? Я все проспал?! Кихад закивал. С каждым кивком освещение становилось чуть ярче. Гордон сощурился и уже обеими руками взялся за волосы, а потом потер лицо. Живот неожиданно прихватило так, что на спине проступила испарина. – Как Лира? – повторил он. – Что, уже прям на подлете? – Сели на космодром, – фыркнул Кихад. Гордон подскочил, с треском выдрался из застилки и ринулся в санузел. Градус паники подскочил до невиданных высот, и организм решил ударно облегчиться. – Да что за свинство! – проорал канонир Ташлинд захлопывая дверь. Выползя из санузла, умытый и освежившийся, Гордон откашлялся и осмотрелся еще раз. Новость была слишком ошеломляющей. Он рассчитывал провести полет в терпеливом ожидании, а потом как следует полюбоваться на орбитальные станции или что там еще полагается на территориях вроде Лиры. Пройти таможенный контроль и медицинский досмотр? – Как сели? – в расстройстве сказал он. – Я ж совершенно не готов! – Идеальная посадка, как по мне, – щелкнул Кихад. – Никто не болтается под ногами, не задает вопросов, не пытается прочитать речь, не мешает разговаривать с контролем, не требует снимков на память. По мере перечисления он загибал пальцы, а закончив, потряс получившимся кулаком перед собой. – Я все понял, – зловеще сказал Гордон. – Вы нам снотворного подсыпали! Прям в еду! В эти жуткие тефтели, неизвестно из кого приготовленные! Кихад осклабился, разжал пальцы и описал рукой полукруг, явно указывая на "пленку", небрежно повешенную у двери. Гордон похлопал себя по бедрам. Странно, но яутжа хоть и стащил с него комбез, однако вернул обвеску с ножом. Видимо, из уважения к желанию каждого быть вооруженным. – Сбор в главном доке через пятнадцать минут, – сказал Кихад. – Не забудь получить свои пайки. Гордон прошел к стене, стащил "пленку", встряхнул и неожиданно почувствовал очередной панический приступ. Прислонившись к стенке, он прикрыл глаза. Ему словно не хватало воздуха. Кихад уже почти прошел мимо, но все-таки тормознул. – Что не так? – Иди-иди, – сквозь зубы сказал Гордон. – Пахнет от тебя не очень, вот и страдаю. Кихад поскреб когтем по нижним клыкам и привалился к двери, копируя позу канонира. Внушительная плита створа осталась закрытой. – Одевайся, – сказал он. – Я подожду. – Топай отсюда, – каркнул Гордон, чувствуя, как холодная испарина теперь выступает на лбу и на тыльных сторонах ладоней. Ему было до одури страшно. Еще пятнадцать минут – и он окажется в чужом мире, где совершенно непонятно, как жить, на какие шиши оплачивать жилье со жратвой, а может, и услуги медиков, если что. Ужас пополз по жилам, вызывая слабость в коленях. Он не хотел, не желал, не мог выйти наружу. Там было... все не то. Не оставалось страховки, нельзя было отступить на корабль и вернуться домой. Гордон сглотнул, с трудом вызывая жалкие капли слюны. И дернулся, ощутив жесткие ладони на висках. Оказалось, он успел закрыть глаза и не заметил, как яутжа подобрался ближе. – Не бойся, – сказал Кихад, проводя большим пальцами ему по лбу и стирая пот. – Это обычная планета. Здесь даже нет опасных зверей. – Тебе хорошо говорить, – Гордон ухватился одной рукой за его запястье, потом мысленно плюнул, бросил "пленку" и ухватился второй тоже. – Сидишь тут на корабле с нормальной СЖО, небось, страховка с зарплатой капают, НЗ как на случай апокалипсиса, и еще, наверное, свой жилой блок на планетке поджидает... Как там ваша планета хоть называется? – Райзиек. – Что? А, язык сломаешь... Вот, у тебя там, небось, жилье свое есть. А мы тут... Гордон опять закрыл глаза. Все вокруг медленно проворачивалось в гигантской гиперкарусели. Хотелось взвыть и любой ценой вернуться обратно: пусть даже на поводок, но чтобы тыл всегда был прикрыт и нашлись люди, которые скажут, что делать. Он стиснул зубы, чтобы не застонать. Ладони вспотели до такой степени, что руки соскальзывали с толстых запястий яутжа. Кихад негромко заворковал, и неожиданно Гордон почувствовал, как его лба касается что-то острое. Чуть приоткрыв один глаз, он увидел растянутые перепонки челюсти, и сообразил, что в лоб ему упираются клыки. – Гр-рдон, не смей отступать, если так далеко зашел. В ухе щелкнуло. "Все опоздавшие на построение остаются без пайка, – сообщил кафф голосом Хогби. – Время – десять минут". Гордон с шумом втянул воздух, подался назад и открыл глаза. Рожа Кихада маячила так близко, что зрение на секунду расфокусировалось. Потом опять превратилось в четкую линзу. Яутжа медленно сложил клыки. – Пусти, – сказал Гордон. – Ща я из-за тебя опоздаю к высадке. Кихад хмыкнул, снова провел пальцами ему по лбу и медленно разжал руки. В док все явились вовремя. Погрузкой жратвы заведовал Нкосарна, и теперь он же раздавал означенные пайки плюс разгрузку под переноску. – Щетку! Сперли зубную щетку! – возмущался Алекс. – Я знаю, это сделал кто-то из вас! Выкладывайте трофей, уроды! Яутжа, в которых он тыкал пальцем, проверяли обмундирование и успешно делали вид, что человеческих воплей не слышат. Хогби совместно с Нкосарной вел учет пайков и посредством майора Кальдера заносил цифры в планшет. Гордон нашел взглядом Йенса и убедился, что у того сохранился его сувенирный планшет, а значит, Хогби раздобыл собственную игрушку. Нервно облизнувшись, Гордон взъерошил волосы и встал в хвост очереди. Дорохов чуть обернулся. – Ссышь? – проницательно поинтересовался он. Гордон цыкнул зубом и мрачно ухмыльнулся. Физиономия Дорохова тоже была слегка бледной, поэтому затевать пикировку Гордон не стал. Получив от Нкосарны обвес с будущим пропитанием, он отошел в сторону и принялся вдумчиво застегиваться. – Кстати, а где груз? – поинтересовался Грегор, делая очередную пометку. – Н-не волнуйся, – клекотнул Нкосарна. – Вам не прид...