Comfortable.

Среди ночи мозг начал стучать по черепу изнутри, заставляя голубоволосого проснуться. Он зевнул и поморщился от приглушённого света ночника. Сонный взгляд перешёл на окно. Отблески освещали крупные капли дождя, сливавшиеся с маленькими и стекавшие к раме. Мокро шумели деревья. Что может быть лучше ночного дождя, чтобы спать дальше? Но Итан чувствовал одновременно и сонливость, и бодрость, поэтому решил ненадолго задержаться. В палате было нечем заняться, чтобы успокоиться и ощутить убаюкивающий уют. Нестор подумал о том, что за эти несколько дней ни разу не видел своё искалеченное тело — при осмотрах он всегда смотрел в потолок или перед собой. Насколько он помнил, у него была повязка на лбу, удачно прятавшаяся под пушистой взъерошенной чёлкой, которую он бездумно поправил. Ещё бинты на руках. Видимо, он сбил костяшки и порезал всё, что мог и не мог. Дальше от запястьев и до плеч шли россыпи пластырей, тонких повязок, клеющихся самих к себе; мелких царапин, обработанных лекарствами; и ярких синяков, которые было видно даже в тусклом свете. Отбросив одеяло и приподняв футболку, он рассмотрел такую же картину на рёбрах и животе. Спину, наверное, он тоже сбил в труху, потому что она болела не только от ушибов, но и от многочисленных глубоких ссадин. Под удобными домашними серыми штанами прятались гематомы, расшибленные забинтованные коленки и полностью перевязанные стопы, может, кроме пальцев. Как можно было войти в землю ногами и пораниться?! Если только в этот момент у него не развалились кроссовки или внутрь не попали камни. Здесь всё возможно: он ни черта не помнит. «Отлично, Итан. Ты мумия. В отличие от тебя, она ничего не чувствует, а тебя, видимо, сбили на полном ходу, а сверху проехались комбайном. Продолжай в том же духе, Итан, и однажды так обязательно случится.» Впервые за долгое время ему удалось собраться и подумать о чём-нибудь, вроде самовоодушевления. Он часто так делал, потому что с ним никто не разговаривал. Доходило даже до мыслей вслух, из-за которых могло показаться, что у парнишки раздвоение личности. Но это работало как успокоение, потому что Нестор брал себя в руки и продолжал двигаться дальше. Почувствовав, как у него снова начали замерзать ноги, Итан завернулся в одеяло, как буррито, и лёг лицом к стене, сворачиваясь калачиком, чтобы хоть немного согреться. Ну что ж, себя он осмотрел, всё очень дерьмово, можно продолжать влачить жалкое амебоидное существование на привязи в виде капельницы. Хотя бы не пищащий прибор и не кислородная маска, иначе так и с ума сойти недалеко от звуков и невозможности встать и дойти до уборной. Он расслабился и медленно растёкся по матрасу, вслушиваясь в звуки за окном. Капли громко стучали по железному карнизу. У них не было особого ритма, только хаотическая дробь, то замедлявшаяся и звучавшая реже, то ускорявшаяся. Деревья всё ещё влажно шумели под окном, создавая ощущение, что голубоволосый остановился в маленьком уютном домике в лесу. В больнице же как будто было пусто: ни шагов, ни сопения, ни болтовни по телевизору. Нестор поёжился от навязчивой мысли, что он здесь совсем один, и взял сам себя за руку, чтобы немного отвлечься. «Окей-окей-окей, Итан… Ты не один. За стеной ещё два пациента, а при входе — дежурные медсёстры и врачи. Ты не один. Совсем не страшно. Скучно — да, но нестрашно. Ложись спать, потому что по-другому больно.» Поправив взъерошенную чёлку и аккуратно убрав её с лица, парнишка закрыл глаза и снова взял себя за руку, гладя подушечками пальцев по перебинтованной кисти. По спине и задней части шеи пробежала волна мурашек, которая сразу же схлынула. Как бы хотелось спать не в тишине и не под звуки капельницы. Они настораживают. Пришлось приоткрыть глаза и посмотреть наверх. Всё также: из пакета жидкость перетекает в катетер, который останавливает поток и заставляет его капать дальше по трубке. Новый прокол в руке болел хуже предыдущих, потому что вокруг образовался синяк размером с дно приличной чайной