Никогда не доверяй лисе

Скотт Я медленно моргнул, приходя в сознание. У меня болела голова, и я чувствовал себя дерьмово. Я попытался вспомнить, что произошло. Это не имело смысла. В какой-то момент я пытался остановить Стайлза от самоубийства, и он застрелил меня. Мои глаза расширились от шока. Ногицунэ! Вот дерьмо! Но что со мной случилось? Стайлз застрелил меня. Нет, не Стайлз… Ногицунэ. Но всё равно. Я бы не отключился от обычной пули. Может быть, это был пистолет охотников… Я думаю, что я почувствовал запах волчьего аконита, но было и кое-что ещё, запах был тяжелым, и хотя я был уверен, что я его где-то чувствовал, я не мог вспомнить, где и когда. Я огляделся. В настоящее время я лежал в белой постели больницы. Комната была по большей части белой, с коричневой облицовкой на стенах. Я попытался сесть, но живот поразила боль, и, что удивительно, моя голова остановила меня. Я посмотрел на своё тело и обнаружил, что у меня перевязан живот, прямо там, куда попала пуля. Это объясняет боль. Но как насчет моей головы? Я не помню, как ударился. Я медленно поднял усталую руку к затылку. Меня встретила сложная структура и жгучая боль. Я нахмурился и коснулся структуры. Это было похоже на струп*. Хотя гораздо больше похоже на довольно жёсткий струп. Затем я вспомнил, что много раз видел свою маму, накладывавшую странное зелёное вещество на раны, которые были слишком большими, чтобы просто нанести повязку, но и не такими маленькими, чтобы нуждались в швах. Хах, но я понятия не имел, когда это случилось. Затем у меня возникла другая мысль. Что случилось с Лидией и Малией? Я действительно надеялся, что он оставил их в покое. Когда я подумал о нём, мне пришло в голову другое. Я был так зол на кровавую лису, что полностью забыл о Стайлзе! Страх поглощал меня. Я знал, что что-то происходит. Я, чёрт возьми, знал это. Он сказал мне. И я ничего не сделал, чтобы предотвратить это! И теперь Ногицунэ захватил и… — Скотт! Приятно видеть, что ты проснулся! — мои мысли были прерваны открытием двери и приходом моей мамы. Я моргнул. — Что случилось? — спросил я совершенно глупо. Я знал, что случилось, конечно, я просто не понимал почему, был ли я в больнице. Моя регенерация была в порядке, не так ли? Мама грустно вздохнула. — Вы с Пэрришем пошли в больницу, потому что какой-то жуткий сверхъестественный зверь снова напал на неё. Но потом оно ранило тебя в живот, ты упал на голову и получил сотрясение мозга. Пэрриш позвонил шерифу, и вместе со Стайлзом они отвезли тебя сюда, в замену больницы, где мы сейчас. Я несколько раз моргнул. Что? Но этого не было! Я был застрелен Ногицунэ в библиотеке. Я посмотрел на свою маму. — Но этого не было! Мам, я прекрасно помню, что я был в школьной библиотеке со Стайлзом и… — Милый, ты не был в библиотеке, — она перебила меня (снова). Я нахмурился. — Но… ладно, тогда почему я в больнице? Я должен был уже исцелиться. Мама снова вздохнула, перемещая некоторые вещи вокруг стола. — Ну, ты не исцеляешься так, как ты привык. Стайлз сказал мне, это может быть из-за того, что Тео отравил тебя волчьим аконитом. Стайлз сказал мне. Приговор раздался у меня в голове, как предупреждающий звонок. Конечно, Ногицунэ так устроил бы это. Теперь все думают, что я был ранен в битве против Зверя, а не Ногицунэ. Так, технически, я был единственным, кто знал, что лис вернулся. Подождите! Его отец, Лидия и Малия тоже были там! Не было никакого способа, которым он мог стереть их воспоминания… верно? Боже, если Ногицунэ сможет стереть все свои воспоминания, значит, тогда я останусь единственным, кто будет знать, что он вернулся? Мама заметила мою панику и с