дется его тащ-щить. – А я б не возражал, – пробурчал техник. – Оформили бы это как первый заработок. – Может, даже по сниженному тарифу, – поддержал трущийся рядом Йенс. – В рамках сотрудничества и записей в новой трудовой биографии. А? – Грус-сх на орбите, от... от-тстань, – сказал Нкосарна. – Так, все. Расп-пределено вч... вчистую. Грегор передал планшет Хогби. Тот скользнул взглядом по строчкам, кивнул и повесил планшет на пояс. – Навигатор есть? – поинтересовался он в пространство, глядя поверх голов яутжа. – Мы вам, вроде, ничего не должны больше? Можем идти? Амарисай прекратил перепроверять пластинчатый ремень и поднял голову. – Успокойся, Хош-шби. Мы вас проведем до нужного места. – С какой стати? – надменно поинтересовался командир. – Дела, дела, – прищелкнул Амарисай, почти не шепелявя. Остальные тоже заворчали, сообщая в воздух, что и у них есть свои дела, заботы, намерения и прочие мероприятия. Гордон поправлял пряжки, бессмысленно лыбился и ощущал, как медленно начинает отпускать ледяной комок в животе. Стыдно было признаваться даже самому себе, но все-таки... становилось легче, когда он понял, что прямо сейчас им не придется уходить вникуда. Легче стало дышать и даже думать. Показалось, что в доке стало чуточку светлее. Гордон исподтишка покосился на товарищей, наткнулся на прощупывающий взгляд Мариса и тут же уставился в потолок. – Все готовы? – осведомился Амарисай, пялясь на Хогби. – Безусловно, – твердо ответил тот, даже не оглянувшись. Иксар немедленно перегруппировались и стянулись в плотное построение за спиной командира. – Не так официально, – присвистнул Амарисай. – Вы не на военную территорию выходите. Берите пример с нас. – Ну если с вас, то прошу выдать миномет, – хмыкнул Дорохов. – Я посчитал: у вас на каждом по полдесятка стрелялок. – По восемь, – ревниво исправил Гордон. Дорохов закатил глаза и сжал переносицу двумя пальцами. – Кстати! – встрепенулся Грегор. – А груз где? Гордон с подозрением глянул на него, но вид у технаря был такой, словно он и не озвучивал аналогичный вопрос пару минут назад. Гордон все-таки решил считать это попыткой расколоть яутжа, а не тихим помешательством. Нкосарна, успевший отойти к своим, звучно плюнул. Амарисай приложил палец к клыкам, неожиданно подмигнул и отвернулся. Технарь оглянулся на своих, неловко пожал плечами и буркнул под нос неразборчиво-ругательное слово. Шлюзовые створы медленно открылись. * * * Топая посередке группы, Гордон испытывал физическое облегчение по причине того, что челнок остановился явно не на общепассажирской территории. Кругом высились сплошь технические конструкции, широченная лента траволатора медленно плыла в коридоре, уснащенном десятками инорасных надписей, и только далеко впереди бодро шевелила ногами группа других инопланетчиков, точно так же не полагающаяся на скорость траволатора. Прибывшему отряду не пришлось немедленно окунаться в социализацию. Оставалось время чуть перевести дух и собраться с мыслями. Мелкоребристое покрытие под ботинками тихо щелкало. Яутжа умудрялись клацать куда громче. Гордон мимоходом подивился, как они не стачивают когти в ноль за пару таких переходов. А потом вспомнил танжерских котиков и не удержался от улыбки. Наверняка когти яутжа росли так же быстро. И теперь он не мог избавиться от воображаемой картинки: Кихад, точащий когти о роскошный кожаный диван. – Где же небо и зелень? – ворчал Джино. – Неизвестно где высадились, контроля не проходили, может, это и не Лира никакая, а пиратский притон. – Порнографический, – с извращенным удовольствием добавил Алекс. – По твою жопу в первую очередь, – согласился Марис. – Главное, дымодатчиков нет, – высказался Йенс и вновь затянулся. Гордон не выдержал, догнал его и хлопнул по плечу. Технарь оглянулся и понимающе хмыкнул в ответ на нетерпеливое щелканье пальцами. Секунду спустя в пальцах Гордона оказалась цигарка, а еще через секунду уже затлела. Гордон с облегчением затянулся. Заняв себя нехитрым делом, он постарался расслабиться. Пока что никто не выскакивал из-за угла и не требовал местной валюты за пребывание на территории Лиры. И все-таки лента траволатора предсказуемо вынырнула в зону публичного пространства. Гордон в последний раз затянулся и почти судорожно выдохнул дым. Траволатор скользил к огромному арочному выходу, в котором отчетливо переливалась пленка-заградитель, бросающая на вычищенные стены перламутровые блики. По размерам надвигающаяся арка напоминала торжественные ворота для чего-то вроде... Гордон так и не решился сравнить проход с "Хиджау", но ощущение невероятной огромности не отпускало. Из других проходов-коридоров тоже тянулись ленты, и вот там-то народу было немерено. А еще больше толклось между лентами, обтекая инфостойки и закручиваясь возле каких-то автоматов, похоже, торгующих жратвой. Многоголосый шум обрушился на группу. Кафф попробовал что-то вякнуть и испугано затих. – Что-то у меня фобия, – медленно протянул Алекс. – Кажется, я хочу обратно! – Я категорически запрещаю панику, – повысил голос Хогби. – А ну взяли себя в руки, в зубы и кто еще во что горазд! Крышей аэровокзалу служил гигантский купол, битком забитый рекламными блоками. Яркие сполохи достигали даже пола, расшвыривая цветные блики по существам, наполнявшим вокзал. Гордон нервно оглянулся. Яутжа морщились, несколько опустили маски. Лица иксар казались чудовищно бледными, и световые вспышки превращали их в разноцветные картинки. Кафф кликнул, явно подхватывая что-то для перевода. "Банковские услуги ТРАО "Нсозамбик"! – засвиристело в воздухе. – Шестнадцать эонов на рынке персональных услуг!" Целое лазерное полотно пронеслось по зданию аэровокзала. На мгновение оказавшись в этой полыхающей голограмме, Гордон чуть не потерял равновесие. Полотно усвистело дальше и взорвалось пачкой радужных прямоугольников. Один из них спланировал на канонира, Гордон машинально подставил ладонь, но прямоугольник скользнул сквозь пальцы. – У вас нет считывателей, – прокомментировал Кихад. – Эй там, впереди, хуманксы! Не расползайтесь! Остановленные начальственным рыком "рогаточники" тут же подались назад. Траволатор приближался к прозрачному кубику, возле которого толпились за оградительным бордюром какие-то рогатые типы. Бордюр ушел вниз, и рогатые сыпанули на ленту. Гордон инстинктивно схватился за нож. Кихад положил ладонь ему на плечо. – Это всего лишь пассажиры, – сказал он. – Гр-рдон, вы чего такие дикие? – Отвали, – зашипел Гордон, дергая плечом. – Я раньше инопланетчиков видел только... Он хотел сказать "в прицел", но в последний момент прикусил язык. – Где? – напористо уточнил Кихад. – В порнухе, – пришел на помощь Алекс. – И то хрен скачаешь, места