"Малышка Джо"

Утром, проснувшись после стакана кофе и глотка пива, я спустилась на тренировку. Блайт уже находился в зале. Он скукожился, сидя на скамье, и я направилась к нему. — Извини, что опоздала. — Я присела рядом с мужчиной. — Ты как? — Ужасно. Ужасней, чем ужасно. — Проговорил Блайт, сдерживая приступ тошноты. — Кто-то не умеет пить. — Я похлопала его по спине, от чего он побагровел, тихо засмеялась и отошла от него. В следующее мгновение услышала как его стошнило и скривилась. — Джоанна? — Удивленный голос. Я застыла. — Энобария? — Тихо шепчу я, но девушка начинает медленно двигаться ко мне. — Джоанна! — Голос уверенный, сквозит холодком, и я так же медленно иду к ней. — Энобария! — Так же отвечаю я, и мы обе быстрее двигаемся друг к другу, постепенно наши шаги перерастают в бег, и мы мчимся навстречу друг дружке. Я сжимаю кулак и… бросаюсь на шею девушке. — Эй! Как я рада тебя видеть. — Она крепко сжимает меня в объятиях, и мы обе смеемся. — Как ты, пиранья? — Я отхожу на шаг и толкаю девушку в плечо. — Лучше некоторых. — Она отвесила мне такой же толчок и засмеялась. Вот кто никогда не был со мной притворно-милым. Вот кто рубил правду матку. Хоть порой она и могла оскорбить, даже будучи моей хорошей подругой, но она была настоящей, не пряталась за маской. И в этой нашей схожести я видела некоторое наше родство. — Ужасные зубки. Тебе бы к стоматологу. — Невозмутимо бросаю я, и девушка снова толкает меня в плечо, смеясь. — Как же мне не хватало родной «Дерзкой Куклы». — Ненавижу эту кличку. — Я скривилась, осматривая трибутов, собравшихся в зале для тренировок. Взгляд остановился на Бруте, который пристально смотрел на меня. Я склонилась ближе к Энобарии. — Слушай, почему он всегда на меня смотрит так, словно собирается съесть? Вчера на Параде был точно такой же взгляд. — Почему «словно»? — Спокойно спросила Энобария. — Он и собирается. Он людоед, ты разве не знала? — Что? — Я ошарашено стала переводить взгляд с нее на Брута. — Да. Он любит полакомиться человечинкой. А брюнетки с серо-зелеными глазами — его любимый вид еды. Я вытаращила глаза, глядя на Энобарию, а после на Брута. Снова на Энобарию. И снова на Брута. Девушка громко рассмеялась. — Ты издеваешься, да? — Я сощурила глаза, скрестив руки на груди и глядя на шатенку. — Шутишь? — Вообще-то да, дурочка. — Она еще больше залилась смехом, и я толкнула ее в бок, ухмыляясь. — Ладно, Эно. Может, лучше пойдем отработаем друг на дружке дружественные удары? Прошу прощения за тавтологию. Энобария засмеялась, обнимая меня за шею, и мы пошли к стенду для тренировок. — Куда? — Миротворец остановил меня, положив ладонь мне на грудь. Я опустила взгляд на его руку, а после посмотрела на него. — У-у. — Загудела Энобария, предчувствуя мою реакцию, но миротворец, похоже, был не из глупых и быстро отдернул руку. — С другими трибутами тренироваться запрещено. — Безэмоционально проговорил недоробот. — Мы подруги. Мы друг друга не покалечим. — Ответила Энобария, скрещивая руки на груди. И мы пытаемся вновь пройти в отсек для рукопашной тренировки. — Не положено. Но нет, я была не права. Миротворец совершенно туп. Он снова вскинул руку, в этот раз положив ее мне на плечо, и сжимая его. Одно резкое движение, и я перебрасываю тело через себя. Мужчина приземляется на лопатки. — Тупой урод. — Бурчу я, но после перевожу взгляд на Энобарию и улыбаюсь, наигранно-серьезным тоном обращаясь к ней. — Похоже, придется все-таки тренироваться отдельно. Грешно огорчать Капитолий. Энобария смеется, хлопает меня по плечу и уходит в другой конец зала. — Упс. — Шепчу я, склоняясь над миротворцем, которого, как пить дать, завтра уволят или, чего хуже, сделают безгласым. Но мне плевать. Несколько часов я отрабатывала рукопашку на миротворцах, метала ножи и, к моему огромному счастью, работала с топором. После было представление, устроенное этой дурой-Катнисс. Пускай с луком она хорошо справляется, но она даже не успеет достать стрелу на арене. Потому что я сразу отрублю ей руки. А после я вновь принялась работать с топором. — Просто мастер. — Слышу тихий голос сбоку и поворачиваю голову. Пита стоит в нескольких метрах от меня, наблюдая за моими действиями. Я ухмыляюсь, поднимаю с пола полотенце, вытирая пот с лица, и подхожу к парню. — Зато не умею маскироваться под булыжник. — Ухмыляюсь я, глядя на Питу. — Зато у меня не такое сексуальное тело. — Пита смеется, и я ухмыляюсь. — А вот с этим я бы поспорила. — А ты изменилась за 10 лет. — Неожиданно для меня говорит Пита, и я улыбаюсь. — Ты помнишь? — Долго не мог вспомнить, но после отец напомнил мне о твоем отце, с которым он дружил. И я вспомнил девочку-забияку, старше меня на три года, которая дралась со всеми в школе, но, к моему счастью, со мной хорошо общалась. Я