беспокойством посмотрела на меня. — Ты в порядке, Скотт? Я могу позвать Стайлза, если хочешь. Он ждёт снаружи. Моя паника только нарастала. Он был здесь, он был здесь, что я, чёрт возьми, собираюсь делать? Ногицунэ был самым опасным врагом, которого мы когда-либо имели. Более того, двое из нас умерли, Стайлз тоже почти исчез, а он играл с разумом. Он был умным, и это было его самой опасной чертой. Я попытался успокоить себя тем фактом, что он не мог играть с чужими сознаниями, кроме того, в котором он был, но это не помогло. Однако мама приняла моё молчание как плохой знак и вышла, чтобы позвать то, что, по её мнению, было Стайлзом. Я решил вынуть когти под одеялом, но в страхе осознал, что не могу. Я снова попытался, паника текла по моему телу. Почему я не могу это сделать? Но, прежде чем я снова попытался, дверь открылась, и мама вошла в палату с волком в овечьей шкуре. Больше похоже на лису в одежде человека… Взгляд Стайлза удивил меня. Он выглядел… усталым. Бледный, с огромными мешками под глазами. И он тоже выглядел обеспокоенным. Это, возможно, потрясло меня больше всего. Он выглядел успокоившимся, когда увидел меня, и быстро встал сбоку, обнимая меня. Я напрягся, широко открыв глаза. — Боже, Скотт, рад видеть, что ты в порядке, — он облегченно вздохнул. Я, однако, не мог заставить себя ответить. Похоже, это был только беспокойный Стайлз, но я знал, что это был не он. Он заметил мою скованность и отстранился. Я быстро отполз от него, насколько кровать позволила мне. И мама, и Ногицунэ смотрели на меня. — Скотт, ты в порядке? — спросил Стайлз. Я зарычал. — Держись подальше от меня. В его глазах вспыхнул хрип. — Скотт, это я, Стайлз. Я начал качать головой. — Прекрати играть в игры, Ногицунэ! — выплюнул я. Глаза мамы расширились, между тем в глазах Стайлза читалась боль. — Скотт… Я попытался проверить запах, посмотреть, были ли его эмоции правдивыми, но понял, что я ничего не чувствовал так, как привык. Где мои силы оборотня? Мама выглядела обеспокоенной. — Скотт, о чем ты говоришь? Я отчаянно смотрел то на одного, то на другого. Мама смотрела на меня, будто я был болен. Ногицунэ просто смотрел в пол, плечи ссутулились. — Он застрелил меня! — воскликнул я. — Нет, я этого не делал! — сказал Стайлз. — Он лжет! Он застрелил меня в библиотеке, и именно поэтому я здесь! — настаивал я. Стайлз в шоке уставился на меня. Его глаза сияли от боли, и я должен был напомнить себе, что это был не Стайлз, которого я знал, а Ногицунэ. Мама начала качать головой, когда приблизилась ко мне. — Нет, Скотт. Ты сильно ударился головой. Ты, должно быть, перепутал его. Стайлз пришёл со своим отцом, чтобы помочь тебе и Пэрришу, и попытался расстрелять Зверя. Он не стрелял в тебя. Я смущенно посмотрел на неё. Нет, это было неправдой. Это, должно быть, трюки Ногицунэ. Но как я мог заставить маму увидеть это? Я вдруг вспомнил рану на животе. Было очень большое различие между когтями и пулей, верно? Поэтому я сказал об этом маме. Она странно посмотрела на меня, прежде чем сделать то, что я попросил, и начала разматывать повязки на животе. Стайлз стоял и смотрел печальными глазами. Его плечи упали. Он выглядел побеждённым. Таким грустным, что я засомневался, может быть, у меня действительно было сотрясение мозга, и мои воспоминания перепутались, а теперь я обвинял своего друга в том, что он был больным, жестоким созданием, которое охотилось на него во снах. Тем не менее, моя точка зрения, что мои воспоминания были правдивы, была опровержена, когда мама сняла повязки, рана выглядела, словно была оставлена когтями. Нет раны от пули. Только от когтей. И я не мог не видеть