О скелетах в шкафу

— Пожалуй, пора спать, — потянулась Гермиона, зевая. — Не будь занудой! — возмутился Рон. — Ещё только десять часов. Мы успеем сыграть ещё пару партий. — Рон, ты забываешь, что Гермиона просто старше всех нас, — хихикнула Джинни. — Ей уже сложно сидеть до полуночи. Рон и Гарри разразились смехом, Гермиона лишь фыркнула и взяла со стола колоду карт. — Нет, нет! — запротестовал Гарри. — С помощью магии, пожалуйста! Прошлый раз ты подмешала себе банк. Гермиона ещё раз фыркнула, взмахнула палочкой и карты последнего выпуска игры "Гринготс и гоблины" хаотично закружились в воздухе. Рон призвал с кухни пару бутылок сливочного пива, разлил его по опустевшим бокалам и принялся наблюдать за карточками, медленно отпивая пиво. Гарри о чем-то мило шептался с хихикающей Джинни. Гермиона сделала один глоток пива, засучила рукава и опустила колоду карт на стол. Фигурки, недовольно толкаясь, побрели с игрового поля. — Ну что, начнем? — с азартом спросила Гермиона. Джинни и Гарри расселись подальше друг от друга, Рон отставил подальше бокал и произнес: — Начинай. Сейчас я вас обыграю. Гарри успел лишь вложить семигранные кристаллы в специальный стаканчик для перемешивания, когда у двери дома послышались шаги, а затем последовал стук в дверь. — Невилл прознал, что мы играем без него и пришёл отыграться? — предположил Рон. Джинни подбежала к окну и осторожно посмотрела в сторону двери. — Ничего не разобрать. Кто-то в чёрном. Гарри взял палочку и подошёл к Джинни. На пороге дома 12 по площади Гримо стоял высокий человек в чёрной мантии. Ближайший уличный фонарь был достаточно далеко, потому Гарри не сумел разглядеть, кто именно это был. Гостей он не ждал, а недавние угрозы Ноуза Гарри весьма беспокоили, хоть он и делал вид, что все в порядке. — Рон, пойдем, — коротко произнес Гарри. Рон мгновенно вскочил, схватил палочку и встал в коридоре около входной двери, чтобы оказаться за спиной у вошедшего. — Мудрите вы чего-то, — фыркнула Гермиона, но тоже взяла палочку и держала её наготове. Гарри встал напротив двери, наложил на неё прозрачные чары, которые позволяли только ему видеть все, что происходило за дверью. С лёгким удивлением, он взмахнул палочкой ещё раз, открывая дверь, и громко произнес: — Добрый вечер, профессор Снейп. Снейп осторожно вошёл в дом, заметив все еще направлявших на него палочки хозяев. — Добрый вечер, мистер Поттер. Извините, что так поздно без приглашения, но у меня есть важная информация о том человеке, с которым мы недавно вместе с вами общались. — Откуда вы знаете этот адрес? — спросил Гарри, направляя палочку на профессора. Снейп едва уловимо хмыкнул. — Этот дом принадлежал вашему крестному, Сириусу Блэку. Покойный Альбус Дамблдор назвал мне этот адрес, как штаб квартиру Ордена Феникса. Гарри не шелохнулся. — Эта информация известна всем, кто имел отношение к Пожиратели Смерти и Ордену Фениксу. — Я видел Блэка в Хогвартсе после Турнира Трёх волшебников, — с нескрываемым презрением произнес Снейп. Гарри нахмурился и опустил палочку. — Я должен был проверить, — зачем-то произнес он. — Разумеется, — так же холодно ответил Снейп. Рон скрестил на груди руки и прислонился к стене. Джинни и Гермиона неловко переглядывались и многозначительно смотрели на Гарри. Он молчал недолго. — Мы как раз собирались пить чай, присоединитесь? — спросил он, чтобы нарушить неловкую паузу. — Нет. Я лишь зашел сообщить, что мистера Ноуза мои люди видели за душевным разговором с Рабастаном Лестрейнджем. Ожидаемый эффект сообщение произвело на всех за исключением Гарри Поттера. Он продолжал бесстрастно смотреть на Снейп, будто тот сообщил, что через час ожидается дождь. Девочки ахнули, Рон нахмурился, посмотрел на друга, но не стал лезть с вопросами. Гарри же продолжал молчать. А потом вежливо ответил: — Это интересная информация. Спасибо. Мы разберемся. — Вы столь же самонадеянны, как и раньше, мистер Поттер? — с презрением сообщил Снейп. — Я принимаю любую информацию со всей требуемой серьезностью. — В таком случае я надеюсь, что вы не оставите без внимания