Никогда не доверяй лисе

Стайлз Как я и думал, отец сидел на кухне, работая над какими-то документами. Уже почти полночь. Интересно, каждый раз, когда я выхожу, уже ночь. После того, как я подстрелил Скотта накануне, Малия, Лидия и папа явно были потрясены. Я уверен, они не ожидали, что их воспоминания будут изменены… ну, не то чтобы они знали об этом. Для всех, кого они знали, это был обычный вечер с бонусом в виде бедного Скотта, который сражался со Зверем в больнице и вынужден был остановиться, получив серьёзную травму. Я был очень рад, что в последний раз, когда Ногицунэ был здесь, он не мог использовать свои способности в полной мере. Мне было бы очень неудобно. К тому же, мы бы наверняка потерпели неудачу. Скотт был очень, очень сильно удивлён. Я всё ещё помню его лицо, когда я уходил. Он выглядел сбитым с толку. Казалось, он не знал, что делать. Я не мог не посмеяться над тем, что именно сделал Скотт. Я знал, что так будет. Конечно. Но дело в том, что это всё ещё было не очень героически. Он согласился никому не говорить, что их друг — серийный убийца. Почему? Так он мог вернуть свою силу, а с его лучшим другом ничего не случится. Теперь я понял. Приятно, что он так заботился обо мне. Но не каждый герой в подобных ситуациях всегда находит способы как-то спасти жертву и убить плохого парня, не так ли? Ну, похоже, Скотт действительно хотел продумать свои дальнейшие действия. Он, вероятно, считал свой поступок героическим, ведь он согласился на сделку ради моей безопасности. Дурак. Если бы я захотел, я мог бы легко обмануть всех, чтобы заманить и запереть их где-нибудь, пустить туда газ и эффективно убить их. Но это не было бы забавно, или как-то так сказал Но. Да, кроме того, наш план распался на части, как головоломка из четырёх деталей, разрешённая гением. Я знал, что он попытается спасти тебя таким способом. В конце концов, это его слабость. О да. Конечно. У Скотта была слабость к геройству, такая, что хотелось смеяться до слёз. Всегда пытался спасти своих друзей. К сожалению (для него) и к счастью (для нас), он не мог. Пока он думал, что принимает правильное решение, он преподнёс их всех нам на блюдечке. Идиот. Следующий шаг: избавиться от Зверя. Да, Жеводанский Зверь был хорош, отвлекая на себя внимание стаи. Но мне нужно было избавиться от третьей стороны. Когда останемся только мы и они, тогда начнётся настоящая игра. Я тихо сказал «привет» моему отцу. Он оторвался от работы и улыбнулся мне. — Стайлз, привет. Как дела? Я избегал его взгляда и вместо этого смотрел на лампу рядом с его головой. — Думаю, хорошо. Шериф Бэйкон Хиллс отложил очки для чтения и посмотрел на меня серьёзным взглядом. — Сынок, ты в порядке? Что-то случилось? Какая забота. — Д-да, просто… Скотт, он… — я склонил голову от стыда, грусти или всего подобного, о чём мог подумать отец, — он думал, что я был Но-Ногицуне, и что я его застрелил, — я всхлипнул, пряча лицо в руках. Папа был в моём поле зрения спустя секунду и обнял меня, пока я продолжал «плакать». Кто-то должен дать мне медаль за лучшую актёрскую игру, — заговорил демон. Ой, заткнись, — я усмехнулся. Может быть, я должен чувствовать себя виноватым. Но я не чувствовал. Поэтому я стоял там, выплакивая всё, что мог, заставляя папу верить, что я чувствую себя ужасно, без вины. — Иди спать, сынок. Ты выглядишь так, словно вот-вот рухнешь без сознания, — сказал он мне в конце. Я просто тупо кивнул и направился в свою комнату. Я позволил себе усмехнуться, когда повернулся к нему спиной. Да. Давайте все будем думать, что я просто бедный слабый Стайлз. В конце концов, я человек. Что я могу сделать? Хихиканье в моей голове принадлежало не только лисе, мне самому хотелось