засмеялась. — Изменилась. Спустя десять лет после общения ты наконец-то увидел меня голой. — Я засмеялась, и Пита подхватил мой смех. Вдруг послышался грохот, и мы с Питой резко обернулись. Вайресс собирала с пола металлические прутья, которые секунду назад уронила, и протягивала их Бити. — Дура и Вольт. — Прошипела я, возводя глаза к потолку. — Они тебе не нравятся? — Они меня раздражают. — Я сдвинула плечами. — Значит, не хочешь их в союзники? — Ни их, ни идиотских Кашмир и Глосса, ни глухого Вуфа, хотя Сесилия милая, ни морфлингистов. Хотя не осуждаю их за их увлечения. — Я окинула его взглядом с ног до головы. — А вот тебя я бы хотела заполучить в союзники… Но не Катнисс. — Мне приятно, конечно, но без Катнисс я не буду. — Пита слегка улыбнулся. Неужели их любовь и вправду настоящая? — Почему-то я так и думала. — Я сдвинула плечами, улыбаясь парню. — Ладно, Пита. Рада была тебя повидать, земляк, но я, пожалуй, уже пойду. Увидимся. Пита махнул мне рукой, и я направилась к выходу. — Джо! — Услышала я возглас, когда уже собиралась покидать зал для тренировок. Я обернулась, вытирая пот с лица бумажным полотенцем. Ко мне шел Финник. — Фин, привет. — Я поцеловала парня в потную щеку и слегка скривилась. Тот лишь засмеялся. — Так быстро уходишь? Я оглянулась. — Мастерам не нужны долгие тренировки. — Громко сказала, так, чтобы услышали почти все. — Пусть неуки пытаются с их помощью справиться со своей никчемностью. Но сомневаюсь, что им это поможет. Кашмир фыркнула, а в следующую секунду отрубила мечом голову манекену. — Тогда отдыхай. Увидимся. — Финник ухмыльнулся, глядя на меня. Я кивнула парню и ушла в свой номер. Вечером ко мне вновь зашел Хеймитч. И вновь были беседы ни о чем. Я сказала ему, что хочу Питу в союзники. Он спросил про Катнисс. Я лишь сдвинула плечами, коротко бросив «Подумаю». Лишь одна его фраза меня насторожила: «Всегда нужно помнить, кто твой главный враг». После того, как Хеймитч ушел, я с Блайтом поругалась. Ему видите ли не нравится, что ко мне ходят гости. На индивидуальной аттестации ничего сверхинтересного не произошло. Мы с Блайтом вообще не общались. В зале аттестации передо мной расставили десять манекенов, и я отрубила им всем головы за восемь секунд, а после преспокойно отправилась в номер отдыхать. А вечером пошла к Финнику. — Привет. — Парень поцеловал меня в щеку, пропуская в номер. В гостиной на диване сидела седовласая Мэгс. Я улыбнулась, подходя к женщине, но она шарахнулась от меня. Финник подошел к ней, что-то шепча ей на ухо, и она заулыбалась, глядя на меня. — Скажи, что я восхищаюсь ей. — Обратилась я к Финнику. — И, что она для меня является истинным образцом женственности и мужества в одном флаконе. Одэйр улыбнулся и вновь что-то прошептал на ухо Мэгс Флэнэгэн. Мэгс улыбнулась, глядя на меня, после указала пальцем на себя, а после на меня. — Она говорит, что считает тебя такой же. — Финник снова улыбнулся. Я впервые за долгое время смутилась. — А что ты ей сказал, когда она испугалась меня? — Спросила я, когда мы сидели в комнате Финника. — Она не испугалась. Она злилась на тебя. Считала тебя врагом. Но я сказал, что ты — мой друг. — И этого было достаточно? — Удивилась я. — Для нее да. Она мне доверяет. Как и я ей. Я опускаю голову. — А вот я никому не доверяю. — Тихо шепчу, глядя на носки своих туфель. — Даже мне? Я поднимаю глаза и вижу его теплую улыбку, от которой становится чуть легче. — Да. — Слабо киваю, вновь пряча глаза. — Открой мне свою тайну, Джоанна Мейсон. — С улыбкой говорит он, но я лишь качаю головой. — Тебе тайны открывают за секс, Фин. Так просто ты меня не проведешь. — Тихо смеюсь, но смех получается отнюдь не веселым. — Так в чем же проблема? — Он склоняется ко мне и целует меня в губы. — Энни. — Ошарашено говорю я. Единственное глупое, что пришло мне в голову в этот момент. — Като. — Вторит он. — Блайт… Может, еще кто-то. Не знаю. У меня было столько любовниц, что всех и не сосчитать… Порой это нужно, чтобы забыть о чувствах и возможной скорой кончине. Ты знаешь это не хуже меня. И он вновь меня целует, расстегивая пуговицы на моей рубашке. — У меня только три самых больших тайны, о которых никто не знает: я боюсь, что когда-то останусь совершенно одна. Поэтому Блайт… Еще я боюсь сойти с ума… И еще я жуткая трусиха. Он слабо улыбается и, уложив меня на мягкую постель, вновь целует. — Давай забудем о том, что было. — Тихо шепчу я, когда мы просыпаемся на рассвете. — О чем? — Финник глядит в потолок. — О том, что мы вчера сильно устали и неожиданно уснули посреди разговора? Я смотрю на него и вижу улыбку. Спать с ним — все равно, что спать с лучшим другом. Не несет в себе важности. И ничего, к счастью, не меняет. — Как раз об этом и нужно помнить. — Я ухмыляюсь, быстро одеваюсь и возвращаюсь в свой номер.