Солнце

— Ты что тут делаешь? — Гакушу смотрел на сестру удивленно, но чуть ли не шипел. Неужели Гакуши настолько извратил ее класс, что она добровольно сама пришла к их отцу? Версия с «добровольно» отпала сразу, стоило ему только посмотреть на нее ближе. Бледная, испуганная, с дрожащим телом — она выглядела жалко. — Шу? — ее голос дрожит, а зрачки в панике бегают, осматривая весь коридор. Будь на ее месте другой, Асано бы засмеял его. Но это не кто-то другой, это Гакуши — милая и дорогая родная сестра, девушка, в которой течет такая же кровь, как и у него. Прижимает к себе, откидывая мяч в ноги. Вдыхает легкий запах шампуня — она его не меняла. Они уже давно не маленькие дети, у каждого свои тайны и боль, но привычки это не изменит. Гакуши прижимает к себе крепче, судорожно выдыхает, но не дает слезам выйти. Обнимает только одной рукой, ведь второй держит листы с оценками — предлог отца для вызова к себе. Гакушу бросает взгляд на их оценки, суживает глаза. Отбросов подтянули? Интересно, что же за новые учителя у них, если у всех столь неплохие успехи. Не могут же они быть связаны с заданием сестры? Оно связанно с какой-то мафией, но нанимать ради этого новых учителей... Девушка отходит от него, убирая листы. Смотрит на дверь. Во взгляде немая просьба зайти первым. Парень подбирает мяч и стучит в дверь. Слыша разрешение, проходит первым, отбрасывая манеры. Если она просит, то пускай. Гакуши вдыхает, будто воздух в кабинете отравлен, а после поскорее заходит в помещение. Прикрывает дверь, оставляя в коридоре пустоту.

***

Казалось, кабинет председателя был размером с весь класс Гакуши. Здесь было довольно прохладно и темновато. Атмосфера напоминала логово паука. Похоже на его кабинет в их доме. Вздрагивает всем телом. Отец сидел за столом, отбрасывая тень. Даже не повернулся, когда они зашли. Да, они же недостойны такого великого внимания. Что же, тем ей лучше. Встает чуть сзади брата, не подходит ближе. Сохраняет негласную дистанцию, немного скрываясь в тьме конца кабинета. — Вот я и собрал лучших учеников «А» класса и «Е» класса. Прошу, передайте отчет об успеваемости «Е» класса. — протягивает руку, немного оборачиваясь. Гакуши проходит быстро, смотря в пол. Протягивает руку настолько далеко, насколько только может. Гакушу знает, она никогда не могла ослушаться. Ей страшно стоять к отцу спиной. Это вызывает такое чувство, будто ты показываешь хищнику свою слабость. Гакушу сцепляет зубы, когда понимает, что председатель даже не провожает дочь взглядом. Неужели отцу даже неинтересно нормально осмотреть ее? Асано-младшая занимает прежнее место, стоя немного за его спиной — инерция. Рассматривает пол. Что дальше? Брат играет мячом. Ему настолько плевать или же он просто перекидывает свое внимание на что-то другое? Девушка обнимает себя за плечи. Чертовски неуютно, коленки дрожат. — Директор, как вы и хотели, я повысил стандарты оценок «А» класса. Вы довольны? — они разговаривают, не обращая внимания на нее. Какая роль отведена ей в этом спектакле? Стоит ли ей уйти? Гакуши краем глаза смотрит на брата. Конечно, он все еще зовет его директором. — «Е» класс не сдаст экзамены. Я понимаю ваши принципы, но почему вы так напираете на них? Их оценки улучшились, но всему есть предел. По моему мнению, они не соперники «А» классу. — девушка суживает глаза. Верно, он не считает ее частью «Е» класса, это не оскорбление по отношению к ней, но на душе как-то противно. Сдержано поджимает губы. Брат ей дорог, она любит его всем сердцем, но это все до извращенности неправильно. Лучше бы он не был настолько самоуверенным. Неужели отец позвал их, чтобы стравить между собой? Зачем ему это? Как-то слишком легко для его гениальных планов. Председатель