О скелетах в шкафу

Снейп сидел в своем кабинете и нервно барабанил по столу пальцами, уставившись на карточку, которую две недели назад прислал Гарри. На золотом фоне красовались переплетенные красные буквы Г и Д. Чуть ниже было написано официальное приглашение на торжество, которое должно было начаться через пару часов. За последнее время это было не первой и даже не седьмое письмо. Гарри стал писать много, чаще и абсолютно не обращал внимание на сухие ответы или их отсутствие. И письма были о работе, или ни о чем. Но в каждом письме Гарри спрашивал: "Как твои дела?". Этот вопрос Северус каждый раз игнорировал. Но чувствовал себя некомфортно: Он попадал как раз туда, куда Северус хотел меньше всего. Напоминал, что в его жизни есть человек, который имеет право задавать этот вопрос. Но вот имел ли он, Северус Снейп, право на общение с сыном после всего того, что было между ними? Жалкий трус, который побоялся удержать любимую женщину. Почему, ну почему она пошла к Дамблдору, а не к нему? Второй раз он не дал бы ей уйти. Он бы бросил все, что имел, но не отпустил ее снова. С того самого момента, как он узнал, что Гарри — его сын, он разворошил воспоминания о той ночи до кровавой раны. И от ненависти к Лили и ее молчанию, перешел к глубокой ненависти себя, своей трусости. Будь у него возможность, он бы вернулся к себе тому, и сделал все возможное, чтобы не отпустить ее утром к мужу. Он же хотел этого! Он действительно ее любил и хотел! И лишь дикая жажда мести и ненависть к Поттеру перечеркнула его жизнь и оборвала жизнь Лили. Если бы он знал тогда… Если бы он знал потом. Знал, в какой опасности оказалась Лили, но даже представить не мог, что под удар попал его собственный сын. И удар этот направил Дамблдор. Человек, который во многом помог и поддержал. Но всадил такой нож в спину. Снейп был зол на Дамблдора за то, что тот не стал хранителем тайны Поттеров лично. Но с годами злость утихла. Потом он злился на Дамблдора, что тот так красиво разыграл свою смерть. Но и подумать не мог, что может возненавидеть еще сильнее за вранье и молчание. Лили, его бедной Лили было не к кому идти за помощью. Она осталась одна со своей проблемой. И решила ее, как сумела. Отобрав у него сына. Бедной молодой волшебнице в разгар войны оказалось некуда бежать с новорожденным ребенком. И она заменила его. Она спасла своего сына, сделав его другим человеком. Но не сумела изменить его характер. И Гарри был его сыном. В этом Снейп убеждался все сильнее, думая о прошедших событиях. И от этого становилось больно. Снейп чувствовал вину перед Гарри и перед Лили. Ощущал себя полным трусом за то, что не смог удержать любимую женщину, когда она сама пришла к нему. Когда воспоминания о той ночи лишали сна, Снейп старался думать о чем-то другом. Но возвращался к школьным годам Гарри. И тут яркими красками расцветало чувство вины перед ним за несправедливость. Он никогда не удосужился взглянуть на Гарри иначе, чем через свое ощущение Джеймса. И попрекал Гарри в том, в чем ненавидел его отца. Именно это не дало увидеть, о чем ему многие годы твердили Дамблдор, МакГонагалл и еще куча случайных людей: у Гарри Поттера сердце Лили, он не похож на Джеймса иначе, чем внешне. И каким же надо было быть идиотом, чтобы не присмотреться, не сопоставить, не проверить раньше. Нет, проще и приятнее оказалось ненавидеть Гарри также сильно, как ненавидел Джеймса. Просто так. И как же сильно пришлось расплатиться за это. Внезапное появление Гарри с новостью о роли Дамблдора перевернуло все ощущения с ног на голову. Снейп вдруг сбросил темные очки ненависти, которые сам так любовно приклеил к своим глазам. Открывшаяся картина поразила его куда сильнее, чем само известие о том, что Гарри — его сын. Только после того разговора Снейп по-настоящему ощутил, что у него есть сын. Его продолжение. Человек, который разделяет его мысли, его взгляды, сам того не ведая. Его сын принимает те же решения, что принял бы он. Его сын сталкивается с теми же проблемами, с которыми много лет назад сталкивался он. И, что поразило Снейпа до глубины души, размышляет о событиях таким же образом. Сын вдруг стал не гипотетическим словом, а вполне реальным человеком, которого Лили не сумела отобрать. Она не убила его сына. Она лишь спрятала его. Северус не мог понять, что именно он ощущает при мысли о том, что у него есть ребенок. Потому что не ощущал ничего, кроме тоски, безнадежности и вины. Все это сплеталось в плотный ком сожаления и пульсировало в голове при мыслях о Гарри. Его сын был Аврором, с каждым разом Северус ощущал это все отчетливее. Из вечно надоедливого и бестолкового подростка, Гарри превращался в равного собеседника, к которому Снейп питал все больше и больше уважения. И если упоминание родства доставляло дискомфорт, потому что Северус не мог нащупать линию своего поведения, то нейтральное общение с Гарри Поттером не вызывало раздражения или дискомфорта. Северус иначе посмотрел на Гарри после рассказа о крестражах. В ненавистном прежде сыне Поттера он вдруг увидел себя самого в детстве, услышал интонации и мудрость Лили. Заносчивый и самовлюбленный нахал вдруг стал взрослым человеком, скрывающим свои истинные переживания и мысли от посторонних. В словах Гарри ощущались безнадежность, страх и в то же время решимость, желание быть нужным и своим. Он будто доказывал всем вокруг, что достоин быть Избранным. Северус поначалу пытался отрицать, что слишком хорошо понимает эти эмоции. Но каждая из них откликалась давно забытой болью детских обид, которые непонятным образом вырвались на свободу при упоминании о них так похожим на него сыном. Сын. Реальность. Не просто слова, а живой человек. И Северус преуспел в игнорировании своих мыслей и эмоции пока Гарри не обратился к нему “отец”. И не пригласил на свадьбу. И не сказал, что не хочет отрицать реальность. Это было внезапно, точно в сердце, а точнее в тот сгусток боли, которую Северус запрятал в самые глубины души и закрыл всеми имеющимися в его арсенале приемами Оклюменции. Прочитав то злосчастное письмо, Северус вдруг осознал, что Гарри прав. И как раньше уже не будет. Гарри, которого Снейп считал безответственным и наглым ребенком, принял для себя решение. И предлагал Снейпу поступить также. Принять или продолжать прятаться. Минуты бежали вперёд. Стрелки часов неумолимо приближались к указанному в приглашении времени. Северус Снейп продолжал невидящим взглядом смотреть вникуда и барабанить по столу. * * * — Гарри! Ты классно выглядишь! Гермиона розовым ветром влетела в комнату и протянула Гарри розовую бутоньерку-розу. Он неловко покрутил её в руках и вопросительно посмотрел на подругу. Гермиона