этого. Что, черт возьми, происходит? Я был так уверен, что Стайлз застрелил меня. Почему были раны, которые, очевидно, оставил Зверь? Это не имело смысла. — Но… Мама покачала головой. — У тебя было сотрясение мозга. Это нормально — забыть или спутать вещи. Но ты должен доверять нам, Скотт. Зачем нам врать? Да. Почему моя мама и мой лучший друг, которых я знал годами, должны лгать мне? Я стыдливо опустил голову. — Д-да. Прости. Мелисса МакКолл на секунду выглядела неуверенной, но потом вздохнула. — Послушай, я пойду за новыми бинтами. Не начинай паниковать, пожалуйста. Я просто кивнул и наблюдал, как она ушла. Стайлз закрыл за собой дверь. Я уставился в пол. Боже, я, должно быть, так сильно обидел Стайлза. Он, должно быть, думал, что я сумасшедший. Однако моё размышление было прервано щелчком замка. Я поднял глаза, чтобы встретить холодно-коричневые, почти черные глаза моего друга, который в настоящее время прислонился к двери и наблюдал за мной с холодным взглядом. Я ощутил сдвиг в настроении. Мой страх сковал меня, когда я понял, что Стайлз вообще не был Стайлзом. Я смотрел на него, широко раскрыв глаза, сердце билось быстрее, чем обычно. Он смотрел на меня с искрами забавы в этих неестественно холодных глазах. Уголки его губ приподнялись. — Упрямый, не так ли? — он усмехнулся: — Удивительно, насколько ты стойкий. Стайлзу очень больно, просто чтоб ты знал. Я посмотрел на него и зарычал. — Отпусти его, лисья сука! — я снова попытался вынуть мои когти, но безрезультатно. Почему это не срабатывало? Я начал паниковать. Ногицунэ, напротив, был очень спокоен. — Тише, Скотти-мальчик. Где же тогда всё веселье? Кроме того, должен тебя поправить. Я ни собака, ни девчонка. Значит, я не могу быть сукой. Я зарычал. Он начал смеяться и покачал головой. — Знаешь, вы, оборотни, очень жалкие, — он приблизился ко мне. Я успокоился, наблюдая за ним нервным взглядом, — всегда сверкаете глазами и скалите свои зубы, как животные. На самом деле, это довольно отвратительно. О, а сейчас? Ты просто выставляешь себя дураком, Скотт. Особенно, когда свет в твоих глазах больше не работает, — он посмотрел на меня с насмешкой. Я попытался ударить его по лицу, потому что он был довольно близко ко мне, сидя на кровати, но он остановил мою руку в воздухе, сжимая её до боли. Я не понял. Он подразумевал, что у меня больше не было моих способностей оборотня? С ужасом я узнал, что это правда. Мои глаза расширились. — Что ты сделал со мной?! Он наклонил голову. — Разве ты не понял этого? Ту-ту, Скотт. Используй то, что у тебя в голове. Или, может быть, у тебя там действительно ничего нет, и в этом проблема? Я пытался подумать, что он мог сделать со мной, или когда, соответственно. Я вспомнил странный запах пули, и мои глаза расширились в знак осознания. — В пуле что-то было! Что ты туда добавил, больной ублюдок?! Ногицунэ снова заговорила. — Мои родители были женаты, когда я родился. Я не могу быть ублюдком**. Соблюдай свои языковые правила. Хотя, возможно, у тебя есть мозг. Да, Скотт. Я отравил пулю, — его усмешка была злой и такой непохожей на принадлежавшую Стайлзу, как будто она пугала меня. Его рука сжимала мое предплечье с большей силой, чем я думал, и было чертовски больно. Я попытался освободить руку, но он усилил хватку. — Теперь, Скотт, ты знаешь, что я отравил тебя? — спросил он счастливо. Я обнажил зубы и попытался ударить его другой рукой. Он схватил меня за руку и ударил обеими руками. Я застонал от боли. Мой нос издал тревожный хруст, и я был уверен, что он сломался. Его предплечье прижалось к моей шее на секунду, и я поперхнулся. Он ухмыльнулся. — И я думал, что ты не