опасного Тёмного Мага, которого ваш Аврорат оставил на свободе. — Мы за ним тщательно следим, — с каждой фразой Гарри становилось всё сложнее скрывать раздражение. — Столь тщательно, что он незаметно общается с министерским работником, который плетет интриги против сотрудника Аврората, — и снова знакомый с детства тон презрения. Глубокий вдох. Медленный выдох. Гарри напомнил себе, что только что Снейп по собственной инициативе оказал Аврорату услугу, сообщив ценные сведения. Привычные унижения и оскорбления стоило включить в цену полученной информации, а не злиться. — Мы найдем недоработки в нашей системе и исправим их, — ответил Гарри. — Вы восхищаете своим тупизмом, — прошипел Снейп. Он мельком глянул на Джинни и Гермиону, краем глаза посмотрел на Рона и холодно произнес, открывая дверь: — Проводите меня, мистер Поттер. Рон медленно выпрямился, поудобнее перехватил палочку. — Все в порядке, — спокойно произнес Гарри, заметив беспокойство друга. Он вышел вслед за Снейпом и закрыл дверь. — Я бы не пришёл, мистер Поттер, — шепотом сообщил Снейп, когда они остались наедине, — но в своём разговоре Ноуз и Лестрейндж упоминали вас, вашу девушку и ловушку. Надеюсь, вы в состоянии оценить свою ответственность не как тупоголовый подросток. Гарри помрачнел. — Спасибо, профессор, — также тихо ответил он. Снейп посмотрел на Гарри ещё некоторое время, молча кивнул на прощание и, перейдя улицу, аппарировал. — Ну что? — спросил Рон, как только Гарри вернулся в дом. — Отработку не назначил, — ухмыльнулся Гарри, хотя на душе было погано. — Что он вообще приходил? — продолжил Рон. — Понятия не имею. Информация, конечно, интересная. Но она вполне могла подождать до утра. — Ты серьезно сейчас? — развела руками Джинни. Гарри удивленно посмотрел на неё. Джинни смотрела с растерянностью. Волосы небрежно спадали на лицо, придавая ему таинственности и взрослой суровости. Но носик. Чертовски милый носик, от которого у Гарри всегда сносило голову… — Я действительно не понимаю… — Он переживал за тебя, — утвердительно сказала Джинни. — Он? — переспросил Гарри. — За меня? Это бред. — Бред, что ты не видишь этого, — поддержала подругу Гермиона. — Или не хочешь видеть? — Мы сейчас о Снейпе говорим же? Он только что общался со мной в своей обычной манере, а вы утверждаете, что он обо мне переживал. — Он пришёл ночью, чтобы предупредить тебя об опасности. Наверняка он только сейчас получил информацию, и сразу к тебе. Причины поступков зачастую расходятся со словами, — объяснила Гермиона. — Ты говоришь, как МакГонагалл, — упрекнул её Рон. — Профессор МакГонагалл, — привычно поправила Гермиона. — Это не столь важно, — пресекла спор Джинни. — Важно, что Снейп действительно беспокоится за тебя, Гарри. — Профессор Снейп, — театрально кривляясь, передразнил Рон. — Что за бред вы несете, — констатировал Гарри. — Ему плевать на меня, а сейчас он лишь старался заработать себе баллы в глазах Аврората. Он все же понимает, что есть возможность того, что после обвинений мы будем за ним следить. Вот и играет в лояльного волшебника. Гарри хотелось закончить неприятный разговор, и он поспешил вернуться к игре. С момента разговора Гарри заставлял себя не думать о Снейпе. Он получил ответ на свой вопрос: насилия в отношениях Снейпа и мамы не было. Гарри бы вздохнуть с облегчением и расслабиться, но он не мог. Ему одновременно хотелось нормально пообщаться со Снейпом и проклясть посильнее за все то говно, какое от него получил в жизни. Эмоциональные качели внутри порядком надоели, и единственное, о чем мечтал Гарри: не думать об этом, не видеть Снейпа вообще никогда. Но судьба распорядилась иначе, и столкнула с ним в Министерстве. И опять Гарри показалось, что Снейп не такой уж и непробиваемый человек, внутри загорелась надежда. В этот раз Гарри даже не дал ей шанса, сразу отбросив хоть малейшую возможность общения. Он не хотел об этом думать. Но словно в насмешку над его отрицанием, Снейп явился к нему домой. Опять. И хуже всего оказалось, что дома Гарри был не один. И хотя друзья расселись вокруг игрового