Солнце

Когда-то не было ничего. А потом Карма проснулся, увидев ее силуэт на подоконнике. Она выглядела испуганной. Поджав колени, обняв их руками, положила на них голову, смотря куда-то вдаль. Рыжие волосы лежали на плечах, школьная форма, как всегда, была выглажена до идеала. В комнате было холодно. — Что ты тут делаешь, Асано? — поднимается, как-то раздраженно кривясь. Будильник горел красноватым светом, показывал, что сейчас всего лишь примерно девять часов утра. Краем ума запоминает, что, если точнее, то девять часов и семь минут. А ведь это каникулы, такая рань. Парень не слышит ответ, выдыхает, с трудом поднимаясь с кровати. Этот январь был по-странному снежным и серым. За окном солнце уже начало вставать, белый свет создавал в темной комнате иллюзия тумана, густого воздуха. Подойдя к молчащей Гакуши, он хочет поставить руку ей на плечо, но ладонь проходит сквозь нее, втыкаясь в стену. Акабанэ прошибает холодный пот. Он еще раз двигает рукой. Только сейчас Карма замечает, что она была более прозрачной, чем должен быть человек, будто хорошая голограмма. Только сейчас мозг включается, понимая, что на ней ее школьные туфли, а за окном же снег до икр. Что? Отдергивает руку. Гакуши бледнее живого человека, под глазами темные синяки, а сами глаза стеклянно-красные. Губы бледные и искусанные до запекшейся крови. Фиолетовая радужка выглядит тускло, суженные зрачки будто дрожат, лопнувшие капилляры обрамляют глаз красными змейками. Карма не может говорить, не может вдохнуть воздух — он увидел, что она не дышит. Ее плечи не приподнимаются, в грудь не вздымается. Она открывает рот, губы дрожат. — Я сегодня умерла, — Гакуши закрывает рот бледной призрачной рукой, слезы идут по ее щекам, а Акабанэ спиной отходит к двери, втыкаясь в стену. Его глаза расширяются. Что за дрянь? Тишину дома разрушает звонящий телефон, оставленный Кармой внизу.

***

Он стоял на ее похоронах рядом с бледным Гакухо, с пустым лицом стоящим перед ее фотографией с черными лентами, спадающими сверху, а сзади стояла она. Молча осматривая свой прах, девушка не издавала ни звука. Гакушу не пришел, закрывшись в своей комнате. Мама плакала, отец стоял по правую руку, будто поддерживая названного брата. Рио заливалась слезами на коленях, Итона присел рядом, не сдерживая слез. Араки и Рен, будто в воду опущенные, все еще не понимали произошедшего. Терасака сдерживался, чтобы не закричать. Снег не идет. Гакуши? Гакуши покончила с собой четвертого января, как установили эксперты, примерно в пять тридцать утра, наглотавшись снотворного. Ее, лежащую на кровати, увидел Гакушу, подумав, что сестра спит. Только в девять утра, когда нужно было подниматься на тренировку, они поняли, что что-то не так. Мурашки проходят по коже, а руки немеют. Он отводит мокрые глаза в сторону, оборачиваясь назад. Если настоящая Гакуши умерла, то кто эти два дня живет в его комнате в ее подобии? Он успел убедится, что это существо знает все, о чем знала Гакуши. Где они познакомились? Кто знает, их отцы были названными братьями, так что, скорее всего, в роддоме. Какие фильмы Гакуши любит на самом деле? Боевики. Она предпочтет чай или газировку? Чай. Белый или чёрный шоколад? Белый, а Гакушу любит черный. Она знала все до мелочей, знала распорядок дня Кармы, Гакушу, председателя. Это была Гакуши. Девушка знала, что на день рождение помимо всего прочего он подарил ей еще и шпильку, которую она потеряла еще давно, когда они в средней школе ходили на фильм. Ее немного прозрачная фигура режет глаза на фоне могил. Ее волосы не реагируют на ветер. Ее тело не реагирует на холод, она все в той же школьной форме без пиджака, с галстуком, белыми чулками и черными туфельками. Ее никто не видит. Акабанэ не видит ее взгляд, зато видит, как она приседает, закрывая лицо руками. Карма не верит в призраков, но если они существуют, то почему только ему дано ее видеть? Сердце протыкает игла. Гакуши умерла. Он сошел с ума? Он ничего не чувствует. Ему плохо. Слезы текут по лицу одна за второй. Парень разворачивается и уходит. Гакуши или, лучше сказать, то, что осталось от ее души идет за ним. Снег скрипит под ногами — не под ее, а под его. Он вылетает к машинам, приседая