надо знать! – Почему-то я не удивлен, – фыркнул яутжа. – А я так и не спросил, что тут с кислородом, – почти меланхолично отметил Йенс и попробовал кинуть бычок на ленту, но Марис поймал его за запястье. – Давай без попыток влететь на штраф, – буркнул он. Йенс досадливо сморщился, но предупреждению внял. Свободной рукой вытащил из своих же пальцев окурок, плюнул на него и аккуратно убрал в один из многочисленных кармашков на поясе. Поправил ремни разгрузки и демонстративно начал ковырять мизинцем в ухе. Марис его запястья так и не отпустил. Гордон попробовал слепить язвительную фразу, но оказалось, что он слишком для этого растерян. И вообще не возражал бы тоже подержаться с кем-нибудь за ручки. Нахмурившись, Гордон запихал обе руки в карманы. Идущие впереди рогатые инопланетчики замедлили шаг, вынуждая группу иксар и яутжа точно так же притормаживать, и к прозрачной завесе вся группа подъезжала, стоя на месте. За спиной у Гордона бубнили свои, еще чуть дальше пощелкивали себе под несуществующие носы яутжа, и выглядело так, будто люди раз пятьсот уже прилетали сюда. Если не прислушиваться к словам. А там, в основном, беспокоились на извечные темы – сколько будет стоить существование на этой планете. Гордон, как ни напрягался, из всех своих призрачных путешествий помнил только вылазки, носившие определенно военный, а то и службистский характер. У него не было ни одного воспоминания, в котором канонир Ташлинд просто мирно жил где-либо. Например, как обычные люди перемещаются на общественном транспорте? Он вообще бывает – этот общественный транспорт?.. Рогатые канули за завесу – точно испарились. – Эй, а что там? – встревожился Кравец. – Надеюсь, никаких зон санитарного контроля? У нас же... Траволатор, не притормаживая, пронес их сквозь преграду. – О-о, – протянул Грегор, распахивая глаза. – О да-а, – присоединился Баль. – Меня тошнит, – ляпнул Трой. – Уберите декорации! Среди яутжа произошли перемещения, и Гордон внезапно обнаружил, что иксар в буквальном смысле пересортированы. Каждый оказался рядом с клыкастой рожей. Слева от Гордона стоял Кихад, справа – некто, мешающий Трою демонстративно наблевать на транспортное средство. Гордон осторожно вдохнул полной грудью и чуть не поперхнулся от крепкого запаха. Буйная мешанина цветов, хлынувшая в мозг, слилась в единое колышущееся пятно. Гордон опять вдохнул и почувствовал, как в букете запахов выделяется резкая озоновая нота. Как будто здесь прошел дождь. Кихад неожиданно дернулся и громко чихнул. – Плохая погода, – резюмировал он. Гордон потряс головой, цветовые мазки поползли на свои места и начали медленно выстраиваться в картину. – Отличная погода, – сказал канонир Ташлинд и засмеялся. Над городом царило грозовое небо. Облака всех оттенков серо-фиолетового тяжеловесными пластами накладывались друг на друга, мостились уступами, скрывали титанические обелиски неизвестных зданий, и только далеко впереди бесстрашно взмывала на чудовищную, околокосмическую высоту башня, похожая на двухлезвийный клинок яутжа. Серебристо-белая, с голубым то ли кристаллом, то ли энергоконтуром, сверкающим почти на самой верхушке. Вокруг нее тучи опасливо расползались, и желтое сияние местной звезды энергичными косыми лучами устремлялось до самой земли. Чуть позади кромка облаков посверкивала красным. И все пространство – начиная от того, что было под ногами у Гордона, и заканчивая этой белой башней – было занято бесконечно огромным городом. Взгляд выхватывал то сверкающие от движущихся огней эстакады, то роящиеся по явно воздушным коридорам ярко раскрашенные флаеры. Следом соскальзывал по ландшафтным горкам, лихо нырял в зеркально-свинцовые озера и тут же вскарабкивался на матовые пузыри каскадных куполов. – Ого, вот это генераторы! – восторженно взвыли за спиной. Гордон даже не сразу узнал Алекса. Технарь рванул вперед, яутжа не успел сцапать его за воротник, но зато Баль успел поставить технарю подножку. Кихад вновь чихнул. – Генераторы что надо, но голову-то не теряй, – почти со смехом сказал бортмеханик. – А где эти, с рогами? – осведомился Хогби. – И почему мы на такой высоте? – Слишком много электричества в воздухе, – опять заворчал Кихад. – Старый склочный хрен, – радостно сказал Гордон и раскинул руки. – Вот это да-а... а-а... а-а-а! К постыдному воплю присоединился хор мужских голосов, исполняющий партию "Страх и ужас". Траволатор коварно поднес группу к самому натуральному обрыву. А потом пошел вниз. Первые пять секунд были наполнены чудовищными ощущениями, но потом паникующий мозг сориентировался, и Гордон перестал выкручивать дредды яутжа и топтаться у него же по ноге, пытаясь использовать ее как опору для прыжка. – Уф, – с чувством сказал он. На всякий случай, не разжимая пальцев. – Сраные технологии! – поддержал Трой со своей стороны. – Чуть сам не обосрался! – А че прямо туда вниз? – заголосил Амон. – Там наверняка стремно воняет! Оставьте меня на свежем воздухе! Я читал в новеллах, что внизу живут только отбросы! – Ксенакис, умолкните! – прорвало Хогби. От раздражения он опять перешел на "вы". – Почему здесь не было санитарного и таможенного досмотра? – страдальчески спросил Кравец. – Тихо! Рык Каороге прокатился над трассами и уступами, вынудив иксар замолчать. Кихад шипел, матерился на клокочущем наречии и методично отцеплял от своей гривы пальцы канонира. – Держите себя в руках, – продолжил Каороге. – Хуманксы, вы страшная дичь! Хотя бы притворитесь, что можете вести себя в цивилизованном обществе! – На себя посмотри! – тоже повысил голос Дорохов. – Только повязки на глаз не хватает для полноты образа! Хошь, от щедрот портянку отмотаю? Будешь харизматичен ка-ак... кха... Могучее объятие, преимущественно сомкнувшееся на шее, лишило его возможности и дальше изгаляться насчет чужого внешнего вида. – Но-но, – недовольно сказал Хогби. – Не портить мне группу! – Кто из вас вообще главный? – полушепотом поинтересовался Гордон, отпуская космы Кихада и тут же пихая его локтем в бок. – Я так и не определился с табелями о рангах. Электромагнитное поле, гравитация и воздух настоящей планеты стремительно прочищали мозги. В голове всплывало все больше красивых фраз и умных выражений, словно кто-то потихоньку стаскивал плотную пленку, до сих пор гасившую умственную деятельность канонира. – Мы разделяем стратегемы, – буркнул Кихад. – Все что касается оружия – мое. А у него – торговля. – Надо было меняться с Дороховым, – вслух пожалел Гордон. – Связался с дуболомом... Кихад тоже пихнул его локтем, и этот удар был куда круче, чем Гордон мог стойко вынести. Воздух покинул легкие вместе с мучительным кашлем. Гордон захрипел, пытаясь продышаться, и ткнул кулаком в ответ. Кихад невозмутимо подставил предплечье. – ...