повернулся к ним лицом. Казалось, смотрел он вовсе не на сына, а на реакцию Гакуши. Подташнивает, невероятно подташнивает. От этого взгляда бросает то в жар, то в холод. Пальцами сжимает ткань рубашки. — Этому я и хочу научить тебя. Иногда слабые могут занять места сильных. А иногда сильные могут перейти на сторону слабых, — нескрываемая насмешка во взгляде. Оба ученика чувствуют, о ком именно говорит председатель, — Тяжелее всего продолжать быть на стороне сильных, не проигрывая. — Понимаю вас, директор. Ваши требования услышаны. Но могу ли я еще кое-что спросить? Не как ученик, а как сын. — Гакушу продолжает набивать мяч. Даже здесь он прекрасно натренирован. — Неужели тебе что-то нужно от папочки? — ее кривит от этого прозвища. Папочка. В глазах сразу мелькает Такаока. — Не-не. Мне просто интересно. Скажи, что именно ты скрываешь о «Е» классе? — бросок. Гакуши резко поворачивает голову к брату. Она сказала ему, что у нее задание, связанное с бандитом, в чью банду входит один из ее одноклассников. В это время такие проблемы действительно часто всплывали. Так что, это что-то другое? Есть ли у него причины подозревать ее во вранье? — Ты знаешь, в последнее время много новостей об желтом летающем осьминоге. Девушки-студентки слышат странный смех сзади себя. А огромное существо в черном балахоне покупает множество еды в супермаркете. Я не хочу тебя подозревать, но все же. — Хочешь узнать, чтобы шантажировать меня? — только сейчас она переводит взгляд на него. Мяч. Тот самый, брошенный с огромной силой. Сейчас председатель спокойно держал его в руке. По истине невероятный мужчина. Вот только, не успевает она и моргнуть глазом, как мяч летит обратно. Прямо в нее. Гакушу ловит его, девушка же отскакивает, стараясь выйти невредимой единственным гарантированным образом. Ловить настолько сильный удар одной рукой, конечно, невероятно эффектно и похвально, но сейчас ей бы хотелось просто выйти отсюда без поврежденного сознания. Она была готова поспорить, что отец лишь хочет в очередной раз что-то проверить — каким бы он не был, но Гакуши все еще его дочь. Лишь прощупывает почву. Он смотрит с ухмылкой. Догадалась. Председатель суживает глаза, смотрит прямо в душу. Верно, все как всегда. Его дети подросли, но не изменились. Дочь увиливает, как только может, сын показывает будто собственное превосходство, но на самом деле защищает сестру. Будет ли он так делать, если напомнить ему все? Сейчас Гакушу нельзя думать о чем-то, кроме учебы. — Конечно. Это же ты научил меня держать все в своих руках. — такая же холодная улыбка, как и у отца. Каждую их встречу он все больше пугает Гакуши своим невероятным сходством с их родителем. Она отводит глаза в сторону. — Думаю, лучше спросить у ученицы, которая стоит сзади тебя. Все же, это не я состою в этом классе, — подло. Он стравливает их. Перебрасывает все на нее. Наконец-то ее вовлекли в разговор. Пальцы подрагивают. Она игнорирует их взгляды, — На самом деле, мне бы тоже хотелось спросить, почему у Якуды-чан такие синяки на запястье. Брат смотрит выжидающе, от последних слов приоткрывает рот. Ей делали больно? Не намекает ли отец на то, что именно она что-то скрывает от него? Прокралось сомнение в ее искренности, но должно ли оно стать между ними? И все же, столько лет они не виделись… Если отец изменился за несколько дней, то почему этого не могло произойти с сестрой за столько лет? Осталась ли Гакуши все той же девочкой, делящей с ним все поровну? — Директор, почему вы не предлагаете ей жить в нашем доме? — Гакуши знала, что это было важно для него, но казалось, будто каждый здесь сам за себя и против всех других. Этим вопросом брат, наверное, выстрелил ей прямо в сердце. Да, он захотел решить все