поля, закрывать тему они явно не собирались. — А вот здесь ты не прав, приятель, — серьезно сказал Рон. — не думал, что скажу это… но сегодня Снейп походил на нашего папу. Тот тоже может прикрикнуть на нас, особенно Джорджа и… — Рон запнулся. С момента смерти Фреда прошло уже достаточно времени, чтобы смириться с потерей, но недостаточно, чтобы не упоминать его вот так, между делом в разговоре. — В общем по тону папы всегда слышно, что он беспокоится. Хоть вроде бы и ругает тебя, — после короткой паузы закончил Рон. Джинни согласно кивнула. — Ну пусть себе беспокоится, — неожиданно для самого себя огрызнулся Гарри. — Мне-то какое дело? — Тебе есть дело, — серьезно и мягко произнесла Гермиона. — Мы же видим, как ты переживаешь последнее время, — с сочувствием добавила Джинни. Гарри взъерошил волосы, откинулся на спинку кожаного дивана, скрестив на груди руки, и уставился в потолок. Он не рассчитывал, что долго сможет прятаться от друзей за книгами и на работе. Рано или поздно разговор должен был подняться. Часы глухо тикали на стене. В комнате висела напряженная тишина. — Что-то произошло а Министерстве? — предположила неуверенно Джинни. — Ну, между вами. Гарри покачал головой. — Он просто предупредил меня, что эта скотина Ноуз опасен. Я думал, что он забудет. Но нет. Он стал копать глубже. — Я бы тоже не оставил этого Ноуза, — усмехнулся Рон. Гарри вопросительно посмотрел на друга. — Ну… он же твой отец, — казалось этой фразой Рон объяснил все свои мысли и замолчал. — Ты говоришь это так буднично, — хмыкнул Гарри. — А что такого? — Ты же недавно доказывал, что он изнасиловал мою маму, что он подонок, каких мало. Рон покраснел до ушей, мельком взглянул на Гермиону, и пробормотал: — Сначала новость была шоком. Но потом я подумал, что это же здорово, что твой отец жив! Приятель, у тебя есть отец! Это же… ну, он твоя семья… — Я для него никто, а не семья. "Знаешь же, что неправда", — тихо сказал внутренний голос. Но Гарри опять его проигнорировал. — Ты сам знаешь, что это не так, — заметила Джинни. Гарри не ответил. Он вообще не хотел обсуждать ни произошедшие события, ни Снейпа. — Давайте закроем тему, ладно? — устало сказал Гарри. — Почему? — спросила Гермиона. — Потому что я не хочу об этом говорить. — Хорошо, если тебе так легче, - с видимым разочарованием согласилась Гермиона. Джинни сочувственно сжала руку любимого и прижалась к нему, положив голову на плечо. — Ты просто трус, Гарри, — констатировал Рон. Гарри отстранился от Джинни, выпрямился и гневно посмотрел на друга. Рон не шелохнулся и продолжал смотреть Гарри в глаза. Гермиона замерла, неосознанно теребя краешек своей юбки. Между её друзьями вновь возникла та напряжённость, что обычно предваряла их ссоры. А последняя, в палатке в безымянном лесу Британии, до сих пор услужливо хранилась в коварной памяти. — Что ты сказал? — сквозь зубы прошипел Гарри. — Что ты трусливо прячешься от проблемы за книгами. Не решаешь проблемы, а сидишь в норке, — на удивление спокойно и даже добродушно ответил Рон. — Да что ты понимаешь… — Я как раз понимаю. А ты нет. У тебя реально есть шанс… я не знаю… обрести семью, отца. А ты прячешься от этого шанса, как боггарт по ящикам, разве нет? — Отца, — слегка расслабившись, усмехнулся Гарри. — Это Снейп, а не отец. Мы все прекрасно знаем, какой он. — Какой? — спросила Гермиона. — Всю школу ты пытался убедить нас, что он виновен во всём, что происходило в Хогвартсе. А потом ты же доказывал всем и каждому, что Снейп не виновен в очевидном убийстве Дамблдора. — Я благодарен ему за всё, что он действительно сделал. Но быть его сыном… Это невозможно. — Ты ему не безразличен. — О да! Конечно, я ему не безразличен! Я его бешу! С самого первого дня в Хогвартсе я его бешу! Только потому что я — копия Джеймса Поттера! Гарри осекся. Сам того не понимая, он вдруг озвучил мысль, которая не давала ему покоя всё это время, но постоянно ускользала от него самого. Он был копией Джеймса Поттера. Совершенно чужого человека. Человека, превратившего жизнь отца в ад. Это и было самым