уровни, – продолжал Каороге. – Вы видите наверху транспорт? Нет, вот и не вопите. Все трассы пролегают ниже. Поэтому мы перейдем на монорельс... – он поднял руку и посмотрел на наруч, – через десять минут. – А почему не воздушный транспорт? – поинтересовался Йенс. – Вон там летают... – Деньги есть? – без экивоков спросил Каороге. – Жмоты, – сквозь зубы протянул технарь. Каороге назидательно поднял палец. – Разумная экономия. – К тому же, – добавил его сосед, – хорошо бы пошевелить ногами после изоляции в перелетах. Говорившего Гордон не знал ни в морду, ни по имени. Однако, судя по тому, как раздраженно привалился к нему Йенс, словно к обычной стенке, друг с другом они были знакомы хорошо. Агорафобия улеглась, и Гордон вновь завертел головой, рассматривая проплывающие мимо ярусы города. – Так что насчет досмотра? – взвыл Кравец. – Мы его уже прошли, – сказал его клыкастый. – Это было на орбите, пока вы спали. – И как мы отмечены в декларации? – поинтересовался метеоролог. – Небось, как домашние животные! – неожиданно склочно поддержал Грегор. – Почем стоили? Миллион? – Бумажки покажите! – заполыхал Кравец. Сопровождающий метеоролога гулко вздохнул. – Уймись, меховое лицо, это... Остатки фразы потонули в грянувшем хохоте. Смеялся даже Хогби, "рогаточников" крючило в радостном припадке, Баль колотил себя по колену, навалившись на Дорохова, древний грек обнялся со штурманом, и они синхронно лупили друг друга по лопаткам... Кравец разевал рот, но вставить слово ему не удавалось. Яутжа среди веселья напоминали каменные столбы. Четверть минуты и два яруса спустя гогот, наконец, стих. – Я запишу, – сказал Баль, выпрямляясь и встряхивая волосами. – Ох, запишу на долгую память. – Только попробуйте, – предупредил Кравец. – Я вас по одному закопа... ю... ы... Подкравшийся со спины Курт обхватил метеоролога за плечи, стиснул крабовой хваткой и свободной рукой взъерошил ослепительно-рыжую шевелюру. – Не кипишуй, м... м-мех... метеоролог ты наш любезный! Кравец побагровел и попробовал отпихнуть механика, но безуспешно. – Так че там насчет бумажек? – поинтересовался Курт, обернувшись к яутжа. – Мы просто показали лист беженцев и ваши медицинские карты, – сказал тот. – Не понимаю, что такого смешного в моих словах? – Трудности перевода, – осклабился механик. – Какие медицинские карты? – мигом нахмурился Хогби. – Там же видно все живодерские следы вашего вмешательства! – возмутился Курт, сжимая кулак. – Ничего подобного, – осклабился яутжа. – Там видны только следы живодерских экспериментов с вашими мозгами. Этого достаточно, чтобы вам дали проходной билет, как беженцам. Остатки веселья испарились. Платформа траволатора замедлила ход. Внизу показалась огромная посадочная площадка: светлые плиты, произвольно разбросанные кусочки зеленых зон, какие-то извилистые блестящие дорожки и явно искусственная очень круглая лужа малинового цвета. Похоже, для услаждения чьих-то сильно инопланетных глаз. Гордон вытянул шею. По одной из блестящих дорожек скользила улитка-декампи. – А название у этого города какое? – машинально поинтересовался он. – Лейва, – откликнулся Кихад. В его исполнении это прозвучало как мелодичное мычание. – Лейва? – повторил Кравец из-за спины. Гордон оглянулся. В огромном пространстве было физически тяжело уследить за всеми в бригаде. Еле-еле хватало внимания на двоих-троих, максимум можно было следить за кем-то четвертым. Так он совершенно потерял из виду второго механика, а за спинами яутжа сгинула половина экипажа облетчиков и Йенс заодно. Гордон беспокойно приподнялся на цыпочки. "Пленка" толкнула его в икроножные, предлагая прыгнуть или пробежаться. Гордон нахмурился, тщетно выглядывая среди яутжевских плечищ, увеличенных броней, людские головы. – Баль? – наконец позвал он. – Эй, парни, вы там? – Да здесь, здесь, – откликнулся бортмеханик. – Видел бы ты, какая тут система гидравлики! – Знать бы, кто производитель! – поддержал еще один знакомый голос. – Я б ему задал пару вопросов! Гордон не удержался от смешка и опустился на место. Кравец закатил глаза и чиркнул себя по горлу. Джино, как всегда, уже пытался найти виноватых за что-нибудь и призвать к ответу. – А бороду брить надо, – сказал Гордон и выбросил руку, пытаясь ухватить метеоролога за отросшие клочки. – А ну! Борода ловко отбил поползновения к своей растительности. Гордон опять заухмылялся. Кравец гордо пригладил рыжее недоразумение, поправил волосы, заложил оба пальца за пояс и выставил одну ногу вперед. Точно собрался сию секунду сфотографироваться для главного разворота журнала "Космические пионеры". – Смотри не лопни, – очень серьезно сказал Курт. – А то костюмчик у меня один, не дай Аллах забрызгает. – Если кто-то собрался помереть, то делайте это аккуратно! – немедля вынырнул Йенс. – Я продам ваше шмотье и наконец-то заработаю! – Громче говорите! – заорали сзади. – Нихрена не слышно. Чем торговать будем, я не понял?! – Тишина! – опять воззвал Каороге. – Хуманксы, вы дебилы, и это диагноз! – Сам дурак! – грянуло в ответ. Кихад кашлянул, прочистил горло, а потом покатился в таком хохоте-клекоте, что Гордон на мгновение обалдел. А следом не выдержал и тоже засмеялся. Бурное веселье прокатилось между иксар второй раз. Платформа еще больше замедлилась и спустилась на уровень, где по городу тянулись стеклянные трубы пешеходных зон. Внутри щетинилась яркая зелень, сновали какие-то крохотные моноциклы и толпились те самые инопланетяне. – Кстати говоря, – небрежно поинтересовался командир, – в каком из этих многочисленных зданий находится местная служба соцзащиты? Каороге тоже прочистил горло и что-то буркнул. – Тебя плохо слышно, – вежливо сказал