вздохнула, забрала бутоньерку и принялась аккуратно закреплять в петлицу его пиджака. — Все хорошо будет, — уверенно произнесла она. Гарри предпочёл не отвечать. Хотя ощущал непонятное волнение. Весь дом Уизли стоял на ушах уже третий день. И сегодня, в день свадьбы, уровень шума, хаоса и эмоций достиг своей высшей точки. Накануне приехали Мерлин его знает, какие родственники Уизли. Чарли нагрянул со своей девушкой, чем привёл маму в неописуемый восторг. Чуть позже прибыл Перси. И тоже с девушкой, а точнее невестой, о чем тут же важно сообщил. В день свадьбы с самого утра все мужчины были заняты расстановкой мебели. Объектом шуток опять оказался Перси. Миссис Уизли орала, как не в себя, а Джордж, Билл, Чарли и его девушка, Анка, ухахатывались не один час. По мере приближения часа Х напряжение нарастало. К ору миссис Уизли присоединился ор пока ещё мисс Уизли. А её чувство юмора с такой же скоростью пряталось в глубину её души. Хорошее же настроение её братьев только росло, не без помощи сливочного пива. И вулкан эмоций был готов взорваться с минуты на минуту. Уловив этот опасный момент, прибывшая заранее Луна сгребла в охапку белоснежное платье невесты, ухватила по пути Джинни за руку и уволокла её в комнату одевать и причесывать. Следом скрылась Гермиона с горой розовых платьев подружек невесты, недовольно шипя на Рона и Джорджа. В доме воцарилось относительное спокойствие, которым Гарри не преминул воспользоваться и закрылся в комнате, сообщив, что тоже одевается. Но ему нужна была минута тишины и покоя. Глоток воздуха на подумать. Из распахнутого окна доносились крики Перси и Чарли, которые вместе устанавливали столы и расставляли стулья. Джордж громко смеялся, украшая арку, рядом с которой должно было произойти бракосочетание, и попутно рассказывал только что прибывшему Невиллу обо всех последних событиях. Гарри стоял у окна, спрятавшись за тюль, и вглядывался в гостей. Родственники Уизли, имени которых он не знал, с бокалом вина неспешно беседовали с мистером Уизли. Анджелина и Алисия, тоже в розовых платьях, со скоростью снитча перемешались между палаткой и домом, левитируя вокруг себя цветы, фрукты, ленты, бабочек. Мистер Лавгуд о чём-то беседовал с уже приехавшей МакГонагалл. Неподалёку стоял причесанный Хагрид, воткнувший себе в петлицу огромный цветок розового пиона. Но отца не было. Гарри закусил губу и раздосадованно ударил по подоконнику кулаком. Он искренне верил, что отец придёт. Но, похоже, Снейп думал иначе. Было тоскливо, но Гарри не мог заставить другого человека делать так, как тому не хотелось. Гарри оставалось лишь принять выбор отца и радоваться своему празднику, несмотря ни на что. Еще раз взглянув, но смеющихся Джорджа и Чарли, Гарри представил, как присоединиться к ним через пару минут и поспешил переодеться в костюм. Когда он только закончил переодеваться, в комнату влетела Гермиона, уже переодетая в пышное розовое платье. От нее пахло чем-то цветочным, она сама сияла и непрерывно хихикала так непринуждённо и заразительно, что Гарри не мог не улыбнуться ей. Но Гермиона не была бы собой, если бы не заметила напряженность его улыбки. — Ты расстроился из-за него, да? — шепотом спросила она. — Все нормально, — улыбнулся Гарри. Но Гермиона продолжала внимательно разглядывать друга, так что ему пришлось уточнить: — Надеялся на другое немного. Гремиона понимающе кивнула. Гарри обнял ее за плечи и повел из комнаты на улицу, где происходили основные события. Недалеко от дома установили гигантскую палатку с небольшими столами, местом для танцев и невысокой сценой, на которой поставили стол для молодоженов. Яркие зеленые листья цветов резко контрастировали с белизной лепестков и тканей, которыми было все украшено. Сама церемония бракосочетания должна была произойти чуть в стороне у арки, увитой белым плющем. Кто-то добавил к цветам еще бабочек различных размеров и дивно поющих птиц. К арке вела усыпанная белыми лепестками дорожка. Ее тоже кто-то заколдовал так искусно, что даже к вечеру ни один лепесток не завял и не был втоптан в землю. Гермиона вскоре ушла к Джинни помогать делать прическу, а Гарри, не смотря на протесты мистера Уизли, принялся расставлять стулья. Из дома доносились недовольные речи Перси, а пришедший оттуда Рон посоветовал Чарли не являться на глаза матери. Чарли беззаботно засмеялся, многозначительно подмигивая Биллу. Билл же вел себя так, будто не знает ни Чарли, ни Джорджа. Хотя Гарри был почти уверен, что идея в очередной раз взбесить Перси принадлежала именно ему. Наконец, из дома вышла миссис Уизли, одетая в совершенно потрясающее платье изумрудного цвета, и стала деловито рассаживать гостей по местам. Своих старших детей она предпочла проигнорировать, а вот мистеру Уизли что-то быстро сказала, после чего он, оглядев собравшихся, пошел к дому. Гарри, ставший невольным свидетелем этой маленькой сцены, ощутил, как сердце пропустило пару ударов. Он знал, куда именно пошел мистер Уизли, а точнее, за кем. — Мальчики, вставайте вот здесь, — распорядилась миссис Уизли, наконец подойдя к Гарри и Рону. Она быстро оглядела Рона, поправила его бежевый костюм, хотя сидел он и так идеально. Потом очень внимательно посмотрела на Гарри. Попыталась пригладить непослушные волосы, но предсказуемо не сумела. Тут подошел Невилл. — Так, Невилл, дорогой, вставай рядом с Роном. Еще пара минут, и все начнется, — деловито произнесла она и поспешила к дому. Друзья стояли на небольшом возвышении у арки. — Ну ты как, приятель? — шепнул Рон. Гарри прошептал в ответ: — Я все еще считаю, что убивать драконов проще. Друзья переглянулись и засмеялись. Гарри хотел спросить, ну где же все, как увидел, что от дома быстрым шагом шли Гермиона и Луна. Обе в нежно-розовых бесформенных платьях, с большими букетами розово-белых пионов. Собравшиеся заволновались при появлении подружек невесты, проводили их заинтересованным взглядом и принялись смотреть по сторонам, надеясь поскорее увидеть саму невесту. — Мы смогли, — прошептала Гермиона, вставая рядом с Невиллом. — Прическа должна продержаться пару минут, — многообещающе сообщила Луна. — Продержится до вечера, — прошипела Гермиона. — Твои заклинания не работают. На этом душещипательном заявлении Гарри перестал слушать девочек, искренне надеясь, что Джинни покажется уже сейчас и прекратит ссору Гермионы и Луны. Минуты ожидания тянулись одна за другой. Гарри видел, как из дома вышла миссис Уизли и поспешила куда-то в сторону, скрывшись за раскинутой палаткой. Она вернулась пару минут спустя вместе со Снейпом. Они быстро шли к собравшимся, и миссис Уизли показывала ему на передний ряд, но Снейп покачал головой и занял