Покорившийся судьбе

      Этан редко задумывался о том, что он полюбил в своем муже.       По сути своей Джеймс был тяжелым и даже малоприятным человеком, капризным и требовательным, своевольным, иногда даже слишком. Этан всегда предоставлял ему все семейные дела, не желая впутываться в разборки между братьями, возникающие чаще всего на пустом месте. Вся жизнь фамилии Стюартов целиком и полностью держалась на плечах омеги, который, казалось, всегда знал, что делать.       В замке он держал себя, что называется, по-хозяйски: Джеймс знал всех слуг по именам, самостоятельно вел все расходы и в конце каждого месяца со всей строгостью подводил «итог». Он никогда не лез ни во внутреннюю, ни во внешнюю политику, каждый раз тяжело вздыхая, когда Этан заводил разговор о войнах, перемириях и прочих «всех ваших альфских и бетских делах, которыми вы не должны тревожить нас, честных и порядочных омег», как он сам любил выражаться.       Но Вартбург, королевский замок, был полностью отдан в его владения и являлся словно собственным королевством Джемса, где каждый был обязан подчиняться его воле. Омега строго следил за исполнением всех своих приказов, говорят, некоторые придворные боялись его больше самого Этана, который обычно либо совсем не принимал участие в жизни замка, либо, скучая, стоял в стороне.       Но сейчас, освященный слабым мерцанием свечи, Джеймс был настоящим, таким, каким он никому не позволял себя видеть, разве что младшим Стюартам и Этану, когда они были наедине. Джеймс недовольно сбросил с себя тяжелое одеяло и остался в своем любимом ночном одеянии — старой рубашке Этана, которая теперь уже была ему не впору, хотя самому Джеймсу она тоже была велика.       Этан не спал. Он тихо наблюдал за тем, как его омега слегка посапывал во сне, а потом вдруг растрогался и поцеловал его руку.       У Джеймса грубые, мозолистые руки, он никогда не был неженкой и брался за любую работу. Вместе с Этаном он ездил на охоту, всегда помогал слугам с уборкой и много шил, особенно для Этана. Джеймс может быть простым, и Этан ценит это. Вот только за что он все же полюбил этого омегу без происхождения и приданного, которого однажды случайно встретил в королевском саду?       Этан хорошо помнил его бедную одежду, босые ноги и глаза, полные испуга. Как он тогда сжимал в руках маленькое яблоко, сорванное без спроса, и как попытался убежать, но споткнулся и, пряча лицо…заплакал. Это ли был его Джеймс, который теперь сам может заставить плакать кого угодно? Сейчас рядом с ним спит настоящий король, красивый и сильный духом, а тогда это был запуганный мальчишка, который не мог и свое имя без дрожи произнести. Как он в страхе сжался, думая, что сейчас получит удар, когда Этан протянул ему руку, чтобы помочь подняться…       Они мало говорили о том времени. Джеймс не любил вспоминать свою жизнь до встречи с мужем, и Этан не настаивал, ему было вполне достаточно того, что он сам знал и помнил. А знал он о Джеймсе многое. Знал, как его омега прислуживал какому-то торговцу, пытаясь свести концы с концами, как воровал еду, чтобы выжить, и как отказывался от всех подарков, говоря, что ему ничего не нужно.       А еще Этан помнил, как однажды приехал тайком навестить его, но Джеймс к нему не вышел и даже не показался в окне хозяйского дома. Омега таился от него, не попадался Этану на глаза в городе, как бы альфа не старался отыскать его. Этану пришлось с силой прорываться к нему, чтобы наконец узнать, что же случилось. И вот, влетевши в его скромные покои, альфа узнал, что Джеймс считал себя недостойным. Сколько проклятий сразу обрушилось на омегу за такие глупые мысли, сколько Этан ругал его, и как сладко альфа вдруг его поцеловал. С этого дня они больше не расставались.       Значит, все дело было в готовности Джеймса уступить свое счастье любимому человеку. Он проводил бессонные ночи при кроватях Уилфреда и Генриха, когда они болели, нянчился со Стивеном, словно со своим родным сыном. Для Джеймса никогда не существовало никого, кроме его любимой семьи, и потому Этан был готов поклясться, что все, что когда-либо делал его муж в своей жизни, он делал ради них.       Джеймс открыл глаза. Он слегка приподнялся и вопросительно взглянул на Этана, который стоял перед ним на коленях при изголовье кровати.       —Ты чего это тут? А ну ложись спать. Сидит он, понимаешь ли… А утром его не растолкаешь. Вот же…       Он еще долго что-то говорил во сне, причитая и отчитывая кого-то, скорее всего Этана, но альфа лишь добродушно улыбнулся и уложил мужа в постель, а сам лег рядом, как его и просили. И все же Этан не мог представить себе супруга лучше, чем Джеймс. Да, немного занудный и простоватый, но кто еще будет так переживать за него, кто еще смог бы полюбить его несносных братьев? Кто еще, если не Джеймс, будет спать в его рубашках, закидывать на него по ночам руки и ноги, а потом утром жаловаться, что альфа занимает слишком много места?       Только Джеймс. Его милый вредный Джеймс.