Хогби. – Повтори, будь так любезен. – Не торопись, – прошепелявил Амарисай. – К чему такая яростная спешка? – Очень уж долго летели, – уже сквозь зубы откликнулся Хогби. – Хочу разобраться с формальностями и почувствовать твердую почву под ногами. – Вот она – твердая почва, – уверенно сказал Амарисай. Одновременно с его словами платформа встала. Вдалеке Гордон увидел пеструю паутину раскрашенных стволов, в которые каждую секунду уходили капсулы. Видимо, это и был обещанный монорельс. – Спускаемся, не задерживаем платформу, – Кихад подтолкнул Гордона в спину. Платформа и впрямь начала подмигивать голубыми пиктограммами по краям. С клацаньем и топаньем три с лишним десятка пассажиров оперативно сгрузились на твердую поверхность. Гордон не выдержал и потопал, встречая ту самую, первую в новой жизни, твердую почву под ногами. Плитка глухо отзывалась и, кажется, слегка подсвечивалась по контуру. Гордон с удовольствием топнул еще раз. – А сувенирные лавки бу... уй... Грегор крякнул, получив тычок в плечо от Курта. Главный по звену напряженно косил на Хогби. Гордон постарался взять себя в руки и изгнать неуместный, совершенно детский восторг по поводу творящихся вокруг инопланетных чудес. Хотя Иблисовы сувенирные лавки действительно дико притягивали взгляд. Там продавалось слишком много блестящих штук. – Так где именно? – с нажимом повторил Хогби. Каороге гулко вздохнул и выдвинулся на передовую. Амарисай, наоборот, слегка попятился. Будто знал что-то такое, за что можно немедленно получить ботинком в голову. – Мы не идем в соцзащиту, – сказал Каороге. Над толпой воздух колыхнулся от тревожного дыхания дюжины с лишним людей. Чуть поодаль начали останавливаться инопланетчики. Парочка вскинула что-то вроде камер, которые так обожал Джино, и явно начала съемку. – Не слышу продолжения, – невозмутимо сказал Хогби. – Ваш драматизм я не оценил. Курт и Марис дружно шагнули вперед. Так быстро, что яутжа не успели даже дернуться. Секунда – и на стороне командира оказалась вся группа поддержки. Дорохов сдвинулся чуть в сторону, формируя правый фланг. Гордон сместился в своем направлении. Что иксар умели делать быстро и без лишних раздумий – так это строиться. Каороге перестал пытаться изображать доверительную позу и сделал полшага назад. Вскинул голову и положил ладонь на рукоять вычурного тесака. – Мы идем на торжественное мероприятие. Брови Хогби предали командирский имидж и неумолимо поползли вверх. У главмехаников лица, наоборот, одеревенели окончательно. – С хуманксами так нельзя, – укоризненно сказал еще один из незнакомых Гордону клыкастых. – Слабый мозг. – К-куда? Первым опомнился Дорохов и аж заикнулся. – Бизнес-встреча, – прощелкал Каороге. – Множество деловых представителей высоких рас собираются для обмена полезными контактами и заключения выгодных соглашений. Разве плохой вариант, чтобы войти в новую жизнь? – Мы еще гражданство не получили! – возопил Амон. – Хог! Ты ж не подавал реестр втихаря?! Командир качнул головой, внимательно глядя на Каороге. – Расизм галактических масштабов, – простонал Джино. – В некоторых случаях, – раздельно прощелкал яутжа, – деловая репутация стоит выше официальных документов. – А эти ваши торговые соглашения, – лениво сказал Хогби, – они официально оформляются или тоже стоят выше таких мелочей? Каороге прищурился и заклекотал-захихикал. – Острый разум, хуманк. Это гораздо более широкий выбор возможных... источников дохода, чем социальная защита, на которую ты так рассчитываешь. Через десять минут вся группа загружалась на обещанный экспресс. Гордон не запомнил ни название маршрута, ни направление. Он частично впал в философское настроение и приготовился путешествовать по течению. В конце концов, на самый крайний стремный случай у него была "пленка"-самогрейка, статус ущербного беженца и запас жратвы на пару-тройку суток. Правда, толком не работал кафф, и вообще со всем остальным было мутно, но подозрительные мысли Гордон старательно отделял от себя толстенной стеной. – Обещают одно, делают другое, – бухтел Марис, словно очнувшись от летаргии. – Не по закону это все совершенно точно. А если полиция нас остановит и спросит, почему мы не туда едем? Он ткнул пальцем в своего компаньона. – Скажем, что вы у нас домашние питомцы, – фыркнул тот. Марис покивал, оглянулся, перезачесал волосы и достал любимый тесак. Яутжа покосился на него, сделал презрительную рожу, но все-таки слегка отодвинулся. – Давно мечтал о вяленой яутжатине, – мечтательно сказал главмеханик. – Ты совершенно лишен чувства юмора, – прощелкал яутжа. – Кто сказал? Я просто титан остроумных поступков, – Марис покрутил запястьем, заставляя лезвие мелькать "бабочкой". – И сейчас я очень остроумно вырежу на тебе пару неприличных слов. Яутжа надулся, потрескивающая от напряжения шкура на ребрах сделалась глянцевой. А потом он сделал некий сложный жест пальцами, и Гордон сразу же обрел уверенность, что клыкастый извиняется. Наступив себе на гордость, достоинство и парочку родовых титулов. Марис хмыкнул, мельтешение лезвия остановилось, и широкий клинок оказался вновь спрятан в неказистых ножнах. На пантомиму почти никто не смотрел: иксар равномерно распределились по капсуле и приклеились к окнам. Гордон тоже неистово косил туда одним глазом. После смоделированных пейзажей на космических челноках, реальная жизнь за стеклом казалась шедевром проекции, передающим изображение в малейших деталях. Усугубляла ощущения идеальная система компенсации: не чувствовалось ускорения и поворотов, хотя капсула двигалась в общей сетке и регулярно уступала кому-то дорогу или ныряла по уровням. И только после нескольких внушений мозг наконец-то согласился, что все это – настоящее. Можно открыть аварийный люк, высунуть руку и пощупать мелькающие совсем близко прозрачные конструкции. – Все равно это странно, – пожаловался Джино в воздух. – Я-то рассчитывал стать честным гражданином, а тут, получается, я буду черным дельцом? – Зачем все очернять? – хмыкнул Рехова. – Сначала посмотрите, что тут происходит, а потом подавайтесь на гражданство сколько угодно. – Не-пре-мен-но, – с металлической интонацией сказал Хогби. – А листочек ваш сколько по времени действует? – тут же въедливо уточнил штурман.