одно из свободных мест в конце. Миссис Уизли пожала плечами и поспешила сесть рядом с Биллом в первом ряду. Гарри ощутил едва уловимое тепло на сердце, когда увидел идущего Снейпа. Закончив разговор с миссис Уизли, Снейп посмотрел на Гарри и кивнул ему в знак приветствия. Гарри улыбнулся и едва заметно кивнул в ответ. Что происходило дальше Гарри помнил плохо. Заиграла музыка, из дома вышла Джинни под руку с мистером Уизли, и с той самой секунды Гарри перестал замечать что-либо вокруг. Джинни. Его Джинни. Божественно прекрасная в искрящемся на солнце белоснежном платье. Пышная юбка была украшена розовыми пионами и розами, а верхушка чем-то напоминала лепестки лилии. Ее волосы заплели в свободную косу и украсили белыми розами. Голые плечи скрывались под длинной невесомой фатой. Она шла очень медленно, едва касаясь земли. А Гарри смотрел в ее озорные глаза, как завороженный. Мистер Уизли подвел дочь к Гарри и ободряюще кивнул им обоим. Гарри протянул руку, Джинни оперлась о нее, поднимаясь на помост. Она смотрела на него влюбленными счастливыми глазами, и Гарри знал, что отдаст за этот взгляд все на свете. Он тонул в их голубизне, ощущал ее горячую руку в своей, вдыхал легкий цветочный аромат ее духов, и чувствовал себя самым счастливым на свете. Но счастье оказалось не полным, и многократно умножилось, стоило ему поднять разделяющую их фату. Его Джинни. Голубые глаза, милые веснушки, легкий румянец. Какие-то пафосные слова Гарри даже не слушал. Он смотрел на хихикающую Джинни и думал о том, как же ему повезло. Казалось, прошла вечность прежде чем им, наконец, разрешили поцеловаться. Гарри прижал Джинни к себе, и аккуратно коснулся ее губ своими. И мир вдруг взорвался звуками. Ликованием гостей, фейерверками Джорджа, смехом Джинни. Гарри, словно маленький ребенок, восторженно смотрел на взмывающие в небо огни и сжимал в руке руку Джинни. А потом были поздравления. — Она моя сестра. Я за тобой слежу, приятель, — от Рона. Теплые объятия от Луны и крепкое рукопожатие Невилла. Счастливый визг Гермионы. И слезы и поцелуи миссис Уизли. — Добро пожаловать в семью, — произнес мистер Уизли, пожимая Гарри руку. — Давайте мальчиков, — от Джорджа. Поздравлений и пожеланий было много и столько сразу, что Гарри не удалось их все запомнить. И осознать. Впоследствии ему казалось, что он весь вечер только и делал, что целовал Джинни, танцевал и слушал поздравления от подходивших к ним гостей. Хагрид улыбался, вытирая слезы огромным носовым платком. С ним проговорили довольно долго. Чарли с Анкой подарили небольшую статуэтку летающей ведьмы, обсудили последние матчи по квиддичу и намерение Джинни пробоваться в "Гарпии". Билл с Флер были кратки, но очень душевны. Перси многословен настолько, что Гарри начал искать глазами Рона, надеясь, что тот спасет их от брата. Но спас Снейп. Перси, хоть и перестал занимать воинственную проминистерскую позицию со времён войны, особой привязанностью к неоднозначным участникам тех событий не проникся. После долгих и тяжёлых переговоров, Гарри удалось уговорить Кингсли сгладить свою позицию в отношении Малфоев, избавив их от многодневных заседаний суда. Все были привлечены за пособничество Волдеморту, но наказание серьёзно смягчили ввиду их существенному вкладу в Победу. По сути, Драко был полностью оправдан судом, поскольку ни одно обвинение в его адрес не было доказано. А Люциус и Нарцисса отделались штрафом и запретом на работу в Министерстве магии и участии в каких-либо благотворительных организациях. Приговор вступал в законную силу в зале суда. Но ни до заседаний, ни после Перси не проявил к Малфоям ни капли дружелюбия. Его отношения с ними скорее были формально-нейтральными с трудом скрываемой неприязнью. К Снейпу же Перси даже не трудился скрывать своей неприязни, взяв за тактику оказываться в другом конце Министерства как можно скорее. Гарри предполагал, что не последнюю роль в таком отношении сыграли как оправдательный приговор, с формулировкой "доказана шпионская деятельность по поручению лично А. Дамблдора", так и директорство Снейпа во время которого погиб Фред. Да и ранение Джорджа. Стоило Снейпу подойти к Гарри и Джинни на свадьбе, Перси замолк на полуслове, презрительно посмотрел на него и поспешно удалился в поисках новых жертв. — Спасибо, профессор, — облегченно выдохнула Джинни. Снейп, усмехнувшись, проследил за манёвром Перси. — Надоедливый самовлюблённый зануда, — пробурчала Джинни. — Мне казалось, вы должны были привыкнуть к этому, — безэмоционально констатировал Снейп. — Все же он всегда был таким. — Тот факт, что он мой брат, не делает его многочасовые тирады интереснее, — фыркнула Джинни. — Даже наоборот. Порой у меня нет возможности от них избавиться. Снейп внимательно посмотрел на Джинни. К его удивлению, она не перестала озорно улыбаться, даже не отвела взгляд. Он не уловил ни капли страха или тревоги. Мысль о том, что он чужой на этом празднике, не нашла подкреплений. — Что ж, — Снейп перевёл взгляд на Гарри, потому как смотреть на Джинни оказалось некомфортно. — Важный день и важное событие. Гарри неловко улыбнулся. Он был рад присутствию отца. Его приход согрел маленького Гарри, который мечтал о родителях всю свою жизнь в тёмном чулане. Но маленький Гарри, как и взрослый, не представлял, как себя стоит вести, что говорить и какой уровень эмоций уместно демонстрировать с по сути чужим человеком. — Надеюсь, это пригодится в вашей семье не сейчас так когда-нибудь. И Снейп протянул Гарри чёрный бархатный мешочек, содержимое которого приветливо позвякивало. — Спасибо, — произнёс Гарри. — Спасибо, — улыбнулась Джинни, — надеюсь, мы будем часто встречаться. Снейп внимательно посмотрел на неё. Красивая, счастливая, храбрая и… — Посмотрим, — ответил он небрежно и, сделав вид, что заметил в толпе МакГонагалл, удалился. — Ты его засмущала? — спросил шёпотом Гарри. — Невероятно, но факт, — хихикая, прошептала Джинни. Снейп действительно направился к МакГонагалл, даже завёл с ней ничего не значащий разговор. Немного погодя к ним присоединился, утирающий заплаканное лицо, Хагрид. Говорили ни о чем и обо всём по-немногу. Но Снейп не мог отделаться от пронзительного взгляда теперь уже миссис Поттер. Последний раз с такими теплом на него смотрела другая рыжеволосая девушка, перед которой он чувствовал несмываемую вину. Джинни не боялась его, больше не видела в нём учителя. А вдруг приняла в… семью. Это было странно, некомфортно. И Северус не мог чётко сформулировать своего отношения к такому повороту событий. Простая формальность, которую он убедил себя совершить, посетив свадьбу Гарри, вдруг обернулась чем-то бОльшим. — Они прекрасны, правда? — это