"Малышка Джо"

— Расскажи. — Уже который раз за последнюю неделю просит Хеймитч. Я вздыхаю. -Ладно. Расскажу, если попросишь врачей увеличить дозу морфлинга. Хеймитч долго смотрит на меня, ничего не отвечая. Что в этом взгляде? Осуждение? Непонимание? Пренебрежение? — Что? — Я отвожу глаза. — В Капитолии вылечили меня от трех моих прежних зависимостей: алкоголя, сигарет, секса. Но они привили мне новую. Теперь я наркоманка. Можешь осуждать сколько влезет. — Я не имею права тебя осуждать. — Тихо говорит Хеймитч, и я смотрю на него. И вправду: никакого осуждения во взгляде нет. Это беспокойство. — Обещаю… Рассказывай. Я вновь тяжело вздыхаю. О том, что со мной происходило в Капитолии не мог разузнать даже мозгоправ, который приходил ко мне каждый вечер и вечно талдычил одно и то же: «Все хорошо. Ты в безопасности». И ведь он, сука, правда не понимал, что ни я, ни кто-либо другой из победителей не можем быть в безопасности пока жив Сноу. — Сначала они меня подстригли, зная, что я очень дорожу своими волосами. Но это было не самое страшное, как оказалось. Они заливали мне в глотку литры воды. После… Потом они решили быть более изощренными в пытках. Они поливали меня водой и били разрядом тока. — Меня слегка начало трясти от воспоминаний. Заметила как Хеймитч стиснул зубы в приступе ярости. — Спустя месяц, понимая, что я ничего не скажу, они решили свести меня с ума… Начались галлюцинации с моей семьей, с Като и… и с моими детьми. И в этот момент я разрыдалась, крепко стискивая зубы и сжимая руками больничную простыню. — Спокойно. — Хеймитч взял меня за руку, крепко сжимая ее в своих руках. — Это все позади… Это больше не повторится. Эбернати сдержал свое обещание. После его ухода пришла медсестра и увеличила мне дозу морфлинга. После этого стало куда легче. Финник старался заглядывать ко мне почти каждый день, а, когда он не приходил, я знала, что он с Энни и не беспокоилась, понимая, что им обоим необходимо общество друг друга. — Как Пита? — Я решилась спросить о нем лишь спустя две недели пребывание в госпитале. Почему-то все молчали. Я слышала разговор врачей о нем, поэтому знала, что он жив. Но это было единственное, что я знала. Финник покачал головой. — Они изменили его сознание. — Тихо сказал он, и я ошарашено посмотрела на парня. — Он во всем винит Катнисс. — Не он один. — Тихо говорю я. — Ты не понимаешь. Сноу сделал все, чтобы Пита считал ее своим главным врагом. При упоминании имени президента страх во мне смешивается с ненавистью, но я отгоняю эмоции. — Главным врагом? — Я вспоминаю нашу установку на Квартальной Бойне. — Это и вправду слишком. Финник лишь кивает. После мы долго болтаем ни о чем и одновременно обо всем, а потом Фин снова уходит к Энни. Мне наконец-то разрешают ходить по этажу. Хотя мои, обычно ночные, прогулки злят медсестер. Половина из них считает меня психом, а вторая половина просто боится. И что одни, что другие, меня попросту раздражают. Душ принимать не хочется. Страшно… Кажется, что сейчас, вместе с водой из душа в меня стрельнет током. Поэтому я просто обтираюсь мокрым полотенцем два раза на день. Но воду теперь пью. Уже хоть что-то. Хеймитч часто не приходит на протяжении дня. Говорит, что у него появились неотложные дела, и я его понимаю. Хоть без него становится тоскливо. Но, когда он все же появляется в моей палате, грусть как рукой снимает. — Поднимайся. — Говорит Хеймитч, заходя в мою палату. — И тебе «привет», папочка. — Бурчу я в ответ, но встаю с постели. — Куда идем? На прогулку