Солнце

Гакухо отпивает чай. Юко приучила его к этому, хотя мужчине всегда больше нравился кофе. В последние дни он напряженный, ведь много дел нужно решить, но это не проблема. Намного больше его сейчас волнует подготовка Гакушу и всего «А» класса к экзаменам. К тому же, стоит учесть, что, скорее всего, Коро-сенсей будет усиленно готовить «Е» класс. Их общая победа не нужна Гакухо. Из них всех всего несколько людей могут оказаться в верхних местах учебного рейтинга Кунугигаоки. Краем глаза мужчина посматривает за Гакушу, который возвращается в свою комнату, дабы завязать галстук. Тот прикрывает дверь в свою комнату, но Гакухо, стоящему около лестницы в гостинной все еще слышно его. В последнее время Шу еще более хмурый, чем обычно. Асано-старший прислушивается к разговору сына только после того, как в нем мелькает имя Гакуши. Мужчина хмыкает. Как забавно, неужели ты начал воевать со своей сестрой, Асано-кун? Подсылаешь кого-то, чтобы следить за ней? Это интересно. Всеми своими стараниями даже Асано не смог специально разлучить вас на время, так что же смогло? Ты же уже давно не был с ней, Гакухо это чудесно знает. Ши всегда была для своего брата утешением, но в последнее время он темнее тучи. Прислушивается к раздраженному голосу сына. — Кевин, я тебя прошу, не пей так много. Ты не пил? Ты уже в прошлый раз нес мне, что у Гакуши не только любовник, но и любовница. Что? Их уже не двое? — председатель еще раз отпивает чай, перелистывая бумаги с примерными подготовительными вопросами. О, чудесно, его девочка наконец-то сделала выбор. Это хорошо, четкий выбор ориентации и наличие одного партнера значительно снижает риск заразиться чем-то или же иметь другие нежелательные проблемы подростковых отношений. На минуту Асано-младший замолкает. — Их четверо? Асано почти давится чаем, сдерживая кашель. Что? Четверо? Четверо любовников у его девочки? В душе холоднеет, его пробивает, будто током. Нет, это уже даже выше уровня развлечений Юко. Гакухо резко разворачивается к окну, оставив чашку с недопитым чаем. Не много ли? Нет, одновременно? Ей же и шестнадцати нет? Это же в два раза больше, чем Гакушу говорил в прошлый раз? Это просто невозможно. Он складывает руки в замок за спиной. Нет, это уже слишком. Гакухо мрачнеет. Нужно забрать ее поближе к себе, хотя бы некоторое время понаблюдать. Как минимум, Асано должен быть уверен в том, что играет она, а не ею, а далее пусть делает все, что считает нужным. Он суживает глаза, в которых играет напряжение. И думать долго не будет, переведет Гакуши к себе сразу же после экзаменов. Даже в самом худшем случае она попадет в верхние позиции рейтинга. Его дочь не разочарует его, Гакухо уверен. — Кевин, если ты еще что-то съешь у нее дома, я тебя убью. Я тебя за чем посылал? А ты мне что рассказываешь? Какие трусы Терасаки, ты с ума сошел? — Гакушу определенно вскипает. — Мне эта информация зачем, я тебя спрашиваю? Если я приду в школу, а тебя там не будет, чтобы объясниться, Кевин, то вини себя. Асано мрачнеет. Как минимум, она могла бы выбрать кого-то себе под статус, чтобы быть счастливой. И кого-то надежнее, менее доминантного, более дипломатичного, чем Акабанэ Карма, кто бы никогда ее не обидел ради того, чтобы быть безусловно первым. Она должна повелевать, а не быть обычной Ямато Надэсико, у которой нет права голоса. *** Утро началось не с будильника, а со звуков из туалета, которые, склонившись над унитазом, издавала Рио. А еще с настойчивого стука в дверь. Глянув к Накамуре, Гакуши припадает к глазку, а после вздрагивает от крика. Рен приподнимается, сонно осматривая шумиху вокруг. Он удивительно хорошо спал, но его так грубо разбудили. Какие-то проблемы? — Асано, открывай, я знаю, что ты там, — громкий голос бушует за дверью, грозясь разбудить всех соседей или же просто выбить дверь своими жестокими ударами по ней. — Открой мне. Гакуши выдыхает. Ни свет, ни заря, а ты уже ломишься к ней. Ну скажи, Кевин, где же твои манеры? Почему все американцы такие шумные и грубые? Это он, она же слышит. Кто еще позволил бы себе вести себя так громко? — Кевин, она и так с трудом открывается, не ломай еще больше, — Гакуши мягко улыбается ему, открывая дверь. Парень останавливает кулак почти перед ее лицом. — А еще ты можешь снова сломать себе руку. — Если я сломаю о тебя руку, я потребую компенсацию у твоего отца, — он ставит руки на пояс, широко ухмыляясь. Рен приподнимает брови, стараясь слиться с диваном, чтобы его не было видно, но Кевин намного выше Гакуши, так что без проблем замечает парня, лежащего в гостиной у его подруги. Рио, кажется, снова рвет, от чего Асано поворачивается, говоря ей