за машиной родителей. Она совершила самоубийство на третий день после своего дня рождения. Гакуши, Гакуши, Гакуши. Почему? Он не замечает, как из него вылетел скулёж. Сцепив зубы, он не может и, что самое главное, не хочет останавливать слезы, которые на этом аномальном морозе жгут щеки. — Ты… Господи, Гакуши, — он видит, но не чувствует, что она садится рядом с ним. По сути, могла бы и прямо на снег сесть, но не хочет, ведь мешает разум из жизни. — Я не хотела, чтобы все было так, — ее голос дрожит. Закрывает лицо руками. Асано плачет на своих же похоронах. — Папа, Шу. Он бы хотел ее обнять, но обнять призрака невозможно. У Кармы чувство, будто он сошел с ума, будто у него галлюцинации. Живот скручивает от стресса. — Я просто хотела избавиться от кошмаров, — Гакуши всхлипывает. Парень не понимает в каком смысле она говорит. Он знал, что она пьет снотворное, ведь это помогает ей спокойно спать, не видя кошмарных снов. А, возможно, Гакуши просто устала от кошмаров наяву. На второй день после похорон он кричал на нее, бил стену, ведь руки проходили сквозь ее образ. На третий день Карма пошел в школу, а она шла рядом. На четвертый день Карма обнаружил ее на крыше здания старшей школы, где теперь она проводила все свое время. На пятый день уверовал, что сошел с ума. На шестой день поддался мольбам призрака передать Гакушу, что он не виноват, что не мог знать, что ей явно больно смотреть за его страданиями. Спустя неделю он к ней привык, насколько это вообще было возможно. Иногда Гакуши проводила время в его комнате. Все чаще они говорили о чем-то, Асано грустно улыбалась, а он садился за домашнее задание. Карме было невозможно принять, что перед ним Гакуши, с ее голосом с ее внешность, фразами и привычками, но она мертва. Иногда Асано оставалась ночью на крыше Кунугигаоки. Бывало, что девушка приходила к Рио, Рену, Терасаке, Итоне или Араки. Чаще всего Асано ходила к себе домой. Сидя в кабинете отца, корила себя, смотря на него, пыталась обнять, когда он стоял у двери в ее комнату с серым лицом, но руки лишь проходили сквозь него, а мужчина лишь отходил, вздрагивая. Гакушу почти не кушал. Слова Акабанэ почему-то заставили его выйти из ее комнаты. Возможно, из-за того, что они звучали так, будто это сказала она, но выбраться из этого состояния ему сложно. Он учится по инерции, будто механизм, но не чувствует себя по-прежнему. — Попроси родителей уговорить папу взять Гакушу и уехать куда-то в теплые края, — выдает ему Гакуши в один раз после очередного похода домой. — На месяц или больше. Гакуши, кажется, смирилась со своей смертью унизительно быстро. Иногда ей хотелось заварить чай, но, похоже, это было лишь жизненной привычкой, ведь руки пусть и могли ненадолго взять предметы, а жажды, голода или нужды в отдыхе она все равно не чувствовала. Иногда Карма приглашал к себе Гакушу, который, пусть и был его «врагом», но стал каким-то другом по горю. В такие дни Гакуши сама заваривала чай, от которого брату, кажется, становилось хоть немного легче. Один раз она провернула такое у себя дома. Шу и папа, как и до этого, почти не общаются, так что никто ничего не понял. — Ты думаешь, они согласятся? — напряженные отношения Гакушу и Гакухо, кажется, стали уже никакими после того, как ушла Гакуши. Карма чувствует тоску от этого всего. Он понял, насколько важна ему была возможность проводить с ней время. Когда ему становится совсем плохо, парень просит ее побыть рядом с ним, а не уходить куда-то. Он так тоскует по ней. — Когда не стало мамы, мне хотелось уехать куда-то. Я думаю, это помогает, — девушка поворачивается к нему, сидя на его стуле также, как и при жизни. Карма забывает, что она — всего лишь остаток души Гакуши. И Карма немного поспорит с ней, будто об учебе, скажет, что нужно все рассказать, что они поверят, хотя сам понимает обратное. А потом примет ее сторону и пойдет к родителям. Из-за смерти Гакуши они тоже изменились. Отцу сложно выдавливать какие-то шутки, а мама все чаще приходит, чтобы обнять его. И он скажет им, и они с трудом, но уговорят на это Гакухо. Это будет сложно, но они смогут. Гакуши радуется как при жизни, переплетая пальцы и прикладывая ладони к груди, но без румянца