смеяться. Иногда нашли мысли сливались вместе. Я не знал, когда, но честно? Мне было всё равно. Тем не менее, я не спал прошлой ночью, поэтому я довольно-таки сильно устал. Если кто-то другой заботится о моих действиях, это не значит, что моё тело не устаёт. Телу нужно было спать. Разум… не так. Но отличить, что именно было разумом, а что — мозгом, было слишком тяжело для меня сейчас. Я переоделся в свою пижаму и лёг спать. Прежде чем я это понял, я заснул. Комната выглядела так же, как моя спальня, за исключением парня, сидящего на моих ногах. Но, как обычно, ухмылялся. К сожалению для него, было что-то в этом милое, из-за чего я не боялся его. Я вздохнул, симулируя досаду. — В самом деле, Но? Он просто продолжал улыбаться. Я положил руки за голову и поднял брови. — Так мы собираемся что-то делать или ты собираешься просто сидеть и улыбаться? Ответа нет. Он просто продолжал ухмыляться. Я думал просто лечь спать, но потом я понял, что засыпать, когда ты спишь, было бы довольно жутко, поэтому я решил не делать этого. Я имею в виду, что если бы я заснул и не мог проснуться? Можешь ли ты проснуться во сне? Подождите, что? — Ну, я собирался посмотреть, как сильно это напугает тебя, но ты, кажется, скорее больше озадачен бессмысленной ерундой, чем беспокойством из-за меня, — наконец-то Но заговорил. Я перевёл взгляд на него. — Эй, это не было бессмысленно. Что, если я никогда не проснусь снова? Или проснусь однажды и подумаю, что это реальность? Он посмотрел на меня взглядом, говорящим, что не считает меня здравомыслящим. — Ладно, ладно, я понял, я абсолютно безнадёжен и думаю об идиотских вещах. Но, ваше злодейство, вы всё равно прислушиваетесь к моим мыслям, — я рассмеялся. Он надулся. — Да, бедный я. Теперь ты, наконец, собираешься поцеловать меня или нет? Это было довольно забавно. Большой, сильный и плохой Ногицунэ надулся, как маленький ребёнок, потому что кто-то не целовал его. Неудивительно, что я перестал его бояться. Его характер больше напоминал детский, чем взрослый. Он был угрюм, надут и легко гневался, если не имел того, чего хотел. Ну, если ты старая призрачная лиса, обладающая большей властью, чем кто-либо другой, это, вероятно, испортит тебя. — Я не испорчен, — настаивал он, читая мои мысли. Я фыркнул. Но в следующую секунду я пожалел об этом. Его глаза сузились от гнева, и атмосфера изменилась. В комнате стало холоднее, а тени стали больше. Я нервно сглотнул. Хорошо, это стало довольно-таки страшно. Что происходит? — Но…? — попробовал я. Его пальцы сжали мои плечи и потянули меня на себя. Он наклонил голову и улыбнулся. Это было бы нормально, если бы не тот факт, что эта улыбка была более жестокой, чем доброй. С каждой секундой я становился всё более напуганным и сбитым с толку. — Знаешь, Стайлз, вы, люди, все одинаковые, — начал он, и я почувствовал холодные руки, сжимающие мои запястья, когда беспокойное чувство возникло в моём животе. Выражение его лица было холодным и серьёзным, — мне тысяча лет. Всю свою жизнь я не делал ничего другого, кроме убийств, причинения вреда, увечий или мучений людям. Почему ты думаешь, что ты другой? Потому что я тебе так сказал? Ты вправду настолько глуп, чтобы доверять мне, Стайлз? Назови мне одну причину, почему я не должен тебя убивать. Мой разум разразился мыслями о предательстве, обиде и гневе. Он… он… как он мог? Как он мог предать меня? И как я стал настолько тупым, что попался в его ловушку? Боже, я был так глуп. Я не должен был доверять лисе. И я думал, что он мне нравится. Ногицунэ ухмылялся, словно вся ситуация приносила ему удовольствие. Вероятно, так оно и было. Почему он не должен убивать меня? Давай, Стайлз. Давай. Думай, Стайлз, думай, думай, думай! Я