что-то о том, чтобы она не сдерживалась, иначе ей будет только хуже. Кевин стоит в ступоре, он бросает взгляд то на все еще лежащего Рена, то на место, откуда исходят звуки Рио, открывает рот, но молчит, а после снова переводит взгляд на Гакуши. Она не меняется, у нее немного уставшие глаза, синяки под ними, большая футболка и шорты в качестве пижамы. Но боже, что эти все ребята здесь делают? Таращится на нее, будто впервые ее видит. Это та самая заплаканная малышка, которую он знает? Понятно, что глупая блондинка, как говорит Гакушу, гяру — ее фаворитка, но вот парней она меняет с легкостью. То тот красноволосый бунтарь, который насильно и с удовольствием кормил его тем, что в больнице зовут кашей, то уже этот нарисовался, смотря на него своими кошачьими зелеными глазами. Так вот чем ты была занята, раз приходила всего несколько раз. — Эй, это Рен? — парень говорит так громко, что Гакуши невольно немного морщится. — Это же Рен, я вижу. Какого черта ты здесь забыл, Рен? Гакуши, у тебя нет вкуса, слышишь? Ты можешь выбрать себе один тип парней, как выбрала эту блондинку? — Да, Кевин, я стою перед тобой и чудесно тебя слышу. Не кричи, пожалуйста, — она только добродушно и терпеливо улыбается ему в ответ. Да ты чертовка, ты со всеми переспать собралась? Кевин шокирован. Кевин оборачивается и достает телефон, после чего ему на предплечье ложится теплая рука. — Куда ты идешь, Кевин? Заходи быстрее, раз пришел. И что ему делать, Гакушу? Твоя сестра такая же, как ты, пусть ее рука и мягче. Что ему остается, кроме как сдаться и покорно сесть на кресло у нее в гостиной? Не вини его, Гакушу, вини свою распутную сестру. — Сиди здесь, я сейчас приду, Кеви, — девушка легко кивает ему, но это был явно приказной тон. Твою мать, она точно сейчас сожрет его на завтрак, если он потревожил ее во время этого приятного времяпрепровождения. Достает телефон, ставя его не беззвучный, чтобы тихо написать Гакушу. Гакушу явно будет в ярости. Рен быстро встает с дивана, отбрасывая одеяло. Он понимает причину, по которой Гакуши не разозлилась на Кевина, ведь Кевин есть Кевин, но сейчас это явно большая проблема. Он знает Кевина, а еще знает, что Гакушу просил его приглядывать за его сестрой. «Приглядывать» в контексте пожелания Гакушу не значит следить, но для Кевина этого достаточно. Кевин веселый, это верно, он шумный, но еще он совершенно не умеет понимать намеки и не только интерпретирует все ситуации только по первому впечатлению, но и основывает все свои выводы только на собственном опыте. И, Рен будет честным, какой может быть опыт у спортсмена с кучей фанаток, связанный с ситуацией, когда он ранним утром застает парня и девушку в доме у подруги? Уж явно не «дружественная вечеринка с соком и тортом в узком кругу любимых близких друзей». И о да, это явно дойдет до ушей Гакушу в самом плохом свете. — Отложи телефон, Кевин, будь добр, — Рен мягким шагом подходит к нему, становясь рядом и потягиваясь. — Ты что творишь, придурок, Шу тебя живым съест за это, — Кевин старается говорить тихо, чтобы не услышала Гакуши, но все равно выходит громко. — Ты все неправильно понял, — он приседает рядом, аккуратно и спокойно, словно кот. — Это может звучать глупо, но у меня не было выбора. — Не было выбора не убегать от нашей компании и не спать с Гакуши? — парень хватает Сакакибару, в панике тряся его. Да если Гакушу узнает, то головы полетят у всех. Гакуши-то что? Гакуши его сестра, Гакуши он любит, а вот тебе и ему остается только молиться. Если бы Кевина месяц назад спросили о том, боится ли он чего-то, то парень бы только рассмеялся в ответ. Если Кевина спросить об этом сейчас, то он ответит, что больше всего в своей жизни боится всей чертовой семьи Асано. Сакакибара кивает, а Кевин только взвывает. — А эта сучка от чая блюет? Или она тоже случайно напилась? — Я встретил ее уже такой и пила она не здесь. Собственно, это и есть причина, по которой я сейчас здесь. Видишь, я в хорошем состоянии, я не пил ни с вами, ни с здесь, Асано-тян — тоже, — Рен выдыхает, мягко, но настойчиво отодвигаясь. Ему бы хотелось принять душ, а не слышать истерические крики Кевина, которому нанесли первую в его жизни детскую травму. — Не ври мне, Рен, ты всегда в хорошем состоянии, даже если выпьешь и выкуришь больше всех, — Кевин хватается за голову. Он глупый, он это знает, но не настолько же. — Гакушу меня убьет, если я утаю это от него. — Хорошо, — сдается Сакакибара. Это Кевин, он хороший парень, но с ним бесполезно спорить, если тот что-то себе решил. Разум — не его конёк. — Расскажи об этом Гакушу, но не говори, что это был я. Я сам ему все расскажу, он мне поверит, если