по разрушенному 13 дистрикту? — Нет. — Серьезно отвечает Эбернати. — К Пите. Я застываю на несколько долгих мгновений. — Ему нужно поговорить с кем-то, кого он хорошо знает и, кому доверяет. — Он делает небольшую паузу. — О Катнисс ни слова. — Привет. — Осторожно говорю, глядя на исхудавшего парня. — Ужасно выглядишь. Парень смотрит на меня несколько секунд, поудобней усаживаясь в постели. — Могу сказать тебе то же самое. — И он, к моему огромному облегчению, расплывается в улыбке. Я облегченно выдыхаю, присаживаясь на койку рядом с ним. Молчим несколько долгих минут, просто глядя друг на друга. — Что они с тобой делали? — Вдруг прерывает молчание он. Я вздыхаю. — Знал бы ты, как меня достал этот вопрос. Пита ухмыляется. — Знаю, поверь. — Пытали. Заставляли меня видеть то, чего я видеть не хотела… В общем, издевались, как только могли. Я молчу. Не спрашиваю о нем, думая, что эти воспоминания могут ему навредить. Но спросить хочется. Может, это, черт возьми, эгоистично, но я хочу знать, что не одной мне было хреново в Капитолии, и не одна я пережила боль и мучения. — Они избивали меня. — Говорит он, словно видя в моих глазах немой вопрос. — Пытали, а всю боль связывали с воспоминаниями о Катнисс… Так говорят. Боль в его глазах смешивается со злостью. И мне кажется, что он вот-вот набросится на меня. Но нет… — Джоанна, я правда ее любил? — Неожиданно спрашивает он, я вздрагиваю и забываю о приказе Хеймитча. — Я не знаю. Но мне кажется, что да. Он молчит несколько долгих секунд, задумавшись. — А она меня? Я мотаю головой. — Я не знаю, Пита. Правда не знаю. — Ты прикрываешь ее. — И его голос разит желчью. — Нет. — Спокойно отвечаю я. — Я просто не уверена. Порой мне казалось, что да. А порой наоборот… Но, знаешь, в тот последний вечер на Квартальной Бойне, когда вы поцеловались на берегу, мне показалось, что это было по-настоящему… И, что это было обоюдно. Он опускает голову вниз, словно отстраняясь от мира и погружаясь в свои собственные мысли. Я молчу несколько минут, но, понимая, что ответа не последует, поднимаюсь. — Прости. — Тихо говорю я и подхожу к двери, а после останавливаюсь и медленно оборачиваюсь. — Можно я буду порой заходить? Знаешь, мне нужно общение с кем-то, кто понимает, что мне пришлось пережить, а не просто меня жалеет. Он медленно поднимает на меня глаза и кивает. А после я ухожу. В один из дней ко мне даже зашел Гейл — тот самый парень, который спас меня и вытащил из Капитолия. — Мой спаситель пришел? — Я слабо ухмыляюсь, поправляя катетер, словно надеясь, что от этого доза морфлинга увеличится. Гейл ухмыляется и садится на стул в метре от меня. — Чего так далеко? Боишься? — Усмехаюсь, отворачиваясь и глядя в стену. С чего это он приперся? — Тебя все боятся. — Парень улыбается, но придвигается ближе к моей койке. — Зачем пришел, друг Катнисс Эвердин? — Я вновь смотрю на него, ухмыляясь. — Хотел узнать как ты. — Отлично. Лысая, в шрамах и ожогах, под вечным успокоительным. Просто чудесно. Парень ухмыляется. — На самом деле мне просто скучно. Днем я вожусь с Бити, разрабатывая разные причуды для вооружения армии, а вечером обычно провожу время с Катнисс. Но она уже почти две недели находится во Втором дистрикте. Я села в кровати, глядя на Гейла. — Что она забыла во втором? — Они пытаются атаковать Орешек. Хотят переманить жителей Второго на нашу сторону. — Не ту выбрали. — Говорю я, усмехаясь. — О чем ты? — Гейл пристально смотрит на меня своими серыми глазищами. — Отведи меня к Коин. Есть разговор.