неправильным. Тем, что не оставило ни малейшего шанса для отношений со Снейпом. — Гарри? — Джинни аккуратно коснулась его руки. — Всё в порядке? Гарри снял очки, взъерошил волосы и отошёл к окну. В темноте тускло светили фонари. Под чёрными зонтами в серых одеждах спешили прохожие. Дождь барабанил по металлической трубе. Эти звуки напомнили ему о его первом ночном дожде в Хогвартсе. Тогда, одиннадцатилетним ребёнком он забрался на холодный каменный подоконник в спальне и уставился в покрытую дымкой дождя даль. Одноклассники безмятежно посапывали, а Гарри не мог оторваться от этой чарующей картины дождя. Тогда он окончательно понял, что его жизнь изменилась навсегда. Отныне она не была ограничена глухими стенами чулана под лестницей. — Вся моя жизнь — это ложь, — тихо сказал Гарри, продолжая смотреть в окно. Образы расплывались без очков. А Гарри радовался этой нечёткой картинке. — Сначала мать обманывала своего мужа, говоря, что я его сын. Потом Дурсли обманывали меня десять лет. Потом обманывал Дамблдор, скрывая моё истинное предназначение. И вот, когда я наконец вздохнул спокойно, разделавшись с ложью… Снейп оказался отцом… А сам я… вся моя внешность — это ложь. Я сам — это ложь. Гарри замолчал. Он любил загадки, получал истинное наслаждение, разгадывая задумки волшебников. Но он устал не понимать себя самого. Ему надоело узнавать о себе новые подробности. Иногда ему казалось, что тайные подробности его биографии скрыты в разных кустах по всей территории Британии, почти как крестражи. Никто не нарушал молчание. А Гарри принял спонтанное решение. Надел очки. Развернулся к друзьям и спокойно сказал: — Я хочу знать, как именно моя мама изменила мою внешность. * * * Гермиона подошла к поискам ответа со всей основательностью, на которую была способна. Она пропадала почти всеми вечерами в библиотеке Министерства Магии, чем раздражала Рона. Джинни начала поиски не с научных трудов, а с маминой коллекции женских журналов с советами ведьмам на каждый день. Молли обеспокоенно поглядывала на проявившую внезапный интерес к кулинарии и домохозяйству дочь, но молчала. Рон сначала также решил помочь, но быстро самоустранился. — Ты мне друг, Гарри, но читать про любовные заклинания и зелья я не могу. И Гарри его понимал. Он и сам был не в восторге от своей же идеи. И, если бы не энтузиазм девочек, совсем бы забросил поиски ответа. Дел на работе было всё больше, слежка за Лестрейнджем давала свои интересные результаты, и у Гарри почти не оставалось времени на отдых, не говоря уже о поисках заклинаний и зелий. Но и перспектива узнать о себе правду уже не так прельщала, как в момент принятия решения. На эмоциях он решил, что знание о том, как была изменена его внешность поможет принять ситуацию, подскажет правильное решение. Но единственное, что могло сделать гипотетическое возвращение к настоящей внешности — это спрятать. Гарри попытался представить себе реакцию Снейпа на его настоящую внешность, и эта фантазия заставила рассмеяться. Действительно, не кинется же Снейп к нему с объятиями и криками "Ты так похож на меня, сын мой! ". Заставит ли другая внешность относится иначе? Снейпа возможно. Но были ещё и другие люди, и Гарри не горел желанием объяснять им о причинах перемен в своём внешнем виде. Но были ещё сам Гарри. И чем больше он думал о возможности изменить свою внешность, тем больше убеждался, что каждый раз смотря на себя в зеркало будет думать о том, что не смог решить свои проблемы с отцом, не смог договориться, а попытался подкупить, сыграв на чувствах. Гарри бы перестал уважать сам себя. Поэтому когда после застолья по случаю дня рождения Рона Гермиона решила поделиться своими последними находками, Гарри знал, что ответить. — Сворачивай поиски, Гермиона. За пару месяцев ты нашла два сомнительных заклинания, а Джинни ещё более сомнительное зелье. Мы тратим время впустую. — Но это же важно для тебя… Гарри пожал плечами. — Так-то я уже привык и к своей внешности. Да и к жизни без родителей я тоже привык. Я не знаю, что теряю. — Но это же неправильно, Гарри. — Неправильно. Но