Солнце

Гакуши немного холодно, но она не может сидеть внутри тусклой больницы, где сейчас суетливые врачи на каталке везут Акабанэ-старшего, с трудом держащегося за сознание. Скорая помощь выключает свои красно-синие огни, шум стихает, а Асано остается в компании желтого фонаря и сверчков. Мотыльки и незначительные жучки летят на свет, раз за разом продолжая биться в горячее стекло, немного шелестят листья и травы, поддаваясь небольшому ветру. Гакуши опускает глаза и поднимает свои ноги в сторону на лавку, пытаясь прикрыть колени потрепанным и грязным подолом. Звезд не видно, как и в тот вечер, когда она думала, что ее жизнь стала слишком спокойной. Равнодушное выражение застывает на ее лице. Сердце горит. Гакуши не хочет гаснуть, Гакуши хочет гореть костром. Звезды равнодушны к ней так само, как и всегда. Они не показались, как и в тот вечер, когда она считала, что ее жизнь сломана в конец, сидя здесь в таком же немом одиночестве. Даже из неба не льет, настолько равнодушен мир к всему происходящему. Ощущения глобальности тоже нет. Ничего не меняется. Асано только поджимает свои губы. В руке холодным металлом лежит связка ключей, на скорую руку отданная председателем. Гакуши знает, что это ключи от дома. Подумать только, таким приказным голосом он сказал ей ехать домой. Обида вонзается в пылающее сердце. Она не хочет туда ехать, она знает, что утром за завтраком на нее будут смотреть, как на чужую. Гакуши не страдает ничем, что заставляло бы ее чувствовать себя счастливой, ощущая боль и примеряя роль жертвы. Ей не нравится холод, она устала быть тем мотыльком, который безуспешно бьется в фонарь. Это накапливается с каждым днем, это жрет сердце и душу изнутри, убивает, причиняет ей куда большую боль, чем та, которую она испытывает, смотря на эту связку ключей. Это так незначительно, но это — ядовитая иголка, способная убить. Карма приходит к ней не специально. Пребывая в каком-то затуманенном состоянии, ему остается только бродить по территории больницы, чтобы не сидеть вместе с Гакухо. Он бы хотел прижать этого самонадеянного ублюдка к стене, придушить своими же руками, но это бы помешало врачам, лечащим папу. Карма привык звать отца «клоуном», но сейчас он опустошен. Кажется, парень неправильно оценил и Гакуши, и своего собственного родителя. В отличии от равнодушного Гакухо, его это гнетет. Акабанэ пресно ухмыляется, когда она поднимает на него взгляд фиолетовых глаз. У него такое чувство, будто ноги сами привели его к Асано. В любом случае, на месте Гакуши он бы злился на того, кто испортил его план. Девушка смотрит устало, а волосы ее не блестят в свете этого высокого фонаря, зато теплым закатом горит взгляд, как всегда. Ты в порядке, да? Это хорошо. Она не кажется злой, просто смотрит на него в ожидании какого-либо действия. «Уйдешь?» — спрашивает ее взгляд, но Карма подходит ближе. «Примешь?» — сухая мысль проносится в голове парня. Он знает, что примет. Глаза у нее такие же ласковые, как и всегда. Гакуши продолжает смотреть на него даже после того, как Акабанэ падает рядом, свешивая голову назад со спинки лавки. Карма все так же пресно ухмыляется ей. Асано знает, что он волнуется насчет своего отца, но ей нечего ему сказать в ответ. Слова больше не лезут в горло, она не может ничего ему сказать. Девушка спокойно берет его правую руку в свои теплые ладони, немного сжимает. Карма прикрывает свое лицо другой рукой, а потом чувствует, что Гакуши положила свою голову ему на плечо. Ты всегда такая теплая, Асано. Если бы у него был какой-то пиджак, то он бы укрыл тебя, прости уж. Гакуши сглатывает, а он чувствует ее дыхание на своей шее. Ноющее чувство в груди притупляется, когда парень бросает взгляд на ее рыжую макушку. Слабо хмыкает. Они сидят тихо, даже сверчки затихли. Хлопочет крылышками ночной мотылек на фонаре. Гакуши прижимается ближе, стараясь таким способом передать свою молчаливую поддержку. Почему молчаливую? Ведь он сам достаточно умный, чтобы, как минимум, делать попытки здраво оценивать ситуацию. Карме нравится эта тишина. С Асано приятно молчать, говорить тоже приятно. Ему хочется верить в ее тихое утешение. В конце концов, через некоторое время Карма забирает руку с лица. Он вдыхает холодный воздух, чувствуя его в своей груди, будто утопающий. — Карма, — она тихо зовет его. — М? — отвечает ее не слишком громко, не желая разрушать эту связь, которая установилась в этом текущем молчании. — Поехали домой? — девушка поворачивает к нему усталое лицо. Синяки, кажется, стали немного более темное. Ты не высыпаешься, как всегда. Карма чувствует запах ее персикового шампуня, перебивающий всю грязь, которая скопилась на их телах и сознании за сегодняшний день. — К кому? — Карма устало, но все же немного насмешливо, как и всегда, улыбается. Гакуши не впервые видит его улыбку, но ей очень нравится, что сейчас волнение терзает его немного меньше. — Ко мне, — это может звучать слишком фривольно, но он все поймет. Карма не хочет быть один, а Гакуши не любит холода. Она не хочет чувствовать холод от этих ключей, который сейчас в другой ее ладони. Она не хочет быть вечной жертвой, Гакуши не может жить марионеткой. В любом случае, это намного лучше, чем сидеть здесь всю ночь. Если он не захочет, Асано останется с ним, но от этого никакого толка, лишь выдохнуться. Это будет психологически и физически сложно. — Да, поехали, — парень отвечает спокойно. Ему не хочется быть одному. На самом деле, он чувствует усталость в теле. — Я вызову такси. Когда такси приезжает, Акабанэ встает первым. Он осматривает девушку перед собой. При свете фонаря она кажется такой бледной. Берет ее на руки, а Гакуши только вздрагивает. — Тебе не стоит, — она отводит взгляд. Да, каждый раз ее реакция похожа на предыдущую. Карма уже так привык к этому, что, как и всегда, растягивается в ухмылке, заглядывая ей в глаза. Каждый раз Акабанэ пытается найти в них какой-то ответ. Он никогда никого не брал на руки, кроме тебя, но ему это уже не кажется чем-то особенным. Асано в уме отмечает, что его желтые глаза гораздо теплее фонаря. Они почти не помнят ни горящие огни города, ни серый привычный лифт, ни никогда нормально не открывающуюся дверь в квартиру, не сохраняется в памяти даже душ и теплая вода. Усталость делает тело тяжелым. Когда Гакуши выходит оттуда, Карма уже лежит на ее кровати, уснув и даже не укрывшись. Одежда Гакушу пришлась ему по размеру. Ей стоило бы разбудить его, но у Асано нет на это ни сил, ни желания. Закрывая окно, выключает свет и залазит под одеяло. Карма дышит размеренно и спокойно. Китсу устраивается где-то в их ногах, пока Гакуши обнимает свою подушку. Спокойной ночи.