Бригада с того света

Под куполом стоял ор. Кто-то из участников расшарил экран, на него пошла трансляция, и две минуты спустя Гордон почувствовал, что ему очень хочется закрыть глаза, отключиться и, желательно, никогда уже не просыпаться. Экран поделился на несколько косых блоков, и там бешено крутились кадры, в основном снятые чьими-то трясущимися руками, но некоторые записи оказались чудовищно четкими. Наверное, это были стационарные камеры. Они стояли в городах, расчерченных широкими проспектами, выложенными оранжевыми зигзагами. Таких городов Гордон никогда не видел. Там росли оранжевые кустарники и какие-то серебряные рощи. Мелькали цепочки огней на автострадах. Величественно перекатывались по воздуху гигантские полупрозрачные полотнища. Колыхались ртутно-оранжевые водоемы, окруженные угловатыми шипастыми конструкциями. Везде были толпы нанний, занимавшихся своими длинношеими делами. А потом что-то произошло. Джино монотонно и без продыху матерился, сворачивая многосоставные конструкции, включавшие весь религиозный пантеон Веги. Гордон тоже хотел бы выматериться, но у него словно что-то застряло в горле, так что каждый вдох звучал как болезненное шипение. Хогби не двигался, и застывшие по бокам механики тоже. На короткий ужасный миг Гордону представилось, что железного командира хватил инфаркт, но потом Хогби чуть заметно дернул головой. И Гордон снова полностью переключился на экран. Его собственное мутное прошлое, наполненное обрывками воспоминаний о подозрительных вооруженных действиях, не шло ни в какое сравнение с катастрофой, захватившей целую Аннги. На экране добавился еще один блок, изрядно потеснив остальные. Гордон мигом узнал характерную спутниковую съемку. Она не передавала деталей: с таких высот Аннги выглядела гигантской серебристо-оранжевой картиной. Снизу, сквозь облака, тянулись изогнутые нити орбитальных лифтов. Нанизанные на них бусинки кабин медленно ползли вверх, и даже на сторонний взгляд их было куда больше, чем может вынести такая конструкция. Прямо на глазах всего почтенного конгресса одна из таких нитей выгнулась, описала чудовищный круг, взбалтывая облака, и лопнула. Хвосты-обрывки стремительно разлетелись, нижний ударил по еще одной нити, лопнула и она, и Гордон даже успел заметить, как бусинки-кабинки вспыхивают, прежде чем окутаться облачками пара. Третья нить тоже изогнулась, задрожала, но все-таки вернулась на место. Однако посередине кабинки тоже окутались белыми облачками, и все движение остановилось. Спутниковая картина быстро сдвигалась, нити лифтов уползали к правому краю экрана, и волей-неволей взгляд соскальзывал к облакам. Движение первой нити словно задало им начальный вектор, и теперь вся охватываемая спутником область закручивалась в гигантскую воронку. Рваные полосы стягивались к единому центру, сквозь них просвечивало серебристо-оранжевое. Картина сдвигалась быстрыми рывками, но Гордону все равно почудилось, что он видит, как внизу расползаются свинцово-серые кляксы. Над сборищем участников прозвучало глухое рычание. Каороге прочищал горло и, похоже, ему выдали отдельную линию громкой связи. – Представляю вниманию участников развернутую модель, – прорычал он. – Сутки, трое, пять дней и, наконец, десять. Когтистые пальцы пробежались по панели, и весь экран с записями заместился на аккуратно сделанный проект. В представлении яутжа Аннги была сине-белой, однако цвет заразы они видели в точности как люди. Четыре модели последовательно показывали распространение пандемии. Гордон впился взглядом в последний шарик: все еще сине-белый местами – на полюсах, по паре клочков на боках, тонким ремешком вдоль экватора. Остальное стало свинцово-серым. – Впрочем, – добавил Каороге, – мы готовы принять меры, чтобы до этого, – острый коготь указал на третью модель, – дело не дошло. Под потолком щелкнуло, и послышался очередной очень громкий голос. Говоривший явно не умел выдыхать: почти каждое слово сопровождалось звуком втягиваемого воздуха, и на несколько безумных мгновений Гордон представил, что в конце своей астматической фразы говорящий просто лопнет. – Каков механизм явления? Связь щелчком перескочила к Каороге. – До конца не изучен, – лицемерно сказал яутжа. – Мы полагаем, что это прямое следствие несоблюдения дипломатической гигиены. – Чего? – заорали из соседнего сектора. Этого было слышно безо всяких усилителей. Предыдущий вопрошавший молчал – возможно, и впрямь лопнул. Каороге поднялся и развернулся. Теперь варварская броня не казалась смехотворной. Гордон скользнул взглядом по отточенным кромкам, мелким детализированным рисункам – и почувствовал, как на загривке собирается холодная испарина. – Стремление отнимать и грабить, – осклабился Каороге. – Напомню уважаемому собранию, что подобный инцидент уже имел место на Соэл в тысяча триста сороковом... – Тогда не было никаких протоколов! – выкрикнул громогласный. – Признайтесь честно, хишкутен, что это было? Это насильственная корректировка глобальных масштабов! Каороге чуть склонил голову, поднял руку и с отсутствующим видом начал изучать полировку когтей. Гордон прикинул, что на месте участника, задающего столь рискованные вопросы, он бы уже ретировался за чью-нибудь широкую спину. Желательно, в броне от третьего класса и выше. А потом у него в голове что-то переключилось, и он вспомнил огромное криохранилище на ковчеге, светящиеся блоки и ряды черных стеклянных капсул. С вытяжкой из тварей, жгучих, как пекло Шайтана. "Сбросьте на них парочку бомб", – сказал тогда Кравец. Гордон взялся за виски. Случившееся больше сотни лет назад безумным образом перемешивалось с происходившим сейчас. Один крейсер уничтожил Замариду. Нанний помнили об этом, хорошо помнили, вели себя так, словно это было их рук дело. Яутжа вовсе не требовался целый флот, чтобы разделаться с творениями, вышедшими из пробирок мэхандис. Они отправили всего один ковчег. – Я тоже хотел бы понять, что там произошло, – почти простонал Грегор, успевший пробраться вплотную к Гордону. Канонир дернулся, выплывая из ужасающих предположений. Словно услышав технаря, Каороге поднял взгляд и окинул им аудиторию. – Нужно думать, когда принимаешь спаскапсулы, – поучительно сказал он. – Тщательнее проектировать карантинные линии на орбите. Но мы готовы принять на себя обязанности по оказанию помощи пострадавшим. Предлагаю всем поразмыслить, хотите ли вы так же принять участие или, может быть, это лишнее. – И сколько будет стоить ваша помощь, интересно?! Каороге молчал, шевеля клыками, раздвинутыми в ухмылку, и почему-то Гордон уверился – нанний это обойдется чудовищно дорого. И они заплатят, лишь бы спасти собственную планету. Он бросил взгляд на экран. В верхнем правом углу, оттеснив модель, мигал красный значок, похожий на кляксу. Рядом крутился какой-то счетчик. – Это он им намекает, что ли? – изумленно пробормотал Грегор, изрядно понизив голос. – А что с делегатами других рас? – заорал еще кто-то. Кафф не передавал интонацию, да и разбираться в инопланетных эмоциях Гордон не умел, но интенсивность вопля была такой, что сомнений не оставалось: кричавший шокирован по самые гланды, если они у него есть. – Делегатами арх? – громогласно уточнил Каороге. – Трагические потери. В наше время опасно дружить с теми, кто готов развязывать войны! – А если там наши были? – почти взвыл Грегор. Каороге развернулся на звук, и Грегор чуть качнулся назад. – Разве ты еще не понял? – он смотрел точно на технаря, безошибочно выделив его голос в сотнях криков. – Вы нулевой арх. Чего ты опасаешься? Технарь схватился за горло, царапнув воротник-ошейник. Шум сделался приглушенным, и остатками мозгов Гордон все-таки сообразил, что на сектор людей и яутжа предупредительно подняли глушилки. Подумалось, что хорошо быть искусственным интеллектом: знай себе следи за порядком и обеспечивай все удобства для участников. Совершенно не нужно думать о проблемах вроде отравленной планеты. – У них наверняка есть свои станции, – стараясь не хрипеть, сказал Гордон. – Как у нас, раскиданы повсюду. Они обязательно будут мстить! – Почему ты так думаешь? – искренне удивился Каороге. – Потому что мы бы так сделали! – заорал Гордон. – Вот именно! – поддержал Грегор. – Бля, у вас мозгов нет, просчитывать хоть на пару шагов вперед?! – Совсем охренели! – рявкнул Дорохов. Иксар зашумели. Яутжа растянул пасть в ухмылке, и она показалась Гордону уж очень жуткой. – Так это вы, хуманксы. Поэтому наша ставка не на них, а на вас. – Не вижу логики! Каороге облокотился на спинку кресла. Вокруг высокой фигуры струилась аура, в которой Гордон не мог разобрать ни одного оттенка. – Оссурига рассказал, что вы пошли на смерть ради чужого ковчега. – Ради наших людей! – выкрикнул Чед. – Неважно. Это был всего лишь ковчег и всего лишь ограниченное количество живых существ на нем, – Каороге предупреждающе поднял ладонь, и Чед поперхнулся. – Но вы не сбежали. Вы погрузились на девять бар, чтобы отомстить. Вы могли устроить конец света, но это вас не остановило. – Как территория Д'хаш, – добавил Кихад. Дзаганта – отдалось в голове. Перед глазами все поплыло, и Гордон наконец вспомнил огромное пустое пространство, расположившееся между рукавами созвездия Норд. Дзаганта: место, где неизвестный корабль вынырнул с глубины и совместился с астероидной системой. И там не осталось ничего. "Мы не знали", – хотел сказать он, но язык не послушался. Хогби поднялся со своего места и развернулся. Каороге тоже повернулся к нему. На фоне подсветки, идущей с "арены", два профиля превратились в черные силуэты: прямой человеческий против гротескно оскаленной клыкастой морды. – Скажи, Хош-шби, – пророкотал яутжа, – если бы ты узнал, что кто-то хочет уничтожить твой вид – ты бы сделал все что угодно? Ты бы погасил бы ради этого звезды? – Да! – заорали у Гордона из-за спины. Хогби дернулся. – Да, мы бы это сделали, чего ты еще от нас хочешь, скотина?! Мы уже сдохли один раз ради людей, и мы убьем любого, кто снова к нам полезет! Это ты хотел услышать?! Гордон наконец-то преодолел паралич и обернулся. На плечах Грегора повисли Алекс с Троем. "Пленка" простреливала бирюзой, выдавая усилия, прилагаемые обоими. Технарь судорожно, всем телом подался вперед, красивое лицо перекосило, губы вывернулись, и Гордону даже показалось, что он видит бешеную пену в уголках рта. Каороге заклекотал, и Гордон схватился за нож, увидев движение краем глаза. Кихад сцапал его за плечо. По всей толпе прошло движение, и миг спустя оказалось, что яутжа блокируют каждого. Шайтановы ящерицы двигались слишком быстро. Даже за спиной у Грегора появился клыкастый. Каороге неторопливо преодолел две ступени. Грегор стоял на одну выше, и их головы оказались на одном уровне. – Именно, – протянул Каороге. – Я хотел услышать именно это. Никто бы не стал так рисковать, кроме тех, кто готов играть на большие ставки. Аура мгновенно изменилась. Теперь Гордон видел почти сексуальное возбуждение, струящееся вокруг клыкастого. – Огромные ставки, – проворковал Каороге. – На планеты, звезды, целые системы. Он протянул руку, подцепил Грегора за подбородок и заставил чуть приподнять голову. И опять, невзирая на кошмарность происходящего, Гордон зацепился взглядом за точеные губы и подумал: до чего же все таки красивый у них в бригаде майор Кальдер. Иксар застыли, вопли заседающих превратились в далекий еле слышный шорох. – Слышь ты, – хрипло сказал