сочтет это нужным. И Кевин, кажется, светлеет. Верно, недоговаривать — не врать. А ты хорош в хитростях, Рен, как и всегда. — Ши, — лицо уже трезвой Рио заливается краской, когда она смотрит на Асано, которая держит в руках ее волосы и чашку с холодной водой. Накамура говорит с трудом, во рту сухо и неприятно. Гакуши с вниманием склоняется ближе, спуская воду. — Что делать, если они расскажут все моим родителям? Асано молчит. Будет очень плохо, Рио. Но почему же ты делаешь то, за что не можешь понести ответственность? Это было глупо, Гакуши не будет врать. Ты уже не ребенок, Накамура. И все же, спустя несколько минут Гакуши выдыхает, прикрывая глаза. Хорошо. Асано недовольна тобой, ей бы очень хотелось, чтобы ты боролась со своими демонами, а не потакала им, иначе ничего хорошего это для тебя не принесет, ведь вечно спасать тебя она не сможет, но это не причина бросать тебя. — Они не расскажут, не волнуйся, — смотря ей в душу, успокаивающе кивает. — Я все решу. — Прости, — слышит она перед выходом из ванной комнаты. Вздыхает. Рио, ты удивляешь ее. Кевин затихает, а Рен растягивается в вязкой улыбке, когда они видят ее. Накамура с трудом выходит из ванной, перебираясь к залу, а после и в комнату подруги. Гакуши оборачивается на нее. От солнца Рио суживает глаза, она держит одну руку на голове, а вторую прижимает к животу. Как же плохо. Кевин хмыкает. Сучка гяру явно перебрала. — Тебе помочь переодеться? — Асано складывает руки за спиной, с сочувствием смотря на Рио. Та мотает головой, в немом звуке открывая рот. Когда видит Рена, то закрывает лицо волосами. Сакакибара приподнимает брови. Как славно, похоже, у тебя все же не отшибло память. Это уже хорошо, значит, у тебя еще нет алкоголизма. Это бы доставило ему много проблем в решении конфликта между Асано-тян и Асано-куном. Хорошо, что ты помнишь все, что сделала. Может, в следующий раз от твоих стараний будет хоть какой-то толк, гяру. — С твоего позволения, Асано-тян, я пойду умоюсь, — он мягко улыбается ей, будто бы забыл о ее намеке. Гакуши не торопит парня. Это предложение, которое ставит его в первый ряд тех, кто выступает против председателя. Довольно страшно, она согласна. Рен проходит мимо, когда она кивает. Ему даже неинтересно знать то, откуда у нее запас новых зубных щеток, а также почему у нее стоят четыре щетки, а не одна, ведь, как он знает, живет Гакуши без сожителей. Но, в целом, это не странно. Одна ее, другая Гакушу, третья для гяру, а четвертая, скорее всего, для Кармы. Сакакибаре правда сложно понять то, как Асано совладает с Акабанэ. Кто у них доминирует? Асано-тян не будет стелиться под кого-то, а Акабанэ желает видеть близко к себе только тех, кто не несет никакой опасности для него. Он действительно не может этого понять. Но, конечно же, Рен просто закроет глаза и забудет. Это не его дело, ведь пока что это не имеет никакого дела к Гакушу. — Давайте договоримся, — Гакуши неожиданно для них подает голос, не смотря на Рена, но явно обращаясь и к нему. — Если хоть где-то что-то всплывет о ее сегодняшнем состоянии, то я буду очень разочарована вами. Понятно. Рен усмехается. Ему бы не хотелось стать врагом Гакуши. Жаль, что жизнь бросила их по разные стороны баррикад, это несправедливо. Всем было бы спокойнее, если бы сзади Асано прикрывала их также, как и своих друзей. Это бы очень подсобило, да и было бы куда легче решать что-то по поводу председателя. — А Гакушу? — Кевин ударил по столу так, что тот затрясся. Гакуши бегло осматривает парня с ног до головы, — Оставь это Сакакибаре-куну, будь добр, — улыбается ему, подходя ближе. — Тогда я продолжу впускать тебя и дальше, хоть ты и приходишь, чтобы разболтать Гакушу что-то обо мне. Рен выдыхает. Хорошо, он тебя понял. Хотелось бы что-то сказать, но парень все еще в рассуждениях по поводу ее предложения. Он надеется, ты понимаешь, Гакуши, что вся его помощь для тебя закончится там, где она станет вредом для Гакушу. Сакакибара проходит в ванную комнату, а Асано приседает рядом с Кевином, невнимательно слушая его крики. И как так получилось, что она снова проводит утро не одна? Кажется, Киссу этого не выносит. Когда пришел Кевин, уже наученный опытом Киссу залез в какую-то дырку между диваном и креслами, так что сейчас осуждающе сверкает глазами на свою хозяйку. Да, Киссу, она знает, что тебе нравится только Карма. И почему он? Стоящая рядом с выходом Рио тупит взгляд и опускает голову. Что делать? Может, уже уйти? Ей неудобно с Сакакибарой, ей стыдно перед Гакуши. Ей стыдно, что ее рвало пол утра, ей так стыдно, что ее вырвало прямо на Рена. Она сейчас сгорит в огне стыда. Гакуши все знает, но даже так