кружки. Итан тяжело вздохнул и зажмурился. Иногда хотелось выдернуть иголку из вены и хоть немного полежать без неё, но Мэттью ясно выразился, что в этом случае парнишку ожидает обморок или что похуже. Ему и так было не ахти, поэтому он терпел. И ждал конца. С утра снова начался обход пациентов. Нестор почти не спал, только иногда проваливался в дрёму, видя странные сны, связанные со звуками в реальности и цветными картинками в его голове. Потом просыпался и целую минуту пытался понять, спит он ещё или нет. Небо снова было того странного грязно-персикового цвета, даже, скорее, серого с оттенком персикового. Утренние дожди почти каждый день? Странное местечко. Наверное, из-за этого так тяжело заставлять себя проснуться: ночью пугает тишина, а с утра, когда больница оживает, становится спокойнее и сильнее хочется спать. Ещё и этот дождь. Итан поймал себя на мысли, что хочет выйти на улицу и постоять хотя бы пять минут на крыльце. Но у него постельный режим, так что остаётся лишь смотреть наверх. Конечно, можно было бы подняться на колени и достать до подоконника, чтобы рассмотреть часть города, видневшуюся отсюда, но, во-первых, для этого надо встать, что пока звучало, как испытание, а во-вторых, голубоволосый боялся либо разочароваться, либо увидеть нечто настолько невероятное, что-то маленькое желание выйти наружу превратится в навязчивую мысль. Поэтому он тоскливо лежал на боку лицом к окну, притянув ноги к себе и пристроив ладони между бёдер. -Доброе утро? — послышался несколько озадаченный тенор доктора Патрика. Несмотря на то, что Итан думал о том, что ему следовало хотя бы смотреть на Мэттью, он даже не шевельнулся, но и не спрятался под одеялом, что было уже достижением. Сначала шатен снова покачал головой, но потом заметил макушку цвета морской волны, тёмные неокрашенные волосы и бледную кожу. -О… Что ж… — мужчина улыбнулся и присел на стул, шурша бумагами в руках. — Результаты обследований пришли. Итан шумно вдохнул носом. -Да, хорошего немного. Кости не сломаны, трещин нет. Некоторые компоненты крови ниже нормы или на нижней границе… Из-за твоего истощения, конечно. Капельницы никуда не денутся, разве что будут другие лекарства. Но есть ещё одна плохая вещь… — Мэтт опустил глаза на бумаги. — Внутренние органы. Они слегка отбиты. Несерьёзно, никаких операций не нужно, но это факт. Если ты почувствуешь странную тупую боль — скажи, и мы начнём давать тебе обезболивающие. С этим ничего не поделаешь, чтобы прошло сразу. Только следить, проводить обследования. Вновь послышался тяжёлый вздох парнишки. Он передвинул руку с капельницей на живот и прижал чуть повыше пупка. Ощущения сливаются в один комок, от которого появляется жжение в горле, словно желчь поднимается вверх и Нестора вот-вот стошнит. Пришлось опустить руку на матрас, чтобы не нажимать на больное место и не вызвать у себя рвоту. -Марк опять придёт сегодня. Я рад, что ты смог рассказать ему о случившемся. К нему легко привязываешься. Знаю по своему опыту. Он пришёл на приём с простудой и начал травить шутки. И под конец мне уже не хотелось его отпускать. — Мэттью усмехнулся. — Извини, разговорился. Эми придёт через пару минут. Доктор Патрик встал со стула и вышел из палаты, снова шурша бумагами в руках. Прошло несколько секунд, и зашла Эми. Она произнесла что-то воодушевляющее, после чего помогла парнишке встать с койки и дойти до душа. Марк пришёл через час после этого. Он не торопился, как накануне, поэтому в этот раз не забыл свой телефон, но зато попал под дождь. К счастью, в этот момент не было ливня, так что шоумен вымок совсем чуть-чуть, так что его волосы казались покрытыми белым налётом от капель. Поднявшись на крыльцо, он снял рубашку и стряхнул с неё влагу, затем завязывая рукава на поясе, потом поправил волосы и попытался немного расчесать их пятернёй. Поняв, что это бесполезно, он хмыкнул и вошёл в учреждение. В этот раз Мэттью оказался у стойки вместе со Стэф. -Привет! — Фишбах ухмыльнулся. — Мэтт и Стэф сидели под стойкой и ц.