История - та же

Какое-то заброшенное здание, повсюду – обрывки газет и строительный мусор. Живописное местечко. Белла валяется в отключке, и, хоть это не совсем по-доброму, данное обстоятельство меня радует. Не знаю, как бы она отреагировала на стресс. Было бы хуже, если бы она орала, верно? Кажется, я становлюсь циничной тварью. Одежда на мне – это хорошо, учитывая последние слова Джеймса перед тем, как он меня вырубил. Плохо – самого его поблизости не видно. Вроде это тоже положительный момент, но отчего-то настораживает. – Утречка, – моргаю. Когда он успел вернуться? Вампир устанавливает штатив и на него прикрепляет... камеру. Твою же мать! Серьезно?! Приподнимаю бровь. – Это зачем? – Покажем твоему вампиру, как нам было вместе весело, – Джеймс подмигивает, клыкасто скалясь. Меня передергивает. Лучше бы он меня убил. Тут же себя «успокаиваю» – убьет, но сначала поиздевается. Грустно улыбаюсь. – Давай, попозируй. Что ты как неживой? Он проворно стаскивает с меня кофту и брюки, оставляя в одних трусах. Холода не чувствую, даже мурашками не покрываюсь. А ведь стекла в оконных проемах присутствуют далеко не везде. Может... Осторожно пытаюсь проверить, как крепко я связан – разумеется, не рассчитываю силу, сразу разрывая веревки и резко разводя руки в стороны, словно предлагая Джеймсу обняться. И он, и я пару секунд осмысливаем произошедшее. – Уже интересней, – выдыхает вампир и бросается на меня. Еле уворачиваюсь. Что, все? Конец моим сверхъестественным способностям? Ну почему я такой дефектный?! Джеймс сносит меня к стене, предусмотрительно оставаясь в фокусе камеры. Дрянь! Легко удерживает мои руки, стискивает ноги между бедер, не позволяя брыкаться, и сминает мои губы своими, жестоко кусаясь в поцелуе и активно слизывая кровь. – Безвкусная, – брезгливо цедит он, сплевывает и утыкает меня лицом в стену. И вдавливает свой стояк мне в задницу. Меня сейчас стошнит. Вырываюсь с утроенной злостью, рискуя лишиться кистей, зажатых в стальном капкане пальцев вампира. Не сказать, что успешно. Вампир практически не замечает моих трепыханий, они ему даже нравятся. Бессильно рычу и делаю то, чего никогда бы не сделал в здравом рассудке – встаю на цыпочки и кусаю Джеймса за запястье, сжимая челюсти с агрессивностью бульдога. Еще, и еще раз, в труху перетирая мертвую плоть так кстати увеличившимися клыками. Запоздало вспоминаю, что у вампира нет и не может быть крови, и я зря боялся скатиться в приступ. Джеймс шипит, дает мне свободу, но насладиться ей не получается – грудь со спины пробивает нереально твердая ладонь. Грязный пол окрашивается алым, дышать становится трудней. Гораздо трудней. Что произойдет раньше – схлопнутся легкие или я истеку кровью? Джеймс отходит, стряхивая с ладони ошметки чего-то неаппетитно бурого, и матерится, баюкая культю. Ну, теперь изнасиловать меня он не сможет – не успеет. Только если над трупом поглумится. Тяжело сползаю по стене, оставляя кровавый след, и эмбрионом скукоживаюсь в пыли, рефлекторно стараясь зажать смертельную рану. Краем глаза улавливаю шевеление, и Джеймс внезапно отлетает от меня на приличное расстояние. Знакомый силуэт, два, нет – три. Эдвард? Винс? Кто еще? Джеймс быстрый, очень быстрый. Они даже втроем не могут взять его в тиски. Я умру прежде, чем они закончат, ведь ублюдочный вампир не позволяет ко мне приблизиться. С трудом, еле-еле подтягиваю тело вперед. Я должен протянуть дольше обычного человека, несмотря на дыру в груди. Значит, можно попытаться. Ни в жизнь не поверю, что вампиры, пусть и такие ущербные, как я, не способны регенерировать. Нужен лишь катализатор. Еще сантиметр, и еще, и