глуп… ну, мир, по-моему, не идеальный. Но, поскольку ты, кажется, некомпетентен, чтобы вежливо спросить, что я добавил в пулю, я собираюсь ответить тебе, несмотря ни на что. Знаешь ли ты, что ртуть, смешанная с волчьим аконитом, делает с перевёртышами? Мои глаза расширились. Теперь всё это имело смысл. Но… ртуть? И волчий аконит? Вместе? Мои сомнения, должно быть, отразились на моём лице, потому что он усмехнулся, отпустил моё предплечье и пошёл к столику через комнату. Он взял маленький шприц, наполненный искрящимся серым веществом. Я смущенно посмотрел на него. «Но что он делает?» — спросил я, отчаянно пытаясь не показать страха, который схватил мои внутренности, когда я увидел шприц. Он усмехнулся. — О, даже не пытайся скрыть свой страх. Я чувствую его. И не волнуйся. Я дам тебе дозу, только когда с тобой станет слишком сложно. То, что оно делает, — он сделал несколько шагов ко мне, счастливо ухмыляясь, — это практически забирает все твои сверхъестественные чувства. Ртуть агрессивна по отношению к волчьему акониту. Очень. И волчий аконит настолько слаб, что его эффект ослаблен. Тем не менее, он замедляет твои сверхъестественные способности. Теперь ртуть. Она сама по себе довольно интересна. Она вызывает неврологические расстройства, нарушение зрения, мышечную слабость, усталость и снижает репродуктивную способность. Теперь, для глупого тебя, я повторю это в простой форме. Ты устаёшь. И, вероятно, не можешь завести детей. К счастью для тебя, если бы это было так, ты, вероятно, оказался бы идиотом и не заметил бы этого, но, поскольку волчий аконит — паразитарная субстанция, он действует так же, как любой паразит, если его хозяин находится в опасности. Они пытаются защитить их, поэтому они могут не причинять вреда носителю. Таким образом, он «закрывает» тебя защитным «одеялом» против нескольких эффектов ртути. В конце концов, получается лучшее вещество. Оно забирает у тебя все способности оборотня. Он ненадолго замолчал и весело улыбнулся. — Интересно, кто придумал это? Я сжал руки в кулаки. — Кто? — спросил я, раздражённый им, и смотрел на его самодовольную ухмылку, уже, вероятно, зная ответ на его вопрос. Он усмехнулся, прежде чем развести руки в воздухе в драматическом жестом. — Я. Я снова взглянул на него. Он видел, как мои глаза горели гневом, и ухмыльнулся ещё шире. — О, надеюсь, ты не сердишься, Скотт? Или ты всё ещё пытаешься понять, что я только что сказал тебе? О, боже мой! Возможно, я был слишком специфичен! Твой мозг не собирается принимать это! Вызывайте скорую помощь! — сказал он, насмехаясь над мной. Наконец я сорвался. — Я не такой тупой! — я попытался встать и задушить этого ублюдка, но в глазах внезапно потемнело, а в голове стало звенеть. Я снова осторожно сел, боль пульсировала в моей груди и голове. Он сладко улыбнулся, прежде чем направиться ко мне со шприцем в руках. Я пополз назад, пока моя спина не встретила стену рядом с кроватью. Его лицо стало серьёзным. Глаза у него были холодные. — Теперь, когда ты всё это знаешь, я думаю, мы оба можем сделать вывод, что мы можем заключить сделку, не так ли? Его вопрос удивил меня. Какая сделка? Я высказал свой вопрос. Он наклонил голову в сторону. — Видишь ли, у меня много этого. И все здесь всё ещё видят меня как Стайлза. Если ты останешься при своём и попытаешься заставить всех поверить тебе, что Стайлз не является Стайлзом, это сработает не в твою пользу. С другой стороны, поскольку твой «лучший друг» здесь, и ты видел, как я работаю, они могут быть заинтересованы. И этот факт играет не в мою пользу. Я вкинул брови в удивлении. — И почему ты думаешь, что я никому не скажу? Я уже