решает проблемы Накамуры. Рио хочется сесть и закрыть лицо ладонями, чтобы они к нему приклеились и никто не смог узнать ее. — Что? Я? — он кричит, нахмурив широкие брови, когда наконец-то понимает, что подруга его стыдит. Асано приседает рядом, ставя лицо на руку. Кевин быстро поднимает на нее руку и размахивается, закрывая Гакуши солнце, Рио замирает, а вот Асано и глазом не моргает. В конце концов, Кевин только треплет ей волосы, немного грубо начесывая их рукой, а Гакуши тепло рассматривает его. — Ты стала такой же невыносимой, как и Гакушу. — А ты вот совсем не изменился, Кеви, — убирает локоны, падающие на глаза. Самым большим плюсом Кевина была его простота. Парень мог быть не самым умным, но он бы никогда не ударил ее в спину из-за каких-то интриг. Это запах свободы и здоровой, легкой, полноценной жизни. Она поворачивается в сторону, кивая Накамуре. — Садись, тебе нужно позавтракать. Девушка вбирает шею в плечи. Ей неудобно еще и из-за того, что она не накрашена. Асано кажется, что подруга похожа на забившегося в угол котенка. Какая-то светлая юбка и рубашка Гакуши уже на ней, немного сдавливают в груди, но это куда лучше ее заблеванной одежды. Подходя ближе, она аккуратно приседает рядом. Ей определенно неудобно из-за своего состояния, иначе она бы уже во всю стебала Кевина. — Могу я взять твою косметику? — она поднимает на нее голубые глаза с выгнутыми светлыми бровями, а Гакуши только гладит ее по голове. Ты такая глупая. — Конечно, — кивает девушка, убирая руку и оборачиваясь, когда слышит, что Рен выходит из ванной. — Если ты хочешь, я могу предложить тебе позавтракать блинчиками, Сакакибара-кун. — Асано-тян, ты сражаешь меня своей добротой и милосердием. Я не могу отказаться от чего-либо, предложенного тобой, — явно посвежевший, он берет ее за руку, вызывая легкую улыбку на лице девушки. Раз ты снова щебечешь в своем в своем стиле, то ты уж точно в порядке и готов к переговорам, да? Тогда, она ждет твоего ответа, раз уж ты не можешь отказаться от чего-то, предложенного Гакуши, певчая птичка. Было бы хорошо, если бы это были не просто твой щебет. Смотря на эту разношерстую компанию, Асано понимает, что еще год назад она даже не могла представить себе такую картину. Рио красит ресницы, собрав волосы в хвостик, Рен с мягкой улыбкой смотрит на Гакуши, внимательно наблюдая, а Кевин пытается уйти, чтобы позвонить Гакушу. Солнце прыгает по ним, плескается зайчиками в зеркальце в руках подруги, немного ослепляет Гакуши. Стук в дверь заставляет всех посмотреть на дверь. Асано вздыхает. Почему никто из них не использует звонок? Это же куда легче, зачем выбивать то, что и так на ее молитвах держится? Денег на новую абсолютно нет. Их вообще почти нет. Посмеивается. — Я хотел зайти к тебе, семпай, — Итона прилипает к ней, как только она открывает дверь, а Терасака мнется на лестничной площадке. — Этот придурок пришел со мной. Рема поворачивается к ней. Он всю дорогу думал, что сказать, но сейчас замолкает, видя ее. Он краснеет, глаза широко раскрываются. Боже, какая же Гакуши красивая. Она в светлых шортах и носках, это так мило, ее волосы разбросаны по плечам, будто Асано только проснулась. Это выглядит так по-домашнему, что Рема хочет видеть ее такой каждое утро. Наверное, Гакуши еще очень теплая. Ее розовые губы приоткрыты, а глаза в ожидании подняты на него. Глаза Асано так прекрасны. Большая футболка оголяет ключицу. Терасака краснеет. — Тупица, — равнодушно говорит Итона. Если тебе нравится семпай, то говори с ней в реальности, а не только во сне. — Проходите, — Асано пожимает плечами. Хорошо, теперь главное, чтобы они не слишком шумели, ведь Кевин и Терасака рядом — это опасно. Они оба взрывоопасные личности. Боже, он правда посидит с Гакуши рядом, пока она выглядит так мило? Рёма млеет от того, как она ставит теплую ладонь ему на предплечье, зазывая внутрь. И даже Карма мешать не будет, это же так чудесно. Но когда Рёма входит, то рот открывается. Это еще что? Что здесь делает этот придурок со спортивного фестиваля? И Сакакибара? И Рио? Что это за набор? Почему они вообще здесь? Итона же даже не спрашивает, только падает на стул рядом с Рио. На самом деле, ему плевать. Если Гакуши признает этих двоих, то не зря. Семпай такая же фальшивая, он знает, но Итона не сомневается в ее решениях. — Я хочу есть, семпай, — Итона складывает руки на столе. — Тебя же покормили, придурок, — Терасака гавкает на него от злости, что они не одни с Гакуши. — Да? Я думал, это твой утренний стул, — Рен заинтересованно рассматривает этого парня. Ясно, Терасака простой, как копейка, его подбросить и выкинуть, а вот этот Итона очень даже