Алекс, разбивая тишину. – Ты ваще-то как маньяк выглядишь. Каороге вздрогнул и отдернул руку. Грегор тоже вздернулся. – Лицо мое не трогать! – возопил он. – Ты знаешь, сколько оно стоит? – Тщеславная свинья, – сказал Трой и ухмыльнулся. – Грегор-на-Миллион, – поддержал Алекс. – Придурки! Грегор выдрался из хватки товарищей, отпихнул яутжа и демонстративно отряхнулся. Мертвый ступор рассыпался. Каороге тоже заухмылялся, отбросил дредды за спину и провел обеими ладонями по собственной шее. Резко запахло мускусом. – Поэтому мы поставили на вас, – уже обычным тоном проворчал он. – На тех, кто готов гасить звезды ради выигрыша. Прочие арх на такое не способны, поскольку слишком опасаются потерять собственный вид. Поэтому мстить они побоятся. – Опять вы со своими видовыми теориями, – застонал Кравец, – это невыносимо! – Это факт. Среди наследства мэхандис только вы размножаетесь с такой скоростью, что можете позволить себе терять ваши маленькие добывающие колонии ради спасения планет. Хотя, есть еще один вид... – Каороге ухмыльнулся, – ваши двоюродные братья-кайнде. – Козел! – не выдержал Дорохов. – А где груз? – очумело вскинулся Грегор. Яутжа, стоявший за спиной, с размаху хлопнул его по плечу. Грегор присел. Гордон наконец-то узнал Вайкара. – Не твоя забота, Грие-его, – сказал клыкастый. – Думай масштабнее. – Ну вы, игроки, – сказал со своего места Хогби. – Рано радуетесь. Одним ударом целую войну не выиграть. Вы что, серьезно эту херню несете? Каороге обернулся. – Поверь, Хош-шби, мы очень тщательно все просчитали. – И наш прогноз подтвержден, – прошипел Амарисай, делая жест в сторону "арены". – Вы сами слышали, хуманксы. Он учитывает все. Иксар смутно загомонили. Гордон почувствовал движение жесткой ладони на плече и еле сдержался, чтобы не отбить тяжелую руку. На кончиках когтистых пальцев словно сидели души нанний. – Гордись, хуманк Гр-рдон, – пророкотал Кихад. – Вы победили в этой войне, даже не начав сражаться. Голос прошел сквозь ропот иксар, словно тяжелое лезвие. Гордон с трудом разлепил губы. – Не трогай меня, – хрипло сказал он. – Вы лгуны и убийцы. Почему вы не сказали нам, что собираетесь пустить их под нож? Это... это было не ваше дело! Так нечестно! – Дурачок, Гр-рдон, – хладнокровно сказал Кихад, не убирая руки. – Мы сделали прогноз, в том числе и на случай, если бы мы не стали их трогать. Тогда вы ввязались бы в войну. Не только вы и нанний, но многие другие. В итоге случилось бы столько разрушений, что общественный порядок был бы непоправимо нарушен. И последствия были бы чудовищны. Многочисленные "бы" колотились о своды черепа, точно рой ядовитых пчел. – Врешь... – Не вру. Мы очень хорошо умеем строить математические модели. – Союзники, – сказал Гордон. – Мы входим в Список! – Консервы, – безжалостно сказал Кихад. – Радуйся, что первыми вы столкнулись с Ревоей, а не с кем-то более жадным и зубастым. Вас до сих пор терпеть не могут за уникальность, и до недавнего времени союзников сдерживал только страх. Развязать конфликт под носом у старых рас – это не то что грабить одинокие корабли. Но, видимо, их жадность победила. – А сейчас мы обновили этот страх, – добавил Каороге. Шею у канонира так свело от напряжения, что он мог только ворочать глазами. Но даже так он видел, что к Кихаду уже подтянулись почти все иксар, жадно вслушивающиеся в слова, рождающиеся в клыкастой пасти. Рожи у них были бледные и мокрые. Баль вообще посерел. Джино держался за свое копье, будто опасался рухнуть в обморок. – С чего вы так уверено рассуждаете? – прорычал Дорохов. – Они все проверили, прежде чем посчитать, – негромко сказал Хогби со своего места. Гордон облизнул губы. Мучительно кололо то в правом, то в левом виске, точно кто-то раскачивал у него в башке странные весы, где на одной чаше лежали "консервы", которые нанний грозились поставить на место, а на другой – вскипающие биологической жижей города. – Ты не собираешься падать в обморок, Гр-рдон? Гордон все-таки обернулся. Кихад смотрел на него сверху вниз, и Гордону показалось, что яутжа – единственная устойчивая деталь в огромном, зашатавшемся мире. Кихад протянул палец и ткнул ему в лоб. Коготь царапнул мокрую кожу, палец заскользил ниже, и коготь уперся в самый кончик носа. За гривастой башкой Гордон видел зеленошкурых, вытянувших клыки и пожирающих людей взглядами. – Не предавай мое доверие, – сказал Кихад и повертел головой, оглядывая остальных иксар. – Вы должны с этим справиться, потому что мы предложили считаться с вами. – Вы как хотите, – сказал Грегор, – а я сяду. Че-то мне нехорошо. Его сопровождающий заворчал, взял технаря уже за оба плеча и сам посадил на ступень. – Перерасчет окончен, – прорезалось курлыканье секретаря. – Участников просим занять места и приготовить бланки сделок. Демпферы исчезли, и шум плеснул снова, но быстро начал стихать. Со всех сторон участники конгресса занимали места, и на вновь активировавшемся "деловом" экране быстро начали вспыхивать кружочки. Гордон развернулся как автомат. Иксар, вторя примеру технаря, один за другим опускались на ступени. Йенс попробовал плюхнуться в кресло, промахнулся и нелепо примостился на откинувшемся подлокотнике. За свой круглый непонятный сувенир он держался мертвой хваткой, почти как Джино за копье. Штурман садиться не стал, всем телом повиснув на древке. Сбоку подгреб Баль, и Гордон бездумно ухватил его за плечо. – Стратегия обновлена. Учтена модель конфликтной эволюции систем, – почти сладострастно проворковало с потолка. – Пересмотрена политика распределенного влияния. Гордон увидел, как Каороге невероятно медленно тянется к Хогби, и когтистая пятерня стискивается на бедре командира так, что "пленка" яростно вспыхивает бирюзовыми полосами компенсации. Весь мир словно начал притормаживать, курлыканье неожиданно тоже дико замедлилось. – Открыт свобо-одный сло-от участника-а конгрес-са-а, – рокотал синтетический голос. – Принима-аются за-а-я-а... Хогби ударил по панели. Гордон моргнул, и его вышвырнуло в обычный мир. – ...вки. Принято, – бесстрастно промурлыкал секретарь. – В стратегию развития включается поднятие статуса участников "люди" на уровень младших стратегов. Участникам люди предоставляется минимальный уровень заключения сделок. Эффективная модель для участников люди будет рассчитана в течение трех месяцев. Гордон осоловело понял, что "люди" произносится на унитерранском. В секторах многоголосо заверещали. Экран расчетов стремительно расчерчивали линии, выстраивающиеся в подобие примитивного графика, где показатели бежали вверх. Каороге вскочил и заревел. Дикий звук мигом перекрыл остальной шум. – С первого удара! – орал яутжа, вскинув обе руки. – Выиграл! Моя победа! Остальные яутжа разразились бессловесными воплями. Рычанием Кихада чуть не снесло башку канониру: его мотнуло вперед, и он соскочил на ступеньку ниже. В канонирских мозгах заработал миксер, и два венчика стремительно наращивали скорость, превращая упорядоченность извилин в безобразную кашу. Замелькали какие-то обрывки то ли ложных, то ли реальных воспоминаний. – Че происходит? – с удивительным спокойствием поинтересовался Баль. – Все ебанулись, – подвел краткий итог Гордон. Вокруг стоял такой шумовой фон, что было ясно – с катушек съехал не только яутжа. Павильон сотрясался от гомона, с которым не справлялись демпферы. – Гордись, хуманк! – продолжал надрываться Каороге. Выдернул Хогби из кресла, поставил на сиденье ногами, обхватил за пояс и опять заревел: – Хуманк, смотри, вы выиграли один шанс на бесконечность! Моя ставка безупречна! Это была самая лучшая охота! – Ребра! – ответно заорал Хогби, ударяя коленом снизу в толстые предплечья. – Дебил, высшую расу искалечишь! Главмеханики повисли на плечах Каороге. Дико захохотал Амон. – Очень, очень хорошо, – прорычал Кихад прямо в ухо канониру. – Ну что скажешь, это лучше, чем статус беженцев, а, Гр-рдон? Раскаленное дыхание обжигало. Гордон оглянулся, и какая-то безумная волна начала накрывать его с головой. Консервы, раса из пробирки, генетические уроды – а теперь чокнутый суперкомпьютер, управляющий развитием общегалактического сектора, записал их в тех, кто влияет на это развитие. Яутжа скалился ему в лицо, и никак нельзя было поверить, что именно эти клыкастые хари сделали свою неведомую экономическую ставку, перевернувшую с ног на голову целый мировой порядок. – Лучше, – прохрипел он. Кихад щелкнул клыками, вскинул голову и заклекотал. – Охренеть, – сказал Баль, стягивая резинки одну за другой. – Просто охренеть. Амон перешел от хохота к икоте. Гордон стиснул бортмеханика за плечо еще сильнее и зацепился взглядом за Йенса, судорожно крутящего очередную цигарку. Подняв голову, технарь посмотрел прямо на Гордона. – Первым делом, – сказал ему Йенс, – как стратег, я узаконю марихуану. Потом сунул цигарку за ухо, съехал-таки в кресло, ткнулся лицом в задравшиеся колени и тоже заржал, так что вкладки на "пленке" замерцали. Гордон заскользил поплывшим взглядом дальше, наткнулся на Кравеца и спазматически помахал ему рукой. Метеоролог приподнял было руку в ответ, а потом схватился обеими за бороду и принялся ее драть с такой яростью, что добравшийся таки до него мрачный схватил его за запястья. Дорохов привалился к копью Джино с другой стороны, и лезвие у них над головами опасно раскачивалось, демонстрируя, насколько у обоих подгибаются колени. – Возмутительно! – наконец, прорезалось чье-то верещание на пронзительных тонах. – Мы против! Обжалование! – Стоять! – взревел Кихад. – Решение принято! Зеленошкурые быстрыми прыжками двинулись вниз, молча присоединяясь к группе с ковчега. – Вся наша стратегия разрушена! – снова заверещал неизвестный. – Она и так бы рухнула! Теперь в беседу вступил мрачный тип, что охранял бороду метеоролога. Усилитель перекинулся на него, и рев яутжа громыхнул под сводами конференц-зала. Отпустив запястья Кравеца, он тоже вскочил с ногами на кресло, да еще и поставил ногу на подголовник. – Заткнитесь и слушайте меня, уважаемые участники! – надсадно заревел он. – Шойпо не зря сообщал о конфликтах! Если бы вы и дальше хлопали ушами, то арх устроили бы активную и совершенно неуместную резню! Нам давно нужно было выдернуть кого-то из них, чтобы создать эффективное неравновесие! – Надо было согласовывать с участниками! – взвился его оппонент. – Что-о? Согласовывать великие ставки? – Кто это? – простонал Баль. – Почему он на них орет? Че происходит вообще? – Это наш биолог, – откликнулся стоявший рядом клыкастый. – Есть такая отрасль биологии, которая занимается эволюцией систем. Он очень хорошо разбирается в перспективах. – ...