снова. Чертовски медленно, но все же двигаюсь к цели, по пути цепляя осколок чего-то острого. Прости, Белла. Надрезаю кожу на ее запястье. Кусать запрещено, не хочу, чтобы она обратилась. Или умерла. Вероятность этого слишком велика, нельзя сбрасывать ее со счетов. Зажмуриваю глаза, задерживаю дыхание и подношу кровоточащую руку ко рту, стараясь не думать о том, что стекающая в горло теплая жидкость – вовсе не чай. На десятом глотке мне становится лучше, на сотом – с противным хлюпающим звуком закрывается дыра в груди. Легко отрываю от рубашки Беллы лоскут, плотно перевязываю порез. Боец из меня – по-прежнему никакой. После чудесного исцеления единственное, что я могу делать – дышать и моргать. И считаю это достижением. Последнее, что я вижу, прежде чем окончательно провалиться во тьму – огромный волк, откусывающий голову ненавистному мне упырю. Нет сил даже улыбнуться. Джейкоб? *** – Хватит притворяться, я слышу, что ты очнулся, – с опаской открываю глаза, настороженный холодным тоном Эдварда. – Как все прошло? Это я зря. Вампир буквально задыхается, он молниеносно нагибается, устанавливая руки по обе стороны от моей головы, и шипит мне прямо в лицо: – Как прошло? Как, черт тебя дери, прошло?! Ты чуть не умер! Какого тебя понесло вместе со Свон, почему ты ничего не сказал?! Мы искали вас несколько часов, я уже не надеялся увидеть тебя живым! Повезло, что там была эта глупая девчонка... – Как она? – успеваю вставить. Эдвард резко переводит дух в явной попытке успокоиться. – У нее – лишь легкая анемия и сотрясение. Она уже уехала из города, просила у тебя прощения. У меня-то за что? Чувствую себя виноватым. Я пил ее кровь... Тошноты, как ни странно – нет. Я излечился от фобии? – Все могло кончиться гораздо хуже, – Эдвард снова мрачнеет. – Спасибо Блэку – помог. Этот... этот... был слишком быстрый. Мы еле с ним справились втроем, как Винс планировал завалить его один – не представляю. Вяло улыбаюсь. – И как мои дела сейчас? – Практически здоров, – хмык. Я плохо на него влияю. – Не пояснишь мне одну деталь? Ты был почти голый... Непроизвольно кривлюсь и, видимо, делаю это настолько красноречиво, что Эдвард понимает сам. – Он хотел... – Узнать, почему ты со мной спал, вместо того чтобы убить. Оу. Когда я уже буду думать перед тем, как что-то сказать?! Мой вампир выглядит таким ошарашенным, что я мысленно даю себе обещание впредь фильтровать информацию. – Из-за меня?! Начинается. Усаживаю Эдварда на кровать, подтаскиваю к себе, заставляю лечь и оплетаю руками и ногами. Хо-ро-шо. Я соскучился по этому. – Брось. Он же псих, ты сам это знаешь, – советую. – Дай мне просто порадоваться, что все закончилось. Вампир деревенеет. – Что? – Теперь тебе нет нужды оставаться в Форксе, – медленно выдает он. – Ты можешь вернуться к родителям. Фыркаю, зарываясь носом ему в шею. Эдвард на это лишь беззлобно усмехается и крепче стискивает объятия. – Ну, только если ты сам меня выставишь, – выдвигаю условие. – И вообще... После всего произошедшего ты обязан на мне жениться. Затыкаюсь. Что-то подобное уже было, верно? – Хорошо, – легко соглашается он, демонстрируя, что тоже помнит тот разговор. – Свадьбу назначим на лето. Улыбаюсь, а он настораживается. – Не возразишь? – Мне было бы логичнее поймать тебя на слове. Эдвард целует меня и вкладывает в этот поцелуй столько эмоций, что сердце начинает колотиться где-то в горле. – Это «да»? – уточняю на всякий случай. И с удовольствием слушаю его смех. – Я люблю тебя. Серьезно смотрю на него, давая проникнуться эпичностью момента, потому что, скорее всего, больше никогда не решусь повторить. – Взаимно, Эдвард. Взаимно.