подошла Молли Уизли. — Они подходят друг другу, — довольно промурлыкала Минерва. — Они такие счастливые, — произнёс Хагрид и промокнул глаза своей скатертью, которую считал платком. Снейп взмахнул палочкой, призывая со стоящего поодаль столика четыре бокала шампанского, и молча отсалютовал своим. Минерва и Молли поддержали его и углубились в женский разговор, а Хагрид залпом выпил из бокала и продолжил умиленно смотреть на молодожёнов. А Снейп смотрел, как к Гарри с Джинни подошла темноволосая женщина неприятно похожая на покойную Беллатриса Лестрейндж, ведя за руки весёлого мальчишку с букетом полевых цветов, крутил в руках бокал и копался в своих ощущениях. Странное ощущение… (или это была мысль?) не давало ему покоя. Ему казалось, что приобрёл он не только сына, но и дочь. И если сын был почти таким же холодным и сдержанным в проявлении эмоций, как он сам, то дочь буквально искрилась теплотой и открытостью. Обычная девочка Джинни, смотревшая на учителя с обычной для гриффиндорцев неприязнью внезапно превратилась в дерзкую и гордую Джинни, осмелившуюся проникнуть в директорский кабинет в попытке украсть меч Гриффиндора. Нет, она не боялась тогда. Она была прекрасна в праведном гневе, сверлила директора ненавидящим и непокорным взглядом. В тот момент Снейп подумал, что не хотел бы столкнуться с Джинни в сражении. И вот теперь эта же самая девушка посмотрела с такой теплотой, с какой никто и никогда прежде... Снейп отпил шампанское и подумал, что становится слишком сентиментальным и старым. Гарри и Джинни вертелись в свадебном водовороте танцев, поздравлений и поцелуев. Джинни так трогательно и в то же время озорно танцевала с отцом, что почти у всех гостей вызвала слезы сквозь улыбки. Танец жениха и невесты начинался нежно, почти невесомо. Аккуратные прикосновения, неловкие взгляды уже к середине превратились в зажигательную ирландскую пляску. К молодожёнам охотно присоединился Джордж, потом Билл, Чарли, Флер и Полумна. Потом Джинни танцевала с братьями, а Гарри с Полумной, Флер, Габриэль, миссис Уизли. А Джинни уже кружилась с Невиллом о чём-то увлечённо разговаривая, а потом со своим кузеном или каким-то ещё братом, имя которого Гарри постоянно путал. Почти под конец вечера Джинни вытолкала на танцпол Рона и заставила станцевать с собой танец. Гарри, повинуясь внутренним ощущениям, а не зараннее обговоренному плану, пригласил на этот же танец Гермиону. Джинни с Роном весь танец о чём-то шёпотом спорили. Гарри с Гермионой просто хихикали. То ли просто потому что через многое прошли вместе, а то ли благодаря выпитому шампанскому. С последними аккордами песни Рон внезапно оставил сестру стоять посреди танцпола, достал из кармана маленькую коробочку и встал перед Гермионой на колено. Джинни завизжала от восторга громче всех и так радостно запрыгала, что сломала каблук. Гермиона же смотрела на протянутое кольцо с восхищением, неверием и лёгким осуждением, признавшись после, что предпочла бы более интимное предложение руки и сердца. Но к концу вечера кольцо уже привычно сияло на безымянном пальце сияющей Гермионы, а сломанный каблук и тихое "Да" в тишине замершего празднества превратились в семейные легенды. Гости начали расходиться, а Гарри и Джинни не терпелось уединиться и поспать. Невилл и МакГонагалл апарировали с наступлением темноты. Полумна задержалась почти до конца празднества. Бесконечные родственники Уизли прощались по полчаса, смеялись, вспоминали прошлые свадьбы и семейные байки. — Мне пора, — наконец, к молодожёнам подошёл Снейп. Гарри кивнул с лёгким разочарованием. В суете праздника и бесконечном потоке гостей, он так и не успел как следует пообщаться с отцом. И не видел поводов к этому в обозримом будущем. Но не успел Гарри протянуть руку на прощание, как Джинни сказала: — Вы не останетесь на завтра? Мы планировали тихое семейное празднество. Снейп с интересом посмотрел на Джинни. — Спасибо за приглашение, но… Он не успел ничего сказать, поскольку из ниоткуда возникли мистер и миссис Уизли. — Северус, я так рада, что ты пришёл, — заулыбалась миссис Уизли. И она многозначительно посмотрела на него. Он не нашелся, что ответить и молча кивнул. — Наш дом всегда открыт для тебя, — серьёзно произнёс мистер Уизли. — Спасибо, — сухо ответил Снейп, но почувствовал себя до невозможности некомфортно. Он никогда не предавался воспоминаниям на столь романтические темы, но вполне резонно предполагал, что слышал подобные слова впервые в жизни. И это оказалось куда некомфортнее, чем всевозможные оскорбления и унижения, которые сыпались в его адрес всю жизнь. — Завтра мы с девочками планировали соорудить свадебный торт, а у Артура с Джорджем и Биллом особая программа фейерверков, — сказала Снейпу Молли, не обращая внимание на его холодность. — Мы будем рады, если ты останешься у нас. — Мне пора, — излишне официально произнёс Снейп, желая поскорее остаться в одиночестве. — Что ж, если передумаешь, приходи, — Ещё раз повторила приглашение миссис Уизли. Снейп ничего не ответил. Он пожал на прощание руки Артура, потом Гарри и уже направился из палатки, как его остановил Джордж. — Буквально пара слов, профессор, — деловито начал Джордж. — У меня свой бизнес, зелья, игрушки, приколы. И мне нужна консультация зельевара. Гарри смотрел отцу вслед. Он уловил внезапное напряжение, возникшее при предложении Джинни и миссис Уизли. И хоть прекрасно понимал неловкость, которую мог испытывать отец, в глубине души был раздосадован, что тот не согласился остаться. " Ты бы тоже не остался на его месте" , — сказал он себе. И безнадёжно вздохнул. Да, он бы тоже не остался. Снейп почти ушёл, когда его задержал Джордж что-то быстро рассказывая. Сначала, Гарри мог ощутить это даже глядя на спину отца, Снейп был недоволен и напряжен. Но, расслабившись, проговорил с Джорджем минут десять, а может и двадцать. А потом куда-то направился вместе с продолжавшим говорить, жестикулируя, Джорджем. Внезапно Снейп остановился, а Джордж замолк и серьёзно посмотрел на него. Потом достал волшебную палочку и вставил её в отверстие, где раньше было ухо, улыбаясь и что-то опять говоря. Снейп кивнул, и они продолжили путь вместе. Гарри готов был биться об заклад, что Снейп вспомнил о погоне и ранении Джорджа, а тот отшутился в своей излюбленной манере. Больше в тот вечер Гарри не видел ни Снейпа, ни Джорджа. Проведя ещё около часа, провожая гостей, он и Джинни, наконец, принялись помогать с уборкой. Но натолкнулись на непонимающий взгляд Гермионы, собравшей все тарелки в необъятно высокую башню, которая многообещающе балансировала в воздухе из стороны в сторону. — Что? — невинно спросил Гарри. — Вы молодожёны, — развела