открыл рот и заговорил раньше, чем мог об этом подумать. — Ты не можешь меня убить. — Да неужели? — Да. Потому что твой грёбаный план не сработает. Я почувствовал, как у меня прибавилось уверенности, поэтому я продолжил, и голос стал более твёрдым. — Я точно знаю, что ты запланировал. И я нужен тебе. Тебе нужно, чтобы я работал с тобой, потому что в противном случае ты не сможешь сделать многое, чтобы план сработал. Скотт, возможно, не слышал его, но если бы ты убил меня, он бы знал, что я мёртв, и вернул свою силу. Ты также не сможешь работать с разумами других. Как ты говорил раньше, — я ухмыльнулся, — без моей помощи ты не смог бы стереть их воспоминания. Потому что я бы не позволил тебе снова вернуться к моему разуму, и ты бы облажался. Кто был тем, кто умолял меня спасти его глупую жизнь? М? Если ты убьёшь меня, ты не сможешь заставить Скотта следовать условиям сделки. И много таких вещей, которые ты запланировал для других? — я засмеялся, — Твоя единственная выгода в этой так называемой «игре» заключается в том, что я на твоей стороне. Для тебя было бы очень глупо убивать меня. Внезапно атмосфера изменилась, и он с любовью улыбнулся мне, прежде чем прижаться к моей груди. Я несколько раз моргнул. Что…? — Ногицунэ? — осторожно спросил я. Несколько секунд назад он говорил, что с радостью убьёт меня, а теперь он действует как влюблённый дурак? Он поднял голову и посмотрел мне в глаза. — Прости, лис, но я должен был проверить тебя. Я горжусь тобой, ты перешёл прямо к делу, — он говорил, словно ничего не было. Он снова сел и улыбнулся. Я почувствовал, что моё раздражение растёт. — Какого черта? Какой тест? Что, черт возьми, ты имеешь в виду? Он тихо вздохнул. — Я проделал этот трюк, чтобы посмотреть, как ты отреагируешь. Ты должен учиться. И я знаю, это была шутка, и довольно ужасная, но ты отлично сработал. Как лис. Значит ли это… Неужели он просто позволил всему моему миру рухнуть, а потом просто сказал, что это была только шутка для проверки? Гнев поднимался во мне, как вулкан, и, не задумываясь, я ударил его по лицу. Тёмный Кицунэ отшатнулся от меня и приземлился задницей на край кровати. Его рука коснулась его носа, и он посмотрел на меня с недоверием, прежде чем улыбка растянулась на его бледном лице. — Теперь это интересно. Его улыбка рассердила меня ещё сильнее, и я снова ударил его, не успев даже подумать об этом. На этот раз он не улыбнулся. Он просто лежал, двумя руками держась за нос, а на лице — гримаса боли. Прежде чем я смог снова ударить его, он вытянул руки и немного кашлянул. — Ладно, ладно, я понял, ты злишься, пожалуйста, не бей меня! Я остановился, недоверчиво уставившись на него. — Ты Ногицунэ. Как это может причинить тебе боль? Я ожидал, что у него будет какой-то причудливый ответ. Как всегда. Казалось, он думал так же. Но когда он открыл рот, чтобы ответить, он остановился. — Я… я действительно не знаю, серьёзно. Гнев покинул моё тело так же быстро, как заполнил, и я опустился, чувствуя, словно на мои плечи легли тяжести всего мира. — Не… не говори об этом, как если бы это было забавно, — я только сейчас понял, что оседлал его. Он выглядел так, будто понятия не имел, что делать. — Прости. Я знал, что ты разозлишься. Но тебе нужно учиться. Ты не сможешь пережить это без хороших уловок. Особенно, когда наш план нуждается в том, чтобы он был успешным. Я не играю честно. Ты же знаешь, что нет. Я даже не думаю, что смогу. Я несколько раз моргнул. Он выглядел почти… сбитым с толку. Очень необычно, если вы спросите меня. Он сел, и я бессознательно отошёл назад, чтобы позволить ему двигаться. Он посмотрел мне в глаза. — Стайлз, я знаю, что причинил тебе боль. И я