мы тратим свою жизнь на поиск информации, которая ничего не изменит. Джинни любит меня таким. Вряд ли она придёт в восторг, если я изменю внешность. Да и судя по всему тому, что мы узнали, обратить заклинания, проведённые в первые дни жизни, очень сложно. — То есть ты решил оставить всё, как есть? — Я решил, что хочу наслаждаться тем, что имею. А не искать непонятно что. Я скучаю по нашим встречам, и они мне важнее заклинания. — Давай посмотрим в последнем месте, Гарри. Я как раз хотела оставить его напоследок. Но вдруг… — Где? — В доме твоих родителей. Гарри удивлённо посмотрел на подругу. — Но он превратился в руины, ты сама видела. — Я знаю, прошло уже двадцать лет, и всё могло исчезнуть. Но вдруг мы найдём хоть что-то. Вдруг мы сможем посмотреть на мир глазами твоей мамы, узнать, что её интересовало. — Это самая глупая идея, которая приходила тебе в голову, — пожал плечами Гарри. — Что можно найти на свалке камней? — Давай попробуем, — с надеждой сказала Гермиона. — Это же ничего не стоит, но мы будем знать, что испробовали все. — Давай попробуем, — после недолгого молчания ответил Гарри. — На следующих выходных. Но с сегодняшнего дня, никаких поисков. — Никаких, — улыбнулась Гермиона. Годрикова Лощина. Разрушенный дом Поттеров. Тогда Гарри не зашёл на сами руины, но их образ отчётливо остался в его памяти. Разрушенный дом, ледяной ветер, Рождественские пения, запах разложившихся тел и щемящее ощущение страха в груди. Память запечатлила события того дня удивительнейшим способом, сконцентрировав разные места в одном образе. К трепету от встречи с местом гибели родителей теперь присоединился страх смерти, будто Нагини снова должна была выпрыгнуть из тела любого жителя деревни. Но было ещё одно… Ложь. Обычная деревня вдруг пропиталась ложью. Питер предал своих друзей. Сириус врал всем, что является Хранителем тайны. Дамблдоры скрывали болезнь дочери. Рита Скитер получила у Батильды интервью через ложь. Дамблдор не говорил, что его семья похоронена там же, где и семья Гарри. Батильда оказалась змеёй Волдеморта. Лили врала мужу, скрывая имя отца их ребёнка. Памятник Поттерам был иллюзией для маглов. Разрушенный дом Поттеров был иллюзией для магов. Всё. Абсолютно всё в этой деревне было таинственным, ненастоящим, лживым. Гарри не сомневался ни секунды, что если где и есть ответ на его вопросы, то только в Годриковой Лощине. Но он не хотел туда. Совершенно не хотел. Он потерял там родителей. Именно там он узнал правду об Альбусе Дамблдоре, пошатнувшую доверие. Там он чуть не погиб сам и не потерял подругу. Всё это было в прошлом. Но оставило липкий отпечаток неприязни и лжи. Если он найдёт ответ на свой вопрос там, то принесёт ли этот ответ ему счастье? Или опять заставит что-то потерять? Гарри не хотел возвращаться в Годрикову Лощину, не хотел идти на могилу матери, в её дом. Единственное, что он хотел спросить у неё, было:! "За что? За что ты со мной так поступила, мама?". И Гарри подозревал, что он бы не хотел слышать ответ. Его не интересовала исповедь, история любви… но чья? Лили и Северуса? Вряд ли Гарри хотел знать, как и что у них произошло подробно. А главный ответ он уже получил: его отец — Северус Снейп. Чья же тогда любовь? Лили и Джеймса? А была ли она? Или это был один сплошной обман, предательство и ложь. Этого Гарри тоже не хотел слышать. Джеймс Поттер всегда оставался для него отцом, и как отцу, он прощал ему глупости и омерзительные поступки молодости. Но теперь он оказался никем. Агрессором, который превратил жизнь его родного отца в ад. Гарри не любил Снейпа. Но куда больше он не любил несправедливость, всей своей сущностью презирал подлое "все на одного". Гарри был не ЗА Снейпа. Он был ПРОТИВ Джеймса и его поступков. Гарри был против Лили. Потому что она предала его. Он был против Снейпа. Потому что учился у него в школе и видел в свой адрес лишь унижения. Во всей этой истории, он не любил никого. Но все вместе эти люди имели прямое отношение к его жизни. Гарри хотел узнать правду, кто же его отец. Он её узнал. Теперь Гарри хотел узнать, как