руками Гермиона, и башня тарелок опасно накренилась. — И? — Гарри все не мог взять в толк, что от него хотят, а потому непонимающе смотрел на подругу. Джинни захихикала и взяла его за руку. — Я не очень знаю, чем занимаются молодожёны-волшебники. Но маглы-молодожены явно не посуду убирают, — намекнула Гермиона. — А в чем проблема? — все не мог взять в толк Гарри. Джинни захохотала. Гермиона фыркнула, башня почти упала. Взмахнув в её сторону палочкой, Гермиона сказала: — Ты же просто прикидываешься идиотом? Гарри удивлённо посмотрел на подругу, Джинни, продолжая смеяться, поцеловала его в щеку и потянула за собой. Непонимающе оглядываться на Гермиону, Гарри поспешил за молодой женой. Они вбежали в дом и поспешили по лестнице наверх, провожаемые задорными криками Билла и Чарли: — Давай мальчика, Гарри! — О чем они? — спросил озадаченный Гарри, когда Джинни, наконец, остановилась у двери в свою комнату. Изобразив на лице вселенскую усталость от разговоров с тупыми собеседниками, Джинни толкнула дверь и втащила внутрь Гарри. — А, — понимающе произнёс он. Как. Он. Мог. Забыть. Кровать была застелена белоснежным постельным бельём. В распахнутое окно дул вечерний летний ветер. Лёгким движением палочки Джинни зажгла десятки маленьких свечей, спрятавшихся на подоконнике, полу, полочках, столе, просто парящих в воздухе. По комнате разнесся приятный аромат не то ягод, не то цветов. — Наконец, мы одни, — прошептала Джинни, поворачиваясь к мужу лицом. — Я ждал так долго, что успел забыть о том, чего ждал, — прошептал Гарри, слегка наклоняясь и целуя Джинни в губы. Она ответила слегка осторожно. Сладкая, нежная, только его. Её руки обнимали его за шею, а бесконечная фата укутывала их обоих. Гарри прижимал к себе жену настолько сильно, насколько мог, но даже этого казалось недостаточно. Платье укутывало Джинни в шуршащий кокон, будто прятало от мужа. —Сними это, — прошептал, наконец Гарри. Джинни хихикнула. — Помоги мне с завязками. Только, пожалуйста, без магии. Гермиона попробовала затянуть ленты магией, и они заплелись в непонятный узел. После пары минут попыток развязать все ленты на Джинни и высвободить её из-под вороха белоснежных тканей, Гарри понял, что вспотел. Он скинул с себя пиджак и рубашку и принялся сосредоточено искать концы лент и развязывать под непрерывные подколы и смешки Джинни. Четверть часа спустя, Джинни притворно устало рухнула на кровать в кружевном нижнем белье. И прежде чем Гарри успел вздохнуть с облегчением, пропищала, потирая голову: — Ещё шпильки… Она невинно прикусила нижнюю губу и озорно смотрела на мужа. — Неет, — простонал он. И Джинни рассмеялась. * * * Гарри проснулся от лёгкого дуновения ветра по коже спины. Он нащупал на прикроватной тумбочке очки, и мир обрел форму. Джинни посапывала, закутавшись во всё одеяло так сильно, что были видны лишь её яркие волосы. Гарри потянул одеяло, но Джинни не шелохнулась. За окном уже было светло, но капал мелкий дождь. Часы показывали ровно семь. Рановато для первого семейного утра, но от чашки согревающего кофе он бы не отказался, раз одеяла его лишили. Аккуратно поцеловав Джинни в волосы, Гарри оделся и направился вниз. В доме стояла тишина, но из гостиной раздавался энергичный голос Джорджа. Он что-то говорил про рецептуру конфет, но Гарри не готов был вникать в набор ингредиентов так рано с утра. Спустившись на пару ступеней по лестнице, Гарри замер от удивления. Джордж развалился в кресле, около его отсутствующего уха висела тетрадь, в которую что-то записывало ярко-красное прытко пишущее перо. На столе стояли две чашки. А в кресле напротив расслабленно расположился Снейп и внимательно слушал Джорджа. Тот замолк с появлением Гарри и насмешливо посмотрел на него. — Сколько ты получаешь в Аврорате? — спросил Джордж вместо приветствия. — Около семидесятых семи галеонов, — сонно пробормотал Гарри, продолжая неспешно спускаться по лестнице. — Готов платить сто пятьдесят, если придёшь ко мне в магазин. У меня появилась идея серьёзной линейки защитных предметов и зелий. Профессор сказал, что не встречал подобных товаров. Думаю, у нас есть шанс. Гарри взъерошил волосы, потер глаза и переспросил: — Ещё раз, что ты хочешь? — Я предлагаю тебе завязать гоняться за тёмными волшебниками и геройствовать, — полушутя, полусерьезно сказал Джордж. — Ты теперь муж моей сестры, не хотелось бы оставить её вдовой. И я предлагаю тебе мирную работу. — Мне нужен кофе. Я не совсем проснулся. Но даже без кофе скажу, что умирать пока не собираюсь. — Главное, что твой образ жизни к этому абсолютно не располагает. Я тоже не откажусь от кофе. Профессор? — Однозначно. — Значит, кофе, — резюмировал Джордж. Они вышли на улицу до того, как кто-то ещё проснулся в доме. Шёл мелкий дождь, пахло свежестью, тихо шуршали листья. Гарри грел руки о горячую кружку, вдыхал аромат, подолгу смаковал каждый глоток горького напитка. Джордж продолжал что-то непрерывно бубнить. Снейп изредка задавал вопросы. Прытко пишущее перо без остановки шуршало по летающей тетрадке. Не спеша, обошли дом. Гарри посмотрел на окно спальни, где укутавшись в одеяло сопела Джинни, и улыбнулся. Его жена. У него есть семья. Мистер и миссис Уизли, которые с детства относились к нему тепло, как с собственному сыну, теперь тоже стали его семьёй. Даже Рон стал его братом. А скоро и Гермиона тоже будет их семьёй. Их семьёй. За один день из одинокого сироты Гарри стал членом большого клана Уизли. И хотя Джинни теперь носила его фамилию, Гарри пока не ощущал себя главой семьи и не думал оспорить этот статус у мистера Уизли. Билл за несколько лет женитьбы не отдалился от родителей, а наоборот, будто привёл Флер в их дом. Все эти семейные связи были такими странными и непонятными Гарри. Пока. Потому что он собирался во чтобы то ни стало построить свою семью на примере семьи мистера и миссис Уизли. Гарри посмотрел на отца. Снейп и Джордж продолжали разговаривать и не замечали Гарри. Отец тоже одинок. У него не получилось построить свою семью, но хотел ли он? Имел ли он вообще возможность узнать, какая она, настоящая семья. Гарри не был уверен, что Снейпу это было нужно. Он казался человеком нелюдимым, в себе. Но почему-то Гарри чувствовал, что ощущение близкой души рядом необходимо всем. И Гарри было важно подарить такое ощущение отцу. Снейп говорил мало, но делом всегда показывал своё отношение даже тогда, когда люто ненавидел Гарри. С момента их откровенного разговора Снейп не проявил враждебности, и Гарри принял это за хороший знак. Потому и появление отца на свадьбе, Гарри расценил, как жест симпатии. Они шли по мокрой траве, дождь слегка смачивал одежду, а Гарри вспоминал. Как