убытки! – разорялся биолог. – Достаньте дыхальцы из клоак и мыслите глобально! Этой коррективой мы задали пассионарный толчок всей системе! Тухлому болоту! Здесь давно требовалась новая кровь, и мы вам ее дали, жалкие трусы! – Он сказал "клоака", – восхищено отметил Баль. – Он сказал "пассионарный", – подхватил Гордон. – Сука, это самое смешное, что я слышал в жизни! – Хватит обходить очевидное! – надрывался биолог. – Пока вы занимаетесь аналитикой, мелкие расы готовы вцепиться друг другу в глотки! И все это у вас под задницей! Пора прекратить сидеть на месте и гнить заживо! – Наконец-то настанут великие эпохи перемен! – в свою очередь, не затыкался ликующий Каороге. – Это лучшая ставка эпохи! Идеальный прогноз! Хош-шби, ты счастлив?! Механики болтались на яутжа, как мелкие собаки на туше урбиса. Хогби, которому яутжа не давал спуститься, яростно упирался в широченный лоб обеими руками, но пробивать коленом уже не пытался, видимо, опасаясь за новый статус младшего стратега. Оппонент биолога пытался взывать к общественному сознанию, но яутжа сдернул с бедра оружие и, потрясая им, в полупечатных выражениях объяснял участникам конгресса, куда они могут деть свои взвешенные осторожные решения. Из экспрессивной речи Гордон выхватывал только особо выдающиеся термины вроде "стагнация", "упадок" и "деградация". Каороге выхватил из-за пояса короткий нож, Хогби отдернул руки, и клыкастый по сложной траектории полоснул себя поперек лба. Иероглиф вспыхнул зеленью, та брызнула на костюм Хогби, и лицо у командира перекосилось чуть ли не до паралича. – Точно ебанулся, – не меняя интонаций, сказал Баль. – От радости крыша поехала. – Крыша едет, если ее плохо закрепить, – заметил стоявший рядом яутжа. – А ты остряк! – воскликнул бортмеханик и заржал так, словно собрался надорвать живот. Гордон сквозь туман подумал, что партнер у Баля какой-то отмороженный. Отпустив содрогающееся плечо, канонир сделал шаг назад и в сторону и, обернувшись, столкнулся взглядом с Грегором. В тени нависшего над ним яутжа, Грегор выглядел словно какой-то хренов древнегреческий бог, охраняемый желтоглазой горгульей. – Интересно, – вдумчиво сказал технарь. – А какие еще коррективы они проводят? – Всех участников конгресса просим оформить вступительные инвестиции, – мурлыкнула система оповещения. – Участники, уклоняющиеся от инвестиций, теряют бонусы по ставкам в течение следующих двух конгрессов. Вопли, галдеж, писк и прочая какофония быстро начали стихать. Кихад за спиной канонира пощелкал пальцами, и внезапно его дыхание стало слышно на весь павильон. – Решение принято и обжалованию не подлежит, – резюмировал он. – Кто-либо сомневается? Сдавленный, хоть и возмущенный, гул показал, что сомневающихся нет. Хогби ткнул Каороге кулаком под челюсть, и яутжа наконец-то перестал его тискать. Смахнул зелень, заливающую глаза, размазав ее по морде. Хогби передернулся и неожиданно сам, ладонью тщательно вытер физиономию яутжа. Затем пригладил волосы, тут же изгваздав их белизну, оглянулся и нашарил взглядом бортмеханика. – Капитан Альрави, прекратите ржать! – рявкнул он. Баль по-прежнему загибался, колотя себя по колену. Грегор вздохнул, аккуратно обогнул застывшего канонира и с размаху влепил бортмеханику меж лопаток. Баль поперхнулся и со всхлипом втянул воздух. – Спокуха, – сказал Грегор, встряхивая кистью. – Давай, садись, парень, передохни. Эй ты! Участник конгресса! Остряк, породивший истерику у бортмеханика, недоуменно пошевелил клыками. – Воды ему дай, – скомандовал Грегор. Гордон вздохнул, шагнул к бортмеханику и присел рядом. Яутжа почесал в затылке, оглянулся, зычно рявкнул и вскинул руку. Парой мгновений позже из задних рядов со свистом прилетело нечто квадратное и плоское. – Вот, – сказал остряк. Гордон помахал командиру, принял фляжку и вручил Балю. Хогби пронаблюдал, как капитан Альрави булькает водичкой, и только после того, как Баль выдохнул, опустился в кресло. Механики заняли прежние позиции, и Гордон неожиданно развеселился. Это было похоже на мелкого мафиозного дона с телохранителями. Остряк потоптался, тяжеловесно плюхнулся рядом с Балем и неловко обхватил его за пояс. Капитан только вздохнул. – Я делаю взнос первым, – прорычал Каороге, тоже успевший сесть. – Есть ли возражения участников? – А что такое эти ваши инвестиции? – очень громко поинтересовался Алекс. – Я говорил! – снова заверещали вдалеке. – Они неспособны принимать решения! В затылке у Гордона словно что-то лопнуло. Он резко поднялся, шагнул в направлении голоса и на ходу одним движением сдернул болтавшийся у Кихада на поясе плазматик. Яутжа изумленно щелкнул. Знакомая по драке на ковчеге рукоять удобно легла в ладонь. Гордон не видел говорившего, но его голову и источник звука словно соединила тонкая нитка, проходящая сквозь линзу. И внезапно все голоса смолкли совсем. А у него на виске отчетливо щелкнул кружочек связи. – А вот я, например, хорошо умею стрелять на слух, – сказал Гордон. – Че ты там вякнул, уважаемый участник конгресса и будущий паштет? Кто это не способен к принятию решений? – Ка-но-нир Таш-линд, – по слогам выговорил Хогби. – Агрессия... – квакнул будущий паштет. – Защита доброго имени участников конгресса, – сказал Гордон. – Не более того. – Нам нравится эта новая кровь, – прорычал Кихад на весь амфитеатр. – Уважаемые дышащие, давайте успокоимся, – зашелестел знакомый голос. – И я прошу всех воздержаться от оскорблений. Следует принять данность и приступить к новому планированию. Гордон опустил плазматик. Незримый крикун молчал. Кружочек вновь щелкнул, явно снимая громкую связь с персонального номера канонира Ташлинда. – К тому же, – вкрадчиво зашуршал шойпо, – это делает нашу игру гораздо более интересной, не так ли? * * * Крошечный экранчик сопровождал капитана всю дорогу, назойливо маячил, пока она рылась в аккуратно развешанных комплектах автономки, и только что не попискивал от яростного желания обратить на себя внимание. Закинув за спину два баллона, Малик продолжила шествие по коридору. Логикалик замельтешил, подстраиваясь под быстрый шаг пилотессы, и цифровое терпение явно лопнуло. Окончательно взбунтовавшись, он буквально перегородил дорогу Малик экраном. – Что тебе еще нужно? – устало спросила Малик, останавливаясь. – Не надо мне показывать состояние платформы, я и без тебя знаю... Она запнулась. Логикалик показывал другое. На экране мигал входящий запрос, и он определенно был закодирован по-человечески. – Убрать, – приказала Малик. – Мне неинтересно. К унитерранскому добавился еще один запрос связи. И еще один, а потом второй, третий, четвертый. Пять строчек нетерпеливо мигали перед ней, словно все пять рас обезумели и решили выбрать капитана Ансария императрицей, а теперь нижайше испрашивали аудиенции. – Уже поздно, – сказала Малик разноцветным строчкам. – Понимаете, уже слишком поздно. Теперь мне нужно рассказать им, что мы летели сюда совершенно напрасно. Что все эти красивые жесты... – она пошевелила пальцами, подбирая фразы. – Все зря. Я не знаю, кто успел на Аннги первым, но я потеряла всех. Надписи упорно маячили под носом, и она раздраженно взмахнула ладонью. Подлец-логикалик интерпретировал жест по-своему. – ...борт "Хиджау", ответьте! Есть кто живой? – Наран "Хиджай", вы слышите нас? – Вессель "Хиджари", откликнитесь сущностями! – Пак "Хи-джа", вы чуете нас? – "Хинджа", "Хинджа", супрематор "Церк" вызывает палубу "Хинджа", дайте сигнал! Разноголосица брызнула одновременно, замелькали лица – человеческое и другие, условно гуманоидные, переводчик чуть не взорвался, коверкая название корабля под все языки. Малик смотрела на кутерьму, но различала говорящих очень плохо. Сквозь призрачные лица она видела дверь в конце коридора. Там, за надежной плитой находился аварийный лифт. – Тишина на канале, пожалуйста! – гаркнул низкий женский голос. Малик рассеянно кивнула, одобряя командирский тон, а потом вздрогнула и сфокусировалась на говорившей. – Говорит подполковник Лариса Каскир, борт "Медведь", колония Беловодье, – сказала в наступившей тишине женщина. – Борт "Хиджау", доложите обстановку. – Докладывает капитан Ансария, – равнодушно сказала Малик. – Все умерли. Доклад окончен. Лицо на экране чуть-чуть шевельнулось, словно подполковник хотела изобразить какую-то эмоцию, но сдержалась в последний момент. – Капитан Ансария, вы находитесь на территории автономного производственного образования Ечхон. По нашим сведениям, здесь висело двадцать с лишним хвостов модулей... – Двадцать восемь, – поправила Малик. По лицу Ларисы вновь пробежала тень движения, и до Малик дошло, что здесь почти та же история, что и с Вахадж. Только у куратора Самбурга верхний слой кожи заместился полностью, а Лариса осталась в человеческом образе. Правда, с натяжкой. Малик против воли успела отметить и разъехавшиеся кости, и изменившуюся форму глаз, и странные, явно уже подпиленные наросты, идущие надо лбом некрасивыми буграми. – Вам известны точные данные? – торопливо захрюкал толстый нумус. – Что произошло? Вы можете описать случившееся? Вы были свидетелем... конфликта? Малик провела языком по зубам и почувствовала привкус крови. Язык соскользнул на щеку, и она нащупала воспаленный набухающий шов, отчетливо раздваивающийся продольным стежком. Вторую щеку тоже саднило. С прыжком наверх не справился даже балансир, и сейчас треклятая живучесть опять подкидывала капитану Ансария что-то отвратительное. Малик сделала шаг вперед, и экранчик с пухлой физиономией нумуса оказался у нее перед носом. – Это были мы, – сказала она. – Я и мой экипаж. Вопросы? Нумус явственно отшатнулся от своего экрана. – Простите, – нежно чирикнул м'грии, – возможно, сложности перевода? – Здесь было двадцать восемь модулей нанний, – терпеливо сказала Малик. – Мы всплыли, и после этого их осталось ноль. Так перевод понятен? Она улыбнулась, и по щекам побежали змейки боли. Глаза м'грии дико расширились. – У вас кровотечение! – свистнул он. – Командующий Каскир, вашему человеку нужна помощь! – Значит, у вас "Готтхаммер", – медленно сказала подполковник, игнорируя союзника. – И даже, – она выразительно покосилась в сторону, словно могла разглядеть собеседников, – ревойская платформа. Но... – Платформа, предоставленная в рамках добровольного исследовательского проекта! – тут же встрепенулся ревоец, тоже стреляя глазами по сторонам. – Факт зафиксирован в соглашении от тридцатого года! – Плебеи! – хрюкнул нумус. – Между прочим, это было неконвенционно! – Лай-сай, прошу помолчать, – раздраженно зачирикал м'грии. – Мы все здесь ради поддержания правопорядка и принуждения нарушителей к ответственности. Неважно, кто с кем какие пакты подписывал, честное слово! – Нет уж позвольте, в конце концов, эти типы, благодаря своим пактам, получили исключительные права и нагло ими пользуются! – А кто мешал вам заключить подобный пакт? – тоненько возопил ревоец. – Совесть! – хрюкнул нумус. – Вот и сидите со своей совестью в обнимку! – Лай-сай! – отчаянно воззвал м'грии. Последний представитель, похожий на помесь человека с насекомым, свистяще выдохнул. Утробное "Х-хы" пронеслось по каналам связи, словно могильный ветер. Спорщики тут же заткнулись. Лариса еле заметно кивнула и перевела взгляд на Малик. Пилотесса заметила толстенные жилы, идущие по шее подполковника. – Знаете, я не военный и не ученый, – сказала Малик. – Да, у нас была платформа. Использовав ее один раз, мы потеряли всю команду и акустика. Второй – я потеряла еще одного человека и еще одного члена экипажа. Я понимаю, что мои потери несерьезны в сравнении с тем, что вокруг творится... – Ни в коем случае! – взвился ревоец. Полупрозрачные гребни встали дыбом и налились всеми оттенками фиолетово-зеленого. – Никто не смеет называть ваши потери несерьезными! – Мы всячески осуждаем этот экстремизм, лай-сай! – поддержал м'грии. – Позор Списка! – Тогда почему вы пришли так поздно? – спросила Малик, не поднимая голоса. Она даже не была уверена, хочется ли ей заорать. Лариса на экране чуть двинула зрачками в сторону. Наверняка сейчас велась тщательная запись всех разговоров, чтобы потом эта трепотня послужила неоспоримым доказательством в каких-то политических игрищах. – Потому что... – пропищал