"Малышка Джо"

На следующее утро я вновь вхожу в командный штаб. — Всем доброе утро. — Громко говорю я, присаживаясь на один из стульев у большого стола. Коин пристально смотрит на мое безразличное лицо. — В чем дело, президент? — Я не могу понять, что изменилось. — Почти по слогам произносит женщина, не сводя с меня глаз. — Взгляд, голос, манеры… — Прежние. — Вместо нее говорит Плутарх, и я непонимающе перевожу взгляд с них на Хеймитча, Бити и обратно на президента. Вздергиваю бровь. — Объяснитесь. К сожалению, у меня нет сверхспособностей, и я не умею читать мысли. — Даже шутки старые. — Хеймитч подавил улыбку. — Вы стали такой, какой мы Вас видели во время Ваших первых Игр и на Квартальной Бойне. Что случилось, мисс Мейсон? — Президент Коин улыбнулась. — Не имею представления о чем вы. — Я легко усмехнулась. — Одно могу сказать точно: Вы можете смело уволить вашего мозгоправа, президент. Потому что я за день сделала то, что он пытался сделать месяц. А теперь, извините, но у нас есть дела поважнее. У нас погибли солдаты, и среди них мой лучший друг. Оставим эти игры разума на потом, президент Коин. Я повернулась к нашему гению. — Бити, есть новости? Мужчина кивнул, выводя на экран видео. — Это вчерашний вечерний выпуск новостей Капитолия. За поимку отряда они пообещали награду. Я кивнула. — Отряд 451 не засекли камеры Капитолия? Бити покачал головой. — Хорошо. Если за них обещают выкуп, и они не были нигде замечены — значит нашли где отсидеться. Хоть одна хорошая новость за последнее время… Что нового на передовой, президент Коин? Женщина казалась растерянной. Она не привыкла давать отчеты кому бы то ни было. Но с другой стороны, она явно боялась прежнюю Джоанну Мейсон. — Наши солдаты уничтожают вражеские капсулы с помощью новой методики. — Коин прокашлялась. — Линии «А», «В», «С» уже прошли несколько кварталов и добираются до центра Капитолия. За сутки было всего три потери в войске… И еще четыре в отряде 451… Но совсем из-за нелепой случайности недавно погибло 20 солдат. — Я правильно понимаю, президент: за сутки не три и четыре потери, как Вы сказали, а 27? — Да. — Сквозь сжатые зубы отвечает Альма Коин. — Бити, я хочу это видеть. Бити выводит на экран видео, на котором солдаты пускают по улице пустой автомобиль, который активирует 4 капсулы: пулеметный огонь, взрывы, ловушки и колючую проволоку, вылетающую из-под земли. Отряд из двадцати человек следует по очищенной улице. Кто-то из группы активирует еще одну капсулу и раздается взрыв, в котором погибают все члены отряда. Я смотрела за действиями практически безэмоционально. — Еще новости есть? — Спрашиваю я, оборачиваясь к Коин. — Капитолий объявил эвакуацию. — Говорит Плутарх, и я киваю. — Это пока все. — Когда будут новости — поставьте меня в известность. Честь имею, президент Коин. — Честь имею, солдат. — Надломленным голосом отвечает женщина, и я выхожу из командного штаба, спускаясь к жилым отсекам. Стучу в дверь несколько раз пока из комнаты не раздается тихое женское «Войдите». — Привет, Энни. — Я подхожу к девушке, лежащей в кровати, и сажусь рядом с ней. Она вдруг вся зажимается, словно боится меня как огня. — Почему ты так меня боишься? — Вдруг решаюсь спросить я. — Я ведь никогда не обижала тебя. Девушка смотрит на меня долго, а после на одном дыхании отвечает. — В Капитолии мне кололи яд ос-убийц и показывали кадры с тобой на Играх. Просто, чтобы запугать. Она вдруг закрывает уши руками и начинает раскачиваться взад-вперед. — Энни. Хватит. — Я пытаюсь убрать руки от ее ушей, но она не поддается. — Хватит! И после моего крика, она наконец-то приходит в себя. — Извини. — Тихо говорю я. — Я не знала. Вот — возьми. И я протягиваю ей одну из тех конфет, которые мне приносил Гейл. Девушка на мгновения мешкается, а после берет у меня сладость и быстро открывает, поднося ее ко рту, вдыхает запах мятной конфеты, отбрасывает ее в сторону, вскакивает и скрывается в ванной. Несколько минут оттуда доносятся неприятные звуки. А я все сижу, словно обухом по голове пришибленная, и смотрю ей вслед. — Да ты же беременна. — Выдыхаю я, глядя на нее, стоящую в дверях ванной. — Только не говори никому. Пожалуйста. — Она вдруг подскакивает ко мне и хватает меня за руки. — Прошу тебя. Я долго смотрю на нее, а после усаживаю ее на постель, беря за руку. — Я никому не скажу, Энни. — Тихо говорю я. — Но почему? — И этот наивный вопрос заставляет меня признаться. — Мало кто знает об этом, но я скажу тебе… Ты помнишь Като? — Мальчика из Второго, который погиб на 44-х Играх? Да. Финник говорил, что вы встречались. И вдруг, при упоминании имени мужа, она вновь зажимает уши руками. — Хватит Энни. Я хочу рассказать кое-что важное для меня. И она вдруг резко убирает руки, внимательно слушая меня. — В финальный день тех Игр умер не только он… За два месяца до Дня Жатвы я узнала, что беременна. А, когда Като погиб на арене, Сноу прислал наемника, который убил моих неродившихся детей. Она долго смотрела на меня, видимо не зная, что сказать. — Энни, я понимаю тебя, как никто другой. В последнем разговоре с Финником я пообещала, что спасу тебя. Так вот что я скажу тебе для твоего спасения, Энни Кресто. Возможно, я такая единственная, но я знаю, что твое «якобы сумасшествие» ни что иное как защитная реакция. Маска, которую выгодно носить. Моей маской является жестокость, агрессия и дерзость. Твоей — выдуманное сумасшествие, которое ты, кстати говоря, очень хорошо разыгрываешь. Ты отличная актриса, Энни Кресто. Все верят той роли, которую ты играешь вот уже шесть лет. Но сейчас правила Игры изменились. У тебя будет ребенок. И, чтобы сохранить ему жизнь, ты должна показать, какая ты есть на самом деле. Ты должна показать, что ты сильная, несокрушимая и готовая бороться до последнего. Ни у кого даже мысли не должно появиться, что кто-то может сломать тебя, как думал Сноу, когда брал тебя в плен. Раздавить сумасшедшую Энни Кресто проще простого. Но смелую и сильную Энни Кресто не удастся сломить никому. Ты должна быть сильной ради вашего с Финником ребенка. И, если ты этого не сделаешь, это будет расцениваться как попытка спасти собственную шкуру взамен на жизнь вашего малыша. Она пристально смотрела на меня. Не тем взглядом, которым смотрела минуту ранее. Не увлеченно и заинтересовано. Не напугано. А вдумчиво. Анализируя. Я встала и вышла из ее отсека, поднимаясь к себе, чтобы достать новую пачку сигарет из блока, принесенного вчера Хеймитчем. Взяла нож, но чисто случайно, задумавшись, схватилась за лезвие, а не за ручку. Кровь рекой полилась из порезанной кожи, а в глазах начало темнеть.