не чувствую себя хорошо. Но, как ты сказал, ты мне нужен. Мне нужно, чтобы ты знал, как действовать. Это означает, что тебе нужно научиться играть. Я прикусил губы. Я знал, что уже простил его. Просто так больно… — Я понял. Просто пообещай мне, что больше никогда не станешь повторять это. Пожалуйста. Не заставляй меня верить, что единственный человек, который у меня есть, поворачивается ко мне спиной, — мои глаза горели, но я не позволил себе заплакать. Я имел в виду, Но был единственным, кто понимал меня, кто заботился… — Стайлз… — он замолчал на мгновение, прежде чем продолжить, его тон был тяжелым и печальным, — ты не можешь мне доверять. Ты знаешь, что это так? Маленький грустный смешок сорвался с моих губ. — Что ж, тогда, думаю, это плохо… Его взгляд казался таким грустным на мгновение, прежде чем его губы соприкоснулись с моими, и я не мог не ответить ему. Искра в моей груди быстро начала разгораться, пока не превратилась в пожар, который я не хотел тушить. Когда он начал снимать одежду, мне захотелось, если бы я сгорел. Это было хреново. Наши отношения. Я облажался. Но я не мог успокоиться и заставить себя остановиться. Даже захотеть остановиться. Это было хреново по всем параметрам. Но разве моя жизнь не была хреновой с самого начала? Как можно иметь дело с оборотнями и сверхъестественными существами к шестнадцати годам и не облажаться? Ночь была горячей и страстной, наполненной стонами, вздохами, укусами и поцелуями. Это было одновременно и болезненным, и приятным. Это было дико. И очень неестественно. Но это была величайшая ночь в моей жизни.

***

Тео Я всегда считал себя хорошим в выживании. В конце концов, какой ребенок в возрасте восьми лет может убить свою собственную сестру и уйти жить с жуткими парнями, которые экспериментируют над людьми? И какой ребенок может выйти из всего этого лишь с несколькими царапинами и новыми суперспособностями? Я, конечно. Хах. Принцип выживания — всегда приспосабливаться к изменениям. Я приспособился к жизни с Ужасными Докторами, и я приспособился к целому «Я оборотень, помоги мне, Скотт!» спектаклю. Так когда в плане появились изменения с Ногицунэ? Ну, я должен был адаптироваться и к этому тоже. Кроме того, у меня было такое чувство, что я хорошо справлялся с этим. В конце концов, он разрешил мне работать с ним. Должно быть, я был его фаворитом. Однако я не был дураком. Я знал, что он опасен. И он убивал массы просто для удовольствия. Он убьёт меня, когда я «приду в негодность». Вот почему я должен был быть самым полезным. Я знал, что ему нужно избавиться от Жеводанского Зверя. И я также очень хорошо знал, что, будучи приближённым к Ужасным Докторам, которые были мертвы, я был единственным, кто знал, как убить его. Я буду не нужен ему, после того, как он убьёт Зверя. Мне нужно было найти способ стать ещё более полезным. И, выяснив это, я должен буду также найти лучший вариант побега. Чёрт. Я остался в своём доме. Мои «родители» были уже мертвы, если вам интересно. Мне нужен был дом. Поэтому им нужно было уйти. Было около девяти утра, когда я услышал, как кто-то постучал в дверь. Я с любопытством открыл дверь, только чтобы обнаружить на пороге Ногицунэ. Он ухмыльнулся мне. — Привет, Тео. Мне не нравилось, как он улыбался, но я не стал высказываться об этом, а просто позволил ему войти в мой дом. Я закрыл за ним дверь и повернулся к нему лицом, вскинув брови в удивлении. — Итак, что именно ты хочешь? — О, знаешь… — начал он, прежде чем взглянуть мне в глаза, и безумие, которое я увидел там, заставило меня захотеть оказаться где-то ещё, — мне просто было скучно. В следующую секунду я почувствовал, как моя голова встретилась со стеной, и мир стал чёрным.