заинтересовал Рена. У него острый язык, но он спокойный и лицо у него почти что с одним выражением. — Хорошо, — Гакуши мягко прерывает его. Не стоит, а то Кевин уже взрывается желанием вставить что-то в их разговор. — Хорошо, Итона, я приготовлю и тебе. Она готовит быстро, все это время прерывая зарождающуюся бурю между Терасакой и Кевином. Терасака не слишком хорошо знает английский, а Кевин принципиально не говорит на японском, но это не мешает второму кричать, а первому гавкать на него так, как он может. Между ними даже языковой барьер не встанет, если что, они будут просто кричать. Значит, Рёма — это их Кевин в компании Гакуши? Интересно, у близнецов действительно схожие вкусы. Рен каждый раз бросает на нее осторожный оценивающий взгляд, ведь она будто из небольшой лейки тушит пожар. Она ставит им миски, чай и блинчики. Сакакибара и вспомнить не может, когда ел что-то не из ресторана. Накалывая один, мимолетно рассматривает его. Они все, кажется, привыкли к такому, даже тот же Кевин. Неужели Асано-тян действительно так опекает их всех? Тогда, возможно, понятна причина, по которой Карма так растаял по отношению к ней, что ослабил бдительность. — Боже, просто бросай это все дерьмо и уезжай со мной в Америку, — Кевин грубо мотает головой. Парень, конечно, поел, но отказываться от еды Гакуши — глупость. Ты выглядишь такой уставшей, Асано, что тебе бы просто бросить это все, всех своих любовников, своего идиота-отца, все проблемы и махнуть куда-то далеко. Возможно, тогда ты сможешь дышать свободно, как и все. На какое-то время они все замолкают. Гакуши поворачивается, опираясь на кухонную стенку и смотрит на них. Она действительно не верит, что они наконец-то замолчали и так тихо сидят. Итона съедает все быстро и наконец-то сверкает желтыми глазами. Асано улыбается ему в ответ. Он выдыхает, отпивая чай. Девушка складывает руки в замок. Она прикрывает глаза, тешась то ли солнцем, то ли тишиной между ними. — Терасака сегодня наконец-то снял свой постер с порножурнала, а еще выбросил свои уродливые зеленые трусы, — Итона зевает, с этими же блестящими глазами, ожидая похвалы от Гакуши. Рио взрывается смехом, будто забыв о плохом настроении, Кевин смотрит на Рена, чтобы тот перевел ему слова Итоны, Рен на секунду приподнимает брови. Что за дерьмо? Рену кажется, что ему пора уходить. Рассказ о фетишах и нижнем белье неотесанной глыбы из «Е» класса — последнее, что его интересует в этой жизни. Если Гакушу спросит, о чем они говорили, то даже Рену с его-то языком без костей будет сложно рассказать. О фетишах Терасаки? Тогда Асано-кун выкинет его из окна студенческого совета, приказав отправляться в «Е» класс и никогда больше не возвращаться. Вытирает рот салфеткой, встает из-за стола, ставя руку Кевину на плечо, заставляя того с трудом оторваться от своих блинчиков, а после подходит ближе к Гакуши. Рёма замолкает, волком смотря на него. Гакуши спокойно рассматривает его лицо и глаза. — Спасибо за заботу, Асано-тян, нам с Кевином пора, — парень целует рыжий локон девушки, в ответ заглядывая в её глаза, но выжидающий взгляд не меняется. Асано легко улыбается ему в ответ, даже не видя, что этим заставляет Терасаку вскипеть. — Буду с нетерпением ждать нашей следующей встречи. Гакуши кивает. Она тоже будет ждать, когда певчая птичка наконец-то споет и для нее. *** Рёма идет, будто его в воду кинули, смотря на спину Гакуши и Итоны. Рио плетётся рядом, опустив голову. Фигурка Гакуши такая низкая, что даже не закрывает ему раздражающее солнце. В животе у парня все скручивается. Хорошо, Акабанэ, но Сакакибара? Почему? Почему он? Почему не Рёма? Терасака злится, он в отчаянии от нового соперника. Он же бабник, он плохой, Рёма намного лучше. Рёма не предаст тебя, не покинет ради новой красивой девушки, не разобьет тебе сердце. Неужели Асано повелась на красивые слова? Неужели не поверила очевидным вещам? Неужели все настолько плохо? Неужели Терасака ей так неинтересен? Он сжимает кулаки, пряча глаза, когда Гакуши мягко смеется в ответ Итоне. Выть хочется. Они идут к детям, которыми опекался тот старик, чтобы замолить свою ошибку и получить прощение, Коро рассказывает это, но Терасака серый. Неужели всё? Неужели конец? Неужели не успел? Гакуши приседает рядом с детьми, будто икона матери, а Рёма оборачивается и спешит к дереву, даже не замечая внимательный взгляд Итоны. Его тупоголовый друг наконец-то осознал, что когда-то можно опоздать? — Эй, не тяни меня за ремень, — Карма цокает языком, напрягаясь. Эти дети такие недисциплинированные, что даже он в детстве был лучше. Как минимум, Акабанэ не стягивал со взрослых штаны. Мальчик на нем