Покорившийся судьбе

      Ричард хорошо помнил то светлое мгновение, когда впервые увидел своего будущего супруга, и потом не раз вспоминал об этом, даже в минуты изгнанья, причем с неизъяснимой теплотой, происходившей, быть может, от его сердечной привязанности к омеге.       В тот вечер, не слишком жаркий и не слишком холодный, Патрик был как-то особенно смешлив, и Ричарду даже казалось, что он что-то задумал, но альфа никак не мог разгадать тайну. А тайна жила совсем недалеко и лишь ждала отведенного ей часа, чтобы появиться в самый удачный момент и... Собственно, она, эта тайна, и сама еще до конца не знала, что ей предназначено, и потому боялась своей участи, но подчинялась чужой воле.       Они встретились как будто совершенно случайно, на самом же деле Патрик почти открыто сталкивал их. Ричард приметил и его появившийся из ниоткуда интерес к собственному саду а также необъяснимое желание выйти из крепости, когда обычно он редко выбирался из дома, и даже поговаривали о том, что он боится солнечного света. Патрик и сам был свидетелем таких разговоров, но его это невероятно забавляло и он не пытался оправдаться.       Невиллу в тот день было приказано выглядеть самым лучшим образом, омега как всегда просто подвязал волосы и из приличия надел какое-то украшение, подаренное ему когда-то папой, но Патрик лишь усмехнулся, прибавив, что Невиллу пора начинать отвыкать от скромной жизни, хотя в тот момент омега не мог понять истинного значения его слов. Ему было подарено новое платье, его волосы заплели в косу, но как-то невероятно пышно да еще и со множеством украшений, которые самому омеге показались лишними, но он не противился.       Так Ричард впервые увидел перед собой такое прелестное создание, утонченное и в то же время тихое настолько, что когда Ричард завороженно поцеловал его маленькие пальчики, Невилл отвел взгляд и даже слегка покраснел, отчего альфа пришел в еще больший восторг и даже заключил, что эта скромность выгодно отличает Невилла от придворных омег. Он еще не любил его, но чувствовал, что находится на грани.       Патрик стоял слегка в стороне, но был вполне доволен тем, как исполнился его план, и осторожно наблюдал за тем, как брат медленно сходил с ума. Ричард не мог отвести взгляд от своего нового знакомого и удивлялся ему, словно провидению, в то время как омега слабо отвечал на его восторженные слова, хотя Патрик не без какой-то даже умильной улыбки заметил, что и ему интересен внезапно появившийся альфа. Невилл жил внутри крепости, он не выходил наружу и не мог знаться с окружавшими Дюбен поселенцами, хотя с некоторыми был знаком с детства. И потому новое лицо, тем более альфа, пусть уже и не прекрасный юноша, но еще и не старик, не могло не возбудить в омеге любопытства, о чем Патрик прекрасно знал. Бета даже заранее объявил, что к ним приедет гость и каждый раз все больше подогревал интерес омеги, рассказывая о Ричарде обрывками, причем иногда специально противореча самому себе, чтобы еще больше сбить Невилла с толку. Так он мог то говорить об альфе как о благодушном человеке, то вдруг упоминал, как строг тот может быть.       И вот все это наконец сыграло свою роль, и сам Невилл вдруг осознал какое-то еще незримое, но уже чувствовавшееся влечение к альфе. В один момент он вдруг ласково, но все еще слабо слышно рассмеялся какому-то замечанию Ричарда, и легкая вуаль, покрывавшая его волосы, слегка открыла его голову. Ричард вдруг вскричал:       — Волосы! Патрик, Патрик... Что это значит? Откуда... Это? Что же он, черт побери, такое?       