***

Когда я проснулся, я обнаружил себя прикованным к стулу. Мои руки были привязаны к подлокотникам деревянного стула, в то время как у моих лодыжек были цепи, привязывающие меня к ножкам. Я озирался, паникуя. Кажется, я в подвале. Я проверил цепи на прочность, но они были надёжно закреплены. Я пытался их сломать их, но у меня не было моей силы. Какого черта? В моей голове крутилось множество вопросов. Почему Пустой привязал меня к стулу? В моём подвале? Мои мысли были перебиты мрачной усмешкой. Я повернул голову в тёмный угол справа от меня. Раньше я его не заметил. Но сейчас он сделал несколько медленных шагов ко мне, и я видел, как в его холодных карих глазах блестели искры. Я никогда не думал, что карие глаза могут быть такими холодными и злыми. Но я явно ошибался, потому что он был здесь, и эти глаза выглядели холоднее льда. Я никогда не видел глаз, которые были готовы убить весь мир без угрызений совести. — Зачем ты это сделал? — спросил я, пытаясь увидеть любую возможную вещь, которую я мог бы сделать, чтобы рассердить его. Он остановился прямо передо мной, ухмыляясь. — Я уверен, ты знаешь, Тео. Если бы я подумал, что ты будешь сотрудничать, я, возможно, не сделал бы этого вообще. Но я так не думаю. Не в этой необычной ситуации. Ты доказал, что делаешь всё, что я говорю, но я не думаю, что ты бы очень хотел послушаться меня и в этот раз. Для этого ты слишком хитрый и трусливый. И, кроме того, это весело. Я успокоился, оставив попытки выбраться. Он всё ещё ухмылялся. Глаза у него были холодные. И я почувствовал ледяной пот, стекающий по моей шее. Все мои мысли об использовании моей полезности ни к чему. Что он имел в виду под сотрудничеством? — Чего ты хочешь? — О, теперь это вопрос, не так ли? Все всегда хотят чего-то, например, если их никогда не будет достаточно. Разве это не отвратительно? Какие вы жадные, люди. Хотя, наверное, я не должен так говорить, — он ухмыльнулся, довольный, — в конце концов, я очень жадный. Он положил руки на ручки моего стула и наклонился ко мне. — Что я хочу, Тео? Я хочу получить ответы. И я знаю, что у тебя они есть. Я также знаю, что ты — больной ублюдок и думаешь, что ты можешь использовать эту информацию, чтобы спасти свою собственную задницу. Но, как бы то ни было, меня это не волнует. Ты мне даже не нужен. Я знаю твою тактику, Тео. Ты думаешь, что, если ты окажешь мне услугу, я не убью тебя? — он откинул голову назад и засмеялся. Смех заставил мои внутренности сжаться до боли, — О, Тео. Как наивно для тебя. Я — Тёмный Кицунэ. Я убивал и причинял боль миллионам людей. Я уничтожал целые цивилизации, не прикладывая усилий. Я — смерть. И никто не сможет убежать от меня. Он выпрямился и ушёл в другую часть комнаты, что-то поднял, но я не мог понять, что это было, потому что он стоял ко мне спиной. Я был напуган. О боже, боже, боже. Я должен уйти отсюда. У меня появилось столько мыслей, что я даже не мог обдумать хотя бы одну. Пожалуйста, не убивай меня, — подумал я. Я не могу умереть сейчас! Я слишком молод. Чем я занимаюсь? Почему я согласился быть на его стороне? Да, он победит. Не было бы шансов выжить, если бы я присоединился к стае Скотта. Но здесь? У меня было ощущение, что это не лучше. Почему я не убежал, когда мог? Он повернулся ко мне лицом с кровавыми плоскогубцами в руках. Я замер. Страх парализовал меня, и я не мог справиться ничего сделать, кроме как пискнуть. — Пожалуйста, не пытай меня! Он с отвращением скривился. — Ты очень жалкий, Рэйкен. Даже Стайлз не выглядит так, как будто