– Небось, по секрету вписали в него ограниченные сроки? Хог! Я знаю, они нарочно! Мы тут протусим на их вечеринке наркобаронов, а потом окажется, что по листку все сроки вышли! – Ничего подобного,– искренне вскипел Кихад. – Нам чужда такая низость! – Ну соврать насчет мотокосилок это вам не помешало, – хмыкнул Курт. – Кстати, за это не мешало бы заплатить, – встрял Йенс и достал цигарку. – За идею! Мне все рассказали. Очень жаль, что меня там не было... эй! Сопровождающий дотянулся и отнял у него вредный предмет. – Лоска! – возмутился Йенс. – Фу, гадость, – прошипел яутжа. Технарь приглушенно матернулся. Гордон постучался по каффу и удивился, насколько точнее тот стал переводить всякие промежуточные пыхтения и бульканья. Капсула вновь тормознула и почти плавно вкатилась на территорию озеленения. Гордон восхищено присвистнул в числе первых. Здесь и правда было все, о чем говорил Кихад. А оттенок зелени – дело наживное. В памяти начали всплывать смутные параграфы насчет фотосинтеза. Чем больше ультрафиолета, тем темнее трава. Эта была очень светлой, ближе к серебристому, чем к зеленому. Гордон зажмурился и втянул воздух. Увы, травой не пахло – лишь еле уловимым ароматом пластика. Это если не считать вонищи от толпы яутжа и людей. – Кстати, на вашем бизнес-ланче немытых-то принимают? – поинтересовался он. Каороге фыркнул. – Поверь, Гр-рдон, запахи – последнее, о чем нужно размышлять. – А что главное? – немедленно уточнил Трой. – А это... Монорельс неожиданно тормознул. Иксар дружно заматерились: невзирая на явное использование глушителя, капсулу все равно порядком мотнуло. Капсула повисла над стоэтажной пустотой. На бегущих лентах вспыхнули предупредительные значки и начали одна за другой меняться надписи. Гордон сощурился и еле-еле успел поймать взглядом ревойскую вязь. "Временные неполадки", – значилось на языке давленых червяков. – О, прям сразу чувствуется: попали на родину, – порадовался Джино. – Точно так же все глючит и ломается. Мне определенно стало легче! Баль взъерошил волосы, вновь украшенные резинками, покрутил в руках шлем, будто раздумывая, не стоит ли в него запаковаться на случай внезапных вакуумных фонтанов, и все-таки не стал ничего делать. – Обычное явление, – проворковал его сопровождающий. – Лейва – высоконагруженный участок. Сюда прилетает множество кораблей, и поток пассажиров растет экспоненциально. – Как-как растет? – Экспоненциально, – внятно повторил яутжа. – Такой умный, что аж противно, – с чувством сказал Баль и завернул волосы в дулю. – Вдруг это заразно, – поддакнул Дорохов. – А если начать прыгать тут, что будет? – поинтересовался Марис. – Фарш, – буркнул Каороге. – А, может, я починю? – загорелся Баль. – Мы починим, – увесисто сказал Курт со своего места. – Вы работаете исключительно с наземным транспортом, – отрезал Баль. – А ну сидите тихо! – опять не выдержал Хогби. – Детский питомник, честное слово. – Ничего страшного, – сказал Амарисай. – Ваше поведение понятно. Шок, адаптация, попытки спрятать страх за бравадой. Хогби сделал движение, будто собрался пнуть яутжа, но под взглядами остальной бригады сдержался. Гордон порадовался, что лично ему не приходится выполнять роль командира, которому строго запрещено терять лицо в любой ситуации. Хотя сейчас, конечно, Хогби мог бы уже плюнуть на всех. Но, видимо, он и правда родился для того, чтобы добровольно возглавлять различные крепкие военные дружины. – Слушайте, а здесь всюду ходить можно? – вполголоса поинтересовался Алекс. Он так и не отклеился от обзорного окна. – Ног не хватит, – щелкнул его компаньон, кажется, улыбаясь при этом. – У меня всего хватит, – рассеяно отмахнулся технарь. – Если что, "пленка" подсобит. Словно иллюстрируя его слова, световые маркеры "пленки" вспыхнули, очерчивая полосками высокую фигуру. Яутжа потянулся к ним и осторожно пощупал когтем. Гордон усмехнулся. Клыкастые не любили, когда к ним лезли, но сами потрогать технологии не отказывались, и выглядело это забавно. Надписи сменились на розовые. Капсула двинулась дальше. – Так что там с самыми главными проблемами званого ужина? – вспомнил Трой. Каороге вздохнул. – Очень, очень много нужно думать. * * * Неистовое веселье началось еще при входе на территорию, где обнаружился автоматический КПП, предлагавший скан личности по отпечатку любой части тела или предоставлению любых биологических жидкостей. Бизнес-центр очень походил на управляющий узел "Толуокк": все исключительно прозрачно, и по ту сторону системы стеклопластиковых переходов виднелись и яркие стенды, и вездесущая реклама, и вальяжно расхаживающие инопланетчики. Если очень сильно напрячь зрение, чтобы линза превратилась почти в прицел, можно было рассмотреть даже подобие фудкорта. Ширина прохода на вип-территорию позволяла проехать малому танковому батальону, и по бокам осталось бы место для восторженных зрителей, швыряющихся лепестками. Над входом, метрах в десяти, прихотливо изгибались очередные прогулочные галереи, и там неспешно фланировали какие-то окологуманоидные типы. Правда, конечностей у них даже на мимолетный взгляд было многовато. Стоять снаружи было просто унизительно. – Это, блядь, очень смешно! – немедленно взбесился Амон. – Что, серьезно, вход по пипетке с анализом ДНК? Или в баночку поссать? – Ухохочешься, – сквозь зубы процедил Хогби. – Вы же знаете, что у нас ничего подобного нет. – Мы зарегистрируем спутников, – нетерпеливо прорычал Каороге. Он начал было разъяснять про классическую схему "зарегистрированный плюс гость", а Чишимма уже шагнул вперед, прихватив с собой крякнувшего от неожиданности Курта. Сканер прошелся по обоим тонкой зеленой полоской, и перед яутжа вспыхнул зеленый треугольник, а перед Куртом – серо-оранжевый, сильно напоминающий знак ограждения при работах. Чишимма заворчал, положил ладонь на прозрачную пластину консоли и пошевелил пальцами. Консоль выплюнула группу странных символов, а затем они трансформировались в яутжевскую письменность. Чишимма оглянулся. – Я так и знал! – сказал Амон. – Ну и что там написано? – Дайте угадаю: про низшие расы, – ядовито сказал Дорохов. Рожу Чишиммы так перекосило, что сделалось ясно: пилот угадал на сто