м'грии и задохнулся опять. – Потому что это незаконно! – выпалил нумус и заклокотал. – Мы не строили военных кораблей, уважаемый терриан! В Списке не воюют! Мы не можем просто так взять и спустить со стапелей... не знаю, что бы вы хотели увидеть? Армаду армии союзников? У нас ее просто нет! Молчаливый согласно ухнул. Малик внезапно подумала – а умеет ли он вообще говорить? Она даже не помнила толком, что это за раса. Все равно люди и инопланетчики общались очень ограниченно, поэтому не имело смысла зазубривать каждого. – Капитан, – сказала подполковник, – мне нужны подробности. – Помимо платформы у нас был чужой корабль, – Малик помедлила и все-таки продолжила, – сбитый первым выстрелом. Видимо, его остатки при выходе на поверхность запустили цепную реакцию, что в сочетании с выстрелом привело... – Стоп, – прервала Лариса. – Такой отчет мне может выдать и логикалик. Мы видим, к чему это привело... Она прервалась и откашлялась. Смущенный звук совершенно не вязался с каменным лицом горгульи. – К потерям со стороны экстремистов! – свистнул ревоец. – Мы подтверждаем, – прошипел инсектоидный. Все дружно глянули каждый в свою сторону – видимо, в зависимости от расположения экранов. – А сколько я должна за ущерб? – так же равнодушно уточнила Малик. – Все расходы рассматриваются как потери в борьбе с террористами, – с нажимом сказала подполковник. – Совершенно верно, – хрюкнул нумус. – Мы абсолютно уверены, и мы свидетельствуем. Соответствующие запросы в фонды компенсации получат наши утвержденные сигнатуры. Малик пару секунд разглядывала калейдоскоп рыл, лиц и рож. Ей показалось... точно показалось, она, скорее всего, ошибалась, но все же ей примерещилось, что на каждой харе, роже, рыле – читается страх. И она вспомнила слова Гюзель. Ревоя, м'грии, нанний... Еще несколько так и не названных типов. Возможно, все они сейчас были перед ней. Взгляд сам собой скользнул на нумуса. Толстяк пару мгновений держал ее взгляд, а потом узкие щелочки глаз начали расширяться, кожный покров изменил цвет, и ноздри судорожно затрепетали. Малик дернула щекой, и неожиданно какие-то мышцы подчинились ей. По линии челюсти щекотно побежали капли крови, а между зубами потянуло холодком из открывшейся расщелины в тканях. М'грии полуобморочно чирикнул, нумус закаменел. – Как жаль, – медленно сказала Малик, – что в Списке исключительно мирные расы. Удивительно, что при такой политике кто-то внезапно пошел со всех козырей. – Возмутительно, – прохрюкал нумус, и еще больше расширившиеся глаза начали блекнуть, теряя красивые синие переливы. – Мы бы никогда... – Феноменальное тактическое решение, – мягко сказал ревоец. – Подполковник Каскир, вы позволите нам сохранить его для теоретической подготовки? В сложившейся обстановке... нам придется научиться принимать новые решения. Возможно, суровые решения, направленные на сдерживание... асоциальных элементов. Малик невольно перескочила на него взглядом, и нумус на своем экране ощутимо съехал вниз в невидимом кресле. Лариса пожала плечами. – Делайте что хотите. Капитан Ансария? – Мне пора, – Малик поправила баллоны. – Время разговаривать с мертвецами. На экранах бурно загалдели. Толстяк почти истерично призывал выдвигаться на другие точки согласно плану "Высочайшего полководца Каскир", ревоец клялся, что сопряжение платформы с чужим кораблем никак не может влиять на психику экипажа, окончательно позеленевший м'грии призывал всех успокоиться и выработать единое решение, а инсектоидный сипел, словно неисправный сифон. Малик шагнула вперед, всем телом сдвигая экраны. Логикалик заботливо пригасил яркость и медленно начал убавлять звук. Малик благодарно пощелкала пальцами, но затем нахмурилась. Поверх гомона голосов, слившегося в однородный фон, слышалось отчетливое потрескиванье. С каждой секундой оно становилось все громче. Больше всего это напоминало классические помехи связи, когда рядом с рацией лежит мощный источник. Но на "Хиджау" аналоговой связи не было и в помине. – Убрать помехи, – буркнула Малик себе под нос, делая дубль-жест. Звук не исчезал. "Мал...лик?" "Я слышу, – молча сказала она своим мертвецам. – Уже иду". "Мал...к... тут пекло... дышать неч...м..." Экраны связи сдвинулись в сторону, и перед ней повисла схема ярусов. Платформа по-прежнему была отмечена крестиками, запрещающими проход в местах стыковки, но логикалик показывал чуть выше, на следующий ярус. Между платформой и четвертой палубой пролегал обширный технический участок. До установки справочников он отображался как сплошная коммерческая тайна. Теперь же отчетливо виднелись змеящиеся технические ходы, проложенные разводки, трубы, кабели, тоннели – чудовищное количество поддерживающих конструкций, да еще и проложенных вдвое гуще обычного, чтобы спаять платформу с кораблем. И там, прямо в глубине этой прослойки застыла слабо мерцающая желтая точка. – Мал...к? Слыш...ш.. Тут ...блис... ног... слом...т... Логикалик не передавал голос, модулируя что-то бесполое, прерывающееся на каждом слове. – Платформа, – Малик едва приоткрывала губы, словно за нее говорил кто-то другой. – Вас слышу... – Какая, к черт... тфрма... мы выше! Под вами... Пекл... адск... вытащи нас отс...да! Малик с грохотом уронила оба баллона на пол. Металлические цилиндры покатились, ударяясь о стыки, запутались краниками в ремнях сварочной маски и остановились. Пилотесса дернула за ремень. Болтавшийся сбоку гарон больно ударил ее по бедру, но чужая, неудобная для пальцев рукоять словно сама прыгнула в ладонь. Она рванула второй, "правый" гарон, ремень лопнул, и оружие послушно отозвалось дрожью совмещения. – Бегу, – просипела она. Хотелось закричать, но голос не слушался, как во сне. – Расчет траектории доступа, экстренное вскрытие уровней, используется двойной ревойский гарон, модель... – она повернула корпус, взгляд сам зацепился за насечки, и память тщательно перевела их в привычные цифры, – двадцать. Опорная координата – здесь. – Капитан Ансария! – очень громко позвала Лариса. – Что у вас происходит?! – Правый борт, – сказала Малик. – Там есть аппарель, предназначена для трех, кажется, малых судов. Высылайте кого хотите. Мне нужно работать. Логикалик привычно отгородился спиннером, поразмышлял несколько секунд и вернул картинку, не размениваясь на поясняющие тексты. Малик тоже несколько секунд разглядывала предоставленную схему, потом развернулась и перевела туркионы оружия в крайнее положение. Оба гарона ощерились планками стыковки. Малик соединила половинки, гароны щелкнули, сливаясь, и по стволу стрельнули пунктирные линии. На этот раз пилотесса убедилась, что выстрел будет однопоточным. Проекция логикалика увеличилась и превратилась в ее отражение. Малик подкорректировала направление, угол наклона и прищурила обычный глаз. В измененном привычно растаяли ненужные предметы, угол зрения стремительно сузился и превратился в продолжение прицельной рамки, маячившей на носике гарона. На секунду опустив ствол, Малик застегнула скафандр, выставила защиту на максимум и защелкнула шлем. Скафандр мгновенно стал жестким, наполовину сковав движения. Она с трудом подняла оружие и снова сфокусировалась. – Запись для протокола, – громко сказала она. – Все повреждения, причиненные борту "Хиджау", считать последствиями террористической атаки. Подтвердить! – Принято, – мелодично согласился логикалик. Капитан Ансария медленно выдохнула и плавно нажала на спуск. * * * Обновленная контрактная часть прошла нервно и скомкано, уложившись в пару часов. Насколько Гордон понял, стратегию суперкомпьютер спланировал всего на три месяца – пока не станет понятно, как правильно учитывать влияние людей на шайтанову глобальную экономику. Видимо, предстояли дипломатические переговоры, заключение соглашений и прочие реверансы. Но конкретно с бригадой, выхватившей большой куш для всего человечества, никто сделок заключать не спешил. Инопланетяне были крайне заняты своими проблемами. То и дело среди участников вспыхивали свары, на экране панически метались и тут же распадались схемы взаимосвязей, регулярно начинался передел сфер влияния. Кто-то, сильно рассчитывавший на нанний, не менее регулярно впадал в истерику и пытался требовать компенсаций. Историческое событие, при всей его масштабности, лично для бригады из четырнадцати человек пока не значило ничего. В итоге вздрюченные участники конгресса разошлись, вспыхивая мелкими склоками у выходов. Гордон лично видел, как кто-то желтый лупил усиками кого-то красного по вытянутой головогруди. Шойпо высмотреть не удалось. За бурлящей инопланетной похлебкой с верхотуры наблюдали иксар, яутжа и некоторые самые неторопливые посетители. По виду они напоминали пеньки с глазами, поэтому нельзя было исключить, что за ними прибудут специальные агропромышленные сопровождающие. Дождаться десант за пеньками иксар не успели. Яутжа с "Толуокка" кратко переговорили с зелеными собратьями и депортировали новоявленных младших стратегов в направлении площади. В конференц-зале остался Хогби, сопровождаемый намертво вошедшими в симбиоз с ним главмеханиками, и почему-то Амон. Древний грек хорохорился и произносил какие-то речи насчет доминанты высшей расы, но судя по всему ему не очень нравилось, что его попросили остаться. Джино тут же родил парочку людоедских теорий, внезапно нашедших горячее одобрение у Кравеца, и этих двоих клыкастым пришлось вытаскивать силой. В короткой схватке Гордон опять разглядел много ревойского и мало человеческого. Но поддерживать драку сил не было. – Он назвал это игрой! – бухтел потрепанный Кравец. – Это что, издевательство? – У них другая система ценностей, – прошепелявил Амарисай. – Вообще-то, хуманк, именно шойпо являются основателями системы планирования. Она произрастает из их способности рассчитывать вероятности. И это... как проще объяснить для хуманксов... – Ртом! – рявкнул Дорохов. – Это действительно игровое взаимодействие с реальностью, – изрек Амарисай. – Ага, древние заговорщицкие хрены, значит? – уточнил Джино, пытаясь расчесать волосы. Рехова, трижды ужаленный лазерной ниткой за время драки, зашипел. Амарисай поддержал коллегу. – Ди-эжи-ино, почему ты всегда видишь во всем заговор? – А это не заговор? – рявкнул штурман. – Это наебалово космических масштабов! – Ты ничего не понимаешь в политике, – надменно заявил ксенолингвист. – А у тебя с речью проблемы! Амарисай потянулся дать штурману щелчка, Джино увернулся, и Амарисай тут же подставил ему подножку. Споткнувшись, Джино не рухнул лишь благодаря дружеской помощи Дорохова – врезавшись лбом в вытянутую руку. – Вот сука! Амарисай радостно захихикал мелким клекотом. Рехова неодобрительно щелкнул. Джино погрозил обоим кулаками. – Аллах, как же жрать хочется! – простонал Грегор. – Какой длинный коридор! Здесь магазины есть? Или, я не знаю, рестораны? Тут куда-нибудь ходят пожрать? – Конечно же, ходят! – снова раскрыл пасть Амарисай. – Это просвещенное общество, здесь есть... больше, чем ты можешь себе представить, хуманк. – Я представляю себе жареное мясо, – сказал Грегор. – Прямо вижу его на тарелке. – Только денег все равно нет, – вздохнул Йенс, крутя цигарку. – Жри сухпаек, пока не зарегистрируемся, а там, глядишь, баланды выдадут по талонам. Снаружи их встретил очень злой Лоска. Из рева и проклятий, обрушившихся на голову Йенса, выяснилось, что технарь умудрился выковырять и обменять на цацки ретранслятор сигнала в