шутливо вскидывает бровь, продолжая дергать парня. И что ты сделаешь? — Смотри. Когда он берет со стены жука, ребенок отпрыгивает, заставляя Карму не сдержать довольную ухмылку. Не на того напал, малыш. Карма в твоем возрасте проворачивал намного более сложные шутки, чем просто попытки стянуть с кого-то штаны в общественном месте. — Тебе не нравится? Смотри, он такой дружелюбный, — склоняется ближе к мальчику, вертя у него перед носом явно недовольного жука, заставляя того побледнеть и спиной пойти назад. Слезы мелькают у него на спине, когда он врезается в кого-то. — Карма, достаточно, — Асано осуждающе хмурится и кривится, когда видит жука, успокаивающе обняв мальчика за плечи. Сделал бы ты так с ней, маленькая Гакуши уже бы убежала куда-то далеко. — Ну же, выброси это, пожалуйста. Акабанэ посмеивается и слушается ее, не желая напрягать свою «желтую ленту». Ребенок, повисший на Гакуши смеется, рассматривая ее. Карма падает рядом, от чего мальчик отпрыгивает оттуда. Да и все дети отползают подальше, в принципе. Карма не слишком нравится детям, в отличии от Гакуши, вызывающий восторг благодаря своим таким необычным ласковым глазам и улыбке. Может, это из-за того, что им кажется, будто у него дьявольские рожки? — Я думал, ты переборола свою фобию, — падает рядом, заставляя Гакуши посмотреть на него своими глазами. Почему ему кажется, что ее глаза для него уже такие же обычные, как кофе по утрам для его мамы? Девушка прикрывает их, отворачиваясь обратно к ребенку, ласково ему улыбаясь. — Не пугай их, — она мягко улыбается, кивая ему, рукой подзывая мальчика обратно и игнорируя замечание Кармы. Мальчик с опаской рассматривает Акабанэ, от чего тот выгибает бровь, но после все же кидается обратно к Гакуши. — Не бойся, Карма-кун не причинит тебе вред, но не зли его. Ребенок на ее руках кажется таким спокойным, будто бы в руках своей матери. Мальчик чувствует тепло Гакуши, беря ее волосы в свои руки и улыбаясь. — У тебя такие красивые глаза, сестренка, — он смеется, а Карма хмыкает, смотря на это. Асано успокоила это капризное дитя одним своим присутствием. Девушка смеется, рассказывая ему что-то о том, что у него они тоже очень красивые. Акабанэ бросает взгляд на глаза мальчика, но они обычного карего цвета. Возможно, она не врет, а действительно готова рассмотреть что-то красивое в чем-то совершенно обычном? — Дети так любят тебя, Гакуши, — бросает взгляд на Нагису, который пытается заставить Терасаку зайти внутрь. Сегодня он особенно буйный. — М? Надеюсь на это, — Гакуши ласково и улыбается ему. Это не так сложно, Карма, просто нужно быть терпеливой и искать что-то хорошее в каждом ребенке. Они — чистые листы, что напишешь, то и будет. Смысл злиться? Даже если они плохо себя ведут, то стоит злиться на их родителей или тех, кто подал им плохой пример, вроде людей, как председатель. Чистый лист сам себя не испишет, никто не рождается тем, кем он есть сейчас. — Я была бы рада, если бы мои будущие дети чувствовали мою любовь просто из-за того, что я рядом. Грусть немного звенит в ее голосе, а Карме кажется, что он случайно задел что-то в ней. Ты хочешь семью? Внимательно следит за тем, как Асано с глубокой нежностью аккуратно расчесывает волосы какой-то девочки. Да, ты хочешь семью, он знает. И ты определенно будешь хорошей матерью. Ты готова дарить безграничное тепло просто за то, что человек существует — это именно то, что нужно детям. — Не думаю, что смогу так, — хмыкает. Он почти ничего не чувствует, смотря на детей. Карма может представить взрослую Гакуши в качестве матери, но себя отцом он, наверное, никогда не представит. Акабанэ просто не может поверить, что ему нужно будет делать вид, будто ему интересны детские вещицы, когда у него есть свои явно более важные проблемы. Вопрос работы интересует его куда больше, чем то, что его ребенок подрался с кем-то в садике. — Тогда старайся изменить это, — Асано наконец-то снова оборачивается к нему. Девушка собирает волосы в хвостик, открывая ему вид на свою родинку на шее. Она не будет ему врать, что он будет хорошим отцом, ведь Гакуши просто не знает этого. Зато Гакуши знает, что если Карма захочет что-то изменить, то он это сделает. Ты совсем не плохой, ты на многое способен, ты просто невероятен, ты просто пока что не осознаешь ценность семьи в полной мире, ведь у тебя это есть в полной мере. Асано знает, что для тебя это просто пункт для комфорта, чтобы было куда приходить после работы. Ты карьерист, Карма. — Ты же знаешь, что ты способен на эти чувства, но ничего не выходит из ниоткуда. Знает? Нет, не знает. Не уверен. Он даже не уверен, что будет с кем-то из-за любви, а не из-за