процентов. Курт шагнул в сторону, сбрасывая с плеча ладонь яутжа. Сунул руки в карманы и обернулся к иксар. Медный ежик негодующе блеснул на солнце. – Валим отсюда? – предложил Курт. – Только время зря потеряли. Гордон скользнул взглядом по лицам товарищей. Злость, тревога, растерянность – тени эмоций скользили по почти одинаковым физиономиям, заставляя глаза щуриться, а подбородки упрямо выдвигаться вперед. Потом Гордон наткнулся взором на командира и словно приклеился. Физиономия у Хогби была спокойная, но то, как он смотрел на Каороге... Гордон не хотел бы оказаться на месте клыкастого. Каороге приоткрыл клыки, глубоко вздохнул и низко прерывисто зашипел. Чишимма ответил ему тем же, а потом с видимым раздражением ударил ладонью о консоль. Россыпь красных точек, тут же прыгнувших во все стороны, он проигнорировал и начал с такой яростью тыкать по символам управления, что к иллюминации добавилось звуковое сопровождение: тревожные сигналы в очень высоком диапазоне. – Кто-то потеряет свой товар, если мы сюда не попадем, – прокомментировал Кихад. – А неустоечку на наш баланс перечислить можно будет? – деловито уточнил Йенс. – Куда подать иск за оскорбление расы Списка? – поддакнул Кравец. – Вас пока еще не оскорбили... Жи-ино! Рехова схватился за бок нелепым жестом. Штурман демонстративно подул на раскаленную нитку резака и выключил крошечное оружие. – Очень даже оскорбили, – сказал он, вешая игрушку на пояс. – Чувствуешь боль моей обиды? Яутжа замахнулся, явно собираясь дать штурману сногсшибательный подзатыльник, и тут за прозрачной преградой начало происходить что-то интересное. С той стороны ко входу спешил... Гордон склонил голову и хмыкнул. Вызванный арбитр смахивал на птицу, вздумавшую частично облысеть, заменить крылья на руки, но не додумавшуюся вырастить полноценные ноги. Не доходя до дверей, птицоид свернул в сторону, пробежал добрых пятьдесят метров и выскочил через скромную служебную дверь, украшенную серо-оранжевой же табличкой. Так же стремительно вернувшись ко входу, он остановился перед консолью и окинул всех взглядом. Гордону показалось, что круглые глаза без ресниц чуть расширились, но затем птицоид полностью сосредоточился на яутжа. – Добрый день! Я могу чем-то помочь? Переводчик в каффе справился без проблем. Гордон машинально коснулся уха. По пути Амарисай, как оказалось, носящий гордое звание ксенолингвиста – Джино чуть не помер от смеха, услышав о профессии яутжа – все же пояснил людям, что пока те дрыхли, клыкастые успели подсуетиться и изрядно покопаться в их системе перевода. Каковую Амарисай надменно обозвал примитивной и тут же получил в бок от стоявшего рядом Кравеца. Хогби при этом покивал с таким видом, словно официально делегировал бороде возможность бить всяких шепелявых в любое время. – Отвратительно работает система пропуска, – надменно прорычал Чишимма. – Не настроены сопроводительные услуги, отсутствует возможность зарегистрировать гостей. Прошу немедленно устранить. – Это закрытая территория, – каркнул птицоид и умолк, будто это все объясняло. Чишимма смотрел сквозь него совершенно пустым взглядом. Пожалуй, стоило признать, что в соревновании по игре в гляделки вполне мог бы победить не Хогби, а яутжа. Птицоид тоже почувствовал неладное и дернул половинками клюва в разные стороны. – Правила посещения... – Прошу устранить, – пророкотал Чишимма, так же глядя сквозь привратника. Птицоид опять дернул клювом, метнул взгляд на консоль, плеснул рукокрыльями и возложил ладонь на прозрачную пластину. Короткие пальчики шевельнулись, и полоска сканера мазнула по толпе пришедших. Снова вспыхнула россыпь зеленых и полосатых символов. – Это же недопустимый тип, – сказал клювоголовый. – Есть правила! Машинально стиснув рукоять ножа, Гордон прикинул, осознает ли горе-контролер, что находится на волоске от того, чтобы быть обруганным, заплеванным, избитым и порезанным на мелкие кусочки. – Поручительство, – неожиданно сказал Кихад. – Сообщи организаторам, оольк. И скажи, что найдется, кому перекупить наши лоты. Птицоид пошевелил руками, точно собирался взлетать. – Ах, мне все равно, – скрипуче сказал он. – Ваше право – передать запрос. В случае, если вам будет отказано и вы продолжите настаивать, служба безопасности... Консоль мигнула и выдала текст. Гордон попытался прочитать его, но текст был похож на кучки перьев, перемежающиеся кучками веток. – Прекрасно, все уже решено без меня, – не меняя интонаций, продолжил птицоид. – Прошу вас пройти к служебному входу, нам придется оформить разрешительные метки, чтобы наши новые гости могли полноценно насладиться услугами бизнес-центра "Акаль". Гордон с подозрением осмотрел яутжа, но никто из них не держал в руках секретную рацию, по которой мог бы нашептать нужные слова руководству. Значит, за всеми прибывшими следили в режиме онлайн. Гордон невольно подтянул живот еще сильнее обычного и пригладил волосы. – Уважаемые хишкутен ручаются за порядок? – уточнил птицоид. – О да, – протянул Кихад, поглядывая на Гордона. Канонир Ташлинд осклабился в ответ и сунул большие пальцы за пояс. Птицоид сделал жест в сторону яутжа. – Вам тоже придется пройти через служебный вход, поскольку регистрация каждого гостя будет сопряжена с вашими личными пригласительными записями. – Не принципиально, – сказал Каороге. На языке яутжа это прозвучало как горловое курлыканье с вкрадчивым шипением в конце. Птицоид опять пошевелил руками и сделал шаг назад. Явно с осторожностью развернулся и быстро, вперевалку, засеменил к дверце. В бизнес-центре даже служебные помещения обладали своим достоинством. На входе стояла очередная рамка сканера, сквозь которую птицоид вынудил всех проталкиваться парами — ладно хоть хватало места, поскольку сквозь рамку явно должны были проходить стада ламантинов в случае чего. Следом начиналась зона комфорта: причудливый дизайн мест для ожидания заставил иксар тут же рассыпаться по обширному пространству. На вкус Гордона тут было многовато прозрачности и воздушности, но бескаркасную мебель он оценил. Тут же с размаху плюхнулся на ближайший мешок, переливающийся перламутровой дымкой, и провалился в невесомые объятия. Мешок деликатно качнулся, и канонирские ноги неожиданно