он впервые разделил с Роном конфеты в Хогвартс-экспрессе. Как благодарность и тепло разлились по телу, когда он раскрыл подарок на Рождество от миссис Уизли. Как поддерживали его Фред и Джордж шутками про наследника Слизерина, когда казалось, что весь мир обернулся против него. Вспоминал предсказания, которые по ночам придумывали с Роном для домашней работы Трелони. Как хотелось разделить с Уизли все деньги своей ячейки в Гринготс. Как Фред и Джордж отнекивались от денег за Турнир Трёх волшебников и как сделали его почётным покупателем. Как больно и страшно было, когда сидели у Сириуса и ждали новостей о здоровье мистера Уизли. Как тепло и неуютно стало на душе, когда миссис Уизли назвала сыном в пылу спора с Сириусом… — Вот вы где! — воскликнула миссис Уизли, выходя на улицу. — Северус, Джордж хоть дал тебе поспать? Он может говорить месяцами, не замолкая. — Я давно не проводил ночь за такой интересной беседой, — усмехнулся Снейп. — Профессор согласился кое в чем поучаствовать, — довольно сообщил Джордж. — Бизнес, ма. Работа не ждёт. Миссис Уизли притворно недовольно всплеснула руками. В то утро Гарри разбудил Джинни чашкой свежесваренного кофе и только что испеченными вафлями. Джинни выглядела уставшей, но абсолютно счастливой. Весь день она шутила, смеялась над проделками Джорджа, Билла и Чарли. Перси ушёл после обеда, сославшись на важные неотложные дела, чем вызвал очередную волну шуток и смеха со стороны старших братьев. В остальном же в Норе царила привычная расслабленная атмосфера приятного общения и совместного времяпрепровождения. Чарли с Джорджем сразу после завтрака предложили запустить воздушного дракона, которого несколько дней собирали из деревяшек и бумаги. Смотреть на полёт четырёхметрового зелено-желтого дракона пошла даже миссис Уизли. Минут десять он кружил в воздухе, то входя в крутые пике, то взмывая далеко за низковисящие облака. Когда казалось, что все фигуры пилотажа дракон уже продемонстрировал, Билл создал копию дракона, и все присутствующие с восторгом следили за игрой двух бумажных драконов. Джинни почти умоляла брата не делать этого, но Джордж, не раздумывая ни секунды, сжёг драконов одним взмахом волшебной палочки. Пламя вышло золотым, разлетелось на миллиарды звёздочек, которые ещё долго сияли в пасмурном небе. День пролетел незаметно. Гарри постоянно что-то делал, с кем-то общался, хотя по факту не сделал ничего полезного. Его то и дело просили помочь девочки, сооружавшие на кухне гигантский торт из фруктов и сливок. Билл с Роном обустраивали беседку для ужина. Мистера Уизли Гарри частенько видел за разговором со Снейпом. Иногда к ним присоединялась миссис Уизли. Гарри украдкой смотрел на отца, но ни разу не замечал у того такого привычного недовольного выражения лица. Уже этот факт Гарри считал успехом. Вообще отношения Уизли к Снейпу казалось Гарри странным. Перси, продолжавшего игнорировать бывшего учителя, Гарри в расчёт не брал. Билл и Чарли общались довольно спокойно, даже казалось, что он был одним из их любимых учителей. Джордж неожиданно для всех нашёл в Снейпе ценного консультанта и даже умудрился проговорить с ним всю ночь, так и не дав уйти вечером. Анка и Флер не учились у Снейпа, потому не испытывали привычного ученикам Хогвартса ужаса перед профессором Зелий. Джинни была добра и приветлива и не оставляла попыток наладить отношения. Рон и Гермиона держались подчеркнуто вежливо и нейтрально, но Гарри замечал, как они напрягались каждый раз, когда оказывались рядом со Снейпом. Но все это вместе Гарри считал большим успехом, и ощущал себя невероятно счастливым. У него была семья. Странное чувство, которым он упивался весь день, но о котором не сказал бы даже Джинни. Был почти вечер, когда Гарри сумел одновременно найти и свободную минутку и стоящего у окна Снейпа с небольшой чашкой кофе. — Должен признать, это лучший кофе, что я пил, — произнёс Снейп, когда Гарри подошёл к нему. Гарри усмехнулся: — Секретные поставщики Невилла. — Неужели? Мне он о них не говорил. — А Вы спрашивали? Цена у них выше обычных, но они того стоят. Джордж заказывает себе, родителям и на работу. Умудрился даже меня подсадить, хоть я раньше и не пил много кофе. — Вернусь в Хогвартс и выясню у этого контрабандиста, почему он игнорирует потребности любимого коллеги, — хмыкнул Снейп. Гарри показалось, что Снейп даже слегка улыбнулся. Или это просто была игра света. — Я так и не поблагодарил за информацию о Ноузе, — сказал Гарри. Снейп безразлично хмыкнул, продолжая пить кофе, но в его взгляде Гарри заметил заинтересованность. — Мы взяли его на очередной встрече с Лестрейнджем. Выслеживали и собирали информацию около полугода. Исписали томов десять отчетов, так что Визенгамоту будет, в чем покопаться. — Потрясающе, — с пренебрежением сказал Снейп. — Аврорат умеет ловить Тёмных магов. Давно начали заниматься делом? — На этот раз вы поторопились с сарказмом, — сухо ответил Гарри и взмахнул палочкой. В его руке появился довольно увесистый кожаный мешочек. Прикинув его вес, Гарри протянул мешочек Снейпу: — Аврорат умеет ценить оказанные услуги. Снейп не брал. — Это сделка? — Именно это — благодарность. Никаких обязательств. Майкл не знает кто сообщил мне о Ноузе, но обмолвился, что был бы рад сотрудничеству и в будущем. — Какая мне выгода? Гарри пожал плечами. — Майкл любезно предоставляет своим друзьям небольшие вольности, по крайней мере в рамках разумного. Да и конфискованные нами ингредиенты довольно сложно утилизировать. Снейп внимательно посмотрел на Гарри. Тот совсем не походил на мальчишку, которого Снейп знал со школы. Ни тени заносчивости, вызывающего взгляда или злости, а только холодный расчёт делового человека. — Вы восхищаете меня, — спокойно произнёс Снейп. — Я полагал, что с моих уроков вы усвоили, что качество ингредиентов — это бОльшая часть успеха в зельях. Непонятно где и как хранившийся конфискат — обычный мусор, который может быть весьма опасен при применении. — Большая часть да. Но попадаются очень и очень интересные экземпляры, стоящие на тёмном рынке в несколько сотен тысяч за унцию. Гарри следил за Снейпом очень внимательно: он совершенно точно знал, о каком именно ингредиенте идёт речь. И Гарри готов был поклясться, что ни один зельевар мира не простил бы себе отказ от этого вожделенного порошка. — Вас интересует что-то конкретное? — буднично спросил Снейп после недолгого раздумья и взял протянутый мешочек. Гарри сдержал улыбку и спокойно ответил: — Пока нет. Но периодически у нас попадаются интересные задачки. Я могу рассчитывать на Вас? — Если мне будет интересно, то да. Гарри довольно кивнул. Снейп огляделся, взмахом палочки