изменили его внешность. Каждое утро он смотрел на себя в зеркало, и вспоминал про обман. Он до конца не определился, хочет ли изменить внешность назад. Но точно знал, что хотел знать, как именно Лили удалось обмануть природу. Где-то в глубине души Гарри-малыш верил, что можно будет на время изменить свою внешность на настоящую, а если не понравится, то стать как прежде. Но взрослый Аврор не встречал ни одного подходящего заклинания. * * * На этот раз в Годрикову Лощину аппарировали без мантии-невидимки, защитных чар и вчетвером. Джинни крепко держала Гарри за руку, позволяя ему самому выбирать темп ходьбы. Гермиона и Рон молча шли чуть позади. Гарри постоял у памятника Поттерам. Он долго смотрел на Джеймса и Лили, будто это были живые люди. Но даже в волшебном мире статуи не могут двигаться. Это было к лучшему. — Там церковь и кладбище, — объяснила Гермиона Рону, показывая в сторону. Гарри услышал её, но не пошёл туда. С него хватило одного посещения кладбища. А теперь он ощущал лишь злость, которая завладела им при взгляде на памятник Поттерам. Покойников стоило оставить в тишине и не тревожить живыми эмоциями. Гарри медленно шёл по улицам Годриковой Лощины. И хоть знал, что за ним идут Гермиона и Рон, никак не мог отделаться от ощущения, что рядом есть кто-то ещё. Он, Аврор, повидавший много страшных и опасных ситуаций, боялся воспоминаний. Он не любил Годрикову Лощину. И все в ней казалось враждебным. Он шёл по залитым солнцем улицам, но видел лишь темноту той ночи… На этот раз они вошли в разрушенный дом. И Гарри вновь увидел события того дня глазами Волдеморта. — Ты в порядке? — обеспокоенно спросила Джинни. Гарри сёл на усыпанный кирпичами и полусгнившими деревяшками пол, закрыл глаза и глубоко вздохнул. Он вновь увидел ужас в глазах Джеймса Поттера. Услышал крики Лили о пощаде. Почувствовал запах тлена. Шуршание змеиной кожи по полу. Крик отчаяния Волдеморта. — Гарри, — откуда-то издалека раздался голос Рона. Гарри открыл глаза, посмотрел на обеспокоенных друзей и прошептал: — Я… Давайте покончим с этим быстрее. Мне здесь некомфортно. — Нам тоже, приятель. И это была правда. В планах было покопаться в разбросанных камнях в поисках хоть чего-то. Каждый из них представлял себе дом заброшенными развалинами. Но нетронутой оказалась около четверти дома. Разрушенные стены открывали вид на уцелевшие части комнат. Часть мебели осталась стоять на местах, а часть упала вниз и затерялась среди разломанных камней. Но было в доме нечто неправильное, отличающее его от тысячи других полуразрушенных домов. Он был пропитан магией… Абсолютно всё в доме было заморожено. Опрокинутый деревянный стул с серой седушкой валялся посреди гостиной на первом этаже. Рядом стоял журнальный столик с лежащим на нём Ежедневным Пророком за октябрь 1981 года. На соседнем стуле висела клетчатая мужская кофта. Серый диван был перевёрнут и выброшен на пару метров в сторону. На втором этаже виднелась часть детской, где были разбросаны разноцветные кубики, пирамидки, карточки шоколадных лягушек с портретами великих волшебников. Детская кроватка, желто-красное одеялко в которой лежало так, будто ребёнок только откинул его после дневного сна, стояла у самого края. Друзья шли по камням и кирпичам, то и дело различия в них мелкие предметы обихода: осколки посуды, разорванные книги, тёмная ткань, похожая на чью-то дорожную мантию. Джинни присела на пол в уголке гостиной, отказавшись заходить в дом. — Я не ожидала, — прошептала она. — Тут всё будто замерло. Будто вчера случилось. Гермиона осталась рядом с подругой для поддержки, но мальчики поняли, что ей тоже было некомфортно. Рон оказался самым спокойным. Он бесстрастно обошёл все комнаты, заглянул в уцелевшие столы, шкафы, пролистал книги, журналы и свитки, которые сумел найти. — Все пусто, — сообщил он, пожимая плечами. — Я подозревал, — резюмировал Гарри. Он вытащил палочку, и просканировал дом на предмет тайников и магических концентраций. Исследование осложнялось тем, что весь дом был пропитан магией, и искать в нём источник магии оказалось бесполезно. — Зря мы сюда пришли, — произнесла Гермиона напряжённым шёпотом, будто боялась потревожить дом. Гарри напряженно думал. Тайников нет. Где ещё можно было спрятать что-то? Но что? Могла ли Лили оставила какое-то послание, где говорила о сыне? Но как убедиться, что оно не навредит Гарри? И зачем и для кого нужно оставлять послание? Чтобы сказать правду? Правда могла интересовать только двух человек. Снейп в те годы был Пожирателем Смерти, и было ли безопасно говорить ему? Вряд ли, иначе Лили бы сама к нему отправилась.