оказались чуть выше головы. Созерцая носки собственных ботинок, Гордон чуть не заржал. Мешок очень медленно стал почти прозрачным, тем не менее сохраняя тонкий перламутровый флер. Сквозь него яутжа, рассевшиеся на корточках, напоминали варваров, чуть-чуть припорошенных жемчужной пыльцой. Гордон присмотрелся и с удивлением отметил, что эта засветка делает уродливые рожи куда приятнее, а фигуры смотрятся и вовсе круто. Сложив руки на груди, он честно задумался: действительно ли все дело в маскировке за счет мешочных нанотехнологий, или он сам уже привык к клыкастым? – Тьфу, ксенофилия, – пробормотал он себе под нос. Каороге, задержавшийся у конторки и тормознувший с собой Дорохова, водил пальцами над безупречно гладкой пластиной стола и что-то очень тихо объяснял, так что даже кафф не улавливал. Стол бурно переливался серыми оттенками с прозеленью. Дорохов демонстративно зевал во всю пасть. Гордон начал раскачиваться, и мешок с готовностью подхватил его упражнения, мягко колыхаясь. Каороге стиснул пилота за запястье, заставил приложиться ладонью об стол, и пилот в ответ тут же наступил ему на ногу. Каороге даже клыком не двинул. Птицоид быстро водил руками над поверхностью стола, Гордон издали с трудом разглядел длинные изогнутые строки, а потом вся эта волнистость сложилась во вполне узнаваемый круг. Птицоид полез под стол, вытащил оттуда примитивную коробку, достал из нее что-то неразличимое и положил на стол. Круг мигнул, содержимое его тоже на миг засветилось, но Гордон так и не смог разглядеть деталей. Каороге развернулся, словно нарочно загораживая Дорохова спиной, и что-то сделал. Потом оба подались в сторону, Каороге указал направление, и Дорохов двинул туда, печатая шаг. – Мессе Баль! – неожиданно громогласно озвучил птицоид. Гордон попробовал извернуться, чтобы разглядеть Баля, но мешок очень ласково не пускал. Взбрыкнув, Гордон добился только еще большего погружения. Тень паники дернулась под ложечкой и немедленно сменилась на классическую злость. Он ударил локтем, накладки на "пленке" вспыхнули, усиливая удар, и мешок испугано разжался, твердея. Гордон забарахтался и решительно полез наружу, яростно топча вражеские инопланетные технологии. – Мессейны Йенс, Гордон, Хогби, Грегор, Курт, Амон! Гордон практически выпал на твердый пол. Встряхнулся и, стараясь не смотреть по сторонам, быстрым шагом направился к столу. Отошедший в сторону Баль вертел рукой, разглядывая прозрачный тонкий браслет. Даже издали виднелись яркие неоновые полоски в материале украшения. Яутжа рядом с ним то и дело встряхивал гривой и оглядывался так, словно ему вручили ценный приз и он ждет всеобщих стонов зависти. Другие яутжа топали у Гордона за спиной. Он ускорил шаг и услышал, как точно так же ускоряется еще кто-то. Подошли они с Кихадом одновременно. Финишировавший следом Хогби встал сбоку с видом надзирателя. – Кихад, семья Монолит, – прорычал яутжа. – И приглашенная персона, Гр-рд'н. – С фамилией! – тут же возмутился Гордон. – Карта приглашенного посетителя бизнес-центра, – чирикнул птицоид, игнорируя склоку. – Прошу зарегистрироваться. Гордон без подсказок приложил ладонь к кругу. Браслет вспыхнул, погас, и Гордон подхватил его. Кихад приложил большой палец все к тому же кругу, и окантовка сделалась фиолетовой. – Здесь карты центра, пищевой анализатор и маячок безопасности, – сообщил птицоид. – Негусто, – заметил Хогби. Клювоголовый откашлялся и сделал "рукой" движение, будто пытался отогнать от себя толпу. В самом деле, почти тридцать рыл смотрелись угрожающе. Причем Гордон на месте контролера не смог бы сделать выбор, кто хуже: вооруженные по самую макушку, но спокойные яутжа или же подозрительно одинаковые люди, излучающие готовность гульнуть на все фунты. Гордон сдвинулся в сторону, уступая дорогу командиру. Представление и регистрация прошли еще быстрее. Хогби присоединился к окольцованным. Следом к столу прорвался едва не подпрыгивающий от нетерпения Йенс. – Возможно, это ошибочная тактика, – как бы сам себе сказал вставший рядом с ним яутжа. – Лоска, семья Лесан, и гость Й-ыэнс. – Прошу! – чирикнул птицоид. Лоска блокировал движение технаря, принимая браслет от распорядителя. Йенс, сдвинутый локтем, чуть не подавился от возмущения. – Ты же будешь соблюдать правила, да, Й-ыэнс? – протянул яутжа. – А то, – сказал Йенс, ловко вынимая казенный браслет из его пальцев. – Значит, если что, все штрафы будут на вас? Клыкастый даже не успел толком открыть пасть, как любитель трав и специй защелкнул на себе игрушку и ринулся исследовать новую территорию. – Стоять! – взревел яутжа, кидаясь следом. – Добро пожаловать! – явно издевательски каркнул птицоид ему в спину. – Капитан Гастиль, не вздумайте сторчаться на празднике! – грозно добавил Хогби. Йенс мигом тормознул, и Лоска крутанулся на месте, тоже притормаживая – со страшным скрежетом когтей. Йенс отскочил, яутжа комично взмахнул рукой и присел на полусогнутых. – Варвары! – не менее громко сказал Йенс. – Никакой культуры отдыха! Гляньте, когтями пол изгадил! Заложил руки за спину и неторопливо двинулся дальше. Лоска зарычал так, будто собирался сожрать капитана Гастиля без соуса, и потащился следом. Гордон вытянул шею, на мгновение поддавшись приступу паники: если сейчас они разойдутся, то на незнакомой территории легко можно потеряться, и тут уже не выйдешь по маячковому сигналу десантного бота… – Что застыл? Кихад почти щелкнул его по носу. Гордон настолько закаменел в непрошенном воспоминании, что даже не отшатнулся. Яутжа сам остановил щелчок в полусантиметре. – Хм-м? Гр-рд'н? – Да, – пробормотал канонир. – Дурные мысли… Птицоид отвлекся от регистрации Курта. – Эти браслеты не взрываются. – Че ты там прикипел? – возопил стоявший в очереди Грегор. – Ташлинд, одни проблемы от вас! Вот как меня с тобой поселили, так и… – Молчать! – бодро заорал Гордон. – Сам дебил! Ща я ознакомлюсь с картами и дам тебе в ухо! – Под отчет! – тут же вновь проснулся Хогби. Грегор осклабился. Гордон сначала нахмурился, но потом вернул ему ухмылку – не злобную, но благодарную. Привычная микросклока тут же вернула его на твердую почву реальности. – Идем, – сказал Кихад. – Пора быть самостоятельным, Гр-рдон.