на щеках. Карма старается не замечать этого. Асано уезжают куда-то, где сейчас тепло. Гакуши улыбается уголком рта, смотря на них. Ей так жаль, она так их любит. Спустя месяц Гакуши впервые за это время засмеялась. На время отъезда Акабанэ забрали себе Киссу — котенок, которого она когда-то подобрала и вымолила у отца разрешение, чтобы оставить его. Карме кажется, что это все сон, когда они, как и раньше, сидят, играя с ним. Черный клубок шерсти смотрит на Гакуши с грустью, будто все понимая. Впрочем, он единственный, кроме Кармы, кто видит Гакуши, признавая в ней хозяйку. Кот искренне пытается уткнуться в ее призрачную руку, продолжая это делать даже понимая, что пройдет сквозь нее. Акабанэ ставит его, ложась рядом с ними. Он чувствует былое счастье от смеха Гакуши. Февраль несет в себе облегчение для Акабанэ. Иногда они с Гакуши выходят гулять, она рассказывает ему о чем-то, но он не отвечает, ведь оба понимают, что его примут за сумасшедшего, а иногда она все же ходит к своим друзьям при жизни. Карма с каждым днем понимает, что его умение видеть ее — благословение, а не проклятие. Парню было бы в несколько раз хуже, если бы он понимал, что больше не увидит ее, не заговорит, не скажет желанное. Жить с ней стало привычным делом. Иногда она делает ему чай — все, на что хватает времени, которое она может держать в руках настоящие предметы, иногда рассказывает новые рецепты или обсуждает произошедшее в школе. В некоторые дни девушка ходит вместе с ним на уроке, сидя на своей старой пустующей парте, наблюдая за Реном. Иногда тот будто чувствует взгляд, опешивши смотря на ее место, но уже через несколько секунд приходит в себя, отворачиваясь. Четырнадцатого февраля она получает шоколад, принесенный Терасакой к ее могиле. Почему-то захотелось навестить могилу мамы, а увидела их, вот и осталась. Вместе с ним за компанию приходит Итона, кланяясь ее праху. «Семпай, я решил куда хочу поступать после школы», — парень рассказывает ей все, будто зная, что Гакуши слышит, а девушка глотает слезы, улыбаясь. Ее нет. Жизнь идет. Это так прекрасно. Придя домой к Акабанэ, Асано узнала, что шоколад получила не она одна. Окуда — та странная тихая девочка, влюбленная в Карму, похоже, начала показывать, что заинтересована в нем. Они обсуждают что-то, успевают сыграть партию в игру на приставке, прежде чем джойстик выпадает из рук улыбающейся Гакуши, а после Карма включает фильм, садясь рядом с ней на диван в зале. Ему бы так хотелось ее обнять, но рука лишь пролетает сквозь нее. Грустная улыбка Ши заставляет парня сцепить зубы и отвернутся. За это время он стал звать ее Ши. Душа дрогнет. — Что ты помнишь после смерти? — задает вопрос прямо, как умеет. Гакуши поворачивается к нему, всматривающемуся в ее глаза. Ши, ему не хватает твоих объятий. — Я уснула. А очнулась у тебя на балконе. Сначала я ничего не поняла. Я открыла его, зашла внутрь, а потом поняла, что не чувствую холода. Я же, — глотает слюну, опуская глаза на свое тело. — Я же была одета вот так. И в этих туфлях. Как я могла ходить куда-то в этих туфлях зимой? А потом все вспомнила. Поняла, что умерла. Верно, ее одежда и не мокнет, и не мнется. Они досматривают фильм в тишине. Карма уходит, а она не следует за ним. Гакуши понимает, что их отношения неправильные. Весной становится лучше. По приезде Гакушу признается Рио, а их с отцом отношения улучшаются. Они осознали, что когда-то можно не успеть. Отец приходит к ее могиле, падая на колени. Он плачет, Гакуши плачет вместе с ним. Он говорит, она смеется и рыдает, а он не слышит. Если у нее есть сердце, то оно разрывается. Гакуши прижимает руки к груди. Киссу не хочет уходить, кусается и царапает руки, но Гакуши просит присмотреть его за своей семьей, будто живого человека. Карма вздыхает. Она и призраком остается единственной хозяйкой своего кота. С каждым днем все расцветает, а Гакуши кажется все более родной. Ши, его Ши, с тобой нельзя, а без тебя никак. Акабанэ ухмыляется. Он гуляет с Окудой, когда Ши ходит по городу. Окуда признается ему совершенно неожиданно. По незнанию выбирает именно тот парк с цветущей сакурой, где они с Гакуши сделали последнее фото. Он помнит, будто это было вчера, как