собственного эгоизма. Но раз ты так говоришь, то Акабанє тебе поверит. — У тебя такое серьезно лицо, — парень смеется над ней, заставляя девушку вздохнуть. Ты не меняешься. Он ухмыляется, придвинувшись ближе и протянув руку, заставив Гакуши замереть, смотря на его руку у лица. Забирает выбившийся волосы за ухо. Как бы банально это ни было, Асано немного краснеет. Это приносит ему удовольствие. — Волосы выбились. Мешает твоему серьезному лицу. Парень падает на пол, прикрыв глаза и раскинув руки. Тебе смешно? А Гакуши не смешно. Она тебе переиграет еще раз. Понимаешь, Карма, она привыкла к твоим касаниям, а ты к ее — нет. Асано хмурится, а после, пользуясь моментом, когда дети отошли, чтобы стянуть штаны Такебаяши, приближается к лицу Кармы. Ее хвостик спадает с плеча. Проводит рукой по его шее со спокойным лицом, но ее глаза удивительно лукавые. Мурашки проходят по телу Кармы, а глаза раскрываются, пронзив Гакуши непонимающим взглядом. Тепло ее рук остается на его коже. — У тебя тоже, знаешь, — ласково убирает локоны ему за ухо, улыбается, наслаждаясь моментом наблюдения шокированного взгляда Акабанэ. Румянец на ее щеках играет красным, когда она снова отворачивается, встает и идет к детям. Карма встает через несколько, будто очнувшись от ступора, провожая девушку взглядом. Расплывается в ухмылке, ставя руку себе на шею туда, где несколько минут назад была ладонь Асано. Боги, ты бываешь такой игривой. Он рад, что ты отошла от апатичного состояния. Его мысли прерывает шум от девочки, которая провалилась сквозь обвалившийся пол. Нагиса сразу же бросается поднимать ее. — Черт, пол опять провалился, — девочка бурчит, недовольно принимая помощь парня. — Здесь довольно пыльно, — Ринка приседает, проводя рукой по пыльным полочкам. — Да и ремонт стоило бы сделать, — говорит Миямура, смотря на дыру в полу. Воспитательница смущенно улыбается. Она отводит свой неловкий взгляд, будто бы ее застыдили. — Здесь только я и директор, так что мы не всегда можем уследить качественно провести генеральную уборку. Да и на ремонт нужно много денег, но директор старается обеспечить этих малышей всем, чем может, — женщина кивает. — Нас двадцать девять человек. Думаю, мы что-то придумаем, — Маэхара задумчиво поднимает руку к подбородку. — Вот это настрой, — Рио поднимает руку. Гакуши кивает. Верно, это не проблема. Накамура не смотрит на нее, в страхе избегая подругу. Или уже бывшую подругу? Что делать? Все поддерживают эту идею. Это не слишком сложно, но это стоит того, чтобы этим детям было удобно. — Тогда давайте разделим обязанности и начнем, — Асано всплескивает руками. Это все не было слишком муторно. Договорившись, они поделились на две группы, которые будут сменять друг друга: первая группа будет работать, а вторая заниматься детьми. Гакуши резонно оставили во второй группе из-за её приятного влияния на детей. — Чем нам занять их? — Терасака складывает руки на груди, рассматривая ребят. — Мы можем поставить сценку из какой-то сказки, — Каяно знает, что это занимает детей. Гакуши кивает. Когда она была ребенком, ей было бы очень даже интересно. — Поддерживаю, мне тоже нравится эта идея, — Окуда соглашается с идеей подруги. — Тогда руководи, Каяно, ты очень даже хороша в этом, — Карма завершает их мысль. Они решают, что поставят что-то обычное, вроде занимательной истории о рыцаре, принцессе и драконе. Банально, но интересно. Гакуши любила такие истории. Мама часто такое читала. Асано оставляют смотреть за детьми, Карме достается роль рыцаря, Терасаке — злого монстра, а Каяно надевает костюм принцессы. Сев среди детей, Асано тоже с интересом смотрит игру одноклассников. Карма действительно похож на рыцаря, который идёт спасать принцессу, лишь бы не заигрывался. А под конец он, похоже, действительно заигрался. — Рыцарь, пожалуйста, монстр уже достаточно настрадался, — Каяно пытается в виде игры остановить Акабанэ, настойчиво бьющего Терасаку, но тот уже поймал момент, чтобы поиздеваться над хмурым Рёмой. Дети открывают рты, а Гакуши вздыхает. Это может продолжаться до бесконечности, но Каяно, похоже, не может остановить их. Никто из парней не хочет проигрывать. Окуда за кулисами смотрит на это, не понимая что делать. — Посиди здесь, — Асано мягко улыбается ребенку на ее руках, оставляя его на полу. — Я на секунду. Манами пытается открыть бутылочку с хлороформом и надеть шляпу ведьмы, Гакуши влетает в «закулисье», на ходу надевая что-то вроде короны и плаща, перехватывая еще один меч. — Мой верный рыцарь, я помогу тебе одолеть монстра, — девушка плавно выходит на сцену, преграждая путь Карме своей спиной. Она знает, что Акабанэ не ударит