Кто заплачет по тебе

Чонгук оказался смышленым. Он быстро схватывал все те движения, которые показывал ему Тэхён. Внимательно смотрел и усердно учился. Тэхёну бы радоваться – но почему-то не получалось. Ему казалось, что он все неправильно делает. – Не нужно мне учить тебя этому… – пробормотал он и поймал кулак Чонгука, которым тот целился прямо ему в лицо. – Бей с замахом, так будет сильнее и больнее. – Все в порядке, – Чонгук улыбнулся уголком рта и снова попробовал, на этот раз с замахом. Тэхён поймал его кулак, резко дернул на себя и быстрым движением выкрутил ему руку за спину. – Не допускай вот этого, – сказал он Чонгуку в затылок. Тот беспомощно дернул рукой, а Тэхён усилил нажим, отчего Чонгук застонал: – Отпусти! – Ты же хотел этого, – ухмыльнулся Тэхён. – Но мы же сейчас не всерьез деремся!.. Ты меня учишь!.. – Такому нельзя научить сразу, нужна реакция, которой у тебя пока нет, – ответил Тэхён. – Смотри, у тебя есть два варианта – либо ударить меня пяткой в пах, но я могу уйти от этого удара. Либо наступить мне на ногу, что более вероятно… Ай! – он отпустил Чонгука и схватился за покалеченную ступню. Чонгук повернулся, лукаво улыбаясь. – Я же хорош, правда? Ну признайся! – Хорош, – пробубнил Тэхён, садясь на пол посередине спортивного зала, и разминая ногу. – Хорошо, что хоть по яйцам додумался не бить… – Ну я же не совсем изверг, – улыбаясь, Чонгук сел рядом, по-турецки сложив ноги. – Живи пока. – Айщ, какой же ты все-таки наглец! – вскипел Тэхён, давая ему резкий подзатыльник, от которого Чонгук втянул голову в плечи. – Не понимаю, почему терплю тебя... – Просто ты меня любишь, хён, – Чонгук улыбнулся тихой спокойной улыбкой. А у Тэхёна вдруг екнуло сердце. Чонгук рассматривал свои руки и не смотрел на него. И хорошо, что не смотрел, иначе бы… Тэхён не знал, что именно, но ему скорее всего было бы очень неловко за то, что он так откровенно пялится на друга. Чонгук был таким красивым. Каким-то совершенно неземным, будто нереальным, таким, что отвести глаза от него стало как-то очень трудно. И когда Тэхёну удалось это сделать, он прочистил внезапно сухое горло и пробормотал: – Люблю?.. Что за глупости ты говоришь… Айщ, какой глупый… А у самого почему-то быстро и нервно забилось сердце. *** Как бы Тэхёну не хотелось работать одному, отгородиться от Чонгука все равно не получалось. Он отложил тряпку, намоченную в растворителе, и тяжело выдохнул. Он устал. Взгляд Чонгука вот уже второй час сверлил в его спине дырку. – Ты долго еще будешь это делать? – поинтересовался Тэхён равнодушно. – Что именно? – спросил Чонгук. Тэхён повернулся к нему. Чонгук стоял, прислонившись плечом к машине и наблюдал за ним. – Смотреть на меня, – ответил Тэхён. – Не могу, – пожал плечами Чонгук. – Это моя работа. Тэхён зло фыркнул, мотнул головой и, отвернувшись, взял бутылку с растворителем и как следует намочил им свою тряпку. Отбросив закрытую бутылку в сторону, он с усердием принялся тереть каменную штанину то ли политического деятеля, то ли писателя, испачканную краской. Тэхён не знал, чей именно это памятник, но помнил, что им с Намджуном тогда было очень весело. – Слушай, – раздался за его спиной тихий голос. – Я понимаю, это тяжело… – Что тяжело? – глухо спросил Тэхён. У него внезапно сел голос. Сзади немного помолчали, а потом также тихо произнесли: – Простить меня, Тэхён. – Ты ни хрена не понимаешь, – Тэхён сглотнул комок в горле, продолжая оттирать краску. В груди стало так тяжело, а глаза противно защипало. Тэхён выдохнул и посмотрел наверх. «Сегодня снова пасмурно», – подумал он. – «Ну что за погода, в самом деле…» – Слушай, мне тоже трудно… – Слушай, – Тэхён повернулся. – Мне все равно. – Нет, я точно знаю, что не все равно, – Чонгук смотрел на него, упрямо нахмурившись. – Ты ни хрена не знаешь, понял? – Тэхён шагнул к нему и отбросил тряпку. – Вообще понятия не имеешь, о чем говоришь! У меня был друг, а теперь его нет. И ты заблуждаешься, если думаешь все исправить. Так что давай не будем ничего менять. Ты следишь за тем, чтобы я не свалил отсюда, а я полирую… – Тэхён окинул хмурым взглядом статую, – вот эту хрень. Вот и все, господин начальник, – он криво ухмыльнулся и, подняв тряпку, продолжил оттирать краску с еще большим усердием, чем раньше. Ему хотелось быстрее уйти отсюда. И больше не видеть ни Чонгука, ни того больного взгляда, которым тот смотрел на него.