Рио фотографировала их, сидя на одеяле, пока Асано восхищенно подняла голову вверх, а Акабанэ ухмылялся, глядя на нее. Эта фотография все еще лежит у него на столе. И это заставляет мурашки пробежать по его телу. Он злится на Окуду, злится на себя. Не Окуда его заинтересовала, а то, что ее глаза хоть немного похожи на глаза Гакуши. Не Окуду он обнимал, он обнимал свою Ши, которую случайно увидел в ней. Он влюблен в другого человека — человека, которого в реальном мире нет. Карма разворачивается и спешит к школе. Он знает, что Ши там, стоит на крыше. — Карма? — девушка улыбается, оборачиваясь к нему. — Я отказал Окуде в отношениях, — он хмурится. — Почему? — Асано приоткрывает рот, поднимая на него глаза. Он так вырос со средней школы. — Я люблю тебя, — он подходит к ней, смотря в глаза. Это лучше всего, что он видел. Ему так плохо. Она так ему нужна. — Что? — улыбка спадает с губ Гакуши. Ее лицо должно было побледнеть, но не бледнеет, ведь она не жива. — Я люблю тебя, Ши. Я хочу быть с тобой. Ты нужна мне, — Карма срывается на крик. Он любил ее еще до ее смерти, он так любил ее, он так хочет обнять ее, она так ему нужна. Боль проходится по всему телу. — Ты не можешь. Я мертва, — она рассматривает его мокрыми глазами. Слова режут по живому. — Может, это можно еще как-то изменить? Не каждый человек остается призраком, — он срывается, он кричит во всю, он впервые в жизни не может найти выход. Не может все быть так несправедливо, чтобы он единственный видел, слышал, говорил с Гакуши, но никогда не смог бы с ней быть. — Нет, ты не сможешь. Я мертва, мертва, я умерла, Карма. Четвертого января, примерно в пять тридцать я покончила с собой, ты с этим ничего не сделаешь, — девушка все повторяет это, пытаясь вбить это ему в понимание, кусает губы и сжимает кулаки. Ее голос дрожит. Он так дорог ей. Она просто не скажет этого, ведь Карма живой. И Карма должен жить дальше. — Тогда посмотрим, стану ли я призраком? — он идет к двери. Но девушка преграждает ему путь. Слезы текут по ее щекам. Акабанэ мог бы пройти сквозь нее, но останавливается. Сколько бы он ни повторял себе, что Гакуши больше нет, принять это Карма не сможет. — Ты не станешь, мы это знаем. Даже если станешь, то ты не увидишь меня. Я не вижу других мертвых, — Гакуши вздрагивает, смотря на его сжатые губы. Ей бы обнять тебя, как раньше. Жаль, как раньше уже не будет. И как бы она ни отрицала, Асано страшно. Ей страшно умереть, ей страшно жить после смерти, ей страшно, ведь она причинила стольким людям боль, от которой они не отойдут никогда. Ей больно, ведь она больше никогда не сможет сказать папе, что не ненавидит его, что он не виноват. Гакуши больно, ведь она понимает, что Шу никогда не отпустит этого, что она больше не сможет быть рядом с ним. Ей больно, что ее друзья все еще не отпускают ее, держат их фотографии на видном месте и приходят к ней на могилу, хотя должны ходить совсем в другие места. Ей больно, что хоть она и может, но не должна говорить Карме о своих чувствах. Это ли не наказание для самоубийцы после смерти? — Живи дальше. Меня больше нет, ты это понимаешь, — она отходит, срываясь на крик. Она кричит, чтобы его разум услышал. Вытирает слезы, которые даже не оставляют следов, падая на бетон. — Я мертвая, Карма, но ты живой. Вы все живые. Это все пройдет, ты встретишь другую, пойдешь в университет. Ты хотел стать бюрократом, да? Я же помню. Ты пойдешь на работу, ты будешь жить счастливо, у тебя будет семья, твои родители будут рады, что у них такой сын. Ветер шумит, шумят ученики под школой. Летают листья сакуры, наполняя все ароматом жизни, а небо голубое, счастливое. — Карма, сделай выбор, который не отрезает тебя от реальности, — она прижимает руки к груди, отворачиваясь от него. — И я больше никогда не появлюсь в твоей жизни, клянусь. Она открывает дверь, ведущую в школу. Как только дверь захлопывается, Карма срывается за ней, но уже не видит Гакуши. Куда бы он ни побежал, ее не было. Не появишься? Ши. Когда-то что-то было. А потом Карма проснулся рядом с Окудой. Золото блестело на безымянном пальце. На подоконнике стояла фотография с их свадьбы, на будильнике девять часов и восемь минут, а за окном весна.