Он указывал прямо на Невилла. Омега ужасно испугался и попробовал снова скрыться за вуалью, но Ричард бесцеремонно, в свойственной ему манере, отдернул руку омеги и сбросил легкую шелковую ткань с его головы прямо на землю. Невилл лишь успел слабо вскрикнуть и в ужасе посмотрел на Патрика, но тот не только ничего не сказал, но и одобряюще кивнул в ответ на умоляющий взгляд Невилла.       Ричард же, казалось, уже не замечал ничего вокруг себя. Он с вновь появившейся осторожностью взял в руку его косу, перекинутую через плечо, и, словно не веря своим глазам, снова оглядел омегу. Его поразил невероятный цвет легких прядей омеги. Такой светлый блонд он видел разве что за границей в походах, да и то волосы Невилла отличались какой-то даже волшебной белизной, которая красиво отливалась в лучах вечернего солнца. Он не мог выпустить из рук косу омеги и все смотрел то на нее, то в глаза самому Невиллу. Омега часто испуганно моргал, глупо уставясь на альфу, и Ричард заметил его белесые ресницы и вдруг развернулся к Патрику:       — Прошу, оставь нас на пару часов. К ночи я верну его в целости и сохранности, обещаю.       Он уже обращался больше к самому омеге, чем к Патрику, который только и ждал такой просьбы. Бета уже собирался уйти, как вдруг за ухо вытащил из-за куста мальчишку, который смотрел на Ричарда такими глазами, словно был готов его убить.       — А это еще откуда?— брезгливо воскликнул Патрик. — Его по моему приказу должны были сегодня запереть, чтобы не мешался. Ты его выпустил, а, Невилл? Ну, ладно, с тобой мы еще поговорим . А ты! Подслушивать вздумал?!       Патрик занес над ним руку, как вдруг Невилл жалобно вскричал:       — Не троньте его, это я виноват, накажите меня!       Ричард не совсем понимал, что происходит, но решил не упускать момента, чтобы показать себя.       — Патрик, оставь мальчишку. Какой он чудной, однако. И сколько еще же у тебя диковинок припасено, брат? И наказаний никаких не нужно, пусть идет себе, и омежку мучать за него тоже не нужно.       — Ты тоже особо руки не распускай! Сделаешь господину больно, я тебя... Пожалеешь еще, что на свет родился! Мальчишка воскликнул это так ревностно, что Ричард невольно усмехнулся. В глазах парня появился по-настоящему дьявольский огонек, и Ричард поспешил его заверить:       — Так значит это твой господин? Что ж, обещаю тебе, милый паж, что не сделаю ему никакого, даже малейшего зла. Если слова не сдержу, разрешаю тебе лично воткнуть в мое сердце кинжал! — с излишним пафосом, намеренно наигранно воскликнул альфа.       — Мне для такого и разрешения не надобно.       — Ну, значит, решили. А теперь, брат и Вы, юноша, исполните мое желание, оставьте нас ненадолго, тем более, что я, кажется, уже свою жизнь поставил на то, что не обижу это прекрасное создание. Патрик улыбнулся и утащил за собой Камалледина, который хоть и упирался, но уже слегка успокоился.       Ричард снова развернулся к омеге и нашел его в смешанных чувствах. Невилл стоял, смутившись, но глядел прямо в глаза Ричарда и, казалось, пытался его "прочесть".       — Что ж ты стоишь, прелесть? Присядь, здесь и скамейка, ты, кажется, с нее и поднялся, когда мы подошли. Гляди-ка! Здесь и книжка! Что же, твоя?       — Моя.       — Книга в Дюбен? Никогда не поверю. Патрик читать не любитель, откуда же ей здесь взяться?       — Отчего же не верить? Вот она, перед Вами лежит. Это отцовский подарок, от него и взялась.       — Дорогой подарок, однако. А что же это за книжка будет?       Ричард осторожно присел к Невиллу, еще на расстоянии, но все же довольно близко.       — Сказки разные. Отец на именины дарил.       — Да тут и с картинками! Отец тебя видно очень любил, раз такую красоту тебе подарил.       — А Вы подарками не меряйте. Он мне родитель был, потому и любил. Мы, конечно, небогато жили, но на праздники могли позволить. А так он меня очень любил, целовал часто.       " Как рассуждает! Говорит подарками не измерять, и тут же что любил, потому что целовал часто. Совсем ребенок еще!" — подумалось Ричарду, и он кивнул, будто бы выучил урок. Невиллу эта серьёзность даже понравилась и он стал ласковей.       — Вот, посмотрите, только аккуратней!       — Спасибо, куколка. А ты сюда со своим мальчиком картинки смотреть приходишь? Хочешь, я тебе почитаю? Здесь интересно написано, отец сам тебе читал, наверное. Невилл обиделся:       — Не нужно читать, я и сам умею, меня отец учил. И он не мальчик, его Камалледин зовут. Вы не злитесь, что он такой резкий, просто любит меня очень. И я его люблю. И про кинжал Вы зря сказали, этот и воткнуть может, — усмехнувшись, предостерег Невилл.       — Я не злюсь, только уж очень он остер на слова. Ты скажи ему, чтоб аккуратней был, а то я простил, только другой кто не простит. Ну, хватит. А почитай-ка мне, а? Давно я чтения не слышал. Вот и два часа наши пройдут.       — Что же Вам прочитать? — оживился Невилл.       — А вот, смотри, какое название красивое: "Синяя звезда". У тебя и платье синее, красивое очень.       И Ричард снова осторожно поцеловал его руку. В этот раз Невилл, видимо после похвалы, воспринял это как нечто должное и не смутился. Ричард заметил эту перемену и придвинулся ближе к омеге. Невилл принялся читать, и Ричард сначала с видом глубочайшего интереса следил за ним, но потом стал погружаться в свои мысли.       А заботило его многое. У них была огромная разница в возрасте, но Ричарду это даже чем-то нравилось. Ему было приятно играться с Невиллом, подбираясь ближе к его сердцу, тем более его забавляла милая неопытность омеги, из-за которой он порой не замечал очевидного — Ричард пытался сблизиться с ним настолько, насколько это сейчас было возможно.       Но его уже ждал Кельвин, хотя, глядя на омежку, Ричард все больше думал о том, что ничего невозможного нет. Он уже упрятал двоих мужей по монастырям, а от Кельвина, с которым они еще даже не обручены, избавиться будет проще. Рассуждая таким образом, он вдруг встретил на себе недоверчивый взгляд Невилла.       — Вы меня слушаете?       — Конечно, милый, продолжай, очень интересно.       — А повторите-ка последнюю фразу, которую я прочитал.       Невилл игриво улыбнулся и захлопнул книгу.       — А если вдруг не повторю?       — Тогда я Вам больше не дам ручку целовать!       — Какой ты, однако, жестокий! Ну, ладно. Уговорил. Ты только придвинься ко мне, я тебе на ушко скажу.       Невилл, полный детской наивности, приблизился к Ричарду. Альфа в свою очередь потянулся к ушку омеги и вдруг поцеловал его в щеку. Невилл взвизгнул и удивленно посмотрел на Ричарда, но тот совершенно не изменился в лице.       — Вы чего это сделали?       — А что такого? Ты же просил последнюю фразу повторить, я и повторил.       Невилл гневно снова открыл книгу на нужной странице и вдруг рассмеялся: — "Но Шарль целовал без конца его белые руки *". А вы, хитрый, не ручку совсем поцеловали!       И Невилл так ласково улыбнулся ему, на что альфа снова попытался поцеловать его, но в этот раз омега предупредительно покачал головой.       — Я ведь даже не знаю, как Вас зовут...       — Неужели я не представился? Ричард встал и со всей серьезностью поклонился омеге.       —Ричард Плантег. К твоим услугам, мой мальчик.       — Ого, Вас прямо как нашего короля зовут!       — Да, как короля, моя синяя звездочка. Невилл снова рассмеялся, а Ричард уже принял решение.