е.л.о.в.а.л.и.с.ь. -Очень смешно, Марк! — Стэфани не смогла удержаться от улыбки. -Это моя работа! — засмеялся он. — Эй, док, что-то не так? -Результаты обследований Итана. Надень халат — расскажу по дороге. Шоумен поспешил одеться и последовал за своим другом, взволнованно пытаясь поймать его взгляд. -Ну и? Что-то не то? -Отбитые внутренние органы. Несильно, но достаточно, чтобы… Ох, Марк, даже представить себе не могу, что он чувствует. Я, конечно, не в первый год лечу людей, но… Столько жалости никогда не испытывал. Видя его таким беспомощным и безразличным… Не знаю, я начинаю бояться и хотеть сделать всё, что даже не в моих силах. Марк покачал головой, но решил ничего не отвечать. У него и так сердце облилось кровью, когда он услышал о проблеме, а теперь хотелось лезть на стену с разбегу. Бедный-бедный Итан… Фишбах пошёл побыстрее и резко влетел в палату. Нестор подпрыгнул на месте от неожиданности, но не стал прятаться под одеялом. В дверном проёме стоял невысокий азиатский парень, наверное, выше самого голубоволосого буквально на пару сантиметров. У него была загорелая бронзовая кожа, оттенённая белым халатом. Поскольку предмет гардероба накинули на плечи, под тканью виднелись нехилые бицепсы с потрясающим рельефом. Под рубашкой, завязанной на поясе, скрывалась чёрная футболка. Дальше шли облегающие тёмные джинсы и ярко-красные кроссовки со шнурками и липучками. У него были узкие тёмно-карие, почти чёрные глаза, нос с чуть приплюснутым кончиком, тонкие губы, окружённые двухнедельной щетиной, уже переставшей колоться. Его чёлка отросла и полностью скрывала правый глаз. Вся верхняя часть волос окрашена в ярко-красный, почти алый цвет, остальные же были тёмными, равно как и отросшие корни, очень плавно переходившие в безумный цвет. Марка легко можно было спутать с моделью мужского нижнего белья в каталоге известной фирмы, но в чертах его лица отсутствовало притворство или же попросту пустое выражение. Даже с огненными волосами он выглядел тёплым, а не горящим — как кружка какао с зефирками. Нет, конечно, здесь запряталась доля сексуальности, но её перевешивали дружелюбие и некая комичность. Влетевший парень тоже рассматривал голубоволосого. Заключение? Что ангелы существуют. Без шуток. Итан сразу располагал к себе тем, что все его эмоции были написаны на лице — настолько искренним выглядел парнишка. Вдобавок, он отличался специфической привлекательностью. А голубые глаза подплавили и без того истекавшее кровью сердце Фишбаха. -Привет. И-извини, я не хотел так… Войти. Напугал? -М-хм. — Нестор чуть нахмурился. -Извини, мне серьёзно жаль. — Марк выдавил жалкую улыбку. — Мэтт сказал, что у тебя проблемы. Красноволосый парень наконец закрыл дверь и присел на стул. Итан выпустил одеяло из рук и устроился поудобнее. Он медленно поднял руку с капельницей к своему горлу и осторожно начал массировать хрящ пальцами, чтобы прошло жжение от позывов рвоты и почувствовать хоть какую-то вибрацию своих голосовых связок. -Болит? — Фишбах кивнул на шею Нестора. -Немного. — ответил парнишка тем же сухим трескучим шёпотом. -А… А остальное? -М-хм… — задумчиво промычал он. -Оу. Мне и вправду жаль. — Марк неловко потёр локоть и сочувственно взглянул на парнишку. — Вижу… Вижу, ты сегодня не так сильно напуган? Итан кивнул и убрал руку от горла, чтобы поправить чёлку. -Это определённо радует. Вновь повисла неловкая пауза. Голубоволосый отвёл глаза от своего посетителя и снова потёр горло, затем передвигая ладонь на плечо другой руки и ниже — до запястья. -Наверное, здесь скучно лежать? Ни телевизора, ни компьютера, ни соседей по палате. Я бы повесился от тоски. Особенно ночью. Днём время хотя бы летит быстрее, а с наступлением темноты как-то… Пусто и одиноко. — задумчиво произнёс красноволосый, поставив локти на колени и положив сверху подбородок. Итан не понаслышке знал, о чём говорил Марк. На улице почти также. Может, мимо и проходят люди, спешащие домой с работы или из бара, но на душе кошки