ошейнике. Вследствие чего Лоска охотился за миражом ровно столько, чтобы опоздать на заседание конгресса. Опоздавших не пускали, и медленно стервенеющий от ожидания яутжа провел все это время у входа. Вид Йенса, несолидно удирающего от орущей и брызжущей слюной туши, вызвал в рядах иксар бурное веселье, больше похожее на истерику, наконец-то прорвавшуюся после всего произошедшего в конференц-зале. Аннги, прогнозы, стратегии, участники – жуткий круговорот растворялся в громком хохоте. Гордон наконец-то убедился, что пресловутой слюной яутжа брызгать умеют, и пять минут не мог успокоиться, рассказывая подвернушемуся под руку Трою, как было бы смешно, если б у яутжа нашлись бы еще и сопли. За пределами конференц-зала всей бригаде пришлось разместиться на ступенях. Мягкий камень вроде ракушечника за день пропитался теплом, поэтому никто, кроме Алекса, отсутствием подушек не возмущался. Яутжа в большинстве разбрелись по площади, но некоторые остались с иксар. Особенно впечатлил Гордона до сих пор безымянный тип, сидящий за спиной у Баля. Бортмеханик опирался локтями на широко расставленные колени, прикрыв глаза. Тип перебирал космы бортмеханика самыми кончиками когтей, и Гордон готов был поклясться, что капитану Альрави заплетают косички. Рожа у клыкастого была такая умная, словно он прогнозирует развитие всего Списка на пять лет вперед. Лоска устроился возле Йенса, то и дело тыкая того в бок. Йенс беззвучно шевелил губами, явно матерясь, но бить яутжа в морду не пробовал. Терпения иксар хватило на полчаса. – Жрать хочу, – мрачно сказал Грегор. – Деньги есть? – хором поинтересовались "рогаточники" и одинаково сощурились. – Максимум, который у нас есть – это бабло с его продажи цигарок, – раздельно сказал Дорохов со своей верхотуры и кивнул на Йенса. – Я умру с голоду! – возопил технарь. Гордон закрыл глаза ладонью. – Почему? – врезался чужой голос в уши. Гордон приподнял ладонь. Мрачный тип, таскающийся за Кравецем, стоял прямо напротив скучковавшихся иксар. – Денег нет, – раздельно повторил Дорохов. – А инвестиции? – удивился мрачный тип. – Вот опять они об инвестициях, – возмутился Алекс. – Мне так ничего и не объяснили! Гордон с нежностью погладил плазматик, висящий на боку. Кихад, видимо, смирился с потерей или решил сделать подарок от всей зубастой души. – Это же элементарно, – надменно всклокотнул мрачный. – Мирембе, – угрожающе сказал Кравец. Гордон мысленно поздравил себя с тем, что узнал очередного клыкастого по имени. Осталось только сопоставить рожу с именем, чтобы запомнить и сохранить этот образ на случай судебных исков или еще чего-нибудь интересного. – Это элементарно, – повторил обретший имя Мирембе, – но, разумеется, вы не могли этого знать, поэтому вам простительно. Кравец достал нож и принялся ковыряться под ногтями. Клыкастый откашлялся и оправил смехотворную меховую оторочку, торчавшую на наплечниках. – Это инвестиции в развитие новых участников, – сказал он. – Беспроцентный, хр-рм, кредит. Вы знаете, что такое кредит? – Это то, что однажды придется вернуть, – сказал Дорохов. – И беспроцентный – это наглый пиздеж. – Скажите проще, пожрать на него можно? – взвыл Грегор. – Нет, другой вид кредита, – Мирембе поскреб подклычник. – То есть... вы можете тратить эти инвестиции, но оправданно. Так понятно? – Доверие, – влез Амарисай. – Весь смысл в этом толковании, хуманк. – Смерть от голода является достаточным оправданием? – уже ядовито уточнил Грегор. Камень под задницей грел даже сквозь "пленку". Гордон подтащил колени к груди и уставился на яутжа. Мирембе опять поскреб подклычник и оглянулся. Видно было, что он внезапно почувствовал себя неуютно. – Отметки в идеках, – буркнул он. – Вот оправдание. – Так у нас их нет! – заорал технарь. – Тьфу, пришел тут самый умный! Дебилы! – Долго там еще Хогби будет? – в пространство поинтересовался Дорохов. – Вы его там сожрать решили, что ли? Так мы ж обратно прорвемся и... Он чиркнул пальцем по горлу. По его лицу скользнул радужный блик от проплывающей высоко на куполе рекламной картинки, и на мгновение лицо пилота превратилось в кроваво-красную ритуальную маску. Клыкастый выставил обе руки вперед, развернув ладони. – Я понимаю, вам неуютно, хуманксы, – неожиданно почти мелодично проворковал он. – Это незнакомый мир и странный новый статус. Вы ведь не бывали в других мирах? – Очень даже бывали, – пробубнили из группки плотно тусовавшихся "рогаточников", Алекса и Джино. – Но явно не регистрировались, – почти примирительно рокотнул яутжа. – Мы подскажем, слово чести. А ваши командиры сейчас получают необходимые данные. – Умру с голодухи, – трагически сказал Грегор. – Хорош уже! – не выдержал Дорохов. – От твоей болтовни натурально есть хочется! – Тут еще и съестным пахнет, – наябедничал Йенс со своей верхотуры. – Бля буду, жарят что-то неподалеку. – Уймись, – грозно сказал пилот. – Я тут как оставшийся заместитель, могу и жопу надрать. – Ему надери, – Йенс ткнул пальцем в клыкастого. – Он во мне дыру проковыряет! – По твоей вине, Йы-энс, я пропустил конгресс! – Да ты вообще кто, чтобы участвовать на конгрессе? – вскинулся технарь. – Вы просто какие-то... какие-то биологи с пробирками! На развалюхе! Вообще не понимаю, какого хрена ваша толпа немытых варваров в пуху и перьях… Да-да, ты, как там тебя... – Мирембе, – с явным удовольствием подсказал Кравец. – Во-во! Даже имя варварское! Как вы могли там заседать? Йенс вскочил и упер руки в бедра. Вся его фигура полыхала негодованием, а по комбезу струились бирюзовые полосы. "Рогаточники" одобрительно зааплодировали. – Это почетное имя, означающее клановую доблесть, – прокомментировал Амарисай. Гордону захотелось огреть разошедшегося ксенолингвиста чем-нибудь тяжелым . Однако, он почему-то был уверен, что эпизоды швыряния ботинком Амарисай прощает только Хогби. – Ну примерно как вы, дыроголовые, можете стать младшими стратегами, – сказал Лоска, глядя на Йенса снизу вверх. – Че?! – заорал капитан Гастиль. – Между прочим, то, что ты назвал развалинами, считается флагманским ковчегом-носителем, – объявил Мирембе. – И таких у нас всего шесть. – И че? – не меняя интонаций, повторил Йенс. Мирембе начал раздуваться. Дредды отчетливо зашевелились, увеличивая объем гривы. – А я догадался, – радостно сказал Алекс, отвлекаясь от выцыганенного у Джино копья. – Гляньте, у него планки ща на плечах проступят. И звездочки. Это он намекает, что они сугубо важные офицерские чины. На дредноуте. Одном из шести, разумеется! Мирембе простер к нему руку и задрал верхние клыки. – Только оружия че-т нет, – презрительно добавил Алекс. Протянутая рука дрогнула и сжалась в кулак. – Крыса в нашивках, – мстительно сказал Йенс. – Что-о? Рев Мирембе вспугнул очередную проплывающую мимо голографическую тварь, и рисунок развалился на составляющие, а потом совсем испарился. Лоска схватил Йенса за запястье и рванул. С воплем и матами, капитан Гастиль рухнул на голову клыкастому, тут же пнул его, и оба принялись колошматить друг друга. Мирембе постоял пару секунд, неожиданно махнул рукой и развернулся. Потопал к прозрачному ограждению, где уже расположились практически все его соплеменники. Издали они могли сойти за туристов, благостно любующихся светилом: тучи разошлись и планетарное кольцо вместе с садящейся звездой образовали великолепную композицию. Гордон прищурился. Кравец вздохнул, поднялся со ступеньки, легко спрыгнул на следующую, встал на плитки, отряхнулся и пошел следом. – Передавай ему наш пламенный привет, – сказал Алекс в спину метеорологу. – Благословляю вас на порно прямо щас. Тот молча показал оттопыренный средний палец. – В итоге я все равно остался голоден, – мрачно резюмировал Грегор. Амарисай протопал ближе и сел рядом. Грегор отодвинулся. Амарисай повторил его движение. – Че надо? – вызверился технарь. – Я страшен на голодный желудок! Дорохов удалился разводить все еще грызущихся Йенса и Лоску, поэтому приструнить алчущего мяса технаря было некому. Баль полностью погрузился в сладостный коматоз. – Если тебе очень хочется, мы можем удалиться на улицы и заняться твоим насыщением. Говорил Амарисай вкрадчиво, да так, что шепелявость почти исчезла. Грегор опасливо отодвинулся на пару сантиметров. Клыкастый неумолимо ширкнул когтями по полу, и технарь оказался прижат к перильцам. Амарисай помедлил и все-таки закинул руку на плечи Грегору. – Гхм, – сказал тот. – В общем, это... – Полное уединение, – сказал Амарисай, растопыривая клыки. Даже издали было видно, какие там, в этой пасти, зубищи. С первого взгляда казалось, что их вдвое больше, чем у любого другого яутжа. – Я потерплю, – мужественно сказал Грегор. – Иксар я или где. "Рогаточники" уже злобно хихикали и шептались, остальной коллектив тоже с радостным любопытством наблюдал за муками товарища. Наверху Йенс под благотворным влиянием Дорохова прекратил колотить портпледом Лоску по голове и алчно подался вперед. Алекс любовно погладил копье. Дорохов приставил ладонь ко лбу козырьком. – Я настаиваю, – прокурлыкал Амарисай. Грегор оглянулся. Иксар плотоядно заухмылялись. Йенс приоткрыл рот и сделал рукой несколько быстрых движений, гоняя язык за щекой. – Вайка-ар! – завопил Грегор. – Блядь, помогите, насилуют! * * * Малик сидела в медотсеке и почти нежно разглядывала капсулы напротив. Пригодилась и основная, и резервная. Бинты-самоклейки страшно мешали, постоянно хотелось почесаться, но она держала себя в руках. На десятом ярусе орудовала экспертная комиссия, возглавляемая некой госпожой Денисовой. Выделенная из нее группа мигом взяла под охрану криоотсек. Вторая экспертная комиссия, поровну состоящая из людей и ревойцев, изучала платформу. Малик блаженно думала, что ей уже плевать, действительно ли все расходы по восстановлению корабля и станции будут покрываться за счет неведомых фондов по борьбе с терроризмом или же будут взвалены на ее плечи. Главное, что лейтенант Лемуин и Зульфар оказались все-таки живы. Гарон пробил ярусы не полностью, издохнув, когда оставалось совсем чуть-чуть. В негнущемся скафандре она прорывалась сквозь раскаленный туннель, таща за собой баллоны и горелку. Кажется, окончательно расколотила копыто, выбивая с пути остатки перекрытий. А потом еще полчаса вони, ослепительного пламени, невыносимой жары и почти полного отсутствия воздуха. Еле живой дуэт она вытаскивала голыми руками – перчатки с асбестовым напылением просто развалились, пока капитан Ансария руками отгибала пластины, на которые не хватило горелки. Логикалик в безумной кутерьме только беспомощно вспыхивал подсказками. Где-то посреди бесконечного пути назад, когда Малик тащилась только на собственной ярости и упрямстве, им навстречу начали спускаться фигуры в оранжевых скафандрах спасателей. Но Малик все равно не позволила себе потерять сознание. Она не теряла его, даже когда с нее срезали намертво приплавившийся скафандр. Блокада почти полностью заглушила боль, но иногда что-то прорывалось, и тогда в груди клокотало и всхрапывало, заставляя главную среди медиков страшно ругаться. Медицинское оборудование плохо работало с измененными – у диагностов не было библиотеки всех мутаций, поэтому агрегатина, на которой должна была демонстрироваться телеметрия капитана Ансарии, то и дело заходилась в страшном писке, утверждая, что пациент только что умер в очередной раз. "Вы нам хотя бы говорите, как вы там!" – в отчаянии попросила тогда медик. "О своей