пробовал. Они поверят мне, и ты будешь побеждён, — я улыбнулся, — вот чего ты боишься. Гнев вспыхнул в его холодных глазах, но его выражение оставалось таким же. — Теперь, Скотти-мальчик, думаю, что, когда ты услышишь свою часть сделки, ты узнаешь, почему ты никому не должен рассказывать. Уверен, тебе не понравится не иметь свои способности. И ещё… Если ты не будешь сотрудничать, я могу нанести вред твоему милому Стайлзу, — он злорадно улыбнулся, прежде чем поднять руку, сгибая и разгибая пальцы, — в конце концов, мне это действительно не нужно. — Не смей навредить ему! — О, так теперь ты сотрудничаешь? Хм… Вы, маленькие людишки, такие интересные. Так вот, сделка довольно проста. Ты будешь молчать, а я не стану травить тебя и позволю Стайлзу существовать. По крайней мере, его телу. Я не могу сказать то же самое про его разум… — он усмехнулся. Я сердито зарычал и попытался снова ударить его. Он был слишком быстрым. Я опять потерпел неудачу, и он задумался. — И я подумал, ты бы не хотел причинить вред Стайлзу. Вот дерьмо… Я об этом не думал. — Итак? Ты сделаешь это для меня? Будешь сотрудничать? Или я должен просто отрубить пальцы Стайлза? — он внезапно остановился, сосредоточившись на чём-то ещё, прежде чем взял меня за руку, я попытался ударить его, сжал его хватку. Он засмеялся и снова посмотрел на меня. — Стайлз сейчас кричит. Он не хочет, чтобы ты это делал. Он предпочёл бы, чтобы я вырвал все его ногти, глаза и язык, чем чтобы ты заключил сделку. Ай-яй-яй, разве он не мазохист? — он мрачно усмехнулся. — Не смей трогать ни единого пальца! Я убью тебя! Он посмотрел на меня, сделав фальшивое шокированное выражение лица. — О, правда? Я удивлён твоей уверенностью. Но понимаешь ли ты, что мне вообще не нужно заключать эту сделку? Да, они узнают обо мне, в начале игры это немного усложнит всё, но я буду в порядке. А ты? Ты без каких-либо способностей, помимо своей бесконечной немощности, и другие, которые всё ещё думают, что ты просто раздуваешь из мухи слона? Ты со своим лучшим другом, страдающим из-за твоей глупой гордости? Ну, как насчет этого? Я побледнел. Я знал, что у меня не было другого выбора, кроме как заключить сделку, если я хочу спасти Стайлза. Ногицунэ мог обладать мёртвым телом раньше. Вероятно, он не убил Стайлза сразу, потому что он хотел поиграть с ним и, владея им таким образом, мог использовать его против меня, как сейчас. Я посмотрел на него, источая ненависть. — Хорошо. Я согласен на твою гребаную сделку. Поэтому оставь Стайлза. Пожалуйста. Он улыбнулся, и это была некрасивая улыбка. Он похлопал по щеке, и это был абсолютно отвратительный жест. Я вздрогнул, следя за его действиями. — Видишь, Скотти? Ты можешь быть такой хорошей собачкой, — он рассмеялся. Он отстранился и направился к двери. Похоже, он уходил. Я так сильно злился на него, что был доволен этим. Однако он остановился у двери. — Ох, и Скотт… Ни Малия, ни Лидия, ни отец, ни Пэрриш ничего не помнят. Ты единственный, кто знает, что случилось вчера вечером. Попытка заставить их помочь вам не только не сработает, но и усложнит ситуацию. Малия полагает, что она была с Тео, и Тео с радостью даст алиби. Лидия и Пэрриш оба верят, что второй позвонил первой, после того как вы двое отправились в больницу, она схватила меня, и мы пошли благородно спасать тебя. Отец Стайлза думает, что у него просто была напряжённая ночь, и он пришёл после того, как Стайлз рассказал ему о тебе. Я в шоке уставился на него. Он не мог этого сделать. Нет… — Как ты это сделал? Ты не мог этого раньше, — я испугался. Он ухмыльнулся. — Кто сказал, что я не мог? С этими словами он вышел из комнаты.