он собирается обмочиться. А я в его голове, — он усмехнулся, — на самом деле, я думаю, он немного сошёл с ума. Не смотрит ни на что, кроме стен. Я попытался напугать его, бросая его из одного кошмара в другой, но он просто не реагирует. Как если бы он перестал заботиться обо всём. Он тако-о-о-ой скучный! Быть может, я должен просто убить его. Вероятно, было бы веселее обладать мёртвым телом, чем им. Хотя, возможно, это не такая хорошая идея. Знаешь ли, мёртвые тела склонны разлагаться. Я уверен, что выгляжу страшно, но честно? Я бы предпочёл не думать о разлагающемся скелете. Я был бы похож на зомби… Я слушал его с ужасом, который всё ещё тёк по моим венам. Он очень любил много говорить. Так Стайлз потерял надежду? Ну, неудивительно, честно, — Скотт только что выгнал его из стаи. Это правда моя ошибка, что Скотт подумал о Стайлзе как об убийце. Но я не чувствовал никакой вины за это. Серьёзно, ни капли. Не тогда, когда он держал в руках кровавые плоскогубцы, а я был привязан к стулу. Я привлёк его внимание, и его улыбка стала ещё более ужасающей. — Но давай оставим разговор на другой раз. Так, Тео, скажи мне. Твои маленькие друзья-учёные вернули Жеводанского Зверя к жизни. Как именно ты избавишься от него? Я быстро подумал. Если бы я ему сказал, он, возможно, даже не использовал бы это в своих целях. Но если бы я сказал ему… мне нечем оказывать давление. Он бы просто выбросил меня… Однако, как мне показалось, я слишком долго думал, и дьявол воспринял это как знак, что я не хотел говорить, потому что в следующую секунду он схватил мое запястье свободной рукой, отрывая один из моих ногтей с помощью плоскогубцев. Я взревел от боли. Блять, блять, блять, блять, блять, блять, блять. Я в шоке уставился на свой окровавленный палец. Пустой с интересом изучил ноготь в своих пальца, прежде чем он выразил своё отвращение и бросил его на пол. Я вздрогнул от боли. И самое страшное? Мой палец не заживал. Он засмеялся и покачал головой. — О, Тео. Ты действительно думаешь, что я позволил бы тебе иметь свои особые способности для этого маленького… рандеву? — усмехнулся он, прежде чем снова стать серьезным, — Я снова спрошу тебя. Как я могу избавиться от глупого Зверя? Моё сознание в этот момент, к сожалению, перестало работать. Я чувствовал только ужасную боль в пальце. Он наклонил голову в сторону и издал жужжащий звук. — Нет? Тогда ладно. Если ты этого хочешь так сильно… — он двинулся, чтобы вытащить ещё один ноготь, когда мой разум понял его и вскрикнул. — Подожди! Он поднял глаза, вскинув брови. Я быстро заговорил: — Понятия не имею! Доктора мне ничего не говорили! Я молился каждому Богу на Земле, чтобы он поверил мне. Потому что я знал, как убить Зверя. К сожалению, мне не показалось, что Бог услышал мои желания, потому что лис склонил голову на бок и посмотрел на меня взглядом, ясно говорившим Неужели, Тео? Ещё один ноготь был сорван, и я закричал. Слёзы текли по моим щекам. — Я думал, ты знаешь, что лучше не лгать, хах… ну, думаю, тебе тоже приходилось иметь дело с идиотами, — он посмотрел на меня, хныкающего, прежде чем продолжить насмехаться, — как долго ты хочешь продолжать это? Я могу вытащить все твои ногти, и, поверь мне, это только начало. Я дрожал, смотря на него. Он угрожающе щёлкнул плоскогубцами. Мысль о том, что другой он сорвёт ими другие мои ногти, так сильно напугала меня, что поток слов вырвался, словно через сломанную плотину, прежде чем я мог даже попытаться остановить его. — Цербер! Тебе… тебе нужен Цербер, чтобы убить