Но тогда только он, Гарри Поттер и мог найти возможное послание. Идея пришла сама собой, такая очевидная и логичная. Гарри ещё раз взмахнул палочкой и произнёс: — Я, Гарри Джеймс Поттер, Победитель Волдеморта, прошу секретам открыться. На втором этаже что-то упало. Девочки взвизгнули от неожиданности. — У меня мурашки по коже, — прошептала Джинни. Гарри направился в обход дома, пытаясь нащупать вещь издалека. Рон последовал за ним, держа наготове палочку. Из одного из уцелевших окон с громким звоном разбивающегося стекла вылетела небольшая розовая книга к Гарри в руки. Золотыми вензелями на ней было написано: "Магия макияжа для настоящих волшебниц". Гарри почувствовал, как сердце забилось в груди. Он аккуратно открыл книгу. На пожелтевшей от времени странице ровным аккуратным почерком Лили было написано: " Сегодня Гарри отказался пробовать яблоко. Сириус предлагал накормить мясом, обещал даже принести кусок помягче с охоты. Джеймс вторит ему. Сами ещё дети, видит Мерлин! Думаю завтра попробовать грушу. Алиса сказала, что Невиллу понравилась именно груша… " Вокруг текста Лили нарисовала звёздочки, стрелочки, цветочки. Некоторые звёздочки мерцали разными цветами. Гарри пролистал пару страниц. В этом месте украшений не было, только пара коротких строчек, написанных неровным почерком: "Сегодня хоронили Эдди и Мэри. Больно и страшно". Гарри пролистал ещё. " Вчера не могла уснуть всю ночь. Не могу договориться с собой, что приняла правильное решение. Знаю, что так правильно. Но почему-то на душе тоскливо и пакостно. Всё думаю, а не признаться ли Северусу… " Гарри захлопнул книгу и глухо сказал: — Нашёл. Рон подошёл ближе, положил руку на плечо другу. — Это дневник… — Гарри на мгновение запнулся, — мамы. — Ты уверен, что это то, что мы искали? — скептически спросил Рон. — Думаю, да. Если нет, мы всегда можем вернуться. Гарри уменьшил дневник и убрал в карман джинс. Девочки неоднозначно восприняли идею отправиться домой. Гермиона не была уверена, что они нашли достаточно нужной информации, но у неё, как и у Джинни, не было ни малейшего желания оставаться в этом жутком месте. Выйдя из развалин дома Поттеров все облегченно вдохнули свежий воздух, хотя он ни чем не отличался от того, что был у дома. Гермиона и Рон что-то обсудили шёпотом, а потом с излишним энтузиазмом сказали, что у них срочные дела в Косом переулке. Гарри и Джинни не возражали и аппарировали на площадь Гримо вдвоём. Джинни тут же поспешила готовить любимый Гарри мясной пирог на кухню. А Гарри остался в одиночестве. Он был благодарен друзьям за возможность уединиться, прочитать дневник и всё обдумать. Он устроился в глубоком чёрном кресле, увеличил обратно дневник, но никак не решался открыть его. Лили записывала в него все чувства и события, разговаривала с дневником, как все девочки. И теперь, через дневник Гарри разговаривал с мамой. Впервые с такой живой, настоящей, своими заботами, эмоциями, радостями и переживаниями. Уже в доме Поттеров Гарри увидел за именем Лили человека. Настоящую девушку, которая играла со своим сыном, готовила ужин себе и мужу, читала книги. Как никогда он осознал: его мама была не идеальным образом, а реальным человеком. Человеком, которому свойственно ошибаться. Он не знал, что прочитает в дневнике. Не знал, какой увидит маму. Доброй, справедливой, смелой, как всегда представлял? Или может, она окажется жестокой и высокомерной? Гарри был близок, чтобы заглянуть маме в самую душу. Чтобы получить, наконец, ответы на все свои вопросы. Гарри медленно