отлеветировал чашку от кофе на кухню, скрестил на груди руки и серьёзно посмотрел на сына. — Кстати об интересных задачках. Я нашёл толковую информацию о крестражах. Гарри нахмурился. Он и предположить не мог, что Снейп не оставит свою затею, искренне полагая, что он забудет сразу по окончании разговора. Но Снейп не забыл. И от этого становилось тепло на душе, хоть и не хотелось копаться в очередном заговоре вокруг себя. Снейп молчал и пристально разглядывал сына. Гарри же совершенно не хотелось обсуждать крестражи, но из вежливости спросил: — Какую же? — Очень неоднозначную для тебя. Нигде не говорится о том, чтобы сделать крестражем живое существо. В целом, это может оказаться глупой затеей, ведь стратегия поведения спрятанной части души после смерти живого крестража непонятна. Но с другой стороны, — Снейп стал очень серьёзным, а голос его непреднамеренно дрогнул, — крестраж уничтожает саму суть предмета. Возьмём медальон. Внешне он продолжает быть медальоном, но Тёмная магия проникает в его структуру. Не ту, что мы видим, а гораздо глубже. Она будто пропитывается в сам металл. — Нарушается его кристаллическая структура? — не удержался от комментария Гарри. — Что? — Да так, ничего, — усмехнулся Гарри. — маггловская наука: физика. — Гарри, ты меня слышишь? — громким шёпотом прошипел Снейп, становясь очень похожим на самого себя на уроках Зельеварения. — Да, Тёмная магия нарушила моё строение на молекулярном уровне… — Прекрати паясничать! — взревел Снейп. Гарри скрестил на груди руки, спокойно посмотрел на отца и так же спокойно произнёс: — Влияние на живых существ не изучено, ты сам сказал. Более того, не изучено влияние на живых существ, обладающих магией. Где она, твоя магия? А где моя? В каком органе? Не там же, где по теории этих исследователей должна поселиться Тёмная магия? Тогда должен огорчить, у меня место занято моей магией. Мне чужая не нужна. — Ты недооцениваешь Тёмную магию… — Отличный упрёк Аврору, — сухо сказал Гарри. — Если ты представляешь меня шестнадцатилетним мальчиком, который варил зелья на твоих уроках, то должен огорчить, мне уже за двадцать. И я не только выжил потому что с десяток людей умерли вместо меня, а вполне успешно лично уничтожил пару Тёмных магов и активно способствовал поимке ещё десятка. Аврорат, как бы ты это не отрицал, все же ловит Тёмных магов, а не просто домохозяек, которые перепутали две буквы в заклинании и вместо обжаривания курицы организовали взрыв пары соседних домов. Снейп угрюмо молчал, все также пристально разглядывая сына. — Я очень тронут тем, что ты взялся за эту тему крестражей, — уже мягче произнёс Гарри. — Если тебе это важно, я готов поучаствовать в твоих исследованиях, но я не вижу в них смысла. Потому что я знаю, что эта история закончена. Крестражи Волдеморта уничтожены. Все. А что про крестражи писали исследователи-теоретики… мне смешно. Я практик. Я читал про нарушение сущности объекта. Мы с Гермионой даже сравнивали с высшими отделами Трансфигурации, когда также нарушается структура. И если в Трансфигурации я вижу результат этого изменения, то в крестражах этого нет. — Много ты видел их, — проворчал Снейп, не находя доводов против логичного исследования. — Побольше этих авторов, — ухмыльнулся Гарри. — На втором курсе я таскал крестраж в рюкзаке, писал в нём чернилами. Он не рассыпался на части, не кидался на меня. Дневник Тома Реддла просто общался со мной. На его страницах возникали надписи. С виду он был похож на обычную заколдованную тетрадь. А медальон, что мы почти год таскали на шее? Он был медальоном. Да, он излучал Тёмную магию, очень сильно влиял на наше психологическое состояние. Но он не был чём-то деформированным. — Ты не говорил про дневник, — пробормотал Снейп. — Ты не спрашивал, — развёл руками Гарри. Снейп внимательно и очень пристально посмотрел на сына. О каких ещё жутковатых фактах биографии Гарри Поттера он не знал. На душе уже привычно смешивались переживания, негодования, восхищения. А вот удивление прошло. Каким-то незаметным для себя образом, Снейп стал спокойно воспринимать Гарри собственным сыном и видеть в его словах и поступках отголоски своих собственных мыслей. Как и Гарри, Снейп терпеть не мог теоретиков в зелья, которые писали бесполезные толмуды теоретических выкладок. На проверку пары из таких предположений Снейп потратил около двух месяцев исследований и в итоге раздраженно выкинул три тома книг в огонь. — В таком случае, расскажи мне, что ты думаешь про магазинчик вредилок. Мистер Уизли сказал пару дельных вещей. И я бы с интересом помог ему кое в чем. Но мне надо быть уверенным, что я не потрачу время на никому ненужную ерунду. Гарри усмехнулся. — Джордж феерит идеями. Планов у него, действительно больше, чем он может реализовать. Но если он начал что-то создавать, то однозначно доводит до продажи, в этом можешь не сомневаться. Да и платит он за работу очень щедро. Я как-то помог ему со значками от дементоров. Он пообещал мне процент с продаж в течении пяти лет. — Что вы сделали со значком? — Заклинания удовольствия, расслабления, зелья веселья и удачи. Значки имеют двойное действие. С одной стороны дезориентируют дементоров, которые оказываются не в состоянии воспринять и поглотить такое количество позитивной энергии. С другой стороны, душевный подъем позволяет создать более мощного патронуса. — Интересно, — пробормотал Снейп. — А я полагал, что близнецы занимались ерундой. — Так многие думали, даже миссис Уизли. Но нет, диапазон их изделий ещё в первый год работы был достаточно широким. После войны Джордж задумался об отдельном подразделении по защитным артефактам. Но сил и времени на целое подразделение у него нет. Пока выпускает отдельные продукты. Но с каждым годом всё настойчивее зовёт меня к себе. — А ты продолжаешь воображать себя спасителем мира? — хмыкнул Снейп. И Гарри не смог понять, было ли в его голосе отвращение или лишь беззлобный упрёк. Усилием воли Гарри остановил неосознанное желание скрестить на груди руки. Эта заминка помогла чуть успокоиться. — Послушай, я не лезу спасать весь мир. Я не затычка в каждой бочке, как ты считаешь. Нет, я не ищу славы, и мне честно наплевать, кто и сколько зарабатывает написанием моей биографии. Я дал в своей жизни лишь одно интервью — на пятом курсе в "Придире". И это была необходимость, а не желание прославиться. Да, меня провозгласили Избранным и вручили занимательную задачу победить Волдеморта. Я сделал то, что считал правильным. Отказался бы я от этой авантюры, если бы Дамблдор прямо спросил меня: " Гарри, а хочешь ли стать Избранным и войти в историю, как победитель Тёмного мага? " Я бы, не раздумывая, отказался. Почему