кончине я сообщу вам письменно", – через силу пошутила Малик. Тогда медик вздохнула и отключила звуковой сигнал на агрегатине. Зульфар и лейтенанту досталось больше – в раскаленном, почти безвоздушном пространстве оба словили и классические ожоги, и химические, и общее отравление с обезвоживанием. Малик видела, как знакомо пузырится кожа настройщицы, лихорадочно восстанавливаясь. Шесть капельниц, подведенных от комически-огромных баков с нутриентом, крутили колесиками дозаторов, словно обезумели. В капсуле парило, собирался конденсат и полз по пластику мутными желтыми струйками. Потом она мигнула – и когда открыла глаза, хроновиджет, словно издеваясь, перепрыгнул на пару часов вперед. И тогда Малик решила больше ни за что не моргать. – Капитан Ансария? Голос выдернул ее из полутранса. – А? Что? – Мы закончили. Медик тщательно протирала руки мерцающей тканью. Малик против воли отметила, что это один из многочисленных инопланетных расходников. Стерилизатор высокого класса, не требующий оборудования. Просто ткань с виду. Бригада деловито собирала инструменты, от Малик отцепляли тонкие провода, и протестующе попискивающий диагност требовал обратить пристальное внимание на восемь клинических смертей вверенного ему пациента. – Хорошо. А там? – она подбородком указала на капсулы. – За пациента игрек можно не волноваться, – деловито сказала медик. – Пациенту икс мы настроили ограничения сплайсинга по максимуму, поэтому, полагаю, все будет в норме. Малик против воли оглядела медика. Хоть и слишком высокая, та не производила впечатления классической измененной. – Хорошая эстетическая хирургия, – невозмутимо сказала медик. Малик неловко моргнула. Медик убрала стерилизатор в футляр, пронаблюдала, как тянутся на выход подчиненные, и покивала сама себе. – Что ж, никаких физнагрузок в ближайшие пару дней. Хотя, полагаю, это и так понятно. – А мы куда-нибудь летим? – зачем-то поинтересовалась Малик. Медик пожала плечами, и тут на входе произошла заминка. Кто-то возмущенно ругнулся, а затем в медотсек прорвалась лично подполковник Каскир. – Всех посторонних прошу выйти! – объявила она. Медик хмыкнула, демонстративно сверилась с микрокоммом и все-таки пошла на выход. Ситуация в отсеке явно запахла жареным. Лариса дождалась, когда помещение опустеет, и стремительно проследовала к капсулам. Малик даже не стала здороваться. Подполковник остановилась напротив. – Мне сообщили о ваших пассажирах, – без предисловий сказала она. – У вас было пятнадцать человек. Пятнадцать высококлассных специалистов. Экспертная комиссия обнаружила одного. Где остальные? – Высококлассных? – ухмыльнулась Малик. – С чего вы взяли? Это же обычные, – она почти выплюнула это слово, – уголовники. Расходный материал. Лицо Ларисы осталось неподвижным. Малик устроилась поудобнее. Собственная капельница невыносимо мешала, сгиб локтя страшно зудел. Подполковник сунула руку в карман, и Малик напряглась, инстинктивно ожидая чего угодно, вплоть до выстрела в голову. Лариса медленно вытащила сжатый кулак, стиснула пальцы еще сильнее, и на мгновение воздух наполнился тончайшим, еле уловимым жужжанием. Малик почувствовала кисловатый привкус на языке. Пошевелила пальцами, пытаясь вызвать логикалика, но искин не откликался: связь упала полностью. – Давайте начистоту, капитан, – сказала Лариса. – Это были люди, которые могут управлять чужим оружием. Вы понимаете, как мало таких людей? – Только на нашем борту их было две тысячи. И потом, что вам стоит наклепать новых? Вы... – Малик запнулась и с трудом перевела дыхание, – вы подняли их с того света! Заморочили им головы, подселили монстров! – Всего две тысячи! – неожиданно зашипела Лариса в ответ. – На весь Союз! Наклепать?! Вы представляете, чего стоит их вырастить? Ваших пассажиров десять лет гоняли из одной горячей точки в другую, десять лет ждали, не случится ли с ними что-нибудь! Десять лет тестирования – вы представляете, что это такое?! И вы их не довезли! – Причем тут я, – устало сказала Малик. – В нас стреляли нанний. Нам пришлось всплывать, и вот тогда-то ваши хваленые тесты приказали долго жить. Ваши люди сходят с ума, если перестают следовать программе. Я не довезла четырнадцать человек, потому что пятнадцатый их убил. Кошмарное неподвижное лицо пялилось на нее в упор. – Где вы их оставили? – Мы отправили их на станцию, на которой остановились. Чтобы не подвергать сжатию от зарядки шторма. Я дам координаты. Они все остались там. Подполковник медленно выдохнула и шевельнула кулаком, но Малик вскинула руку. – А Самбург? Что там? Мы связались с ними, прежде чем идти сюда. Лариса склонила голову к плечу, и в упор уставилась на Малик. – Юмба? Игрим? Ураловск? Малик называла прииск за прииском, но Лариса не отвечала. В этом глухом молчании растаяли все надежды, что среди нанний просто нашлись безумцы, которые напали только на Ечхон. – И как это будет подано? – через силу спросила Малик. – Террористы? Случайность? Как тогда, на Замариду? Ничего не произошло? Просто вдруг огромную станцию разнесло на клочки?! Она поймала себя на том, что уже кричит. Подполковник смотрела на нее бесстрастно, но почему-то Малик чувствовала, сколько прячется под неподвижным лицом. – Конечно, капитан. Ведь в Списке никто не воюет. Малик хотелось задать еще тысячу вопросов, но между ней и подполковником Каскир словно стояла прозрачная стена, и по ту сторону медленно вращался гигантский водоворот, грозящий утянуть и задушить крошечную песчинку – капитана, которая никогда не лезла не в свои дела, пока на борт к ней не взошли пятнадцать иксар: одинаковых, не помнящих прошлого и не имевших будущего. – Почему Теренс знал, кто он? – хрипло сказала она. – Почему они не знали? Лариса посмотрела на свой кулак, подняла взгляд и клокотнула горлом, точно ей было трудно дышать. – Десять лет тестов. Благодаря им эти две тысячи людей уже гораздо более... приспособленные. Подумайте, капитан, можно ли вытащить такого специалиста, как лейтенант Лемуин, в космос просто так? Сжатие погубит его. Не спасет даже анабиоз. Мы не можем взять людей с наших планет. – Значит, тела отдельно, разум отдельно? – медленно сказала Малик. – Солдаты с того света? И вы удерживаете их этими... ревойскими разработками. Это бесчеловечно. Лицо подполковника оставалось неподвижным, и Малик страстно захотелось ударить по нему, разбить на мелкие осколки. – Вам придется остаться под особым наблюдением до тех пор, пока не решится вопрос доставки погибших пассажиров, – отчеканила Лариса. Пальцы начали разжиматься, и Малик снова подняла ладонь. – Стойте! Как нанний могли построить такой флот в одиночку? Как они координировались? Откуда они знали про наш груз? Скажите хоть что-нибудь! – Почему же одни. Кто-то из союзников им помогал, – подполковник разжала пальцы. – Мы разберемся, поверьте. Вам запрещено покидать этот отсек, капитан Ансария. * * * Хогби с адъютантами выползли на свет еще два часа спустя. Грегор успел сожрать треть брикета НЗ, между делом обещая товарищам по бригаде понос с золотухой и кулинарные проблемы до седьмого колена. Восседавший рядом Вайкар точил когти. Явившись на призыв, он покрутился на месте, сделал такую рожу, будто только что кого-то победил и немедленно занял место рядом с технарем. Амарисай, давясь ликующим клекотом, удалился к перилам – рассматривать закат. Джино с Алексом почти разобрали копье на части, "рогаточники", подсевшие к Йенсу, вполголоса обсуждали перспективы ингаляций. Кравец, притащивший несправедливо обиженного Мирембе обратно, шепотом пытал его насчет эволюции и конфликтологии. Гордон восхищался терпению яутжа: сам бы он прирезал метеоролога пять минут спустя, тем же ножом, которым Кравец рисовал заковыристые модельки на ступенях. Сам Гордон пересел, чтобы солнце било в спину. Остальным, похоже, больше нравилось жарить физиономии, поэтому за выходом из павильона наблюдал один лишь канонир Ташлинд. И явление командира от него не ускользнуло. – Гляньте! – сразу же среагировал он. – Явились! Ура! Иксар дружно пооборачивались. – Надо же, и Амон живой, – совершенно искренне удивился Джино. – Я думал, его как почетного заложника оставят. Так сказать, во имя долга чести! – Кредита доверия, ты хотел сказать? – уточнил Дорохов. – Эгей! – завопил Йенс, вскакивая и размахивая руками. – Ну че там? Хогби на ходу вскинул руку и тоже помахал. И Гордон почувствовал, как с его сердца и почек сваливается гигантский незримый каменюга, оказывается, до сих пор давивший так, что аж в груди побаливало. Если бы дела были плохи, Хогби ни за что не стал бы тратиться на легкомысленные жесты. – А там че? – заорал Йенс, тыкая пальцем. Амон, шедший последним, торжественно нес перед собой стопку тонких планшетов. – Инструкции, – наконец-то, отозвался Хогби. – Как вызывать лифт, ездить на монорельсе и стирать штаны! – Что можно жрать и как считать сроки давности! – подхватил Курт. – Конституционные права! – добавил Марис. – Мы решили зарегистрировать вас, пользуясь мощностями Статификатора, – внушительно сказал Каороге. Ему-то орать не пришлось. – Кого?! – переспросил Дорохов. – Этот их мегакомпьютер! – отозвался Амон. – Епта! Че ж такая техника скользкая! Спасибо! Кихад, придержавший стопку ребром ладони, невнятно буркнул в ответ. Гордон поднялся на ноги. Остальные тоже начали вставать. Йенс спрыгнул вниз через две ступеньки, потоптался и прыгнул еще раз. Лоска сердито защелкал, но тоже поднялся. Дорохов прыгать не стал – просто стремительно сбежал и остановился рядом с вытянувшимся по струнке технарем. Гордон сделал к ним шаг, тоже развернулся и втянул живот, выпятив грудь. Он услышал торопливый грохот подошв, а потом справа и слева начали выстраиваться остальные. Черные комбезы торжественно посверкивали вкладками. Хогби подошел к строю и остановился. – Смир-рна! – гаркнул Дорохов. Животы подтянулись еще больше, подбородки дружно устремились вперед и вверх. Хогби прищелкнул пятками ботинок и тоже вытянулся. Главмеханики повторили за ним, Амон попробовал изобразить торжественное построение, насколько давали норовящие удрать из кучки планшеты. Яутжа, остановившись за спиной командира, ворочали глазами, рассматривая иксар. Каороге шевельнул клыками, но промолчал. Хогби неожиданно широко и белозубо ухмыльнулся. – Вольно, – сказал он. – Личные карты получить и с момента получения перейти на полную гражданскую самоокупаемость. Амон шагнул вперед и с самой серьезной рожей принялся раздавать планшеты. Вернее, пытаться уронить их на каждого, к кому подходил. Обычное строевое "вольно" быстро превратилось в топтание на месте и беззлобное подшучивание над криворуким техником. – Так, а на каком языке? – Джино повертел планшет и нашел-таки нужную кнопку. – Ага! Блин, опять Ревоя? – Кто же виноват, что вы только его знаете, – хрюкнул Каороге. – Но с учетом последних событий, языковые модули должны будут обновиться в течение пары недель. Возможно, здесь, на Лире, это произойдет быстрее. – То есть правильно ли я понимаю, – масляным тоном сказал Джино, – что вы в этом крысином лабиринте что-то там подкрутили, и теперь вокруг нас будет плясать вся обитаемая галактика? – Со льготами на проезд, кажется, – добавил Кравец, усиленно вглядываясь в давленых червяков. – Талончики на жратву! – взвыл Грегор. – Ура! – Плясать – вряд ли, но считаться точно, – согласился Каороге. – Дохо! Пилот немедленно прекратил пытаться сложить планшет вдвое. – Я