Покорившийся судьбе

      Они не спали всю ночь и безмолвно глядели в потолок, каждый занятый своими мыслями. Невилл пару раз силился закрыть глаза, разумно рассудив, что завтра им предстоит долгая дорога, но сон никак не приходил, и он так и остался лежать, улавливая пылкое дыхание Камалледина. Хотя у Кэма в каждом замке Плантегов имелось по собственной комнате, (и Боденштайн не был исключением), в тот день вассал скромно разместился на ковре подле королевской кровати, не решаясь оставить своего господина одного. Кто знает, что могло прийти ему в голову теперь, если он уже решился пойти против воли Ричарда?       Камалледин думал лишь о том, что ждёт их в Дюбене, когда они заявятся туда. Ричард не посмеет убить Невилла, хотя бы из опасения, что это привлечёт слишком много внимания, а значит, грозит тем, что детмольдцы узнают правду. Но ведь это не исключает пыток, насилия, да и прочих зверств в наказание за отступление от первоначального плана. Зачем Невилл только пошёл на это? Неужели от совершенного отчаянья? Кэм попытался разглядеть лицо господина сквозь ночную черноту, но сумел уловить лишь слабые очертания. — Вы спите? — осторожно начал он, слегка приподнявшись на локтях. — Нет, а ты? — Невилл говорил шёпотом, словно опасаясь, что их разговор может кто-то услышать, хотя он, в сущности, не содержал в себе никакой тайны. — И я не сплю. Может мне всё-таки не стоило оставаться? Надо было дать Вам побыть одному… — Нет-нет, Кэм, что ты. Я наоборот рад, что мы сейчас вместе несмотря ни на что. Подумать только, как много мы пережили за последние четыре года! Камалледин, спасибо тебе за всё, что ты для меня сделал. Я признателен тебе за каждый миг, что ты был рядом со мной. Ты – моя опора, единственный на кого я могу положиться и кому доверяю всем своим не раз уж обманутым сердцем. Не знаю, почему ты решил быть столь преданным мне, я всегда лишь поступал с тобой так, как велит моя совесть, то есть хочу сказать, что не был для тебя особенным благодетелем, но ты верен мне настолько, будто я и вправду когда-то тебя спас, как ты любишь говорить. Милый мой Камалледин, я считаю тебя своим настоящим другом, поэтому, прошу, не покидай меня, мне осталось жить всего ничего, а дальше будь свободен. Ведь если же и ты оставишь меня, то мне ничего не останется, кроме как… —Невилл закончил фразу так тихо, будто стыдясь своих же мыслей.       Камалледин слушал эту речь господина словно бы откуда-то издалека, оглушённый болью, пронзившей его сердце. О сколько бы он отдал, если бы смог стать для него больше, чем просто другом, больше, чем верным спутником! Как часто Кэм проклинал то, что родился бетой и не мог претендовать на чувства самого прекрасного омеги на всей земле. Какая ужасная шутка: он каждый день рядом с ним, но не может надеяться ни на что, кроме милой дружбы! А как бы ему хотелось стать для Невилла любимым мужем, завести с ним семью, наконец, детей… Почему же проклятый Ричард имеет в своих руках такое счастье, а он боится лишний раз бросить неосторожный взгляд? — Мой господин, я ценю Вашу признательность, но Вам действительно стоит попытаться уснуть, нам предстоит нелёгкий путь… — Тогда спой мне! — Простите?       Камалледин глупо уставился на Невилла, который пытливо смотрел на него в ответ. — Четыре года назад, когда Патрик сделал это со мной, я весь израненный засыпал на твоих руках. Тогда ты спел мне удивительно красивую колыбельную. Я не знаю твоего языка и не могу вспомнить всех слов, но в тот раз ты рассказал мне, что она про несчастную любовь, может, это тебе что-нибудь напомнит. Пожалуйста, не мог бы ты спеть её вновь для меня? — Вы запомнили такую мелочь..? Ну, хорошо, если обещаете, что будете крепко спать до самого рассвета, я, пожалуй, вспомню для Вас один куплет. Камалледин увидел, как Невилл кивнул и поправил на себе одеяло, готовясь слушать его. Кэм сел на самый край кровати и тихо, но вкрадчиво затянул слова: Любимый, мне всегда тебя не хватает, Мои глаза всегда зовут тебя. И, даже если вокруг меня целый мир, Я всё равно скажу: Любимый, ты нужен мне. Я всегда с тобой. Моё сердце с тобой, моя душа с тобой. Самый любимый, Самый любимый, И не важно, насколько ты далеко от меня, Ты всегда рядом с моим сердцем, Ты — моя жизнь и моё будущее, Ты — моя лучшая судьба.*       Его голос слегка дрожал, но это придавало песне особой колоритности. Камалледин пел протяжно и долго, стараясь вложить в каждое слово как можно больше смысла. И пусть обессиливший Невилл уснул после первых же строчек, Кэм продолжал петь, словно надеялся, что господин слышит его через сон. Он аккуратно поправил рукой волосы Невилла и легонько поцеловал его крохотную ручку, которой омега по своему обыкновению придерживал одеяло. *Исполнитель, название песни и ссылка на полный перевод в комментариях к части.