"Малышка Джо"

— Эй! Ты как? Я открываю глаза и крепче сжимаю руку Хеймитча, сидящего рядом со мной. — Не взяли? — Лишь тихо спрашиваю я. Он качает головой. Я отворачиваюсь, чтобы не выдать предательских слез. Хеймитч, похоже, понимает, что нужно оставить меня одну. Поэтому он еще раз крепко сжал мою руку, погладив кожу своим большим пальцем, а после вышел. И лишь теперь, наедине с собой, я позволила себе дать волю эмоциям. Я рыдала долгих десять минут, закусывая подушку. Для меня выход на передовую, штурм Капитолия, были не просто шансом мести, а возможностью отыскать смысл. В моей жизни уже несколько месяцев не было смысла. А бой… Я была там нужна. Я могла там почувствовать себя нужной. Спустя пятнадцать минут в дверь палаты стучатся. — Да?! — Охрипшим от слез голосом отвечаю я. Входит Финник и садится рядом со мной. Молчит несколько минут. — Ты как? Я лишь мотаю головой. — Я знаю, что для тебя это было важно. Мне жаль, что так случилось. — Он вздыхает. Я смотрю на него и понимаю, что он говорит правду. Ему правда жаль. Если бы мы были вместе на передовой — нам обоим было бы легче, зная, что рядом есть кто-то, кому можно целиком и полностью доверять. — Кто вошел в ваш отряд? — Тихо спрашиваю я, лишь бы вновь не заплакать. — Я, Катнисс, Гейл и еще несколько человек. Я киваю. Значит, со мной останется лишь Хеймитч. — Я уверена, что ты справишься, Фин. Ты сможешь. Он вдруг наклоняется ко мне и крепко меня обнимает, прижимая к себе. — Пообещай, что поможешь Энни. Что не бросишь ее в самый трудный момент. — Шепчет он мне на ухо. — Что бы ни случилось. — Фин… — Попыталась я перечить ему. Хотела сказать, что даже не хочу думать о плохом. Что не могу думать о том, что с ним что-то может случиться. — Пообещай. — Настаивает парень. Я медлю всего несколько секунд. — Обещаю. — Тихо отвечаю я. Он целует меня в щеку, тем самым собирая губами мои слезы с кожи, и уходит. А я вновь продолжаю рыдать. Спустя полчаса чувствую, что слез практически не осталось. А лекарства действуют на меня так, что хочется провалиться в сны. Но каждый раз, когда я это делаю, меня выдергивает один и тот же кошмар — я посреди квартала, затопленного водой и молнии, бьющие в воду. А после знакомая боль, пронзающая все тело и опаляющая внутренности. От этой боли я и просыпаюсь. Я оборачиваюсь, когда вижу, что в дверях кто-то стоит. Катнисс подходит ко мне и протягивает мне какой-то бинтовой узелок.  — Это что? — Тихо спрашиваю я, глядя на нее, и беру узелок из ее рук. — Это для тебя. Подарок. Чтобы у тебя было что положить в свой ящик. Я понимаю о чем она. У меня совсем нет ничего из дома. Никаких личных вещей. Но при чем здесь этот узелок? — Понюхай его. — Вдруг говорит она, и я подношу узелок к носу. — Пахнет домом. — С всхлипом выдавливаю из себя, когда ощущаю запах сосновых веток, которые занимали большую часть лесов моего дистрикта. Лесов, в которых я так любила сидеть, наблюдать за птицами и слушать шум листвы, лазить по деревьям и общаться с природой. — Я так и хотела. — Говорит Катнисс. — Ты ведь из Седьмого… И эта пауза значит «и из Двенадцатого». Ведь и в Двенадцатом есть деревья. — Я помню, что, когда увидела тебя впервые — ты была деревом… Правда не долго. — Говорит она, и я тихо смеюсь, вспоминая тот идиотский костюм Финнеи и свой стриптиз в кабинке лифта. А после я хватаю девчонку за запястье, придвигая к себе. — Ты обязана его убить, Катнисс… — Выдыхаю я ей в самое лицо, находящееся в сантиметре от моего. — Можешь не переживать на этот счет. — Отвечает она твердо, и я почти уверена, что так она и сделает. — Клянись. Чем-то, что тебе дорого. — Клянусь собственной жизнью. Я мотаю головой, зная, что это для нее не столь важно. Зная эту девчонку, она легко пожертвует своей жизнью ради всеобщего блага или кого-то близкого. — Поклянись жизнью своей семьи. — Тихо говорю я, зная, что именно это самое дорогое для нее. — Клянусь жизнью своей семьи. — Отвечает она, я наконец-то отпускаю ее руку, и она потирает покрасневшее запястье. — Мне нужно было это услышать. — Я слабо улыбаюсь и закрываю глаза, вновь вдыхая аромат сосновых иголок из узелка. Вечером заходит Гейл. Меня разбудило его прикосновение к руке. Я открываю глаза, отворачиваясь от узелка, лежащего на подушке у моей головы. — Хэй… Ты как? — Он слабо улыбается, но моя улыбка легко сойдет за счастливую. Вот кто не забывает обо мне даже в самые физически-тяжелые дни. Я смотрю на его перебинтованную руку. — Ты травмирован? — Прикасаюсь к локтевой части. Он слегка вздрагивает. — Не сильно. Всего лишь ушиб. Через пару дней пройдет. — Он молчит несколько секунд, глядя на меня. — Анна, я не говорил им о воде. Это был не я. — Успокойся. — Я улыбаюсь. — И без тебя было много обознанных. Когда отправляетесь на передовую? — Через несколько дней. Я лишь киваю. — Тебе нужно спать. Восстанавливать силы. — Говорит он, поглаживая мою руку. — Ты еще зайдешь ко мне? — С бессмысленными попытками скрыть надежду в голосе спрашиваю я. Парень кивает, а после выходит. А я вновь поворачиваюсь к узелку и засыпаю мирным сном. Так мне кажется, что я дома. Поэтому кошмары отступают.