Зверя, — мои глаза были широко открыты, когда я смотрел на него, надеясь, что он будет удовлетворён. Ногицунэ, к моему удивлению, выглядел скучающим. Он поднял брови. — И? Ты знаете что-то ещё? — Ну… Зверь — это какой-то подросток, который был генетической химерой. Например, каждая химера, созданная Докторами, была ею до процедуры. Например, они проглотили своих братьев или сестёр, когда они были в утробе матери. Доктора выбирали таких людей, чтобы сделать из них сверхъестественных химер. Так что Зверь тоже должен быть таким, — быстро продолжил я, когда увидел, что он состроил раздосадованное выражение лица, — я больше ничего не знаю, пожалуйста, поверь мне. Он ненадолго замолчал, прежде чем просто закатить глаза и положить плоскогубцы на стол — я был очень рад и этому. Он ухмыльнулся мне. — Ты жалок, Тео. Поверь мне. Два ногтя, и ты плачешь, как ребенок? — он в открытую смеялся надо мной. Я собрался с силами, чтобы мои глаза загорелись, что, должно быть, не выглядело угрожающе, как я планировал, ибо он ободряюще улыбнулся мне и постучал пальцем по моему подбородку, будто я был маленьким ребенком. — Это не убило бы тебя, чтобы просто сказать мне. Но… Наверное, ты слишком глуп для такого… Ну, неважно, — он наклонился и развязал мне руки. Я всё ещё слишком сильно дрожал, чтобы что-то сделать. Он продолжил: — И я подумал, что получу от тебя интересную информацию. Я уже знаю всё, что ты мне сказал. Но это не имеет значения. Это было весело, — сказал он с улыбкой, а после повернулся ко мне спиной и подошёл к двери. Я уставился на него, потрясённый всеми моими чертами. — Что?! Ты уже знал это, и всё равно пытал меня? Он остановился прямо перед дверью, прежде чем слегка повернуться ко мне и дать мне ужасную ужасающую усмешку. — Да. Это было весело, — и с этим он вышел из подвала, оставив меня всё ещё на половину привязанного к стулу. Я не мог в это поверить. Я снова посмотрел на свои окровавленные пальцы. Меня тянуло блевать. Невероятно больно! И, конечно, он оставил меня в таком состоянии, что я мог бы освободиться, если бы воспользовался повреждённой рукой. Я подумал, что, если постараюсь, то смогу развязать эти цепи одной рукой. Я был уверен, что это точно не Стайлз, ибо помнил его с четвёртого класса. Маленький, тощий, раздражающий и всё время шутящий. Когда я приехал в Бэйкон Хиллс после стольких лет — несколько месяцев назад, — я заметил, что он не так сильно изменился с тех пор. Всё ещё тощий, всё ещё раздражающий и еще довольно забавный. Но и умный. Также я мог видеть, насколько он был сломлен. Когда я упомянул Донована, он начал трястись больше, чем деревья во время землетрясения. Я думал, что смогу это использовать. Думал, что, если поверну его лучшего друга против него, отберу у него надежду, он сломается, и Пустой придёт. Думал, что он меня выслушает, потому что, в первую очередь, я был тем, кто вернул его. Как я ошибался. Насколько глупым я был, раз считал, что смогу управлять чем-то подобным. Я подумал о том, как должен чувствовать себя Стайлз. Вероятно, он был рад, что Ногицунэ оторвал мои ногти. Он ненавидел меня, я знал это. Вероятно, он смеялся надо мной в своей голове. Но демон сказал… что Стайлз ни о чём не заботился. Ну, если он не сражался, если он уже сдался, то у Скотта нет никаких шансов. Всё было не так, как раньше. Но теперь вероятность его неудачи просто поднялась. Я вздохнул и встал. Мне нужно было составить план, и быстро. Он больше не нуждался во мне. Так что он выиграл бы от моей смерти. Разве я не счастливчик?