ее. Давит Терасаке на плечо, чтобы посадить его на пол. Тот быстро поддается. Гакуши подставляет к его горлу игрушечный меч. — Принц? — Каяно и Карма одновременно догадываются кого она играет, только Акабанэ говорит это с большим удивлением. — Я бы не посмел отправить тебя одного, чтобы спасти мою невесту, — Асано мимолетно оборачивается к нему, улыбаясь. Прости, но это нужно было остановить. Окуда за кулисами опускает руки. Карма подходит ближе, пока Гакуши подзывает Каяно и обнимает ее. Парень ставит ногу на Терасаку, заставляя его упасть и кряхтеть. Придурок, это вообще не по сценарию, он терпит это только из-за Гакуши. — Спасибо тебе за спасение, принц, — Каяно целует ее в щеку. Асано улыбается и, взяв Карму за руку, чтобы тот не бил Терасаку, победоносно поднимает ее вверх. — И жили они долго и счастливо, — голос Окуды, которая была рассказчиком, звучит как-то серо, но дети не обращают на это свое внимание, взрываясь аплодисментами для своих «актеров». — Чертов Акабанэ, — кряхтит Терасака, сходя со сцены. День проходит быстро. На улице тепло, дети смеются, а Гакуши, кажется, полностью влилась в их компанию, уже даже не смотря на одноклассников. Может, ей стоило бы стать учителем, как и ее отец? Это у них семейное, похоже. — Мы так и не обсудили странности Каяно, — шепчет на ухо Гакуши, подходя со спины. Он ожидает, что они пойдут куда-то, чтобы Карма мог не таясь рассказать свои мысли, как они делали всегда, но в этот раз Гакуши задумывается. Это важно, но сегодня ей нужно решить что делать с Сакакибарой и проработать новый план на случай, если она сделала неправильную ставку и этот парень не согласится. — Я сегодня занята, прости, давай в следующий раз, — она даже не называет конкретной даты, быстро собираясь и кивая ему. Акабанэ открывает рот. Что? Ты не пойдешь с ним? Но Гакуши уже стоит в дверях, помахав детям. Кивает и ему, улыбаясь. — До встречи. — Что, теперь Асано занята кем-то другим? — хмурый саркастичный голос Рёмы догоняет Карму, стоящего в ступоре. Гакуши отказала ему в встрече первый раз за все их общение. — Теперь ты не номер один. Акабанэ оборачивается, суживая глаза и смотря на Терасаку. — Кем-то другим? — выгибает бровь. Гакуши не так часто подпускает к себе новых людей. К кому она может так спешить, если не по работе и не к своему брату, Карме или Рио? Если не первое, не он и не Рио, значит, она спешит к Гакушу. — К Сакакибаре, — одноклассник выплевывает это с такой злостью и пинает камень на дорожке, уходя вперед. Акабанэ закатывает глаза. Боже, идиот, что ты несешь? Какой Сакакибара, если Гакуши на него даже не смотрит? Карма переводит взгляд на Итону, как на того, с кем Гакуши обычно отдыхает от всех сложных дел. — Сакакибара-кун сегодня ночевал у семпая, вот Терасака и бушует, — тот пожимает плечами, уходя вслед за своим другом, а вот у Кармы с лица спадает ухмылка. Ночевал? Он? У нее? Карма сразу думает о том, как Гакуши могла бы его использовать, но все упирается в дикую верность Сакакибары по отношению к Гакушу. Это просто нереально. Значит… Это что-то личное? Акабанэ даже не слышит то, как к нему подходит Окуда, чтобы попрощаться, отворачиваясь в другую сторону. Или это он ее использует? Нет, исключено, Гакуши не идиотка. Так почему? Если бы у Рена была какая-то сложная ситуация, можно было бы сказать, что Асано просто не отказала в помощи, но даже так, с чего бы ему в сложной ситуации ехать именно к ней? Сакакибара тоже не глуп и не наивен, чтобы просто так ехать к кому-то за помощью, особенно с тем, что Гакуши с ним даже особо не разговаривала. Что это значит? Дома Карма даже не может занять себя чем-то другим, ведь мысли возвращаются к этому. Как на зло, Рио даже не отвечает ему, чтобы он мог спросить за это. Они действительно встречаются? Это было бы наиболее логично, Гакушу вполне может подпихнуть «подходящую партию» под свою сестру, чтобы не нервничать. Но ему странно думать, что вместо него рядом с Гакуши может лежать кто-то другой. У него, конечно, нет на это права, но это злит Карму, будто кто-то посмел что-то забрать у него. У него в животе что-то скручивается, как только он представляет, что это Рен будет чувствовать ее мирное дыхание на своей шее, что Рен будет обнимать ее, если ей будут сниться кошмары, что она будет готовить ему, ночевать у него дома, забрасывать на него свою ногу во время сна, что это по нему будут разбросаны ее яркие волосы, а не по Карме. И это почему-то ему так не нравится. Это не занимает большую часть в его жизни, конечно, не занимает, но Карма едва заметно хмурится. От одной мысли кулаки сжимаются. Какого черта? Неясное недовольство и гнев заполняет его.