я Аврор? Потому что я не могу иначе. Адреналин и интересные задачки — вот мой наркотик. Я не могу без них. Я же обожал квиддич. Это то, что получается у меня само собой. И это действительно крутой источник ярких эмоций. Но я не смог заняться им профессионально. Тренировки, тренировки, тренировки. Мне нужны тайны, загадки. Снейп молчал. Он слишком хорошо понимал, слова сына. Адреналин и задачи — это тоже была его страсть. Зелья увлекали его лишь своей неизвестностью. Приготовление знакомых рецептур были одним из способов расслабиться, погрузиться в игру цвета, запаха, сконцентрироваться на монотонной работе, не требующей мысленных усилий. Снейп с радостью отдавался этому процессу в моменты сильных нагрузок. Но эксперименты он любил больше. Многие часы, дни и месяцы он проводил в поисках нужных ингредиентов, концентраций, сочетаний, и получал ничем не заменимое удовлетворение при достижении желаемого результата. Адреналин же ещё с детства Северус привык получать от тёмных искусств. С возрастом он осознал всю опасность и неоднозначность тёмной магии, но перестать восхищаться ею не смог. Не дождавшись ответа Снейпа, Гарри продолжил: — Кстати, о загадках. Я прочитал дневник мамы, — Снейп нахмурился, как-то сразу напрягшись, — она изменила мою внешность зельем Неверных жён с последующей трансфигурацией лица до полугода. Снейп молчал, никак не выражая своих мыслей. Гарри пояснил: — Зелье, вы наверняка знаете, впервые изготовили ещё в тринадцатом веке, и с тех пор тщательно улучшали, чтобы добиться необратимости результата изменения внешности ребёнка. А заклинание трансфигурации, которые проводят в первые полгода жизни ребёнка, как правило не сходят никогда и не поддаются контрзаклятиям. Мама перестраховалась. Снейп спокойно кивнул. Но внутри его рвала на части ярость. Лили посмела изменить внешность его сына зельем Неверных жён! Самым сильным и коварным зельем, которое и придумали для того, чтобы скрыть свою измену от мужей в случае рождения ребёнка. Его применения невозможно было определить, если мать сама не признавалась в содеянном. И оно давало абсолютную гарантию сохранения измены в тайне. Его изготовили средневековые французские ведуньи, умудрившись зачаровать сам состав. Уже это наводило ужас на современных зельеваров, для которых список ингредиентов был просто перечислением названий, но никак не глубокой магической частью зелья. Использование зелий французских ведуний было запрещено, поскольку не было до конца изучено. Но то тут, то там, Снейп слышал об их приминениях, и, главным образом, о зелье Неверных жен. Оно считалось безопасным лишь потому, что никто так и не смог доказать обратного. Снейпа подобная позиция зельеваров не устраивала, но в сферу его интересов зелье не входило, потому он не углублялся в дискуссии. Даже когда Снейп думал о том, каким образом Лили могла изменить внешность сына, ему и в голову не приходила мысль о зелье Неверных жен. Хотя бы потому, что он всегда считал Лили достаточно разумной девушкой, чтобы не лезть в неизученные глубины средневековой магии. Глупость и безрассудство гриффиндорцев привычно взбесили Снейпа и вызвали жгучее желание накричать. Но кричать было не на кого. Гарри уловил тщательно скрываемое бешенство отца и перевёл тему на более нейтральную. Он рассказал про пару последних дел с работы, про организацию свадьбы и нелепые казусы, которые пришлось пережить за последний месяц ему, Рону, Джорджу и мистеру Уизли в тщетных попытках сдержать праздничный пыл своих дам. Сначала хмурый Снейп недовольно молчал, продолжая злиться на Лили, но потом переключил внимание на рассказ Поттера. Ему было совершенно неинтересно то, что говорил Гарри. Но сам монолог не раздражал. Голос сына оказался довольно комфортным белым шумом, под который неплохо думалось. Да и злость постепенно утихала. Когда же Снейп уже начал поддерживать диалог, к ним присоединился Джордж, а потом и Джинни. Общество Уизли не оказалось неприятным, а бывшие ученики так вообще вдруг предстали взрослыми людьми, а не тупыми подростками с бушующими в голове гормонами. — Мальчики, мне нужна помощь, — позвала ближе к вечеру миссис Уизли. И пообещав скоро подойти, Гарри повернулся к отцу. — Дневник мамы, — коротко сказал он и заметил, как снова помрачнел отец. — Я могу дать его тебе, чтобы ты понял… — Нет, — сухо и законченно отрезал Снейп. — Я не хочу читать. Не сейчас, никогда после. — Я понял, — быстро ответил Гарри, стараясь уйти от некомфортной им обоим темы. Но было ещё одно. — Она написала, что даже рада, что моим отцом оказался ты. В её сердце всегда было особое место для тебя. Да и я рад, что мой отец ты, если честно. Гарри не стал дожидаться реакции или пытаться прочитать эмоции отца, умело воспользовавшись просьбой миссис Уизли о помощи. Снейп же остался один на один со своими мыслями. Злость на Лили вновь смешалась с благодарностью и теплом при воспоминаниях о ней. А запутанный комок чувств, которые привычно вызывал сын дополнился непонятым теплом и тихой радостью. Впрочем, разобраться в себе в тот день Снейп не успел. Вскоре его отвлек от мыслей Артур, а чуть позже они все вместе помогали организовать вечернее чаепитие под дождём на улице. Свадебный торт удался на славу, не оставив равнодушными ни нелюбившего сладости Снейпа, ни даже извечную противницу десертов Флер. Завершением вечера был фейерверк в темноте и продолжался аж полчаса. Дождь к тому времени перестал идти, и вся большая семья стояла под звездным небом, смотрела на яркие разноцветные вспышки, принимавшие причудливые формы. Гарри крепно прижимал к себе кутавшуюся в шерстяную кофту Джинни, изредка целуя её в макушку. Гермиона обнимала Рона, стоя у него за спиной. Мистер Уизли обнимал счастливо улыбающуюся миссис Уизли. Флер с Анкой болтали о мелочах. Джордж рассказывал Снейпу и братьям о последних усовершенствованиях своей пиротехники. — Мне пора, — сказал чуть позже Снейп, когда фейерверк закончился, а все зрители, не спеша, побрели к дому. Распрощались тепло и почти дружелюбно, а Гарри пошёл проводить отца до точки аппарации. Он испытывал гигантский спектр эмоций, сравнимый с только что прошедшим фейерверком. Но сформулировать их внятно не выходило. В конце-концов Гарри решил, что Снейп совсем не тот человек, который оценит излишнюю откровенность, и ограничился парой фраз. — Спасибо, что пришел, — сказал Гарри. — Это очень много значит для меня. Снейп внимательно посмотрел на него. Гарри протянул на прощание руку: — Мы всегда тебе рады. Снейп задумчиво пожал ему руку в ответ. И очень долго не отпускал, наконец сказав: — Не совершай моих ошибок. Кивнув на прощание, Снейп аппарировал с лёгким хлопком.