***

Стайлз Я улыбнулся, когда вышел из больничной палаты. Это было великолепно. Скотт был сбит с толку и, вероятно, думал, что может что-то с этим сделать. Ну, плохо для него. Говорил же, что это будет весело, — мило прокомментировал лис. Я усмехнулся. Твоя правда. Он так запутался, я уверен, он, вероятно, даже не понимает, что только что произошло. Я не согласен. Я улыбнулся. Всё идёт по плану. Должен сказать, что план Но был прекрасен. А также очень сложен. Когда он объяснил мне всё, я не думал, что это действительно сработает. Но получилось весьма удачно. Я думал, что вся проблема будет в его охоте и стирании памяти, все это было слишком сложным и непрактичным. Но это многое улучшило. Люди, которые не имели к этому никакого отношения, но всё же были там, ничего не помнили, и Скотт был единственным, кто знал обо мне. Из-за этого он позволил бы мне контролировать вещи с лучшим доступом к ним, потому что он не сделал бы ничего, чтобы подвергнуть опасности меня. Я усмехнулся, видя в этом иронию. Сейчас Скотт думал об этом довольно просто. Ногицунэ теперь был здесь и обладал его бедным человеческим другом. У лисы было вещество, которое бы забрало его способности (спасибо, Ужасные Доктора). Он должен был обещать никому не говорить, что лис вернулся, или он навредил бы своему другу. Скотт не был таким глупым, как я подразумевал, и он может связать между собой некоторые детали. Именно то, что мы хотели заставить его видеть. Скотт думал, что Ногицунэ был слишком слаб и его разоблачение означало бы угрозу для него. Он также думал, что лис мог причинить боль его другу без колебаний. Из нашего разговора он понял, что лис пытался сохранить своё возвращение в тайне. То, что он что-то планировал, и пытался спасти ситуацию с помощью шантажа, чего никогда не делал лис. И серьезно, Но был слишком горд, чтобы действительно опуститься для чего-то настолько низкого. И Скотт это знал. Поэтому он должен был сделать вывод, что, хотя лис был угрозой, он был слаб. Он меня недооценил. И в этом был смысл. А также в сохранении моей безопасности. Но всё это приводит к тому, что Скотт недооценил меня в худший для него момент. Из-за угрозы потерять меня он послушал нас. А также вся эта ситуация должна была сбить его с ног. Я не мог сказать, что мне было жаль. По дороге из больницы меня встретила обеспокоенная Мелисса Макколл. — Стайлз! Я думала, ты был со Скоттом. Что-то случилось? Я «натянул» грустное выражение лица. — О, нет, ничего серьёзного. Скотт, кажется, верит, что я не одержим, но… он, похоже, неохотно разговаривает со мной. Он тоже устал, поэтому заснул. Я не хотел беспокоить. Она посмотрела на меня с жалостью. — Стайлз, не волнуйся об этом. Я знаю, это должно быть ужасно, что он считает, будто та жуткая штука вернулась, но у него было сотрясение мозга. Некоторые его воспоминания смешались. Не волнуйся, он скоро поправится. И я знаю, это ты, Стайлз. В конце концов, ты помог мне отвезти его в эту больницу. Не говоря уже о том, что ты спас ему жизнь. Я слабо улыбнулся ей. Она похлопала меня по плечу. — Иди поспи. Да, иди и поспи. Я хочу поцелуев! …серьёзно? Пытаешься заставить меня идти спать, чтобы ты мог снова бесить меня во сне? Ты же знаешь, что тебе это нравится. Я улыбнулся матери Скотта и кивнул. — Да, мне лучше уйти. До свидания, миссис МакКолл. — До скорой встречи, Стайлз! Как же все вокруг глупы.