хотел сказать, что так можно делать, – оскалился яутжа. Пилот молча погрозил ему кулаком. – Итак, прошу внимания, – откашлялся Хогби. – В первую очередь с жильем разберемся. Мне тут подсказали, – он покосился на яутжа, – что лучше выбрать... тьфу, язык сломаешь, фаланстер. – А-а... – начал Грегор. – Да дадут тебе там пожрать, – сказал Курт. – Проглот несчастный. – Вот как наемся, так и перестану быть несчастным, – гордо сказал технарь. – Позвольте, а фломастер – это че такое вообще? – уточнил Баль. – Там хоть голову помыть можно будет? Я уже на грани обрастания дреддами, как эти вот. – Прекрасная мимикрия, – заметили со стороны. Гордон уже давненько расслышал топот возвращающихся клыкастых, поэтому неожиданная реплика не вызвала желания тут же стрелять в лысую голову. Сопровождающий Баля громко закурлыкал. – Тьфу, – демонстративно сказал капитан Альрави. – Это вроде улья, – изрек Каороге. – Поскольку конкретно ваша особенность в сильной сплоченности, мы посоветовали Хош-шби такой тип жилья. Там есть удобства. – Общага, – вздохнул Баль. – Коммуна, – поправил Амон. – Фаланстер называется. Баль покосился на Дорохова и по его примеру лихо свернул планшет в подобие браслета и попробовал приладить к руке. – Надо хотя бы пару дней передохнуть, – невозмутимо продолжил Хогби, – а потом уже заниматься великими делами. – Между прочим, – сказал Кихад, – ваши дипломаты сейчас обрывают премиальный канал связи к Райзиек. – А что это? – опять встрепенулся Баль. – Это их планета, – сказал Гордон. – Прикиньте, ну и название. – Терра ничуть не лучше, – сухо прощелкал Кихад. – Вега! – Да заткнитесь вы! – перебил Кравец. – В смысле обрывают? С чего? Надеюсь, эти дипломаты нас не пытаются выкупить обратно? – Ты что, командуешь здесь? – уставился на него яутжа. – Ни в коем случае, идите на хер, – спешно открестился метеоролог. – Я вспомнил, что я вовсе не хотел! Меня заставили! Это был контракт, потому что я продулся на железке! – Что, только я один собирался честно защищать родину? – улыбнулся Хогби. Метеоролог истово закивал. Щетина ослепительно взблескивала медью. – Не собираются они никого выкупать, – пробурчал Каороге. – Пока мы лишь разослали всем стратегам общее уведомление. – Про нас? Они ж нас в тюрягу заберут! – взвился Грегор. – На опыты! – Вас точно не заберут, – хмыкнул Кихад. – Мы не готовы делиться своими вложе... Кхм... Гордон проследил за его взглядом и обнаружил, что Хогби постукивает носком ботинка. – К тому же, скоро о вас будет знать каждый осязательный усик, – добавил Каороге. – Какое уведомление? – вклинился Кравец. – О расширении дипломатических взаимодействий, – прокурлыкал Каороге. – О-о! Амон покончил с раздачей планшетов и сиял, как начищенная турель. Гордон озадаченно свернул планшет в трубочку и постучал им по ладони. Не совсем было понятно, отчего технарь так ликует, словно труд по раздаче планшетов сулит ему немыслимые выгоды. Хогби взмахнул рукой. – Так, сейчас все строятся... тьфу, в смысле, собираются группой, и мы направляемся на... – он посмотрел в планшет, – А, хер знает, как это произносится. Главное, я доведу. – Ща! Минуточку, парни! – Гордон почти умоляюще вытянул руки. – Я ж тут чуть не лопнул, пока сидел... – Санитарный узел в конференц-зале, – мигом сказал Кихад. Послышались сдавленные смешки. Яутжа зафыркали. – Да не о том я, придурки! Я хотел на корабли этих шойпо взглянуть! Видали? Они как живые! – Кто из нас пилот вообще? – усмехнулся Дорохов. – Я думаю, Гр-рдон заметил их вооружение, – прищурился Кихад. – А здесь и так можно? – удивился пилот. – В смысле, с бортовыми наружу летать по городам? – Нет, конечно, – Кихад был само терпение. – Ограничители, понимаешь, хуманк? – Мстислав, – грозно сказал пилот. – Пора б запомнить! – Мшти-ише-ек, – протянул его компаньон. – Не сюсюкай, кретин! – рявкнул Дорохов. – Я ж просил! В стройных рядах товарищей кто-то сдавлено взвыл от восторга. Кихад заклекотал с переходом на всхлипы. Дорохов побагровел так, что светлые волосы показались белыми-белыми на фоне лба. Уже не скрываясь, смешки посыпались со всех сторон. – Ну так что, подождете? – теперь Гордон обращался ко всем сразу, силком заставляя себя не пялиться на командира. – Я мигом! – Пять минут, – страдальчески сказал Грегор. – Иначе я кого-нибудь съем. – Его! – хором сказали Трой с Чедом, указывая на подошедшего к ним яутжа. Тот явственно поперхнулся и тут же зашипел. Гордон крутанулся на месте и стремительно ринулся в обход купола. Пока они ждали на солнцепеке, он не забывал просматривать воздушные мосты и не видел, чтобы живые корабли снимались со стоянки. За спиной раздалось привычное клацанье, и даже не оборачиваясь, он мог сказать, что это Кихад. – Ты-то что за мной бродишь? – на ходу бросил он. – Может, мне интересно. – Ха-ха. – Я много кого видел за свою жизнь, – прорычал Кихад, по-прежнему держась на второй позиции. – И я имею право заниматься наблюдениями за интересными мне вещами, не так ли? – Что же в нас интересного? – точно так же, не тормозя, поинтересовался Гордон. – Блестящий ум? Невероятная сила? Что там еще, божественное происхождение? – Жопы, – сказал Кихад и гнусно заклекотал. – Очень выдающиеся задницы. – Сам дурак, – почти беззлобно отмахнулся Гордон. Конечно, лучше было бы, оставь их яутжа в покое. В экстремальных ситуациях мозги иксар начинали работать куда быстрее, а ассимиляция на чужой планете была именно такой экстремальной ситуацией. Но пока что его устраивала мысль, что примелькавшиеся хари будут рядом в качестве небольшой страховки. Кихад все-таки догнал его и пошел рядом. – Не обижайся, Гр-рдон, – сказал он. – Всего лишь шутка. – А что мне обижаться, я тебе в сандаль еще позавчера плюнул, – хладнокровно сказал Гордон. – Что-о?! Гордон чуть повернул голову. – Шутка, – сказал он и осклабился. Кихад пару секунд дергал клыками, а потом запрокинул голову и зарычал, перемежая утробные звуки рассыпчатым клекотом. Корабли никуда не делись, правда, подойти к ним не было возможности – длинная прозрачная аппарель была наглухо перегорожена барьером. Гордон постучал по нему планшетом, и тот даже откликнулся какими-то символами, но потом нарисовал яркий шестиугольный значок. – Нельзя пройти, – прокомментировал очевидное Кихад. – Скорей бы справочники загрузили, – вздохнул Гордон. – Слушай, а вы не врете? Просто так взять и... всем сообщить, мол, вот вам новые большие боссы? Прошу сделать перевод всех галактических кулинарных энциклопедий на унитерранский? – Скажи-ка, Гр-рдон, сколько добыто франг – "тонн", – опять подсказал кафф, – гарниума? Гордон покосился на Кихада, но у того была наисерьезнейшая физиономия. Он вздохнул и облокотился на барьер. Живые корабли дышали и переливались чешуей маскировки всего в двадцати метрах. Можно было просто перепрыгнуть барьер, но... – Гр-рд'н? – Эмм, сорок тысяч. А что? – И сколько еще планируется? – Ну ты липкий! Пятьдесят две, и это сорок процентов от всей добычи, – нетерпеливо сказал Гордон. – Так что с того? Какая связь с нашим статусом? – Ты видишь здесь прогрессивный рост? – Слишком мало исходных данных, – твердо сказал Гордон, не отрывая взгляда от кораблей. Ему показалось, что он нашел оружие. Вздрагивающие соцветия, обрамленные каплями генераторов. Коснись – и распустятся яркими вспышками. – Этого мало, – сказал Кихад. – Очень. Потому что никто не торопится вгрызаться в руду. Это дорого, это опасно, это потери среди рабочих. И ресурса восполняемости у них нет. Гордон нахмурился, развернулся и прислонился к ограждению. – Это ты опять намекаешь на быстро размножающуюся заразу? Кихад скрестил руки на груди. За спиной у него решительным шагом приближался Дорохов. На лице у пилота было написано, что он не собирается уступать право любоваться чужой техникой каким-то типам, не имеющим полетного сертификата вековой давности. А с другой стороны... Гордон невольно вытянул шею. С другой стороны шел инопланетянин, которого на девяносто девять процентов можно было назвать шойпо. Хотя бы потому, что у него было четыре пронзительно-зеленых, светящихся глаза. На белой треугольной морде они смотрелись как клапаны для сброса избыточного давления, словно шойпо начинен этим светом. – В общем, что-то похожее я имел в виду, – признался Кихад. – В положительном смысле. Вы можете встряхнуть эти сектора экономики. К ограждению шойпо и Дорохов подошли одновременно. – И не думай, что я прошел бы мимо кораблей, – заявил Дорохов. – Просто я держу себя в руках. – Приветствую младших стратегов, – прошелестел инопланетянин. – Я ничего не думаю, и вам того же, – автоматически ответил обоим Гордон. – В смысле, приветствую, э-э, старших стратегов? – Просто стратегов, – мигнул зеленым шойпо. – Вас интересуют наши корабли? Это выставочные экземпляры. Хотите заключить сделку? Иксар переглянулись. У Гордона уже вертелся на языке вопрос "Почем?", но Дорохов едва заметно двинул зрачками из стороны в сторону. – Впрочем, там особый тип управления, – вкрадчиво сказал шойпо. Фраза, хоть и сказанная инопланетной глоткой, прозвучала обидно. – И какой же? – первым уточнил Дорохов. – Я не ошибся, вы являетесь адаптантами? Гордон сунул большие пальцы за пояс. Шойпо чуть наклонился, и ярко-зеленые фары оказались почти напротив лица Гордона. – Допустим, – сказал Гордон. – Есть деловое предложение? Сейчас он радовался, что Кихад стоит рядом. Яутжа молчал, но его присутствие выглядело весомее всяких мифических статусов младших стратегов. Шойпо смерил его взглядом, потянулся к поясу и медленно снял лаково блестящий агрегат. – Не могли бы вы продемонстрировать на примере? Принцип работы… – Не надо, – оборвал Гордон. – Дайте сюда. Зеленые фары мигнули. Шойпо помедлил и все-таки протянул ему занятную вещь. Едва коснувшись ее, Гордон почувствовал восхитительную щекотку в пальцах. – Ну и что это? – поинтересовался Дорохов. – Явно не ключ запуска. – Так оружие же, – почти блаженно сказал Гордон. – Ща я его... Похоже было, словно с ним по-прежнему находится спека и подсказывает, из чего состоит корпус, где пролегают внутренние связи. Не то чтобы, как это работает, но… как живет. Гордон присел на корточки, развернул штуку, поставил на торец и пробежался пальцами. Пластины послушно отстегивались одна за другой. Начинка мигом превратилась в несколько аккуратных кучек. Отдельно Гордон сложил нагнетательные элементы. Аккуратно положил прозрачную друзу генератора. Остов разбирался так же быстро. Гордон упер руки в бедра и осмотрел разложенное на гладких плитках. Шойпо медленно согнул трехсуставные ноги и точно так же присел. Гордон побарабанил по колену и поднял взгляд на своих. – Ага. Парни! Есть у кого зубочистка? Дорохов выразительно хлопнул себя по бедрам. Кихад вообще не пошевелился. – Блин, – с неудовольствием сказал канонир. – В общем, еще вот здесь и вот здесь можно разобрать, но нет инструментов. Баля бы сюда, ну или Алекса, или этих двоих... Шойпо нагнулся еще ниже и вытянул шею, рассматривая разобранное оружие. Гордон слегка прикрыл глаза, и отдельные части игрушки как будто зашевелились. Он четко видел, какие связи между ними. Шойпо вытянул палец и медленно подвинул клапан к кольцевому стержню. – Не туда, – все так же недовольно сказал Гордон. – Это разные детали. Шойпо поднял на него взгляд. Зелень чуть померкла, и теперь Гордон разглядел вытянутые, словно семена тиссии, глаза. – Наверное, вы читали справочники? – мягко сказал шойпо. – В