листал страницы дневника. Где-то он внимательно вчитывался, а какие-то пролистывал. Одни страницы были полностью раскрашены, усыпаны сердечками, звёздочками и цветами. Другие были почти пустые, холодные, как и слова на них. " Джеймс сегодня был невероятно мил и ласков. Давно не видела его таким беззаботным. Загадочно улыбался, а на вопросы отвечал уклончиво. Он явно что-то задумал. Надеюсь, в рамках приличия. Хотя о каких приличиях может знать Джеймс Поттер? " " Восторг! Безумие! Это невозможно прекрасно! У нас будет ребёнок! Я счастлива! Нет.. Я и есть счастье! Маленькая жизнь во мне! Я ещё не ощущаю её, но я знаю, что малыш уже растёт! Меня переполняют эмоции, я не знаю, как выразить их словами! " " Проболтали с Алисой почти весь вечер… " " Я не понимаю, как такое может быть! Один шанс на миллион, миллиард! Почему?! Почему ребёнок оказался не Джеймса?! Я полностью раздавлена и опустошена. Я же просто шутила… я не хотела изменять, не хотела обманывать… от одного раза же не бывает беременности! Как?! Почему?! Мерлин, малыш, прости! Не хотела, чтобы получилось вот так! Я просто хотела отомстить Джеймсу. Эта была детская сиюминутная обида! Я совершенно не хотела, чтобы… вот так… За что?! " " Малыш толкнулся! Это непередаваемо! Так легко, мягко, словно бабочка пощекотала! Но я знаю, что это малыш! Я уже люблю его и теперь прислушиваюсь к каждому ощущению. Хочу опять почувствовать тебя, малыш! " " Джеймс говорит, что девочку назовём Барбара. А мальчика Альберт. Откуда у него такие идеи?! " Эта страница привлекла внимание Гарри сразу. Она отличалась от других тем, что бумага шла волной, будто однажды высохла. Строчки то и дело были размыты бесцветными каплями. Не было сердечек, звездочек и прочей девчачей романтики, которая уже согревала теплом Гарри. " Я не могу поверить. Это невозможно. Это какой-то дурацкий сон. Я хочу проснуться и больше никогда не засыпать. За окном льёт дождь, я хочу сидеть у камина, смотреть в одну точку и ничего не знать. Я была вчера у Альбуса Дамблдора. Глупая, глупая девочка! Я наивно верила, что он поймёт меня, поможет. Но всё, что он сказал было: "Ради общего блага, дитя моё" Ради общего блага! Да не нужно мне это общее благо! Я хочу, чтобы мой сын жил! Чтобы он был жив и здоров! Я не хочу, чтобы до конца своих дней он скрывался от Того-кого-нельзя-называть! Он не является тем ребёнком из пророчества! Не является! Его отец не Джеймс! Я нашла в себе силы. Я пришла к Дамблдору и рассказала. Я была готова к любым упрёкам, обвинениям… но не к этому раздражающему сочувствию! "Мы не можем возлагать ответственность за магический мир на Невилла Лонгботтома. Если он действительно рождён сквибом, то в борьбе с Тем-кого-называет-только-Дамблдор у нас не будет не единого шанса… " Я рыдала, я умоляла защитить, умоляла одуматься. Ведь мой сын ни в чем не виноват. Он сын Северуса, он не тот… Но Дамблдор лишь твердил: " Ты должна быть сильной. Ты должна понять, что твой ребёнок — это наш шанс на спасение волшебного мира. Я могу пойти тебе на встречу, и рассказать всем о том, что Джеймс Поттер не его отец. Но подумай, что будет дальше? Сможешь ли ты смотреть в глаза похоронившим детей матерям, потому что Зло восторжествовало. Сможешь ли ты объяснить своему сыну, что спрятала его за свою юбку, позволив Пожирателям захватить власть. Я понимаю, что тебе очень трудно. Тебе предстоит сделать выбор между тем, что легко и тем, что правильно… " Он говорил ещё много, и нудно. Но я поняла лишь одно: он мне не поможет. Он спросил, кто настоящий отец на случай, если… в общем, на случай, который ему не понадобится. Не знаю, правильно ли я сделала, что сказала. Вряд ли он когда-нибудь пересечется с Северусом. Да и Северус вряд ли поверит ему. Всё это дико. Но во всём этом я ощущаю присутствие злого рока. Ну почему, почему Гарри родился настолько раньше срока?!" Гарри захлопнул дневник. В висках стучало, сердце бешено билось в груди. Дамблдор знал. Дамблдор всё знал. И, судя по тем воспоминаниям, что Снейп отдал в Визжащей Хижине, Дамблдор ему ничего не сказал.