здесь. Отец откинулся на спинку кресла. Они еще такие дети. Как бы они не старались, но лишь он всегда сможет играть их чувствами и эмоциями, будто марионетками. И сейчас этим марионеткам нужно разойтись, дабы убить ее настрой и усилить его желание победить. Если он оставит все так, как сейчас, то эта девочка своими личными оценками вытянет «Е» класс в строку лучших, пока оценки Гакушу будут не максимально хорошими из-за мыслей о сестре. В душе Гакуши все та же плачущая девочка, а Гакушу — обиженный ребенок. Его действия повлияют на них по-разному, но только на пользу его планам. Это все ради их же будущего. — Верно. Якуда-чан, позволишь звать себя по настоящей фамилии? — отец хитрый, до омерзения липкий страх накатывает от того, к чему он ведет. Девушка медленно кивает. От спектакля с притворной фамилией выворачивает, — Так вот. Асано-чан, твой брат спрашивает, не желаешь ли ты жить в доме Асано? Она чувствует, что отец нарочно подчеркивает «брат спрашивает». Нервный смешок Гакуши. Да, все хорошо, она знает, ему плевать на ее судьбу. Это до безумия забавно, смешно до горьких слез. Даже сейчас он предлагает лишь из-за скрытых целей. Брат смотрит с легкой надеждой во взгляде. Казалось, отказом она растопчет его. Они уже не понимают друг друга, не могут простить погрешности. Это из-за стольких лет, проведенных по разные стороны океана, да? Милый, милый Гакушу, прости. — Нет, благодарю за предложение, господин директор. — руки подрагивают, она прячет их за спиной. Ее настоящий ответ очевиден — да. Да, хочет, невероятно хочет, но эта атмосфера убьет ее. Это может быть эгоистичной причиной отказа, но Гакуши не вынесет. И все же, как верно сказано, это не дом отца, а дом всей семьи Асано. Он в равной части принадлежит им, их маме, отцу, каким бы тот не был. Он должен был стать местом, в котором всегда будут ждать каждого члена их семьи. Когда-то она еще обязательно побывает там, этот дом хранит в себе ее детство, противоречивые воспоминания и призрачное счастье. Закусывает губу. Председатель невероятно доволен. Они его дети, он всегда будет знать их больные места. Взгляд Гакушу убивает. Его аура пробирает до глубины души, глаза блестят холодным фиолетовым светом. Она даже не будет там видеть отца, но все равно отказывает. Из-за страха ли? Или все же из-за гордости? Зачем ему, Гакушу, быть за нее, если она не готова сделать ничего ради него? Кровное родство ничего не значит в случае их семьи. Верно, отец сейчас манипулирует его эмоциями, но почему в душе чувство, будто он прав? Эта девушка скрывает от него что-то, не желает быть с ним за одно — это не его милая сестра. Гакушу разочарован. — Что же, директор, можем ли мы поговорить без посторонних? Зачем присутствовать ученице «Е» класса? — специально задевает то, что она посторонняя, задевает их класс. Даже если отец им манипулирует, его мысли он не тронул. Ведь так? — Конечно. Якуда-чан, можешь быть свободна. — отец опять переходит на притворную фамилию. Сердце выскакивает из груди. Почему Гакушу повелся? Ему настолько плевать на все? Обида затмевает разум. Открывая дверь, поворачивает голову к брату. Смотрит так, как и он — враждебно, опасно, холодным сверкающим взглядом. — Асано-кун, я дополню господина директора. Один сильный может привести к изменению сотни слабых, но желающих роста. Именно это и ведет к смене ролей. — говорит на чувствах, неосознанно. Лишь подливает масла в огонь. Директор бросает на них последний взгляд, отворачиваясь обратно к стеклу. Действительно, дети, играющие во взрослых и сознательных. Именно их близкие отношения со скрытыми обидами дают возможность манипулировать их эмоциями. Как легко добавить яд в отношения, где люди друг другу недоговаривают что-то важное.