глаза не видел, – хмыкнул Гордон. – Даже не знаю, как это называется. Просто оно... м-м... – Да-да? – откликнулся шойпо. Шелест голоса наполнился потрескиванием. – По-моему, это органика, – сказал Гордон. – Как ваши корабли. Я вижу, как эту штуку нужно сращивать обратно, вот и все. – А я вот еще вижу, что у вас корабль чахнет, – неожиданно сказал Дорохов. Шойпо вскинул на него взгляд. – Вон тот маленький, – Дорохов подбородком указал на корабль. – Слушайте, натурально живой ведь. Может, ему витаминов не хватает? Шойпо перевел взгляд на яутжа. – У вас инвестиции первого класса? – поинтересовался он. Кихад молча кивнул. – Я хотел бы поднять свои инвестиции, – шойпо уже совсем перешел на скользящий шорох, вроде как терлись два куска гладкой ткани. – И, возможно, обсудить некоторые детали. Кихад откинул панель и ткнул пальцем пару раз. – Хош-шби, – позвал он. – Прибудь на мой зов. Он установил громкую связь, и удивленное гмыканье командира Гордон расслышал очень хорошо. Он поднялся и сунулся ближе к Кихаду. – Эй, Хог, кто у нас главный по подписанию контрактов? Тут дельце нарисовалось! – Я подписываю, – сказал Кихад. – Я ща подойду, что вы там без меня уже затеяли? – возмутился Хогби. – С какой стати вы влезли в наши деловые отношения? – поинтересовался Дорохов, бесцеремонно тыкая кулаком яутжа в плечо. Кихад пошевелил клыками. – Считай, плата за кислород на ковчеге. – Сколько того было, один процент? – тут же взревел Дорохов. – Это же грабеж! Вы на нас и так какие-то коэффициенты ставок заработали, я все слышал! – Прекратите пугать клиента! – заорал на них уже Гордон. Шойпо поднялся. Разложенные детали переливались на плитке и словно дышали. – Уважаемый участник конгресса от имени хишкутен хочет сказать, что они страхуют ваши сделки, – гладко прошелестел он. – Со своей стороны, хочу отметить, что впервые наблюдаю пример столь крепкого сотрудничества. В таком случае коэффициент наших инвестиций – полтора. Из-за купола вывернул Хогби, стремительно отмеряющий своими длиннющими ногами метры. Следом выскочили "рогаточники", главмеханики, и один за другим остальные иксар. Дальше тяжелой артиллерией топали яутжа. Гордон рассматривал все это скопище фигур, грив, клыков, комбезов – и голова у него шла кругом. Запах разогретой плитки внезапно начал казаться упоительным. – Куда вы вляпались? – выдал подошедший командир. – Канонир Ташлинд, почему мусор на полу? В смысле, всем добрый день и приятно познакомиться. Гордон расплылся в улыбке, задрал брови и постарался сдержать рвущийся на волю смех. Амарисай, пришвартовавшийся за спиной Хогби, столь сдержан не был и позволил себе громогласное фырканье. – Приятно познакомиться, – шойпо сделал шажок вперед, и внезапно литая белая морда разделилась на четыре самостоятельных части. Гордон мигом перестал улыбаться. Хогби на мгновение отвердел скулами. – Я полагаю, вы еще не заключали сделок? – четыре части шевелились, показывая мелкую зубчатую изнанку. – Ну и х-хар... – Алекс кашлянул, – ой... Только что врезавший ему в бок локтем Кравец вежливо улыбнулся. – Пока нет, – с нажимом на первое слово сказал Хогби. – Впрочем, мы открыты предложениям. Морда шойпо схлопнулась обратно, и вновь превратилась в безупречно-белую маску. – Мы занимаем уверенную позицию на рынке органических конструктов... – Модули в головах, – прошипел уже Джино. – В том числе модульного оборудования, – охотно согласился шойпо. – Но сейчас мы планируем развивать сектор частного кораблестроения. И... – он помедлил, бросил взгляд на Кихада, и морда снова чуть дрогнула, но все же осталась целой. – Мы нуждаемся в специалистах ветеринарного профиля. Вся бригада дружно вытаращила глаза. Кравец рассеянно схватился за бороду. Шойпо снял с пояса шарик, и тот немедленно раскинул лепестки и с легким хлопком вытолкнул из себя пузырёк терминала. Шойпо моргнул. – От имени соты Ннгос я хотел бы нанять вашу группу. * * * Малик сидела возле капсулы настройщицы и почти зачарованно смотрела, как восстанавливается тело измененной. Наблюдать за Теренсом было неинтересно вовсе: он просто уснул, облитый пеной "живучки", и в капсуле как будто обосновался снеговик, решивший пережить жаркий сезон в безопасном месте. Зульфар же менялась прямо на глазах. Даже лицо стало другим. Малик негромко хмыкнула. Иногда так случалось: возвращаешься после вылета – и тебя не узнают. Приходится махать карточкой сплайсинга, демонстративно прикладывать пальцы к сканерам... Впрочем, порой даже сканеры сбоили, и тогда начиналась занудная бюрократия. Не отрывая взгляда, Малик потянулась в сторону и наугад взяла один из пакетов, оставленных медиком. Скрутила крышку, с привычным отвращением приложила горлышко к губам, сдавила пакет... – Умф! Ого! Содержимое напоминало мясное пюре. Даже слегка подсоленное. Малик усмехнулась, стараясь не раскрывать пасть слишком широко, и сдавила пакет со всей силы. Шорох двери остановил ее посреди второго пакета. Скосившись на вход, Малик тут же потеряла аппетит. Машинально проглотила уже попавшее в рот, закрутила пакет и осторожно поставила на место. Подполковник, невзирая на каменный вид, источала бушующие эмоции. Они прорывались в нервных движениях плеч, еле заметном подрагивании пальцев. Наконец, в жилах, проступивших на шее канатами. Печатая шаг, она подошла к Малик почти вплотную, на расстояние удара. Пилотесса развернулась, всем телом закрывая капсулу. Никто не смел посягать на ее боевых напарников. – Вы сказали, ваши пассажиры погибли? Тогда это что? Подполковник Каскир протягивала легкий планшет, обрамленный в блестящую рамку. Глаза у нее только что не светились. А может – Малик присмотрелась внимательнее – и впрямь светились. Онемевшими пальцами она приняла планшетку и послушно ткнула в одну-единственную пиктограмму. Планшет ожил. – Привет всем, – сказала жутко знакомая физиономия. – На связи представитель древней экспериментальной цивилизации. Это срочное сообщение для всех генотипов арх. Малик почувствовала, как волосы у нее встают дыбом. – Просим отнестись к этому сообщению серьезно, – продолжил дважды умерший Амон Ксенакис. – Мы настоятельно не рекомендуем вышеупомянутым входить в зону бедствия Аннги. Все что там находится – смертельно для всех, выращенных мэхандис. Экран мигнул. Изображение Амона сменилось еще одним пугающе знакомым изображением. Малик пару раз моргнула, и только потом в оцепеневшем сознании цветные линии сложились в маску яутжа. – Второе свидетельство, – проскрипел яутжа. – Подтверждаем сведения о природе явления. Направление гуманитарной помощи запрещено. Рекомендации по соблюдению карантина в ближайшее время будут направлены всем управляющим органам видов Списка с арх-генотипом. Он молчал, но связь не прерывалась. Малик почувствовала, что дыбом встают волосы не только на голове, но и вообще везде. Изображение медленно начало замещаться обратно на физиономию Амона, и где-то посередине так и остановилось. Получился жутковатый гибрид. – Главное, – сказал Амон, – давайте жить мирно. Все арх похожи. Проблемы могут быть у всех. Экран погас. – Итак? Малик подняла глаза. – Я думала, они умерли, – бесцветно сказала она. – Я же видела импульс. Его даже Гюзель почувствовала, хотя у нее синтетический модуль стоял... – Вы думали?! Проверять нужно было! А теперь! – подполковник поперхнулась и неожиданно расстегнула свой безупречный мундир на две клепки. – А теперь Союзу сваливается сообщение, что нас срочно включают в какой-то список и приглашают... – она глубоко вздохнула и явно прервала себя. – В общем, неважно. – Кого приглашают, прямо нас? – уточнила Малик. – Поименно? – Не корчите из себя идиотку, капитан, – змеиным голосом сказала Лариса. – Я имела в виду людей как вид. Меня дергают из восьми колоний, наших союзников сейчас лихорадит так, что я не знаю, кого из них откачивать первым. – Ревою откачивайте, – сказала Малик и слегка улыбнулась. – Я так думаю, что их заглушки оказались бракованными, раз эти ребята живы. А видали, что стало с Ларри? – Замолчите, – утомленно сказала Лариса. – Ваша осведомленность играет против вас. Объясните мне только одно: откуда в этой клоаке взялись яутжа? – Станция, – с усилием сказала Малик. – Там был еще и их корабль. Просто совпадение. Подполковник со свистом втянула воздух. – Просто? Вы потеряли пассажиров и позволили им попасть в чужие руки! Жилы узорами ветвились под формой, набухая и тлея призрачным глубоководным свечением. Малик зацепилась за них взглядом, и вместо кучи мыслей в голове осталась одна: осознает ли подполковник, ее командование, командование флотов колоний и, наконец, те недостижимые шишки, сидящие в Совете всех человеческих миров, – так вот, осознают ли они, насколько пугающе легко люди могут превращаться во что-то совершенно неземное? – Убить вас мало, – сказала Лариса и потерла лоб, явно машинально пробежавшись по выростам. – Серьезно, это тянет на расстрел. Малик подняла взгляд и ухмыльнулась. – Но ведь они это сделали, – сказала она, чувствуя, как улыбка раздирает губы. Кожа в углах треснула совершенно безболезненно, и ухмылка поползла к ушам, открывая ряды заострившихся зубов. – Они задавили эту свору гнид полностью. Вы что, не догадываетесь? Они сказали это почти прямым текстом. Каменное лицо сдвинулось, и Лариса оскалилась в ответ. Пару секунд они смотрели друг на друга – два чудовища, тем не менее стоящих по одну сторону невидимых баррикад. Потом Лариса с усилием свела улыбку в ноль, сомкнув губы с явно слышимым щелчком. Малик тоже вернула губы обратно. Полосы разделившейся кожи соприкоснулись друг с другом почти щекотно. – Расстреливать будете? – уточнила она. Невидимая рана, до сих пор кровоточившая где-то в самой глубине души, затягивалась. – Лично я бы... – Лариса замолчала, сунула руку в карман, но воздух остался неподвижен. Подполковник не стала включать глушилку. – Не знаю, что я бы стала делать. Вы секретный проект чужакам слили. Но... – А откуда вы о них знаете? – с живым интересом уточнила Малик. – Я думала, такие секреты только маршалам каким-нибудь известны. – Вот вам как раз нужно меньше знать. Дольше проживете, – буркнула подполковник. – Мы отбываем к Беловодью через восемь часов. Вы переходите в подчинение ВКС Союза и отбываете с нами. Малик вздернула брови. – Вам сказочно повезло, – почти проскрипела подполковник. – Они, эти... ящеры, хотят вас видеть. Понимаете? Они знают позывные вашего борта и даже ваши имена. А значит, вам придется справиться с этой неожиданной миссией. И только попробуйте облажаться. – Я не уйду без них, – Малик ткнула большим пальцем назад. – Надеюсь, лейтенанта Лемуина вы не хотите полуживым выдергивать из капсулы? – Без нее, – исправилась Малик. – Я же не зря сказала "ваши", – фыркнула Лариса. – Вам все ясно, капитан?! Последняя фраза вновь прозвучала как выстрел. – Так точно! – заорала Малик в ответ. Лариса резко отодвинулась и заложила руки за спину. Малик показалось, что в глазах у нее метнулись искорки чего-то, похожего на улыбку. – А до тех пор – вы под домашним арестом! – пролаяла подполковник. – Лечитесь, капитан! Шаги прогрохотали по полу, дверь закрылась с яростным шипением. Малик, окончательно потеряв способность внятно мыслить, уставилась на капсулы, а потом рухнула на спину и задрала обе руки с планшетом к потолку. Коснулась пиктограммы. – Привет всем, – сказал Амон. – На связи представитель древней экспериментальной цивилизации...