скребутся от того, как тебе неуютно, потому что ты знаешь, что сейчас начнутся самые отвратительные несколько часов в жизни. Тебя ничего не греет. Фонари над головой светят тускло и выглядят холодными. Одиноко сидишь на земле или залезаешь в коробку и сворачиваешься калачиком, чтобы хоть как-то поместиться. Чувствуешь укол ревности, когда до ушей доносятся обрывки разговора о доме. Хочется вернуться, но… Какой в этом смысл? Фактически живёшь один и вынужден заботиться о себе сам, потому что родители «заняты». И если придёшь обратно, то никто этого не заметит, не начнёт бросаться на шею и плакать, не будет ругать тебя и извиняться за свои ошибки, не наготовит кучу любимой еды и не согреет тремя одеялами и огромной кружкой чего-нибудь тёплого. -Привык. — произнёс Итан, потирая глаза, начавшие жечься. -И тебе… Совсем не грустно и не страшно? — с удивлением спросил Марк. Нестор умоляюще посмотрел на парня и тихо шмыгнул носом. Фишбах покачал головой и решил перейти на другую тему, потому что видел, что голубоволосый вспомнил о чём-то плохом, но не мог ничего придумать. -У тебя из окна открывается неплохой вид. — сказал красноволосый, пытаясь замаскировать неуверенность и волнение. -Не видел. -Серьёзно? Почему? -Больно вставать. -На улицу тебя тоже не выводили? Парнишка помотал головой. -А зря. Там хорошо. На лице Итана читались растерянность и тоска. Марк вновь понял, что промахнулся с темой и тихо ударил себя по лбу. -Вчера… Как-то легче давались слова. — кисло улыбнулся Фишбах, стоило Нестору с непониманием посмотреть на него. — Я не хочу, чтобы ты грустил или думал о плохом, но все мои разговоры сводятся к непонятным вещам. Наверное, потому что вчера я даже не сразу понял, здесь ты или нет. А сейчас ты… Смотришь на меня, и я вижу, что тебе это всё не нравится. Голубоволосый прикусил губу и медленно покачал головой. -Я никогда не лежал в больницах, поэтому не могу сказать, что понимаю, каково это. Вдобавок, это самая дальняя палата на этаже. Здесь… Даже сейчас слишком тихо, пока я не говорю. — красноволосый бездумно взъерошил свои волосы. Послышался негромкий хриплый вздох, как будто охнул призрак или скрипнули старые доски на полу. -Хочешь о чём-нибудь поговорить? — оставался последний шанс спасти этот разговор — передать место у руля парнишке. -Расскажи… О себе? — прошептал Итан. -Оу… Ну… Эм… Так сразу и не вспомнишь. Окей, дай мне секунду на жалкую попытку собрать мысли в кучу… Ага-ага, так лучше. В глазах Нестора впервые за долгое время появился хоть какой-то интерес к происходящему. Он не отводил взгляда от Марка, пока тот усиленно тёр виски, пытаясь преодолеть дискомфорт и неуверенность. -Я здесь вроде комика. Выступаю с парой своих знакомых. Мы импровизируем, иногда готовим выступления о смешных случая из жизни. — он задумчиво усмехнулся. — Там, где я жил раньше, с этим было намного труднее: мегаполис, таких же жаждущих, как я, пруд пруди. Приходилось подрабатывать в кафе официантом. Но потом нам с моим лучшим другом Тайлером это надоело, и мы решили рвануть на все четыре стороны. Как-то оказались здесь. Живём вдвоём припеваючи. Тайлер классный. Иногда вредничает и задирается, но я знаю этого парня почти всю свою жизнь. — теперь его улыбка стала искренней. — Мы часто зависаем у компьютера и приставки. Тайлер ещё и фанатеет от аниме, так что в свои выходные устраивает марафоны с утра и до вечера. В общем-то… Всё. В уголках губ Итана появилось подобие слабой улыбки, которую трудно было рассмотреть, но Марк успел уловить её. Выглядело чертовски мило. -Наверное, я утомил тебя разговорами? Пойду, если ты устал… Парнишка хотел остановить своего посетителя, но не стал этого делать, понимая, что все разговоры сейчас упирались в то, что ему тоже не мешало рассказать о событиях последних шести месяцев. Он не был готов. Он всё также боялся. Красноволосый развернулся и подошёл к кровати, затем осторожно погладив Итана по голове. По шее пробежалась волна мурашек. -Я вернусь завтра. Обещаю. Не грусти.